Неоновые огни Орлеана. Преступление

Типичный день десницы Кристиана Ривьера был рассчитан буквально по минутам.

Раннее утро начиналось с пробежки под прослушивание официальных новостей. Далее – плотный завтрак и поездка до «Шато де Ривьер», во время которой изучались новые сведения от личных информаторов и аналитиков, а также вносились корректировки по охране наследника, если вдруг тому взбредало в голову искать на задницу приключения. После того, как корректировались решения и разрабатывались новые операции, в своем рабочем кабинете Солимр принимал партнеров холдинга: стремление политиков и бизнесменов посотрудничать с самой влиятельной семьей Орлеана не иссякало никогда. Обед он традиционно проводил с Вики, а после, если не возникало нужды срочно реагировать на какой-нибудь инцидент, брался за собственное расследование.

В и без того плотный график пришлось втиснуть поездку в редакцию «Орлеанского вестника»: каприз не только Криса, но и всего совета семей. Уязвленные публичной насмешкой, они не вынесли оскорбления и потребовали позаботиться о будущих публикациях.

Ответственного за карикатуры журналиста усадили на стул в его же кабинете и окружили тремя парнями из службы безопасности. Райли по-свойски похлопал его по плечу, намекая не рыпаться, а Солимр сел напротив. Из-под его пиджака отчетливо выглянула кобура с пистолетом.

Разглядывая журналиста, Сол прикинул, с кем имеет дело. Он не любил насилие и привык устранять конфликты полюбовно, а еще лучше – на стадии зародыша. Найти эффективный баланс между словом и делом было еще одной его задачей.

— Думаю, ты понимаешь, почему мы здесь, приятель.

В глазах журналиста слабо промелькнул вызов:

— У Ривьера сильно припекло от статьи маленького бедного издания, — вполголоса сказал он и сглотнул.

Лучше и не скажешь. Однако отмашки никто не давал.

— Слушай, приятель, ну зачем оно тебе надо? — по-доброму начал Сол. — К чему идти против Криса? Он хозяин города, а с хозяином города надо дружить. Тебе же самому это выгодно... Он платит больше, чем кто бы то ни было. Так ради чего?

— Ради правды и справедливости.

— И чего ты этим добьешься? Один против системы?

— Я не один... Нас много, приятель, — с желчной улыбкой передразнил журналист. — Мы цепь Химеры.

Подавшись вперед и чуть прищурившись, Сол грозно бросил:

— Если сюда приедет полиция и покопается в твоем ноутбуке, то, бьюсь об заклад, она найдет парочку-другую улик, чтобы засадить тебя за решетку. За работу на Химеру дают большие сроки, приятель.

— Я не работаю на него. Мы вместе работаем в одном направлении, — поправил тот, ничем не выдавая свою причастность к «священной войне». Он ожидаемо волновался, находясь под допросом, но не демонстрировал никакой излишней нервозности. Ложные обвинения всегда раскрывают правду через эмоции.

— В составе отряда? — напирал Сол. — Аллигаторы, фламинго? Или какие-нибудь дурацкие бурундуки?

— В составе цепи, — упрямо повторил журналист. — Я сам по себе звено.

Отряды Химеры – не те, что по вечерам бесцельно болтались на улице, а настоящие боевые ячейки – продолжали опустошать банковские терминалы и инкассаторские машины. Журналист не был похож на бывалого бойца с винтовкой, но напрашивался на санкцию.

Сол вздохнул, поняв, что придется прибегнуть к неприятному. С идейными всегда так.

— Ты бы лучше за родных переживал. У тебя есть родные?

— Нет.

— Врет, — сказал Луи в ухе. — У него есть сестра. Младшая. Учится в колледже.

Райли поймал говорящий взгляд Сола и врезал журналисту по скуле. Затем замахнулся еще раз и попал точно в нос. Вместе с криком можно было услышать хруст переносицы.

— Не обижайся, парень, — хмуро сказал Сол на фоне стонов боли. — Ты должен был понимать, на что идешь, когда рисуешь картинки, от которых «припекает одно место». Если ты не прекратишь, сюда придут те, кто не так любит разговоры, как я, и сразу действует. И придут они не к тебе, а к твоей сестре. Мы поняли друг друга?

Промычав что-то, журналист кивнул и слегка наклонил голову вперед, чтобы не захлебнуться хлынувшей из носа кровью. Райли вручил ему платок и снова похлопал по плечу.

Сол благодарил человеческую натуру за то, что словесных угроз хватало, чтобы образумить таких «борцов за правду». Не всех, но в большинстве своем профилактическая беседа останавливала их от новых глупостей. Если же битва продолжалась, приходилось быть жестче и воплощать сказанное. Сол ненавидел, когда в графике выпадали подобные дела, и до последнего избегал насилия. Они тяготили душу, но приходилось решать в том числе и такие проблемы. Ривьеры очень берегли свою репутацию, и никто не смел очернять ее именно вследствие таких «желтых карточек». Потому что знали, что «красная» будет последней — билетом на экскурсию к крокодилам.

Предвыборная подготовка находилась в приоритете и отнимала время, которое можно было потратить с большей пользой. В компании Райли Сол по душам говорил с кандидатами на пост мэра. Ничего варварского: носы не ломались, лица оставались нетронутыми, никаких переломов и синяков. Отбивались только почки, и то, если кандидат не понимал намеков и прямых рекомендаций.

— Еще парочка таких бесед, и у Криса, похоже, будет безоговорочная победа, — хмыкнул Луи.

— Лишь бы не Пиррова, — пробормотал Сол, пристегиваясь и выбирая на панели кроссовера следующий пункт назначения.

Не только его команда готовилась к выборам. Новое послание Химеры вновь разбирали на цитаты.

— Я обвиняю Ривьера в установлении кредитного рабства и призываю комиссара Роше расследовать незаконные действия финансового холдинга. Продажным копам пора взяться за свои обязанности и вспомнить об ответственности перед обществом. Напомню, что вы давали присягу, клялись служить и защищать Орлеан, но сами же не следуете закону, который представляете, — и, имея смелость обратиться к Крису напрямик, пригрозил: — Отзови Макнила, Ривьер. Иначе все увидят твое истинное лицо, а о деяниях и так известно каждому, кто хоть немного соображает... Да будет благо народа высшим законом, — процитировал он Цицерона и исчез с экрана.

Левый берег был в восторге. Но Крис... Крис ни за что не поддастся на угрозы.

В череде обязанностей было важно не забывать и про личные нужды. Каждую субботу Солимр заезжал за мамой, чтобы навестить отца в хосписе. Последнее время тому становилось хуже, порой отец путал его с Джоном, и Сол попросил врачей пересмотреть назначенные препараты.

— Джон! — заслышав посетителей, старший Белфорт оторвался от планшета с головоломкой и повернулся к двери. С каждым годом он становился все меньше и меньше в своем уютном клетчатом кресле, старел быстро и уже совсем не выглядел на шестой десяток лет. Укреплялся лишь скверный характер, корнями врастая в ослабевший разум. — Наконец-то! Где тебя черт носит?

Джон! Да этот мерзавец ни разу даже не интересовался здоровьем отца, которого чуть не свел в могилу.

— Я не Джон, пап, — с привычным терпением поправил Сол, обняв его и усаживаясь рядом на диван. Мама ласково погладила его по плечу, сочувствуя. Ей тоже было нелегко: она безумно любила Чарльза Белфорта. — Как ты себя чувствуешь?

Сообщать отцу о том, что старший брат вышел с отсидки, Сол считал излишним. Для начала придется напомнить ему, что Джон вообще сел, да еще и за убийство – а это не на шутку взбудоражит отца. Во-вторых, к утру он все равно обо всем забудет.

— Солимр? — отец растерялся и хрюкнул с досады. — Прости старика! Зрение стало совсем ни к черту. В десятку из «Магнума» мне уже точно не попасть! — заворчал он. — Как дела, сынок? Ты когда успел отрастить на лице столько волос?

Сол вкратце рассказал о текущей ситуации. Часто перебивая, отец не преминул поучить его прописным истинам, уже давно известным Солимру из собственной практики. По насмешке судьбы ранняя деменция отца никак не повлияла на его воспоминания о работе полицейским детективом.

— А что там с твоей девушкой?

— У нас с Вики все хорошо, — ответил Сол под любящую улыбку матери. — Когда у меня появится побольше времени, я вас познакомлю. Увидишь, какая она замечательная.

— Пора бы уже. И свадьбу пора! А то я внуков не дождусь, так и помру здесь в одиночестве, знаешь ли.

Отцовское «знаешь ли» невольно вызвало у Солимра улыбку. Хорошо, что тот не добавил «долбанный ты гарсон», иначе Сол всерьез бы решил, что ловкая «козочка» пробралась и сюда.

— Ты посмотри, как довольно улыбается! — вдруг воскликнул отец, обращаясь к матери. — Ну точно влюблен! Эта твоя Вики небось чертовски хороша!

Смутившись, Сол спрятал улыбку, туда же отправил мысли и подтвердил:

— Вики лучшая, это правда. Идеальнее никого не найти.

— Я точно так же отзывался о твоей матери. Леота... моя удивительная женщина! — Отец протянул дрожащую руку жене, и та с нежностью сжала ее в ладонях. — Пленительный и загадочный восток, что тут еще скажешь! Жаль, что ты не хочешь к ней прислушаться, Джон. Она научила бы тебя уму-разуму. И доброте, да! У нее огромное доброе сердце. Да что там, она приняла тебя как родного сына...

— Пап... — предостерегающе начал Сол.

Распаляясь, отец ожесточенно оборвал его:

— Молчи! Ты никогда никого не слушаешь! Знаешь все лучше других, да?! Так помяни мое слово, еще окажешься в тюрьме! Лучше бы брал пример со своего брата и нормально учился, паршивец!..

— Чарли, Джон уже давно вырос... — мама грустно покачала головой, пытаясь успокоить его.

— Хватит его защищать, Леота! — разбушевался отец. — Он и тебя ни во что не ставит! Ну ничего, в полицейской академии из тебя быстро выбьют всю дурь!

На глазах мамы выступили слезы, и Солимр решил, что на сегодня достаточно.

Время шло к полудню. Из-за дневной духоты Орлеанские улицы были практически пусты. В пальмах путался горячий ветер, а испаряющиеся лужи создавали эффект сауны. Сол поглядывал на небо – не бегут ли переменчивые тучи, что хотя бы на время скроют город от солнца.

Приятное напряжение от множества дел и еще более приятная удовлетворенность от их завершения постепенно сходила на нет. Дела копились, а результаты становились все малозаметнее.

Разговор с раненым членом отряда Химеры в больнице Гамильтона ничего не дал. Фанатично преданный своему лидеру, он прикрывался Пятой поправкой и помалкивал. Сол договорился с Ленни – давним другом из детективного отдела – отвезти подозреваемого на «прогулку», но к вечеру выяснилось, что пациент таинственным образом исчез сразу после хирургической операции. Химера не лукавил, когда утверждал, что стоит за своих горой.

Кармин Хэйс тоже не радовала новыми зацепками. Ее маршрут изо дня в день состоял из похода в танцевальную школу, из школы в бар, а из бара домой. К удивлению Солимра, она не водила к себе мужчин и всегда ночевала дома в одиночестве. Неужели учуяла слежку? Даже как-то досадно, ведь через широкий круг ее «знакомых» Сол рассчитывал выйти на волонтера Химеры или его самого, если учесть щедрость анонима к своей «козочке». Но Кармин общалась только с Барни и Мартином, и оба ничего не подозревали о ее теневой жизни.

По утрам она спала почти до полудня, и до тех пор можно было проанализировать ее прошедший день. Попрощавшись с мамой, Солимр вернулся в Шато и взялся за фотографию, которую нашел у Кармин дома. Он надеялся выйти на след до назначенного обеда с Викторией. Наверху, у себя в серверном логове, Луи искал людей на фото, а Сол устроился в своем кабинете. Его интересовал разрисованный фасад здания за их спинами.

— Итак, Маривилл, Тимберлейн или Норгейт. Есть предположения? — спросил он Луи, пока монитор напротив него перебирал архитектурные варианты из сети.

— Ставлю на Маривилл или Тимберлейн. Норгейт – самый приличный из них.

— Тогда моя версия – Южный Тимберлейн, — задумчиво проговорил Солимр, крутясь в кресле из стороны в сторону. — Отличное место для преступной базы. Закрытое и аутентичное.

— Это черный квартал, ты что, расист? — поддразнил его Луи.

— Расистее некуда, — шутливо отозвался Сол. — А еще там полно ночлежек для бездомных.

В Орлеане насчитывалось более тридцати социальных приютов, и большую часть из них разбросало по окраинам и неблагополучным районам. Малоэтажный берег Химеры жил сам по себе, по своим правилам и законам. Они не платили дань в фонд Ривьера, не спрашивали у него разрешения и не просили протекторат. Коммуны держались обособленно и сами решали свои проблемы, порой эффективнее, чем если бы ими занималась мэрия. С ранних лет Сол слышал от отца про теорию разбитых окон, которые на подсознательном уровне подталкивают к мелким правонарушениям, таким как вандализм, пьянство и разбой. Кем бы ни был Химера, он тоже о ней знал, потому что в Тимберлейне целенаправленно боролись с запустением и бесхозностью. За последние два года там каким-то чудом даже снизился уровень преступности. На пару процентов.

Выходит, что Химера как минимум человек начитанный, либо специально изучавший базовую криминологию.

— Давай-ка попробуем разместить на карте все места, где объявлялись отряды, и все местные приюты, — сказал Сол. — Возможно, увидим паттерн. Это здание определенно из разряда каких-то учреждений.

— Или арт-объект, — хмыкнул Луи. Карта на экране покрылась россыпью жирных точек местоположений. — Вот эта старая католическая школа выглядит похоже, как считаешь?

— Вполне себе. Но она принадлежит муниципалитету. Стал бы Химера так рисковать?.. Вышли мне всю доступную историю этой школы, особенно по части прав собственности, — попросил Сол.

— Уже у тебя. А я за сэндвичем, пока мой желудок от меня не ушел, — ответил кракер и отключился.

Бывшую католическую школу ремонтировали на народные деньги, то и дело отбиваясь от работников муниципалитета, запрещавшего самовольное строительство. Выходит, именно здесь Кармин научилась тому, как вести себя с мужчинами? А именно: как искусить, напоить, обокрасть и безнаказанно свалить. Иронично. И именно отсюда кормящая рука Химеры повелевала беспризорниками.

Фоном работали скрытые камеры в квартире Кармин. Солимр углубился в содержание архивных справок, как вдруг его слух стал улавливать странные звуки. Кто-то тихонько вздыхал, а когда раздался вполне отчетливый стон, Сол окончательно очнулся. В поисках источника звука он бросил взгляд на соседний монитор и не сразу поверил своим глазам. Камера в спальне Кармин показывала постель и саму хозяйку, лежащую под скомканным одеялом. Рук не было видно, они сосредоточенно возились где-то внизу живота.

Раздался новый стон, еще громче прежнего. Сол отодвинул клавиатуру и осторожно откинулся в кресле. Он в изумленном замешательстве прикрыл лицо ладонью, испытывая неловкость при виде интимного действа и в то же время не в силах отвести от него взгляд.

Сладкие стоны, ставшие уже откровенно громкими, терзали его слух. Сердце колотилось в груди, и все его естество рвалось туда, в экран монитора; оказаться в постели с рыжей фурией и умножить ее наслаждение. Касаться разгоряченной кожи, целовать припухшие губы и самому погрузиться в блаженство. И затем, прижимая ее к себе, в нарастающем пламени провести по спирали страсти до самой вершины; с ней вместе сорваться с острого края и рухнуть в невесомость.

Вне сомнений, Кармин шла именно к этому, причем на всех парах. Ее финальный бурный стон вывернул его душу наизнанку и унес ее с собой, вместо этого оставив в груди что-то инородное, тягучее и недопустимое.

Еще долгое время после наступления тишины его обуревало страстное желание, но отчего-то Сол не решался пошевелиться. Кармин как ни в чем не бывало потянулась, скинула одеяло и запорхала по комнате, собираясь на тренировку.

Взгляд Солимра упал на иконку связи с Луи, и до него дошло, что происходящее записывалось на сервер кракера. Торопливым жестом он вырезал несколько последних минут из общего доступа. И, слава богу, вовремя.

— У Кармин что-то запись прервалась, — вернувшись, озабоченно проговорил Луи. Какой глазастый! — Или это у меня глюки?

— Да, у меня тоже прервалась, — севшим голосом ответил Сол и откашлялся. — Наверное камеры разрядились, или она опять проверяет свои глушилки. — Он установил на запись пароль и глянул на часы, рывком заставляя себя вернуться в реальность. — Так, я на обед с Вики, а ты позови Райли. Соберемся и подумаем, как быть с Тимберлейном.

Весь оставшийся день прошел как попало. Обед с Вики пришлось прервать из-за очередного ограбления банка в Маривилле. Крис согласился обсудить это только в элитном салоне, где проводил вечер с двумя подружками, и хватило его минут на пятнадцать серьезной беседы. Сол попытался отговорить его от предстоящей встречи с Джоном, подозревая брата в работе на ФБР, но Крис внезапно решил, что «король обязан принимать у себя подданных с прошениями». Райли заявил, что в Тимберлейне усилили бандитские патрули и без некой «сигны» туда не пробраться. К вечеру все-таки пошел дождь, настолько сильный, что вода залила даже Сити-центр и доставала до порога автомобиля. В довершение тяжелого дня мобильник Кармин словил зашифрованное сообщение. Прямо посреди ночи, пока Солимр отчаянно силился заснуть.

«Мед завезли. Действуй, козочка».

Одной рукой обнимая спящую Вики, Сол в замешательстве напрягся.

Что бы это значило?