Сгорая
Хуайсан мало внимания обращал на то, что говорилось на совете клана. Он просто смотрел на Не Минцзюэ — на его лице почти не отражалось чувств, лишь между бровей залегла суровая складка, — и всё же Хуайсан не мог не любоваться им. Иногда брат напоминал ему каменную статую великого правителя древности; видевшая слишком много, она скорее отпугивала своей красотой, нежели привлекала; и всё же Хуайсан находил Не Минцзюэ прекрасным, и его невыносимо тянуло к нему — так, как к старшему брату тянуть не должно.
Он почти свыкся с этим. В конце концов, он не мог ничего поделать с тем, что чувствует к нему… как желает его.
Совет подходил к концу; кто-то начал уже покидать зал с позволения Не Минцзюэ. Хуайсан и сам поднялся, но не стал уходить. Может быть, они могли бы прогуляться с братом до ужина… Если тот, конечно, не решит, что лучше бы им позаниматься с саблей, а не проводить время впустую.
Но иногда приходилось рисковать.
Не Минцзюэ взглянул на него задумчиво, и Хуайсан робко улыбнулся ему. Хотел предложить провести время вместе, но к брату подошли двое старейшин, и Не Минцзюэ тут же обратил своё внимание на них. Хуайсан спрятал за веером недовольно поджатые губы: ему вовсе не понравилось, какими напряжёнными и в то же время подчёркнуто-уважительными выглядели Не Джиан и Не Гуй.
— Уважаемый глава клана, нам хотелось поднять несколько… деликатный, но важный вопрос, — произнёс Не Джиан. Не Минцзюэ кивнул; Хуайсан на мгновение пожалел, что не может воспользоваться заклинанием молчания клана Гусу Лань. Или ещё как-нибудь их всех заткнуть. — Вы уже достигли возраста, когда стоит задуматься о браке… — Хуайсан неслышно фыркнул: эта фраза звучала не раз, пусть и редко — перед лицом Не Минцзюэ. Чего Хуайсан не понимал: к чему спешить, учитывая духовную силу брата?
— Я пока не собираюсь жениться, — пожал плечами Не Минцзюэ — примерно так он отвечал всегда.
Хуайсан поймал на себе беглый взгляд Не Гуя; впрочем, обоим заклинателям, кажется, его присутствие стояло поперёк горла. Но брат уже не раз подчёркивал, что не потерпит и намёка на то, что Хуайсану не место подле его трона.
Про себя Хуайсан уже мстительно предвкушал, каким… неловким будет этот разговор.
Пусть роль наследника ему не по душе, зато Не Минцзюэ на каждое предложение найти жену отвечал равнодушным: «Зачем? Не Хуайсан может занять моё место».
— Молодой господин Не, — произнёс вдруг Не Гуй, обращаясь к Хуайсану; он вздрогнул и с удивлением посмотрел на него, — прошу прощения за мои последующие слова. Чифэн-цзунь, — он перевёл взгляд на Не Минцзюэ. Тот нахмурился, но пока молчал. — Мне известно ваше мнение, и я понимаю, почему вы хотите придерживаться своего решения, возможно, понимаю лучше всех, чего вы опасаетесь… Но клан предпочёл бы видеть наследником вашего сына. Так считает большинство, и мы сочли необходимым сказать вам об этом напрямую.
«Так считают все», — поправил его про себя Хуайсан. Он тоже так бы считал, не подразумевай наличие сына одновременно наличие у брата жены.
— Иными словами, вы пришли требовать от меня найти себе невесту? — глухо откликнулся Не Минцзюэ.
— По крайней мере, вы могли бы… попробовать обратить внимание на девушек из благородных родов. Возможно, кто-то вам приглянулась бы, — сказал Не Джиан.
— Или мы можем воспользоваться услугами свахи, — проговорил Не Гуй.
На мгновение глаза Не Минцзюэ вспыхнули, но вместо того, чтобы разразиться гневом, он вдруг устало откинулся на спинку трона.
— Я услышал вас, — тихо проговорил брат. — И я… подумаю над тем, что вы сказали.
Не Джиан, казалось, удивился этим словам — и тут же на его губах промелькнула радостная улыбка. Не Гуй сдержанно поблагодарил брата; старейшины поклонились и вышли.
Хуайсану показалось, что у него земля уходит из-под ног, и всё же он постарался взять себя в руки, до боли закусил губу.
Не Минцзюэ сказал лишь, что подумает. Ничего больше. Всё, что он имел в виду, — что подумает…
А если решит, что жена ему в самом деле нужна?
А если встретит девушку, в которую влюбится?
Раньше он всегда прерывал подобные разговоры. Почему же сейчас?..
— Ты что-то хотел, Хуайсан?
Он вздрогнул, выныривая из своих мыслей, уставился на брата. Тот, похоже, готов был уже уходить и с нетерпением ждал его ответа.
Хуайсан сглотнул и пробормотал:
— Нет, ничего, дагэ…
Не Минцзюэ кивнул и стремительным шагом вышел из зала. Хуайсану захотелось броситься ему вслед, вцепиться в него, умолять забыть о словах старейшин и не искать жены, пообещать, что он сам может быть для него добрым и нежным другом…
Он мог только стиснуть зубы и уповать на Небо, чтобы ничего так и не решилось. Хотя бы ещё несколько лет… Он хотел всего ещё несколько лет, когда был бы самым родным, самым близким для брата.
Мучительно было смотреть на Не Минцзюэ, разговаривающего с красавицей-заклинательницей, иногда даже улыбающегося ей. Хуайсан всё равно наблюдал за ним, за каждым его сегодняшним знакомством, за каждым смолвенным словом.
Кажется, сказанного братом оказалось достаточно, чтобы прокатились слухи, будто бы Чифэн-цзунь ищет себе невесту, и пир в честь состязаний превратился в смотрины.
Хуайсан не знал, куда себя деть. Он едва находил в себе силы что-то отвечать знакомым; всё внимание его было обращено на брата. Он искал малейший признак того, что Не Минцзюэ вдруг влюбился — или, во всяком случае, нашёл кого-то достойной интереса. Но по лицу брата мало что можно было понять, да и так ли уж важны чувства в подобном вопросе?.. Главы кланов редко когда женятся по любви.
И всё же Хуайсан до боли завидовал каждой девушке в этом зале. У любой из них во всяком случае был шанс: кто-то могла приглянуться брату, кто-то — оказаться подходящей по происхождению и статусу. А Хуайсан никогда не сможет быть с ним так, как хочет. Не сможет даже быть его любовником…
Он может только смотреть, как разговаривает Не Минцзюэ с девушкой — и дрожать от осознания, что никогда, никогда не станет для него кем-то таким же близким, как жена. Что никогда не подойдёт к нему, кокетливо улыбаясь, незаметно не коснётся пальцами его пальцев, тут же смущённо потупив глаза. И он не может даже мечтать о том, как соприкоснуться их губы, как заскользят руки Минцзюэ по его голой коже; и уж точно никогда он не окажется рядом с ним в красных одеждах.
А любая из них — может.
Хуайсан готов был собственоручно придушить каждую за это.
Но ему оставалось лишь — смотреть на брата и надеяться, что ни одна заклинательница не найдёт пути в его сердце — и сгорать, сгорать заживо.
Серебрилась Небесная Река в бесконечно тёмном небе. Шуршали о берег озера ленивые волны; Хуайсан вспоминал, как прекрасны были цветущие лотосы — звёзды на глубокой синеве… Они уже отцвели.
Он ушёл куда-то далеко, и полы церемонного одеяния вымокли, а кончики пальцев словно покрылись ледяной коркой. Он не особо переживал об этом; ему нужно было убраться подальше от брата и его возможных невест. Вообще ото всех.
Ему было противно от себя; его злило, что он совершенно бессилен; и хотелось проклинать Небо — за то, что вложило в его сердце такую любовь к Не Минцзюэ, — и благодарить судьбу, что хотя бы его родным братом Хуайсан будет всегда.
Как же мало ему этого.
Как же он хочет его всего одному себе.
И как же горько понимать, что скоро, возможно, у брата появится семья, частью которой он уже не будет.
Хуайсан глубоко вздохнул, спрятал ладони в рукава. От прохладного ветра он уже начинал дрожать; несмотря ни на что, возвращаться ему не хотелось.
Он весь напрягся, заслышав чьи-то шаги, обернулся медленно, готовясь произнести заготовленную фразу: «Кажется, я немного заблудился…» и натягивая улыбку. Она разбилась о мрачное выражение на лице Не Минцзюэ.
— Ты ушёл без предупреждения, — недовольно сообщил брат, подойдя к нему.
Хуайсан отвёл взгляд.
— Я просто хотел прогуляться.
— По такой темноте, вдали от дворца? — раздражённо фыркнул Не Минцзюэ, вздохнул и продолжил спокойнее: — Что на тебя нашло?
— Ничего, — буркнул Хуайсан и добавил, стараясь звучать не очень ядовито: — Разве не должен ты выбирать себе невесту, а не за мной бегать?
— Не должен. — Не Минцзюэ помолчал. — В этом всё дело? В моей предполагаемой женитьбе?
Хуайсан ничего не ответил, только уставился на кончики туфель. Они стали такими грязными…
— Знаешь, что самое безумное в этой ситуации? — пробормотал Не Минцзюэ. Хуайсан быстро взглянул на него, и тот невесело усмехнулся. — Не собираюсь я жениться.
— Не собираешься?.. — Хуайсан весь подался к нему. Два его слова — и его душа вспорхнула возрождённым фениксом.
— Нет. Я обдумал то, что сказал Не Гуй… Он прав во многом. Честно говоря, я и сам предпочёл бы, чтобы наследником стал не ты… — он скрестил на груди руки, посмотрел в небо. — Я доверил бы тебе моего сына. Но взваливать на твои плечи ещё и его воспитание… Это должна быть моя ответственность, не твоя. В конце концов, у тебя ведь будут свои дети.
— Я не понимаю, дагэ…
— Тебе и не нужно пока понимать, — отмахнулся тот и снова задумался. Хуайсан рассматривал его лицо — и никак не мог разобрать, что значило его выражение.
Не Минцзюэ словно смотрел за порог этой жизни — и Хуайсан неожиданно испугался, и захотелось вскричать, чтобы брат взял жену, родил сына, что угодно, лишь бы не заглядывал вдаль такими глазами.
А тот вдруг усмехнулся и посмотрел на него.
— Честно говоря, мне осточертело здесь находится.
— Вот как, — неуверенно откликнулся Хуайсан.
Брат же достал Ба Ся, лёгким движением запрыгнул на саблю и с улыбкой протянул ему руку. В нём словно проснулось что-то мальчишеское.
— Не хочешь вернуться домой? — спросил Не Минцзюэ, и в уголках его губ сверкали смешинки.
Хуайсан не удержал улыбки и робко коснулся его ладони. Брат перехватил его за запястье, поднял и поставил перед собой. Одной рукой обвил его талию, прижал к себе. У Хуайсана сердце затрепетало.
— Можем остановиться где-нибудь по пути. Что думаешь? — спросил Не Минцзюэ, когда они стали подниматься.
Хуайсан тихо засмеялся.
— Если дагэ хочет…
— Только не делай вид, будто только я этого хочу.
— Хорошо, не буду, — легко согласился Хуайсан.
От такой близости к брату ему стало тепло — и, чувствуя за спиной его сильное тело, его крепкое объятие, он ощутил, как растворяются все странные, непонятные тревоги.
Он ещё поговорит с Не Минцзюэ.
Но сегодняшней ночью он больше не хотел гадать о плохом.