Скрижаль безумия. | 18+

Талса. штат Оклахома. 25 июня 2010 год.

— Мишель, вставай, ты опоздаешь на самолет! — с явным недовольством произнесла мать. Из кухни доносились звуки скворчащей сковороды, а аромат бекона и яичницы, распространяясь по всей квартире, делал утро особенно насыщенным.

Глик провела бессонную ночь с мыслями о предстоящей поездке в Калифорнию. Она волновалась, что ждёт её в новом месте. Эта поездка ознаменовала начало новой жизни после окончания учёбы в Океанографическом институте Вудс-Хоул, где она провела несколько лет, изучая морские экосистемы и их сохранение. Успех в этой области всегда был её мечтой. Мишель посмотрела на часы. Её сердце забилось быстрее. Мысли о том, как она будет работать в исследовательском центре с акулами, где девушку ждали новые коллеги и проекты, переполняли. «Не упусти свой шанс», — повторяла она себе.

— Иду, — наконец ответила Мишель сонным голосом. Она встала с постели и протерла глаза, прислушиваясь к разговору матери по телефону. Решив, что всё же стоит спуститься к ней, девушка направилась вниз. Дверь комнаты скрипнула. Мишель, заправляя короткие волосы за уши, направилась через комнату, где спали ее родители. Удивительно, но она не слышала мужского голоса — видимо, Джеймс уехал на утреннее дежурство, что не могло не радовать, но и оставаться наедине с матерью Мишель не хотела. Шелли относилась к девочке порой равнодушно, иногда даже будто не считая её родной дочерью.

— Мам, сейчас только десять утра, а самолет у меня в пять вечера, — сказала девушка, входя на кухню, и её взгляд упал на часы, висящие над прихожей. Шелли только буркнула, продолжая говорить по телефону, и Мишель сразу поняла, с кем она разговаривает. Не говоря ни слова, она села за стол, где стояла корзинка с фруктами и пара бутербродов с авокадо. Девушка ела очень мало, а порой вообще отказывалась от еды, что привело к снижению в весе, Джеймс был против этого и заставлял ее принимать пищу порой насильно. Садясь на стул, Глик подтянула одну ногу к груди, и согнула ее в колене. Она посмотрела в окно и глубоко вздохнула. Серые облака затянули голубое небо, скрывая солнечный свет, а ветер за окном постепенно становился сильнее.

— Хорошо, я поняла... — раздался голос Шелли, и она нервно отключила телефон, положив его на стол. Повернувшись, женщина посмотрела на свою дочь.

— Через пару часов приедет Джеймс и отвезет тебя в аэропорт, — твёрдо сказала она, вытирая руки кухонным полотенцем, висящим на плече.

Мишель тихо сглотнула слюну, уж очень не хотела, чтобы отец отвозил ее. — Мам, я сама бы доехала.

— Никаких возражений! Отец приказал, чтобы ты дождалась и не смела ехать без него! — Шелли достала тарелку, выложила на нее два жареных яйца и парочку ломтиков бекона.

— И тебе не отвратительно оставлять его со мной даже в такие моменты? — Зная, как Джеймс постоянно пялился на родную дочь даже в ее присутствие, он этого не скрывал, а она будто не хотела замечать. Женщина только недовольно махнула рукой, не желая отвечать на вопросы. Мишель с матерью завтракали молча не смотря в сторону друг друга. Она испытывала какое-то чувство вины, будто виновата в том, что уезжает работать далеко от дома. Девушка, убирая тарелки в раковину, отправилась в свою комнату, ведь еще предстояло собрать вещи. Хоть  Мишель и не могла представить, что скоро покинет это проклятое место, которое являлось для нее адом. Хотя первое впечатление о семье Глик было обманчивое.

***
Джеймс Глик — сотрудник ФБР, помешанный на своей работе.Обычно его дежурства были не только по двенадцать часов, иногда мог задерживаться сутками. Шелли привыкла к такому раскладу событий и жила больше для себя. Джеймс постоянно оплачивал ее хотелки, хотя этому был не особо рад. Также оплачивал дорогое обучение Мишель в институте и постоянно проверял посещение на занятиях. Хотя этого и не нужно было. Мишель очень любила учебу и была погружена на все сто процентов. Девушка уже ждала когда закончит обучение. Джеймс не является биологическим отцом Мишель, но воспитывает ее с семилетнего возраста. После развода Шелли с предыдущим мужем и переехала в Талса. Когда Мишель было пять лет, спустя два года она познакомилась с Джеймсом. Вначале, их отношения были гармоничными, и казалось, что Мишель вырастет в любящей семье. В возрасте десяти лет жизнь Глик кардинально изменилась.
Она стала свидетелем частых ссор родителей и предпочитала не вмешиваться в конфликты, опасаясь неизвестных последствий. Девочка часто замечала следы побоев на лице и руках матери, но Шелли неохотно делилась подробностями. Вечерами, когда Джеймс был на работе или отсутствовал дома по несколько дней, Шелли позволяла себе не работать и куда-то уходила постоянно. С юных лет Мишель научилась заботиться о себе и вести себя как взрослая. Она чувствовала, как родная мать отдаляется от нее, но не получала объяснений причин такого поведения. Когда Мишель исполнилось восемнадцать лет. Ничего особо не менялось. Менялось только отношение Джеймса к ней. Мужчина смотрел на нее не как на дочь, а уже взрослую женщину. И будто пожирал глазами. Ведь девушка повзрослела и стала симпатичной. Джеймс иногда говорил, что Мишель красивее собственной матери. Что уже доводило её на странные мысли. Не особо принимала их всерьез, отшучиваясь. Девушка погружалась в учебу и больше изучала морскую живность. Больше всего ее интерес пал на акул. Мишель пообещала себе исполнить мечту плавать с акулами и не только. Однажды Джеймс оплатил поездку в Нью-Смирна-Бич во Флориде на небольшую экспедицию, чтобы поплавать с дельфинами. Для того чтобы Мишель познавала этих существ ближе. Для Шелли это было неожиданность, что Джеймс их отпускает довольно далеко. Обычно мужчина все контролировал, будучи дома, и проверял каждый шаг Мишель и Шелли, потому что предполагал, что жена могла ему изменять, а Мишель выглядела слишком привлекательно, ее худые ноги, тонкая талия, нежная кожа передались от матери, как и внешность.
***

Время, казалось, тянулось медленно; на часах было лишь полчетвертого дня. Мишель неторопливо собирала свои вещи, аккуратно укладывая их в черный чемодан, украшенный рисунком акулы. Этот чемодан она выбрала сама, и он всегда сопровождал ее в предыдущих поездках. Девушка взяла с полки рамку с общим фото родителей, провела большим пальцем по её краю и вернула на место, решив оставить её, поскольку не желала вспоминать о горьком. В аккуратной комнате царила светлая атмосфера: на стенах были развешаны картины и рисунки Мишель. Девушка иногда находила удовольствие в рисовании и тишине, словно погружаясь в мир собственных мыслей. Прежде чем собрать свои вещи, она привела все в порядок, осознавая, что долго не вернется сюда, и возникал вопрос: вернется ли она вообще? На столе находился ее личный дневник, в который она записывала все свои чувства и переживания. О которых боялась говорить, да и не с кем было поделиться. Мишель взяла дневник и ручку, устроившись удобнее на краю дивана. Окруженного несколькими мягкими игрушками. Отодвинув их, начала делать запись.

Сегодня 25 июня 2010 года.
«Меня зовут Мишель Глик, и я наконец-то переезжаю из этого дома, я долго терпела и о многом боялась говорить, мне всегда страшно, я часто не спала ночами, а если спала, мне снились кошмары, после которых наутро бросало в холодный пот. Надеюсь, больше я никогда сюда не вернусь. Моя мать давно стала ко мне безразлична. А Джеймс...»

Мишель быстро вернулась в реальность и захлопнула страницы дневника, сунув его в рюкзак услышав голос Джеймса. Он не знал, что девушка всегда вела дневник, и хорошо, что не знал. Мужчина открыл дверь комнаты и встал возле порога, сложив руки на груди, вроде ничего не произошло, а он уже выглядел недовольным.

— Ты ведь знаешь, что двери закрывать — запрещаю! — довольно холодным тоном произнес Джеймс. Он подошел к девушке и сел рядом, поглядев в ее карие глаза. Мишель вздрогнула и слегка отодвинулась от Джеймса.

— Думаю, ничего не произошло бы, будь она что закрыта, что открыта, — робко ответила Мишель. Джеймс пододвинулся вновь к ней. Его рука скользнула по бедру Мишель. Мужчина наклонился к ее шее. Выдохнув горячий воздух на тонкую кожу, пока его левая рука поглаживала бедро девушки.Он повернувшись к ней, второй рукой приобнял Мишель, прижав к себе. На нее нахлынула паника, чувствуя отвращение внутри себя, хотела вырваться и уйти прочь и не чувствовать больше его отвратительного прикосновения.

— Я долго не увижу тебя... Мишель... — прошептал Джеймс, его рука скользнула под ткань футболки, пальцами он слегка провел по спине Мишель, и было понятно, что он хотел нечто большего перед отъездом дочери. Ее тело будто сжималось, и она еле сдерживала панику. Очень хотелось закричать, но тут сразу она ощутила ком в горле, понимая, что любое сопротивление могло закончиться побоями. Доходило до такого, что Мишель не посещала занятие из-за того, что сам Джеймс запрещал ей, и договаривался уже лично в учебном заведении, дожидаясь, когда у Мишель сойдут все ссадины на теле.

— Пап... — Произнесла вновь Глик слегка дрожащим голосом. Но судьба встала на ее сторону, и от всей этой мерзости. Их отвлекла Шелли, напомнив, что Мишель уже нужно было собираться и выезжать в аэропорт. Вот снова никакой реакции, ей было будто все равно, что могло произойти с родной дочерью. Мишель никогда не понимала и, видимо, не поймет такое отношение своей матери, от чего было тошно и отвратительно. Может, Шелли сама не хотела попасть под раздачу? Ведь Джеймс продолжал и на нее часто руку поднимать в очередных ссорах. Мужчина поднялся с дивана и, хмыкнув, покинул комнату. Шелли ушла за ним, прикрывая дверь. И вот девушка осталась снова наедине с отвратительным чувством, что в очередной раз ее хотели использовать. Она повернулась в сторону окна, наблюдая, как тучи уже открывали синее небо, и дождь, к ее счастью, закончился.

Мишель, собрав свои вещи, взяла телефон и положила его в передний карман джинс.Спустившись к выходу, она катила за собой чемодан. На плечах висел небольшой кожаный рюкзак с немного потертыми, но едва заметными кармашками. Девушка была одета в черный топ, поверх которого была надета клетчатая рубашка. Она надела кроссовки и, приподнявшись, посмотрела в сторону матери.

Джеймс уже сидел в своей машине BMW M3. Шелли проводила дочь до порога и поцеловала, слегка приобняв, сделав из себя любящую мать. Девушка ощущала эту лживость и понимала, что только выйдет за порог, и та забудет про нее.

— Позвони обязательно, как прилетишь, — сказала Шелли, взяв Мишель за руку, будто ощущая свою вину перед дочерью.

— Хорошо, мам, — холодно ответила Мишель, заправляя локоны за ухо.

Она вышла из дома, махнув матери рукой. Мишель не особо была разговорчивой, и всегда было страшно ответить что-то не так. Она всё делала молча, пожирая себя собственными мыслями и травмами. Тяжело жить там, где упущена родительская любовь, только жестокость и насилие было на первом месте. Видимо, их это устраивало. Джеймс закинул чемодан в багажник и, захлопнув его, сел за водительское сидение. Мишель молча села на соседнее впереди. Она всегда любила в поездках сидеть на переднем сидении и разглядывать места, где они проезжали. Двигатель заревел, Джеймс застегнул ремень безопасности, что сделала и Мишель, педаль газа, и машина не спеша тронулась, девушка проводила взглядом дом, и на ее лице появилась легкая улыбка. Они проезжали небольшие улицы города, Мишель разглядывала вывески кафе и магазинов. Но тут Джеймс решил прервать тишину и хоть как-то разбавить молчание:

— Через месяц к тебе прилечу, мне нужно будет поговорить с твоим начальником... Как там его, профессор Гилберт, чтобы о любых твоих действиях сообщали мне, — он говорил довольно холодно, но четко давая знать, что дочь будет под его присмотром даже в другом штате.

— Что со мной может случиться? Я же работать еду, и ты сам знаешь, как для меня это важно! Не каждый раз тебя примет сам профессор и морской биолог, — ответила Мишель, локтем опершись на подлокотник, располагающийся на двери машины. Рукой подперев свою щеку, она продолжала разглядывать проезжающие виды.

— Это не обсуждается!

— Я уже не маленький ребенок! — проговорила Мишель, посмотрев на Джеймса, хотя сама удивилась, что, повысив тон голоса, ему так ответила.

Джеймс напрягся и двумя руками крепко схватил руль крепче, сжимая челюсти. Он терпеть не мог какую-либо дерзость Мишель в свою сторону. Сейчас бы он мог, как обычно, преподать воспитательные уроки, но был явно не тот момент. Дороги были пустые, и в пробке в пути им не пришлось стоять. Они доехали быстро до аэропорта. Выходя из машины, Мишель бросила рюкзак на правое плечо и взяла чемодан, который ей протянул Джеймс, достав из багажника. Она посмотрела на здание аэропорта и улыбнулась, уже ожидая, как окажется в самолете. И на мгновение отключится от всех мыслей. Джеймс подошел и снова обнял свою дочь по-хозяйски, будто так и нужно было. Но Мишель отстранилась, давая понять, что не нужно, и только спокойно приобняв, чувствуя биение его сердца, и посмотрела в его карие глаза. — Как прилечу и заселюсь в квартиру, я позвоню маме, — сказала Мишель, поправляя рюкзак на плечах. Джеймс будто не хотел отпускать дочь. И был готов вернуть ее домой и никогда не отпускать от себя. Он сдерживался как в эмоциях, так и в словах, как это «любимая дочь покидает дом», но слова на ветер Джеймс Глик никогда не отпускал, если он сказал, что прилетит к Мишель через месяц, значит, так тому и быть.

— Я буду ждать твоего звонка! Если ты не позвонишь, я сам наберу! — произнёс мужчина, решительно отстраняясь от Мишель и целуя её в щёку.
Взяв чемодан, крепче сжав его ручку, направилась к входу в здание аэропорта. Она оглянулась и увидела, как отец смотрит ей вслед. От этого взгляда ей стало ещё хуже. Глик хотела уехать от родителей, но понимала, что Джеймс так просто её не отпустит.
Время вылета. Мишель зашла в салон самолета и, найдя свое место, устроилась.Положив рюкзак себе под ноги. Чемодан Глик сдала в багаж. Место она выбрала около окна, радовало, что народу было не особо много, и с ней рядом не было пассажира. И девушка даже расслабилась. Через минут пятнадцать объявили о том,что посадка на рейс завершена.Полет предстоял шесть часов по времени.