Цветок Махфирузе

7 июня 1453 года
***

- Ну Гизем-калфа... - девушка недовольно заныла, когда среди ночи к ней пришла надзирательница и начала будить, - За окнами темно ещё, все спят. Зачем мне вставать?
- Атике-хатун! - женщина стащила одеяло с девушки, что уже опять уткнулась лицом в подушку, - Давай! Поднимайся! Я не стану уговаривать тебя. Просто когда ты выспишься я заставлю выдраить весь гарем. Что за неуважение?

Хатун встала и сонно посмотрела на Калфу. Женщина повела девушку к выходу, даже не дав застрелить кровать и сказав, что сейчас это совсем неважно. В поле зрения, казалось, фигурировали уже знакомые стены. Её вели в баню, где Атике мылась 2 дня назад.
- Честно говоря... - начала говорить Гизем, - Я даже не думала, что ты согласишься стать мусульманкой вот так сразу. Многим нужно хотя бы несколько недель, чтобы принять тот факт, что им стоит принять другую веру. Ты молодец. Знаю, это тяжело, но ты не пропустила мимо слова Валиде и мои.
- Я и сама не знаю, что я сделала, Гизем-калфа.
- Тебя ведь предупреждали, что дороги обратно нету. Ты должна была тщательно обдумать это решение.
- Я отнюдь не жалею, что сделала это. Да, мне грустно, но в глубине души я понимаю, что так надо.
Женщина улыбнулась, явно довольная тем, что былая Елена приняла верное решение, но более нахваливать не стала.

Она помогла Атике раздеться и поставила рядом ведро воды и ковш.
- Я помогу тебе умыться.

Девушка присела на тахту и тут же сьёжилась от холода. Она полила себя горячей водой, закрыв глаза от наслаждения. В теле ещё была приятная слабость, что так и тянула лечь прямо здесь. Вчера, когда Шехзаде ушёл, она и не думала возвращаться на праздник. Атике спустилась к себе, но так и не уснула. В голове роились мысли, центром которых стал Мехмед и мешали сосредоточиться на главном. Даже когда в гарем вернулась Айлин и начала причитать о том, сколько же пропустила девушка, она её не слушала. Раз за разом перед глазами всплывал образ кареглазого парня, увидевшего её тогда на балконе, его слова, его действия. Она сама не заметила, как провела по талии, где совсем недавно лежала его рука. Коснулась губ и слегка улыбнулась. Осознав, что она делает, лицо вновь приняло отстранённый вид. Ей стало противно. Противно от того, что ей понравилось это жестокое обращение. Чувствовать себя жертвой в этом капкане и понимать, что ты не выберешься из лап этого чудовища и он будет делать с тобой всё, что захочет. Прижимать к стене и трогать там где ему вздумается. Атике уже знала, зачем будила её Калфа.

Гизем отставила пустое ведро и сказала:
- Я попросила принести платье и украшения, чтобы сегодня ты выглядела достойно.
Женщина помогла одеться и застегнула на шее ожерелье. На руках звенели браслеты, а на животе поблёскивал пояс. Белое платье прекрасно село на девушку, а фиолетовый корсет и рюши прекрасно подходили под светлую кожу, освежая лицо после ночного "сна". Калфа уложила волнистые волосы, а когда подготовка была окончена, довольно оглядела Атике и сказала:
- Ой, ну красавица.
Девушка смущённо засмеялась.
- Знаешь, ты либо умело скрываешь то, что чувствуешь, либо вовсе не нервничаешь, - вдруг выпалила женщина, - Ты на удивление спокойна и это очень хорошо.

Как на заказ, сразу после этих слов, сердце забылось быстрее, а дыхание сбилось.
- Эй, ну ты чего? - она похлопала её по плечу.
- Я старалась не думать об этом.
- Не переживай. Какой парень устоит перед такой как ты? Всё будет хорошо! - Калфа попыталась подбодрить её, когда уже вела к покоям наследника.

Гизем подошла к стражникам и сказала, что привела наложницу для Шехзаде, они сразу пустили её в покои, а Атике сказали подождать снаружи. Женщина была там считанные секунды, будто парень уже ждал её и это предупреждение было всего лишь формальностью для него, но для неё они казались вечностью. Хотелось оттянуть этот момент как можно дольше, не идти туда, но с внутренней стороны в дверь постучали и её открыли так же быстро, как и до этого.

Хатун посмотрела на надзирательницу. Женщина хитро улыбнулась и пропустила её в покои.

Двери тяжело закрылись уже где-то за её спиной. Девушка глубоко вдохнула, пытаясь выровнять дыхание и шагнула вглубь комнаты. Увидев Шехзаде, она остановилась и опустила голову. Парень стоял у входа на балкон и смотрел на что-то во дворе, но услышав шаги, обернулся. Он оглядел её с головы до пят, будто хищник, что приглядывался к своей жертве. Именно так себя чувствовала Атике. Уголки его губ поползли вверх. Хатун не знала, что это значило, то-ли это усмешка из-за соблюдения формальностей, которые ещё вчера она так яро нарушала; то-ли одобрительная улыбка, причиной которой стал её наряд; то-ли это стоит толковать как угрозу. Парень сцепил руки за спиной и медленно подошёл ближе. Он дал согласие на то, чтобы она продолжала. Девушка села перед ним на колени и потянулась к подолам его кафтана. Мехмед одёрнул его, не дав поцеловать.
- Такая послушная, что аж тошно. Что ж ты вчера вела себя по другому? Куда свой характер спрятала?
Она хотела ответить, но в горле стоял ком, поэтому получилось лишь испустить сдавленный вздох.
- Что? Поняла, что отсюда уже не сбежать, так решила покорную из себя строить?
- Простите меня, Шехзаде.
Он приподнял её за подбородок, заставляя встать и посмотреть на него. Мехмед ничего не сказал. Она сама не знала, почему так сильно жаждала услышать ответ. Ей действительно хотелось знать, что парень к ней благосклонен или она желала вновь услышать его голос? Такой устрашающий, но в то же время обволакивающий, как туман. Этот парень заставлял забыть обо всём на свете, кроме страха. Колени задрожали, когда он потянулся к её губам.

Всего секунда, всего один миллиметр между ними, но в девушке что-то переломилось и она подалась вперёд. Сама загнала себя в эту ловушку, обвила его шею руками. Он, не думая, сжал её талию, прижав к себе. Его язык проник к ней в рот, заставив почувствовать, как начинает дрожать её тело от возбуждения. Они целовались, не отрываясь друг от друга, и она чувствовала, как её сердце бешено колотится в груди. Атике была полностью поглощена этим моментом, и ничто другое в мире не имело значения. Ни то, как мерзко ей было ещё минуту назад, ни то, как этот парень собственноручно убивал её родственников, забирая в плен. Мехмед повалил девушку на кровать, начав раздевать. Украшения со звоном посыпались на пол. Парень стянул с неё платье и начал растёгивать пуговицы на своём наряде. Они, как назло, выскальзывали с его пальцев, только мучительно оттягивая время. Шехзаде тяжело дышал, пытаясь снять проклятый кафтан. Девушка, убрала его руки и сама растегнула его. Одежда полетела туда же, где валялось платье Хатун.
Он навалился сверху, целуя её шею, плечи, грудь. Мехмед спускался всё ниже, оставляя за собой лишь слабость в теле и приятное покалывание. Атике выгнулась в спине и громко застонала, когда он коснулся губами нижней части живота, задержавшись на несколько секунд. Она, словно сама того не понимая, раздвинула ноги. Парень поцеловал внутреннюю часть её бедра.
- Шехзаде... - протянула она, вжимаясь в постель.
Мехмед отпустил её ногу и снова вернулся к её губам. Таким сладким, горячим, манящим. Он укусил их. На тоненькой коже проступила кровь.
Он грубым толчком вошёл в неё. Девушка вся сжалась от неожиданной боли, едва не вскрикнув. Дыхание сбилось, когда он начал двигаться. На глаза навернулись слёзы. Парень это заметил и тихо прошептал:
- Будет больно, потерпи.
Атике через силу кивнула.

Одной ладонью Шехзаде поднял её руки, прижав к подушке, а второй сжал её бедро. Он постепенно ускорялся, сильнее вжимаясь в неё. С каждым толчком боль перерастала во что-то большее. Она становилась всё приятнее. От чувства, что растекалось внутри, бросало в жар. Мехмед уже не мог понять, это стонет от наслаждения девушка или уже он сам, но он был на грани. Парень всё не прекращал целовать её, оставляя синяки. Её окатила волна наслаждения, что теплом разлилась по телу после очередного сильного толчка. Шехзаде не стал останавливаться, а лишь глубже входил в неё. Девушка уже не могла контролировать то, как тряслись её ноги. Она сама не заметила, как перестала стонать. Хатун уже кричала от обилия эмоций, что испытала она за эту ночь. Он шумно выдохнул.
- О моя Махфирузе...
А ведь совсем недавно она клялась своей матери, что отдаст свою невинность тому, кто заберёт её сердце. Выходит врала, раз сейчас наслаждается тем, что творит с ней Шехзаде? Парень начал замедляться, когда внутри неё снова разлилось тепло.
- Мой цветок... - он тяжело дышал, но всё равно продолжал шептать.

Он обезсилено упал рядом с ней, пытаясь успокоить сердцебиение. Мехмед посмотрел на неё и сказал:
- Прекрасная Махфирузе... Так же хрупка снаружи и так же сильна внутри, - девушка повернулась, устало глянув на него. Парень улыбнулся и мягко провёл рукой по её щеке. Живот нестерпимо болел, а на простыне красовалось большое красное пятно, Мехмед не был с ней нежен и это дало о себе знать.
Она хотела ещё что-то сказать, но Шехзаде встал и начал одеваться.
Уже в дверях он остановился.
- До встречи, моя Махфирузе, - он улыбнулся и ушёл.

Мехмед оставил её в полном одиночестве. Он подарил ей новое имя и возможность жить во дворце. Девушка заслужила его внимания. Смогла добиться того, о чём многие даже не мечтают. Она тоже улыбнулась, хотя сама не знала, кому были адресованы эти эмоции.

***
Султан стоял, сцепив руки за спиной и гордо расправив спину. Он смотрел, как янычары бегают по двору, передавая оружие, оснащая коней и собирая запасы. Рядом с ним стоял его сын. Всё же чем-то он был похож на отца. Что-то внутри трепетало от предвкушения, а глаза горели словно огонь. Он уже представлял, как лично расправится с тем, кто отдал приказ убить его, как схватит за шею, как посмотрит противнику прямо в глаза, с какой силой сожмёт рукоять сабли, когда вонзит его в сердце неверного. Жизнь за жизнь. Всё честно.
- Мехмед-паша! Хюсейн-паша! - громко закричал Селим, пытаясь найти их глазами во всей этой суматохе. Когда мужчины оказались рядом, он спросил, - Всё готово?
- Да, Господин. Наши галеры с оружием и войсками начинают отплывать. Мы будем держать путь к северо-западу и остановимся недалеко от Белграда. Таким образом мы будем держать контроль над Дунаем и не позволим подкреплениям и снабжению доставляться в город со стороны Венгрии. Это усилит осаду Белграда с помощью артиллерийского обстрела с реки, а так же мы сможем помогать в обеспечении османской армии припасами и войсками.
- Отлично, а что скажешь ты, Мехмед-паша?
- Янычары готовы. Мы седлаем коней, это даст нам возможность добраться до города всего за несколько дней. Мы окружим Белград, чтобы не допустить подхода подкреплений и продовольствия, а так же возведём осадные сооружения и проводём разведку города, готовясь к штурму. У нас мало войск, но это должно сработать.
- Мы отправляемся, - довольно ответил Султан.

Он направился к своему коню. Оседлав его, он гордо сказал:
- Воины! Мы рискуем своими жизнями! Давайте же сделаем так, чтобы это не было зря! Мы должны одержать победу!
Янычары, выстроившись в ряды, запрыгнули на коней и подняли вверх сабли, согласно крича. Они были кровожадными и всегда жаждали захватить новые земли. Для людей, с детства наученных убивать, именно это служило отрадой и развлечением, но даже сейчас они понимали, как мала вероятность вернуться живыми, следуя за слепыми указами своего Султана. Слишком мало времени прошло. Армии в несколько тысяч янычар, сильно ослабших в боях за Византию, ни за что не сломить противников. Очень жаль, что это понимали все кроме Селима, чья гордость всегда была важнее всего и затмевала здравый смысл.

Султан смотрел, как орты одна за другой выезжают за ворота, всё дальше и дальше оставляя дворец за спиной, а затем и сам пришпорил коня, следуя за ними. На улицах собрались люди, что восторженно провожали своего Повелителя и его армию на войну с неверными. Но мужчина будто не видел их. Казалось, что всё это было для него таким обычным и малозначущим. Несмотря на боевой настрой народа, в их глазах всё же можно было видеть беспокойство за Господина.

Где-то там далеко, уже на выезде из города, на коне скакал Мехмед-паша и янычары, вооружённые мушкетами и пистолетами. За ними шли сипахи, конные воины с саблями в ножнах и луками и стрелами за крепкими спинами. А замыкали основную армию азабы, легкая конница, держа копья в сильных руках и янычарские мушкетеры. В центре перевозили караваны с продовольствием, снаряжением и боеприпасами, а далее артиллерию и рабочих. Окружённые бельюками, Шехзаде Мехмед, рука об руку с верным другом Султанзаде Ахмедом, и Султан Селим ехали в самом конце.

Время летело быстро, будто уносилось вслед за потоком ветра, что бил в лицо. Вот уже и родной город оказался позади, вот и закончились знакомые улицы, усыпанные щебнем. Солнце плавно заходило за горизонт. Поля и леса становились всё гуще и темнее, всё непроходимее, словно мешали самой могущественной армии Европы достичь своей цели, но воины отличались не только яростью и силой, а ещё и упрямством. Лишь когда на империю опустилась пелена ночи они остановились у Дуная, близ города Видин.

Разбив лагерь на опушке, воины развели костры и достали некоторые припасы, напоили лошадей, а потом и сами сели есть. Уже после ужина Султан созвал в свой шатёр пашей, Шехзаде и Султанзаде.

Он исподлобья посмотрел на мужчину, стоящего рядом. Будто весь его взгляд выражал неприязнь и недовольство. Повелитель скривился и спросил:
- Неужто я слышу это от тебя, Касым-паша? Не заставляй меня пожалеть о том, что взял тебя с собой вместо Сулеймана-паши. Будет так, как я сказал.
Уже который час они вели споры, когда провести штурм города.
- Простите, Падишах. Я не имею права спорить с Вами.
Уголки его губ поползли вверх и он одобрительно кивнул.
- Тогда решено. Я думаю, можно закончить наш совет.
Мужчины послушались и начали уходить, но Мехмед остался. Когда палатка осталась пустой он сказал:
- Отец, прошу послушайте меня. Ехать на рассвете не выгодно для нашей армии, поскольку воины устанут и не смогут защитить Вас должным образом. Делать остановку там, где предложили Вы, просто самоубийство! В том районе сплошные холмы. Нас увидят как только мы туда доберёмся, а Вы хотите устроить там ночлег. Наша армия и так в меньшинстве, а это ещё и даст противникам подготовиться к нашему нападению или вовсе атаковать первыми, когда воины спят. Прошу, давайте не будем рисковать. Я нарисовал карту. Мы можем выбрать место, где остановиться, чтобы было безопасно, - парень надеялся, что Султан переосмыслит его слова, но тот лишь засмеялся.
- Шехзаде, разве было не ясно? Я делаю это специально. Я хочу, чтобы Бранкович видел нас заранее и знал, что мы готовы отразить любое нападение, чтобы понял, что мы готовы всегда.
Рана Мехмеда всё ещё не зажила полностью и это напоминало о покушении сербов. Ему хотелось отомстить, но всё равно он не считал ход мыслей отца правильным. Не сейчас. Не время.
- Но Падишах! Мы ведь можем умереть! Как же Вы не понимаете этого? - сказал он.
- Да как ты смеешь так отзываться о моих решениях?! - перешёл на крик Селим, - Ты лишь жалкий отпрыск, не можешь перечить моей воле!
- Я Шехзаде и будущий Султан Османской империи! Я хочу как лучше для своей родины и не желаю видеть, как гибнут невинные люди, лишь потому что мы приняли глупое решение!
- Глупое?! - мужчина в ярости намеревался сказать что-то ещё, но Мехмед перебил его.
- Сколько было таких ситуаций, когда Вы принимали решение сгоряча?! Вас любят и уважают, поэтому паши не смеют высказываться. Но я поговорил с ними. Нам следует придумать новый план. Чиновники считают, что Ваше решение не очень хорошо скажется на... - он не успел договорить. Селим замахнулся и ударил Мехмеда прямо по лицу. Парень сжал челюсти от сильной боли.
Мужчина схватил его за воротник и притянул к себе.
- Ни ты, ни паши никогда не посмеют открыто критиковать мои решения. Власть в моих руках!
Он смотрел на сына мутными глазами несколько секунд, а затем он немного отстранился и часто заморгал. Мужчина странно посмотрел на Шехзаде, будто был удивлён его присутствию. Он отпустил его и отошёл.
- Уходи, - сухо сказал Селим. Парень вышел из шатра, озлоблено глядя на отца, - Проклятие...
Он провёл рукой по волосам.
- Что ж это такое... - Султан знал ответ. С каждым днём оно требовало плату всё чаще и всё больше. Махфируз хотел его сына, а в замен подарил бы победу, - Нет...
На этот раз перед ним был слишком тяжёлый выбор. Либо он, либо Мехмед. Кому-то придётся умереть.

***
Шехзаде вышел из шатра и пошёл к своему другу. Ахмед сидел на бревне, около костра в окружении янычар и о чём-то говорил. Увидев его, он кивнул мужчинам и те разошлись по палаткам, оставив их одних.
- Ну что? - спросил он.
- Я поговорил с ним.
- Повелитель согласен?
- Нет, - Мехмед сел рядом, - Даже не выслушал. Ударил и сказал, чтобы я ушёл.
Султанзаде задумчиво поджал губы.
- М-да... Этого стоило ожидать. Ну может мы сможем его переубедить?
- Я так не думаю. У него снова начались помутнения, - парень посмотрел куда-то вдаль и обеспокоенно добавил, - Мне кажется ему становится только хуже. Ахмед, я переживаю за него.
- Это ведь уже не первый раз, брат. Я уверен, через пару недель с Падишахом будет всё хорошо.
- Ты не понимаешь, - он повернулся к Султанзаде и заговорил чуть тише, - Ну вспомни, когда мы были детьми у отца приступы случались не чаще чем раз в году, а сейчас практически каждый месяц.
- Тоже верно...
- Ахмед, ты не глуп. Сам ведь знаешь о том, что Махфируз требует плату за использование своей силы.
- И каждый раз всё больше.
- И всё чаще! Вчера отец убил Айдина.
- Что?! - удивился Султанзаде, - Они же были знакомы столько лет!
- Я и сёстры пришли к нему, но он нас даже в покои не пустил. Мы больше часа ждали.
- А сегодня он ударил тебя, - взгляд Ахмеда выдавал его мысли, - Вчера друг его детства, а сегодня родной сын, - парень обеспокоенно смотрел на него.
- Нужно что-то предпринять. Если дело дошло до членов семьи, значит в опасности мама и сёстры. Я не позволю цветку забрать их.
- Не нужно спешить. Мы пока не знаем наверняка. Твой отец ведь мог и просто ударить тебя, потому что не согласен.
- Я видел его глаза. Безумные и мутные. Я бы хотел списать это на его собственную ярость, но я не могу обманывать себя, когда всё так очевидно.
- Ты думаешь, он сделает, как просит Махфируз? - спросил Ахмед.
- Учитывая последние события, я начинаю сомневаться в том, что хорошо знаю отца, поэтому не думаю, что могу оказаться правым, когда скажу "нет"
Судтанзаде некоторое время обдумывал слова Шехзаде.
- В любом случае, я твой брат и лучший друг. Ты можешь рассчитывать на меня, Мехмед, - он улыбнулся и похлопал его по плечу.
- Спасибо тебе, - парень тоже выдавил подобие улыбки и через некоторое время сказал, - Я так и не поговорил с тобой после той ситуации. Извини меня.
- Я был виноват. Должен был сразу сказать. Ты тоже на меня зла не держи.
Им всё ещё было неловко вспоминать о произошедшем. Мехмед не мог представить Турхан и Ахмеда вместе, а если и получалось, то сразу начинало воротить от полученных образов, но дружба с Султанзаде и сильная любовь к сестре были важнее. Если счастливы они, самые близкие ему люди, то счастлив и Шехзаде.

***
Лёгкий ветер проносился по саду, распространяя приятный запах цветов по всей округе. Некогда серый сад ещё весной покрылся зелёной листвой, а сейчас клумбы были усыпаны множеством ярких растений. Мелек расправила плечи и вдохнула полной грудью, наслаждаясь тишиной, что царила вокруг.
- Погода сегодня просто чудесная, - сказала она и повернулась к своей дочери.
- Вы правы, матушка, - девушка улыбнулась и сорвала один цветок, положив его к остальным, что лежали в её руках, - Я рада, что Вы согласились пройтись со мной.
- Спасибо тебе, Алика. Ещё бы минута, проведённая с этой змеёй в одном помещении и я бы не сдержалась.
- Последнее время у Вас так много конфликтов. Не нужно обращать внимание на неё, она специально провоцирует Вас.
- Ты не представляешь, как я хочу убить эту тварь! Взять и задушить собственными руками! Смотреть, как она мучается! - глаза Мелек загорелись, когда она в очередной раз представила эту картину, - Но не сейчас. Не время. Я не стану унижаться, разговаривая с ней и доказывая, что она никто. Особенно, когда рядом девушки из гарема. Ты пришла вовремя, но я и сама не намеревалась продолжать тот бессмысленный разговор.
- Мама, Вы кишите злостью. Ненависть будто льётся из ваших глаз, когда Вы смотрите на Нурай Султан. Но от чего же так ненавистна Вам эта женщина?
- Я столько лет терпела издевательства, уверенно шла к власти. Я не позволю ей стать Валиде-Султан!
- Матушка... - девушка попыталась успокоить Мелек, но она продолжила говорить.
- Я слишком расслабилась и Аллах подал мне знак, Алика. Когда Мустафы не стало я поняла, что не всесильна и в любой момент могу потерять всё, чего достигала многими годами, но это не значит, что это сломило меня. Да, я страдала, но довольно! Я сделаю всё, чтобы власть была в моих руках!
- Мама! Что Вы задумали? Я прошу, не делайте этого!
- Моя мать была коварной и амбициозной женщиной. Она учила, что этот мир опасен и все, кто меня окружает хочет принести вред. Я выросла в её тени, она хотела чтобы я достигла того, чего не смогла она. Я стала её копией. У меня не получилось убить отпрыска Нурай прошлый раз. Мои люди облажались. Ну ничего, я не сдамся. Я сделаю это и стану Валиде-Султан во что бы то ни стало!
- О Аллах! Это Вы устроили покушение на Шехзаде? - переполошилась Алика.
Мелек усмехнулась.
- Да. Когда я впервые встретилась с этой змеёй, то сразу поняла - она та, о ком говорила моя мать, слишком быстро завоевала сердце Султана. Она мой главный враг и я должна избавиться от неё. Её отпрыску низачто не сесть на трон.
- Матушка, но почему отец подумал, что на Шехзаде покушались сербы? О боже! Получается, мы зря развязали войну? Неужели Падишах сейчас рискует жизнью в боях с теми, кто вовсе непричастен к этой ситуации?
- Бедняки ведутся на любую возможность заработать. Я нашла тех, кто не откажет мне и хорошо владеет военным ремеслом. Потрясла золотом перед лицами и нащебетала, что высокую должность им подарю, а если расскажут обо мне кому-то, то убью всех, кем они дорожат. Их арестовали, но в зиндане тоже сговорчивого человека найти было несложно. Пару пальцев отсекла и вот он уже мой союзник. Докладывает мне всё, что происходит там.
- Но... Но как же война, мама? Отец умрёт! Что же будет? А если Вас поймают, Аллах! - на глаза девушки навернулись слёзы.
- Не поймают. Я достаточно запугала их, они точно ничего не скажут. В этом мире деньги и влияние решают всё. Люди жадные, во всём ищут корысть, пусть сами и являются жалкими существами. Это говорила мне мама и я рада, что запомнила эти слова. Если бы не её наставления, я бы не выжила во дворце. Ты, Алика, тоже сдохнешь в канаве, если будешь вестись на доброе личико, слышишь? Я не повторила ошибок твоей бабушки, а ты не повторить моих.
***
Нурай осторожно переступила с дорожки на траву, чтобы камни не хрустели под ногами и спряталась за деревом. Женщина мысленно проклинала поющих птиц и ветер, что ворошил листья, мешая услышать Султанш идущих впереди.
- ...очу убить эту тварь! Взять и задушить собственными руками! Смотреть, как она мучается! Но не сейчас. Не время. Я не стану унижаться, разговаривая с ней и доказывая, что она никто. Особенно, когда рядом девушки из гарема. Ты пришла вовремя, но я и сама не намеревалась продолжать тот бессмысленный разговор.
После каждой фразы Мелек Нурай всё больше начинала хмуриться.
- Мама, Вы кишите злостью. Ненависть будто льётся из ваших глаз, когда Вы смотрите на Нурай Султан. Но от чего же так ненавистна Вам эта женщина?
- Я столько лет терпела издевательства, уверенно шла к власти. Я не позволю ей стать Валиде-Султан!
- Матушка...
- Я слишком расслабилась и Аллах подал мне знак, Алика. Когда Мустафы не стало я поняла, что не всесильна и в любой момент могу потерять всё, чего достигала многими годами, но это не значит, что это сломило меня. Да, я страдала, но довольно! Я сделаю всё, чтобы власть была в моих руках!
- Старайся, всё равно ничего не выйдет, - пробубнела под нос Нурай.
Мелек огляделась по сторонам и заговорила тише. Они начали отдаляться и Султанша вышла з-за дерева, чтобы последовать за ними, но в этот момент сзади послышались быстрые шаги.
- Госпожа, я Вас везде искала. Почему Вы не сказали, что пойдёте в сад? Я распереживалась, что что-то случилось.
- Очень вовремя, Сенай-хатун, - сжав губы, сказала Нурай, - Я уже собиралась возвращаться.
- Давайте я Вас провожу, Госпожа.
Султанша ещё раз обернулась, где совсем недавно было видно её заклятого врага. Пусто. Она озлоблено плюнула вслед и прошептала:
- Сдохни.
- Что? - переспросила девушка.
- Ничего, тебе послышалось, - женщина быстрым шагом направилась в сторону дворца, заставив рыжеволосую служанку едва не бежать за ней.

Вот Нурай уже минут 20 сидела на диване и прокручивала в голове слова Мелек Султан.
- Айше-хатун!
- Да, Госпожа? - девушка открыла дверь и заглянула в комнату.
- Иди сюда, - служанка вошла в покои и подошла к женщине, - Сядь, - она неуверенно опустилась рядом и взглянула на Султаншу. Та несколько минут внимательно разглядывала её, а затем вытянула из кармана нож и показала ей, - Ты знаешь что это?
- Ну... Да... Конечно.
Нурай подвинулась ближе и заговорила на ухо.
- Значит слушай меня. Ты должна будешь сделать всё, как я скажу. В противном случае, если ты меня сдашь, не выполнишь мой приказ, закричишь или что-то пойдёт не так, это, - она покрутила кинжалом у лица напуганной девушки, - окажется у тебя здесь, - женщина торкнулась её груди, где громко стучало сердце, - Ты меня поняла?
Служанка испуганно закивала.
- Ты возьмёшь этот пузырёк, - Султанша протянула ей маленькую бутылочку, - Пойдёшь на кухню и, пока никто не видит, вильешь всё содержимое в тарелку с едой Алики Султан. Не перепутай. В её покои могут нести ужин для Сулеймана-паши - её мужа. Если с ним, что-то случится, я тебя убью. Убедись, чтобы его жизни ничто не угрожало. Тебе всё ясно?
Хатун взглотнула и подняла взгляд на Госпожу. Женщина приставила острие ножа к шее Айше и ещё раз, по слогам, словно говорила с маленьким ребёнком, который не понимал её, повторила свой вопрос:
- Тебе всё ясно?
- Угу, - девушка быстро закивала и Нурай убрала нож.
- Ты можешь идти. И чтобы сегодня вечером был результат, - служанка взяла яд и спрятала в карман. Она встала и попыталась уйти как можно быстрее, но Нурай остановила её, - Не пытайся обмануть меня, Айше-хатун. Помни, что за это будет.
***
Слуги не смогли забрать все подносы сразу, разнося еду по комнатам, поэтому им приходилось возвращаться по несколько раз. На столе оставалось всего несколько тарелок, когда Айше скользнула на кухню, в спешке пытаясь открыть бутылочку, что вручила ей Нурай Султан. Она предательски выскальзывала с её рук. Хатун оглядывалась по сторонам в надежде, что никто не войдёт на кухню. Девушка чувствовала, как по спине стекал пот, а на шее будто затягивалась петля, мешая дышать. Медленно и мучительно она рыла себе могилу.

Айше снова с силой дёрнула пробку на себя, едва не задев поднос, когда бутылочка, наконец, открылась. Девушка облегчённо выдохнула и дрожащими руками вылила всё содержимое в одну из тарелок, даже не подумав о предостережениях Султанши. Когда по стенке медленно скатилась последняя капля яда, ноги задрожали, а сердце перестало биться от неземного ужаса и осознания, что сегодня из-за неё умрёт человек. Неконтролируемая дрожь пробивала тело. Маленькая бутылочка выскочила из её пальцев и полетела вниз, разбившись на мелкие осколки, словно её счастливое будущее.

Она начала оглядываться, пытаясь найти, чем убрать осколки с пола. В дальнем углу стояла метла, но она не успела взять её. В коридоре послышались тяжёлые шаги. Айше не придумала ничего лучше, кроме как ногой сгрести остатки стекла под стол.
- Что ты тут делаешь, Хатун? - удивлённо спросил хриплый голос за её спиной.
Девушка обернулась, попытавшись сделать безучастное выражение лица.
- Аяз-ага, добрый вечер. А я зашла за едой для Госпожи, - Айше взяла в руки другой поднос и пошла к выходу стараясь удержаться на ватных ногах.
- Стоять, - евнух рукой преградил ей путь и недоверчиво скосил взгляд, - Джайлан-хатун уже понесла ужин Нурай Султан.
- А... Я не знала, - недоуменно ответила она, поставив еду обратно, - Ну тогда я пойду.

Девушка вела себя абсолютно спокойно, но взгляд всё время метался из стороны в сторону, выдавая некую тревожность внутри. Кизляр-агасы не стал расспрашивать Хатун, что случилось, но всё же что-то в её поведении напрягало.

Айше облегчённо выдохнула и побежала к Нурай Султан.

- Сделала? - спросила женщина, когда та словно ошпаренная забежала в покои.
- Да Госпожа.
Женщина улыбнулась краешком губ и кинула Айше мешочек с золотом. Нурай хотела уже отпустить Хатун, но замолчала но полуслове услышав крики откуда-то с коридора.
- Что там происходит? - она встала и обеспокоенно посмотрела на девушку.
- Убили! Сулейман-паша! Его убили! - послышались вопли какой-то Хатун.
Глаза Султанши наполнились ужасом, а сердце пропустило несколько ударов, прежде чем она смогла до конца понять, что произошло. Женщина перевела взгляд на Айше и опасливо произнесла:
- Ты?..
Девушка не могла поверить в то что услышала. Она закрыла рот руками, чтобы не закричать.
- Госпожа... Я... - девушка начала плакать и едва могла связать два слова, - Я не специально, я перепутала тарелки!
Нурай кинулась к служанке и схватила за шею.
- Я же просила тебя сделать всё так, чтобы Великий Визирь не пострадал, а эта сука сдохла! Просила не перепутать, а ты! - женщина замахнулась и влепила ей пощёчину, - Ты хоть знаешь, что за это будет?! - глаза женщины наполнились слезами, когда она толкнула джарийе на пол и ещё несколько раз ударила.
- А если они поймут, что это я послала тебя?! Меня же тоже казнят, дура! Я не убийца Визиря! Я не хотела его смерти!
Нурай захлёбываясь слезами, продолжала бить Айше и кричать о том, что та сама виновата в смерти мужа Алики. Султанша встала и вытерла слёзы. Она несколько секунд смотрела на служанку, прежде чем метнуться к шкатулкам, наполненным золотом и украшениями. Где-то среди всех этих богатств лежал тот самый нож. Она высыпала всё содержимое на пол, пытаясь найти его. Когда заветное оружие оказалось в руках Султанша недолго думая, вытянула кинжал и подошла к Айше. Та, тяжело дыша, протянула:
- Госпожа... Умоляю, простите меня... Не надо... Нет! Прошу! - но Нурай уже не слушала её. Угроза, что служанка сдаст её слепила. Она насела сверху и, обхватив рукоять ножа двумя руками, со всей силы вонзила его в грудь служанки. Девушка громко закричала, схватив женщину за запястье, а потом начала захлёбываться собственной кровью. Дрожащими руками она вытянула кинжал и посмотрела на бордовое пятно, стремительно расползающееся по яркой ткани. По лезвию стекали капли, оставляя тёмные следы на руках и одежде. Султанша вскочила на ноги и посмотрела в сторону двери, за которой всё ещё была суматоха, устроенная ею самолично. Женщина взяла платок и вытерла лезвие и руки, положив нож на место и сложив украшения обратно в шкатулки, даже не обращая внимание на бьющуюся в конвульсиях Айше. Она бросила окровавленную ткань в камин подошла к двери и крикнула:
- Джайлан-хатун!
Через пару минут дверь в комнату приоткрылась и девушка скользнула в покои, держа в руках чистое платье и потрёпанный мешок. Она протянула женщине платье и помогла переодеться.

Пока женщина смотрела, как огонь занял ткань её старого одеяния, что тоже полетело туда вслед за платком, самая верная служанка Нурай Султан уже плотно замотала труп в мешок и вытерла кровь с пола.
- В реку её.
- Слушаюсь, - темноволосая девушка поклонилась. Её зелёные глаза хитро сверкнули в тени свечей и она с лёгкостью подхватила худощавое тело Айше, готовая незаметно выйти из дворца, чтобы утопить тело, а после вернуться и лечь в кровать, словно ночью ничего не было.

Когда крики стихли, а Алика Султан сидела в покоях Валиде-Султан и горько лила слёзы по своему мужу, притворяясь, что любила его, Джайлан-хатун уже была в порту и грузила тело в лодку. Через 10 минут Айше уже будет кормить рыб на дне крупнейшей реки в Эдирне - Марица, а сама девушка будет возвращаться во дворец. Так же тихо, как и выбралась, она вернётся в покои и уснёт. Но, в отличии от Айше-хатун и Сулеймана-паши, она и Нурай Султан хотя бы смогут проснутся.