Солнце моё, взгляни на меня ✔
Солнце моё, взгляни на меня
Лань Чжань приходит неслышно на излете дня. В это время заклинатели обычно отправляются на ночную охоту, чтобы подготовиться к встрече со злыми духами и мертвецами, а в городах замолкают голоса. Но в Юньмэне сегодня ярко горят фонари и слышны приглушенные переговоры снующих по дому слуг.
Сегодня молодая госпожа Цзинь вместе с сыном гостит в отчем доме.
Цзинь Лин еще не спит, однако Лань Чжань все равно старается идти бесшумно. Он стучит в украшенную лотосами дверь и входит, когда слышит мягкий голос, разрешающий войти. Молодая госпожа Цзинь нежно улыбается, укачивая малыша. Нянька сидит рядом с кроваткой и что-то вышивает.
- Ханьгуан-цзюнь, - приветствует его Цзинь Яньли, чуть склонив голову. - Чем обязана вашему визиту?
- У меня будет к вам просьба, - отвечает Лань Чжань словами, которые готовил уже очень много дней. - Надеюсь, вы не откажете.
|・・・[ ∞ ]・・・|
Они дожидаются, когда в доме погаснут почти все огни и уснет Цзинь Лин. Тогда Цзинь Яньли ведет его на кухню. Не на ту, где каждый день крутятся повара и слуги, в другую - почти неприметную, маленькую. На этой кухне смогут нормально уместиться человека три, не больше, и потому Лань Чжань неуверенно замирает на пороге. В Гусу кухни светлые и просторные; он точно знает, что кухни в Юньмэне тоже достаточно большие, побывал однажды, но эта кухонька с узкой плитой и широким столом похожа на тайну, на место, где можно спрятаться от любой беды.
- Когда матушка особенно гневалась, я приводила братьев сюда, - поясняет Цзинь Яньли и мягко улыбается. - Конечно, она знала, где мы прячемся, но никогда сюда не приходила.
- И вы варили здесь суп... - Лань Чжань понимает ее буквально с полуслова.
Цзинь Яньли мягко улыбается. В который раз Лань Чжань думает, что Вэй Ину ужасно повезло. С ним рядом был настолько добрый человек, который одарял светом всех. Что бы стало с Вэй Ином, не будь у него и главы ордена Цзян старшей сестры? Лань Чжань помнит Луаньцзан, куда пришла эта храбрая женщина после того, как чуть не погиб ее муж. Пришла вопреки всему, чтобы увидеть брата.
Без ее вмешательства кто знает, чем бы закончилась эта история.
Лань Чжань боится об этом думать. У него - у них всех - за плечами война, которая унесла слишком многих людей. Война сорвала покровы с тайн и обнажила все гадкое и темное, что пряталось в них. Вэни были повержены, но сколько невинных людей, носящих ту же фамилию, едва не погибли?
Лань Чжань на мгновение прикрывает глаза, пока Цзинь Яньли достает необходимые продукты из корзины с главной кухни. Он помнит обезумевший взгляд Вэй Ина в пещере, помнит храбрую Вэнь Цин, помнит Вэнь Нина, который упал на колени перед молодой госпожой Цзинь и отдал свою не-жизнь в ее руки.
Их окружали солдаты различных кланов, а она прошла сквозь армию, точно стрела сквозь бумагу, выступила вперед перед остатками Вэней, перед обычными людьми, перед старухой и перепуганным ребенком. Вэй Ин тогда тоже походил на перепуганного ребенка, но еще был готов защищать людей на Луаньцзане зубами и когтями.
Всем требовалась его голова.
Всем хотелось крови за ранение Цзинь Цзысюаня на тропе Цюнци.
Всем хотелось смерти Вэней.
Присутствие Цзинь Яньли - прекрасной, нежной, доброй, несгибаемой - мгновенно изменило ход так и не начавшейся битвы. Только благодаря ей Вэни сейчас жили вблизи Юньмэна, а Вэнь Цин, Вэй Ин, Вэнь Нин и Вэнь Юань были под тщательным присмотром в Гусу.
Лань Чжань готов встать на колени перед этой сильной женщиной, у которой под внешней мягкостью кроется поистине стальное сердце.
|・・・[ ∞ ]・・・|
Готовить суп из корней лотоса с ребрышками просто, но это на первый взгляд. Лань Чжань внимательно слушает объяснения Цзинь Яньли и делает все, как она, однако первая порция отправляется в помойную дыру, потому что суп выходит слишком пресным. Цзинь Яньли только улыбается и начинает все сначала.
- Не бойтесь пересолить, - негромко говорит она и показывает щепоть соли. - Мясо и корни впитают всю соль, поэтому ничего страшного не будет, если положите немного больше. К тому же а-Сянь любит острую еду, но это, думаю, вы и так знаете.
Лань Чжань очень старается не подать виду и продолжает невозмутимо нарезать корень. Он догадывается, что некоторые люди могут читать его словно раскрытую книгу. Брат например; как ни странно, Вэй Ин за прошедшее время тоже научился различать едва заметные перемены и теперь видит его как на ладони. Цзинь Яньли будто даже не нужно учиться, хотя, может, это все потому, что она сестра Вэй Ина, а еще любит своего мужа и легко видит чужую влюбленность.
Лань Чжань ничего не может поделать с этими чувствами. Долгое время они огненным ураганом обжигали его изнутри и толкали на опрометчивые поступки, но после войны с Вэнями осели плотным слоем. Лань Чжань не знает, в какой момент первая непонятная влюбленность переродилось в столь сильное чувство, как любовь, но теперь он готов на все, чтобы выразить ее и рассказать об этом Вэй Ину.
Не словами, потому что он знает и одновременно не представляет, как сказать.
Вэй Ин - свободная птица, в Гусу ему скучно и мало места, но за столько месяцев он даже ни разу не набедокурил, а это пугает Лань Чжаня сильнее всего. Ему хочется, чтобы Вэй Ин улыбался, чтобы громко смеялся и снова нарушал все три тысячи правил, что вырезаны на Стене Послушания.
Ему хочется, чтобы Вэй Ин горел, как прежде, но пока тот лишь украдкой улыбается Вэнь Нину, живущему в укромной части Гусу, куда запрещено заходить адептам, да порой навещает Вэнь Цин, которую отправили на женскую половину к лекарям. У Лань Чжаня сердце болит, когда он видит, как Вэй Ин сидит на стене и смотрит в сторону Юньмэна.
Времени еще прошло слишком мало, чтобы Вэй Ину позволили выйти даже в сопровождении достопочтимого Ханьгуан-цзюня, и потому, раз Вэй Ин не может оказаться в Юньмэне, тогда частичка Юньмэна прибудет к нему. По крайней мере, Лань Чжань очень на это надеется - в конце концов, учеником он всегда был примерным.
|・・・[ ∞ ]・・・|
Еще трижды суп отправляется в помойную яму. Цзинь Яньли ни разу не протестует, улыбается мягко и так, словно все понимает. Делает небольшие замечания только, аккуратно берет за запястья, чтобы показать, как лучшие разрезать свиные ребрышки.
Пока суп настаивается в пятый раз, Цзинь Яньли поднимает на Лань Чжаня чистый взгляд, и тот замирает. Чувствует, как неумолимо краснеют мочки ушей, хотя еще никакого вопроса за взглядом не последовало. Цзинь Яньли смотрит прямо, будто оценивает. Лань Чжань вспоминает, как на горе Байфэн она смотрела на Цзинь Цзысюаня, когда защищала Вэй Ина.
- Как поживает мой брат? - наконец спрашивает она.
Лань Чжань на секунду прикрывает глаза и не может сдержать короткой улыбки.
- Мгм. Неплохо. - Он еще мгновение раздумывает и добавляет: - С ним хорошо обращаются.
- Я не сомневаюсь, что вы не допустите, чтобы ему причинили боль, - говорит Цзинь Яньли как нечто само собой разумеющееся. - Ханьгуан-цзюнь, прошу, позаботьтесь об а-Сяне. Иногда он не сразу понимает сам себя, но обязательно поймет, не волнуйтесь.
Она не склоняет головы, но Лань Чжаню кажется, будто он только что получил благословение... на какие бы то ни было отношения. О свадьбе он старается не думать, хотя сама по себе мысль вызывает странное тепло, опаляет изнутри желанием, чтобы этот человек действительно стал его спутником на пути совершенствования.
Впрочем, Вэй Ин хранит еще немало тайн, и до этого долгий путь.
Однако теперь Лань Чжань отчего-то уверен, что все получится.
|・・・[ ∞ ]・・・|
Вэй Ин просыпается ближе к обеду. Он не подвластен распорядку дня в Гусу, у него практически нет занятий, но Лань Чжань намерен изменить эту ситуацию в ближайшее время. К тому же брат его поддержал. Он приходит в неприметный домик около гор в обед. Вэй Ин уже встал, успел одеться и теперь сидит, что-то в очередной раз рисует за неимением других развлечений. Завидев Лань Чжаня с подносом, он расплывается в улыбке, которая, впрочем, как обычно не достигает глаз, и Лань Чжань чувствует привычную тупую боль где-то под сердцем.
Он ставит поднос на стол.
- Лань Чжань! - приветствует его Вэй Ин и принимается вертеть бамбуковую флейту. - Уже время обеда? Снова суп из корешков и листьев? Надеюсь, хотя бы со специями на этот раз все в порядке!
- Мгм. - Лань Чжань пододвигает к нему горшок и внимательно следит, как Вэй Ин поднимает крышку.
Он видит тот момент, когда Вэй Ин замирает; когда широко открывает глаза, словно не верит тому, что перед ним; когда делает шумный вдох и поднимает растерянный взгляд.
- Что...
- Я попросил молодую госпожу Цзинь научить меня готовить суп из корня лотоса с ребрышками, - невозмутимо говорит Лань Чжань, а внутри бьется пламя, потому что Вэй Ин сейчас выглядит живее прежнего. - Не уверен, что все получилось, как надо. Попробуй, пожалуйста.
Вэй Ин моргает. Когда он берет ложку, у него заметно трясутся руки. Он съедает первую ложку, вторую, третью, а потом вдруг прижимает ее к одеянию, сжимается весь в комок и судорожно выдыхает.
Лань Чжань не понимает, как оказывается рядом. Он испуган такой переменой, но оказавшись рядом, осознает, что Вэй Ин плачет. Он не знает, уместно ли будет коснуться сейчас, попробовать утешить... Нуждается ли Вэй Ин в утешении? Или он плачет от счастья, что вновь попробовал суп сестры? Может, стоило попросить Цзинь Яньли самой приготовить суп?..
Неожиданно, громко выдохнув, Вэй Ин распрямляется и поворачивает голову. Он смотрит во все глаза так пристально, что Лань Чжань замирает, не в силах сбросить непонятное оцепенение.
- Ты попросил шицзе научить тебя готовить, - говорит Вэй Ин.
- Да.
- Ты вчера отправился в Юньмэн и попросил ее об этом, - повторяет он.
Лань Чжань снова говорит «да».
- Ты сам сварил этот суп.
Следует третье «да», потому что отпираться бессмысленно, да и лгать запрещено. Вэй Ин медленно начинает улыбаться, и на этот раз улыбка отражается в глазах.
|・・・[ ∞ ]・・・|
Когда через три года Цзинь Яньли с мужем и сыном будет присутствовать на их свадьбе, Лань Чжань все же встанет перед ней на колени и поблагодарит, что она столько лет заботилась о Вэй Ине и помогла ему стать тем, кто он есть.
Примечание к части
- Заклинатель бродячий, молодой, а умен не по годам. И хитрый! И ловкий! Намедни видел, как он с огромным пауком разобрался. На дудочке сыграл, а потом мечом порубил паука. Только черный пепел и остался.
Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят
Лань Ванцзи добирается в Юйхуа поздним вечером. В маленьком поселении, затерявшемся среди густых лесов на краю территории ордена Гусу Лань, уже горят фонари, но торговцы не спешат закрывать лавки, а люди продолжают заниматься своими делами, не обращая внимания на сгущающиеся сумерки.
Это не первая деревня, где все дышит спокойствием и беззаботностью, где жизнь бьет ключом, несмотря на чудовищную удаленность от Гусу. В предыдущей деревне Лань Ванцзи видел то же самое, и в деревне до этого, и еще раньше. Эта жизнерадостность его скорее смущает, чем дарит облегчение. Он знает, что адепты ордена в такую даль забираются редко, а во всеми забытых краях у жителей всегда немало проблем с мертвецами или темными тварями, поскольку даже бродячие заклинатели сюда не торопятся - знают, что с местных нечего взять, разве что бесплатный ужин и мягкую постель. Многие бродячие заклинатели, которых Лань Ванцзи встречал в своих путешествиях, стремятся к деньгам и славе, а не бескорыстному служению простым людям.
Лань Ванцзи семнадцать, и он действует в первую очередь по велению сердца. Сколько раз в Облачные глубины приходили изможденные люди из маленьких глухих поселений, и не счесть, поэтому Лань Ванцзи, испросив разрешение у дяди и брата, отправляется в путь. Сначала он стремится на юго-запад, в сторону холмов и гор. Там, среди высоких темных лесов, живут неприветливые люди, и Лань Ванцзи понимает, что порой человек может оказаться страшнее яогуая. В этих краях не водятся мертвецы, хотя он сталкивается с парой цзянши и еще несколькими тварями, которые убегают сразу, поджав хвост. Лань Ванцзи находит старейшину одной из деревень, сгорбленного старика с желтыми зубами, спрашивает, нужно ли чем помочь, а тот смотрит непонятно - то ли жалостливо, то ли презрительно - и советует уходить отсюда как можно быстрее.
Ванцзи хотел бы ослушаться, не стоит обращать внимание на человеческое отношение, но в сердцах здешних людей столько неприветливой жесткости и угрюмости, что Лань Ванцзи на рассвете встает на Бичэнь и устремляется к границе с орденом Юньмэн Цзян.
Он почти чувствует, как в спину ему летят проклятия, похожие на камни с острыми гранями.
К вечеру Лань Ванцзи достигает нового, довольно крупного поселения и оттуда отправляет брату письмо, в котором рассказывает о неприветливом уголке земель ордена.
После Лань Ванцзи продвигается вдоль границы с орденом Юньмэн Цзян, но тут люди веселы и довольны жизнью. Многие сразу узнают одежды Гусу, а кое-кто даже зовет Лань Ванцзи вторым молодым господином Ланем. Лань Ванцзи делает вывод, что здесь адепты ордена бывают часто, а еще люди охотно говорят, что иногда сюда приходят заклинатели Юньмэн Цзян. В этом краю все спокойно, и Лань Ванцзи продвигается вперед.
Правилами Гусу Лань запрещено собирать слухи, но все равно он невольно цепляется за знакомые имена. Люди радуются неслучившейся войне и благодарят небожителей за то, что Вэнь Жохань образумился. Весомую роль, конечно, сыграли, во-первых, подтвердившаяся помолвка девы Цзян и молодого господина Цзинь, а во-вторых, братские отношения Лань Сичэня и Не Минцзюэ, главы ордена Цинхэ Не. Кроме того, Цзян Ваньинь и Не Хуайсан сдружились во время обучения в Облачных глубинах, так что четыре Великих ордена из пяти оказались связаны теми или иными узами.
Вэнь Жохань амбициозен, однако даже он не рискнул выступить сразу против четырех орденов и отступил. Лань Ванцзи подозревает, что рано или поздно этот жадный до власти человек сделает свой ход, но пока в мире заклинателей по-прежнему царит хрупкий мир.
В деревнях на короткой границе с землями ордена Ланьлин Цзинь ситуация становится хуже, но не критичной. Лань Ванцзи уничтожает гулей, нескольких мертвецов, находит гнездо агрессивных хули-цзинов и расправляется с лисами за ночь. Он тратит на это немало сил, все же хули-цзины не из простых тварей; к рассвету Бичэнь покрыт вязкой черной кровью, белые одежды запачканы, а у Ванцзи лопнула струна и появилась царапина на гладком корпусе. Старейшина деревни, увидев, в каком состоянии Лань Ванцзи, охает и поскорее велит слугам приготовить комнату для господина заклинателя, горячую воду и обильный завтрак. Лань Ванцзи благодарит за это, но не успевает съесть ни кусочка: разморенный после мытья, он буквально падает на кровать и сразу же засыпает вопреки всем правилам Гусу Лань.
Подобные ситуации происходят почти вдоль всей границы с Ланьлин Цзинь, хотя иногда Лань Ванцзи сталкивается с бродячими заклинателями, вместе с которыми отправляется на охоту. Заодно узнает последние вести и что иногда адепты Ланьлин Цзинь сгоняют темных тварей на территорию Гусу Лань, не желая марать руки. Лань Ванцзи пишет брату об этом и еще о многих вещах, а затем прощается с бродячими заклинателями и продолжает путь.
Темные твари в лесах исчезают неожиданно. Встречается мелочь, которая не способна причинить людям вред, максимум утащит пару куриц со двора. Лань Ванцзи идет все дальше и дальше, пока не добирается до Юйхуа в глухом лесу.
Здесь никто его не узнает, но люди все равно приветливо улыбаются, а дети весело бегают по улицам, хотя ночь все ближе. Лань Ванцзи подходит к прилавку, где продают терпкий мед из лесных цветов, и интересуется у торговца, не докучают ли местным темные твари.
Торговец несколько мгновений разглядывает его белые одеяния и меч в руке, а потом вдруг хохочет и машет рукой.
- Вы же из Гусу Лань? - спрашивает чуть снисходительно он и продолжает, не дожидаясь ответа. - Видел ваших адептов, когда в Цайи выбирался. А в Юйхуа сколько живу, дважды только ваши бывали, господин заклинатель, уж простите, не знаю вашего имени.
Лань Ванцзи коротко кивает и уже готовится уйти, однако торговец, оказывается, не закончил.
- Уж не знаю, почему вы вдруг решили прийти в этот всеми небожителями забытый угол, но можете уходить. - Торговец хмыкает. - Тут заклинатель бродячий уже который день чистит леса. Раньше-то да, ступить шагу нельзя было, сразу кто-нибудь выскочит и сожрет, а теперь тишь да благодать.
Лань Ванцзи хмурится, хотя вряд ли торговец это замечает. Он продолжает разглагольствовать и говорит так складно, что становится ясно: не в первый раз произносит эту речь.
- Заклинатель бродячий, молодой, а умен не по годам. И хитрый! И ловкий! Намедни видел, как он с огромным пауком разобрался. На дудочке сыграл, а потом мечом порубил паука. Только черный пепел и остался.
Паук - это серьезно. Если где-то поблизости гнездо паучихи джи, то она может вскоре оплести деревню паутиной и вытянуть из местных жизненные соки. Точно ли паучиху убил бродячий заклинатель или кого-то из паучат лишил жизни? Лань Ванцзи слушает торговца дальше, он рассказывает о бродячем заклинателе с отцовской гордостью, будто сам всему научил.
В конце концов, когда людей на улицах становится меньше, торговец замолкает и начинает закрывать лавку. Лань Ванцзи напоследок интересуется, где можно найти этого бродячего заклинателя, и торговец машет в сторону леса.
- Сказал, тварь где-то рядом, будет выслеживать.
Лань Ванцзи благодарит и идет в лес. Если повезет, то он найдет заклинателя раньше, чем тварь, и предложит свою помощь. Лань Ванцзи заинтригован, он видел много молодых заклинателей, своих ровесников, но торговец говорил так, словно никто из них и в подметки не годится этому бродячему заклинателю. Может, конечно, он гений, и тогда хорошо бы привести его в Облачные глубины.
Однако удача оставляет его, и первой встречается тварь. Огромный вонючий яогуай широко раскрывает пасть с гниющим языком, но острыми зубами. Он выгибается до отвратительного хруста, кажется, что позвоночник твари сейчас разорвет кожу и вырвется на свободу хищной плетью.
Лань Ванцзи только выхватывает Бичэнь, готовясь к нападению, как напряженную тишину леса прорезает мелодия флейты. Мелодия воинственно пляшет, зовет на бой, она сама как меч, и Лань Ванцзи чувствует мурашки, слитной волной покрывающие кожу. Волосы на загривке едва ли не встают дыбом от того, как быстро, переливами мелькает невидимое отточенное лезвие. Яогуай ревет, он мечется между деревьев, точно слепой, бьется о стволы, явно дезориентированный и сбитый с толку.
Затем мелодия снижает темп, вьется змеей, стягивает шею твари. Лань Ванцзи видит, как яогуай запрокидывает голову и царапает кривыми когтями свою шею, раздирая ее до крови. Ошметки мяса падают на землю, мелодия вытягивается и вдруг смеется, точно сумасшедший.
И неожиданно стихает.
Лань Ванцзи не двигается с места, хотя разум подсказывает, что нужно убить яогуая, подарить ему милосердную смерть. Он и так на грани, горло растерзано в клочья. Но Лань Ванцзи стоит - и дожидается, когда с одного из деревьев поблизости спрыгивает высокая фигура в черном. Она почти неразличима в темноте, только ярко-красная лента да красная ленточка на флейте выдают местоположение заклинателя. В неверном свете луны, едва пробивающемся сквозь густую крону, сверкает лезвие меча, и яогуай лишается головы. Для верности заклинатель пронзает сердце твари, а затем прячет меч и поворачивается к Лань Ванцзи.
- Привет!
❈ ═══════❖═══════ ❈
Они вместе возвращаются в единственную таверну. Хозяин лично впускает бродячего заклинателя, а вот Лань Ванцзи улыбается не очень приветливо, но это не важно. Выясняется, что бродячий заклинатель снимает маленькую комнату в самом конце коридора. Он по пути захватывает ужин и вино, Лань Ванцзи идет следом.
Когда закрывается дверь комнаты, заклинатель трясет головой, будто приводит мысли в порядок, и, повернувшись, расплывается в широкой улыбке.
- Вот теперь можно поговорить!
Они устраиваются за низким невзрачным столиком. Прежде чем начинается разговор, заклинатель достает из рукава мешочек и посыпает рис с мясом приправами. Посыпает так обильно, что ужин становится практически красным. Впрочем, Лань Ванцзи занимает другое.
Он рассматривает заклинателя: тот действительно молод, наверняка ровесник, а еще красив, по-настоящему привлекателен, и это, положа руку на сердце, не то, о чем должен думать благочестивый воспитанник Гусу Лань. Однако Лань Ванцзи думает, перед глазами до сих пор стоит широкая приветливая улыбка, которая озарила изнутри лицо скрытым светом. Будто внутри у заклинателя солнце, или, скорее, золотое ядро настолько сильное, что наполняет светом все тело.
Заклинатель замечает взгляд и снова улыбается, но теперь в изгибе губ проглядывает лисья хитрость.
- Что, нравлюсь господину заклинателю?
Лань Ванцзи вздрагивает и чувствует, как неудержимо краснеют мочки ушей. Он старается удержать лицо, судя по увядшей чуть улыбке, даже получается.
- Как твое имя? - спрашивает Лань Ванцзи.
- Вэй Ин, - откликается заклинатель и отправляет в рот полную ложку острого риса. - Или Вэй Усянь, - говорит он, прожевав. - Родители погибли уже после того, как дали мне второе имя.
Вэй Ин говорит о смерти родителей непринужденно, однако Лань Ванцзи кажется, что он слышит тихий перезвон тщательно скрываемой печали. Он внимательно смотрит на жующего Вэй Ина.
- Меня зовут Лань Ванцзи, - представляется он в ответ и, поддавшись порыву, называет еще и первое имя: - Лань Чжань.
Вэй Ин едва ложку не роняет, он заливисто хохочет, такой свободный, такой яркий, как ветер теплым солнечным днем. Он запрокидывает голову, и Лань Ванцзи видит белое горло, которое притягивает взгляд. Хочется коснуться, почувствовать, какой на ощупь будет кожа, но Лань Ванцзи одергивает себя и думает, что примет наказание за неподобающие мысли.
- Лань Чжань, - прищурившись, говорит Вэй Ин. Губы у него красные от специй, и он медленно облизывает их розовым языком.
Лань Ванцзи чувствует непонятный трепет, он теряется в проснувшихся эмоциях, он понимает, что не может дать этим ощущениям названия, потому что никогда подобного не испытывал. Яркие, громкие эмоции запрещены в ордене Гусу Лань, но сейчас внутри Лань Ванцзи набирает силу ураган неизвестного происхождения, а поблизости нет ни одного холодного источника, чтобы остудить тело и разум, привести мысли в порядок.
Вэй Ин, как ни в чем не бывало, продолжает ужинать. Когда плошка становится пустой, он наливает в пиалу вино и протягивает Лань Ванцзи.
- Выпьешь со мной за знакомство, Лань Чжань?
- Я не пью, - строго отвечает Лань Ванцзи и добавляет, почему-то ощущая себя беспомощным:
- Вэй Ин.
Имя ложится на язык как влитое, остается клеймом, кажется, на сердце, и Лань Ванцзи поджимает губы, чтобы переждать мгновение и не позволить урагану внутри разрастись.
Мелькает мысль, что это бесполезно, уже поздно, он упал.
- Чем ты собираешься заниматься завтра? - спрашивает Лань Ванцзи, следя, как движется кадык, когда Вэй Ин пьет вино крупными глотками прямо из кувшина.
Вэй Ин утирает губы, слизывает с пальцев капли вина и весело улыбается, не подозревая, что творит.
- Завтра отправляюсь дальше, - отвечает он. - За Юйхуа еще есть деревни, надо глянуть, все ли там спокойно, а потом... не знаю, хотелось бы в земли Цинхэ Не попасть.
Лань Ванцзи смотрит.
И смотрит.
И смотрит.
И не может отвести глаз.
Кажется, завтра он напишет брату, что повстречал чрезвычайно одаренного молодого заклинателя, пока бродячего, но может, получится уговорить его заглянуть в Облачные глубины (и остаться там, однако об этом Лань Ванцзи писать не будет). А затем последует за Вэй Ином и постепенно выяснит о нем как можно больше, чтобы точно знать, кого приведет в Облачные глубины. Заодно, может статься, он поймет, что за ураган родился у него внутри.
Вэй Ин ловит взгляд. Он смотрит в ответ и улыбается опять, его глаза смеются, а Лань Ванцзи поджимает губы и думает, что путешествие может затянуться.
❈ ═══════❖═══════ ❈
Через три года, когда они с Вэй Ином обойдут треть мира, Лань Чжань все же приведет его в свой дом, прослышав о начинающейся войне. Он приведет Вэй Ина в Облачные глубины и представит дяде и брату в качестве спутника на пути совершенствования. В волосах Вэй Ина будет сиять белым налобная лента с вышитыми облаками, а на запястье Лань Чжаня сквозь белые одежды проступит ярко-красное.
И так они свяжут свои жизни перед людьми и целым миром.