Возвращение Феодоры
Алевтина переступила порог дома, чувствуя, как сердце забилось быстрее. В воздухе витал напряжённый запах свежей выпечки, который обычно успокаивал, но сегодня всё казалось тяжёлым. Мать стояла у камина, перебирая какие-то бумажки с аккуратностью, присущей ей всегда. Она была маленькой женщиной с короткими светлыми волосами, которые часто заплетала в строгие косы. Её голубые глаза всегда были полны строгой решимости, и в них отражалась не только забота о семье, но и постоянное ожидание от своей дочери совершенства. Впрочем, в её облике было что-то мягкое, тёплое — как в небольших комнатах, полных света.
Алевтина взглянула на неё с лёгким упрёком, понимая, что сейчас ей предстоит снова услышать длинную лекцию о послушании.
— Ты опять не слушалась, Алевтина? — мать не обернулась, но её голос был чётким и строгим, как всегда, когда дело касалось обязательств.
Алевтина стиснула зубы и медленно подошла ближе. Мать никогда не любила открытых споров, и Алевтина тоже научилась не вступать в них. Она предпочитала избегать открытых конфронтаций, но сегодня была готова хотя бы немного возразить.
— Мы всего лишь гуляли, мам, — сказала она, пытаясь скрыть в голосе хоть немного невиновности. — Ну, Тимофей ведь не виноват.
Мать обернулась и посмотрела на неё. Её глаза затуманились от усталости и горечи. Несмотря на строгость, мать всегда была терпелива, но сейчас её терпение подходило к концу.
— Ты слишком часто гуляешь с ним, Алевтина, а мы ведь просили тебя не бегать по деревне, — её голос стал мягче, но не менее твёрд. — Тебе не всё можно, и ты должна это понимать. Ты не девочка, которой позволено убегать от всего.
Алевтина почувствовала, как её грудь сжалась от этих слов. Она знала, что мать лишь хочет, чтобы она была ответственной, но эта забота казалась ей слишком давящей, как застывшая тень, от которой не скрыться. Но когда мама говорила так, сердце Алевтины наполнялось тоской. Было что-то в её голосе, что подсказывало — мама беспокоится, но не умеет быть мягкой, как, например, Мирандор.
В этот момент в комнату вошёл её отец. Он был высоким, с тёмными глазами, строгим и сдержанным, но в его взгляде всегда читалась какая-то скрытая мягкость. Как и его фигура, олицетворявшая силу и упорство, он был тем человеком, от которого зависела вся жизнь в деревне. Её отец, строгий и надёжный, редко показывал эмоции, но сегодня в его глазах промелькнула лёгкая тревога.
— Алевтина, ты опять не слушалась. Мы тебе не раз говорили, что прогулки с Тимофеем — это не лучшее времяпрепровождение. — Его голос был глубоким, как рёв могучей реки, но в нём не было злости, только твёрдое решение.
Алевтина покраснела, опустив голову. Она знала, что сейчас её ждёт наказание. От наказания не уйти, да и сама она не могла избавиться от чувства вины. Тем не менее, что-то в её душе противилось этой навязанной дисциплине, которая отбирала все её детские радости.
— Но я не делаю ничего страшного, — её голос прозвучал почти беззвучно. — Мы просто играли, как все дети.
— Ты не понимаешь, — сказал отец, подходя к ней. Его ладонь лёгким движением коснулась её плеча. — Ты взрослеешь, и твоя жизнь становится не такой, как раньше. Это не просто шалости, Алевтина, они могут обернуться бедой.
Алевтина почувствовала, как её грудь сжалась от этого понимания. Она не хотела становиться взрослой, по-настоящему взрослой. Это казалось ей чуждым и пугающим. Всё было проще, когда она могла сбежать в мир с Тимофеем, где не было правил.
В этот момент её мать, не выпуская из рук бумаги, подошла ближе.
— Ты не понимаешь, что твоя роль в жизни уже не такая, как раньше, — произнесла она тоном, который больше не оставлял места для возражений. — Ты девушка из обеспеченной семьи, и тебе не подобает бегать по грязным дорогам и встречаться с сыном бедного фермера. Ты не должна тратить своё время на игры и шалости. Ты должна думать о будущем.
Алевтина почувствовала, как на её глаза навернулись слёзы, но она сдержалась. Эти слова резали ей сердце, и она не могла понять, почему её семья так не понимает её.
Почему они не хотят видеть её такой, какая она есть — живой и любящей приключения, а не какой-то замкнутой девушкой, которая обязана следовать строгим правилам.
— Мы хотим, чтобы ты взрослее становилась, — продолжил отец, взгляд его был серьёзным, — поэтому мы настаиваем, чтобы ты больше не гуляла с Тимофеем. Особенно не ходила на ферму. Это не твой мир, и ты должна понимать, что женщины в твоём положении не могут позволить себе такую свободу.
Алевтина почувствовала, как её грудь сжалась от этих слов, но она не сказала ничего. Она просто молча кивнула.
— Сколько раз мы тебе повторяли? Ты — наша гордость, и твоя репутация — это самое важное, что у нас есть, — сказала её мать, сдержанно, но твёрдо. — И мы надеемся, что ты поймёшь, что должна действовать соответственно.
Алевтина не смогла сдержать ответ. Её голос был хриплым от горечи, когда она тихо сказала:
— Я понимаю.
И хотя она обещала себе, что больше не будет спорить, её сердце всё же было наполнено тоской и сопротивлением. Тоской по тому, чтобы снова почувствовать себя свободной, как в те моменты, когда она могла смеяться с Тимофеем на закате, без забот о будущем.
Она вышла из комнаты, зная, что наказание не за горами, и хотя её родители, конечно, заботились о ней, она не могла избавиться от чувства, что они совсем не понимают, кто она на самом деле.
Вечер опускался на дом Алевтины, поглощая его тени, и единственным светом в её сердце оставалась воспоминания о беззаботном времени с Тимофеем, которые теперь казались такими далёкими.
Проснувшись утром, Алевтина почувствовала, как её сердце ещё не успокоилось после вчерашней ссоры с родителями. Она лежала в своей комнате и смотрела в окно, на утренний свет, который пробивался через занавески. Она была в лёгком голубом сарафане, который мама сшила ей ещё несколько лет назад. Он был чуть длиннее и теперь едва касался её колен, а волосы, собранные в пучок, распались, и несколько прядей лёгкими локонами спадали на плечи. Её глаза, светло-голубые, как весеннее небо, с маленькими белыми крапинками, яркие и яркие, отражали её внутреннее беспокойство. В этих глазах всегда читалась живость и любопытство, которые были в её характере, но сейчас они казались слегка померкшими от переживаний.
Но тут она почувствовала запах знакомой пищи — пирогов, которые пекла Феодора. Мягкий и сладкий аромат распространился по дому, и сердце Алевтины немного оттаяло. Она вскочила с кровати и, не теряя времени, побежала вниз.
Феодора вернулась! Нянечка Алевтины, которая была ей как вторая мать. Она пришла с большим чемоданом, и когда увидела Алевтину, её лицо озарила тёплая улыбка.
Феодора была женщиной в возрасте с мягкими золотистыми волосами, собранными в аккуратный пучок. На ней был лёгкий, светло-жёлтый платок, который делал её образ нежным и заботливым. В её глазах было столько тепла и доброты, что Алевтина чувствовала себя в её присутствии как дома.
— Алевтинушка, дорогая моя! — Феодора обняла её, как только она вошла. — Как же я по тебе скучала!
Алевтина почувствовала, как её плечи расслабляются, и на лице появляется слабая улыбка. Она так рада была видеть её снова.
— Феодора, ты не представляешь, что случилось! — Алевтина села на стул и начала рассказывать. — Родители опять меня отругали. Они не понимают меня, говорят, что я слишком много гуляю с Тимофеем и что мне пора стать серьёзной. Это несправедливо!
Феодора внимательно выслушала, кивая головой.
— Ох, Алевтинушка, я знаю, как тебе тяжело, — сказала она, садясь рядом. — Но не переживай, моя дорогая, это всё пройдёт. Твои родители переживают за тебя, хотя иногда и перегибают палку. Ты же умная девочка, у тебя всё будет хорошо.
Алевтина вздохнула, почувствовав облегчение, и продолжила:
— Они не разрешают мне встречаться с Тимофеем, даже говорят, что это не по статусу для девушки из хорошей семьи. Но я так не считаю!
Феодора задумалась, но затем мягко улыбнулась.
— Не переживай, родная, я тебя понимаю. Может, ты хочешь пригласить Тимофея, пока они уехали в город? Нечасто бывает возможность. Я разрешаю тебе!
Алевтина сразу оживилась.
— Правда? Спасибо тебе, Феодора! Ты не представляешь, как я счастлива!
Феодора кивнула и улыбнулась ей, а затем встала и пошла на кухню, чтобы накормить детей.
— Так вот, садитесь, дети, отдохните, пока я накрою на стол. Пирогов с малиной я нарезала, чай заварила, — сказала она с заботой в голосе.
Алевтина позвала Тимофея, и вскоре он уже сидел за столом, наслаждаясь чаем и пирогами, которые Феодора приготовила. Они разговаривали о том, как прошёл день, о том, что было в школе, о том, как они вечно скрываются от родителей, чтобы встретиться.
После того как они поели, Феодора села в кресло с книгой и сказала:
— Я немного отдохну. Вы, ребята, не торопитесь, гуляйте по дому.
Алевтина и Тимофей быстро побежали вверх по лестнице. Алевтина, не выдержав, радостно воскликнула:
— Пойдём, я покажу тебе кое-что!
Они прошли по коридорам, а затем Алевтина остановилась у одной двери, которая всегда была заперта. Это было странно, потому что эта дверь всегда была закрыта на замок. Сегодня же, видимо, мама или папа случайно забыли её запереть.
— Что это? — спросил Тимофей, подходя ближе.
— Не знаю, раньше она была всегда заперта— ответила Алевтина, с волнением в голосе.
Она осторожно повернула ручку, и дверь тихо скрипнула, открываясь. На мгновение Алевтина замерла, глядя в темноту, а затем, почувствовав дрожь, шагнула внутрь.
Перед ними открылась большая, мрачная комната, где стояли высокие полки, заставленные книгами. Пыль и запах старости витали в воздухе, придавая всему этому месту таинственность.
Стены были увешаны портьерами, которые почти полностью закрывали окна, оставляя комнату полузатмённой. Алевтина огляделась, и сердце её забилось быстрее. Она не могла поверить, что эта комната скрывалась за запертой дверью.
— Это... это библиотека? — произнесла она шёпотом, ступая по скрипучему полу. Она медленно подошла к одной из полок, которая была завалена книгами, и принялась перебирать тома. Некоторые из них были покрыты толстым слоем пыли, а другие выглядели, как будто их не трогали веками.
Тимофей тоже подошёл поближе, и его взгляд остановился на старом томе, который стоял на самой верхней полке. Он осторожно снял его и открыл первую страницу. Внутри книги были странные символы и рисунки. Что-то древнее, мистическое, и совсем не похожее на обычные книги, которые они когда-либо видели.
— Посмотри, что тут написано! — сказал он, показывая Алевтине. — Это что-то совсем необычное.
Алевтина взяла книгу, но едва успела заглянуть внутрь, как её внимание привлекла другая вещь. На полке лежала ещё одна книга, обёрнутая в темную ткань. Она была совершенно новая, в отличие от остальных, и её поверхность блестела. Алевтина почувствовала, как её сердце заколотилось от предчувствия.
— Ты не заметил, Тимоша? — прошептала она. — Эта книга... она отличается
Тимофей кивнул и вглядевшись в её содержимое, заметил, что в ней действительно что-то необычное.
Алевтина подошла к полке и её взгляд упал на одну книгу, обёрнутую в темную ткань. Книга выглядела необычно, не такой, как другие тома в этом запылённом уголке. Её поверхность блестела, словно она была новой, в то время как остальные книги давно покрылись слоем пыли.
Тимофей, заметив, что Алевтина протянула руку к этой книге, резко подскочил.
— Алевтина, не трогай её! — сказал он, подбегая к ней и хватая её за руку. — Это может быть опасно! Неужели ты не чувствуешь, как странно всё это выглядит?
Но Алевтина, не обращая внимания на его слова, решительно отстранила его руку и продолжила тянуть книгу в сторону. В её глазах горел какой-то непонятный огонь. Она почувствовала, как её сердце бьётся быстрее, и мысль о том, что что-то важное скрывается в этой книге, не давала ей покоя.
— Не переживай, Тимоша, — тихо сказала она. — Я должна узнать, что там. Это может быть не просто книга, а что-то... важное.
С этими словами она аккуратно раскрыла книгу, и её глаза сразу же остановились на заголовке, написанном старинным, но чётким почерком:
"Белладонна: Забытые Заклинания".
Как только она произнесла вслух название, по комнате прошёл странный холодный ветер. Он возник словно из ниоткуда, скользнул по её коже, подняв лёгкую пыль с полок. Алевтина, ошеломлённая, отшатнулась от книги, но было уже слишком поздно. Ветер вокруг неё усилился, а её мир будто бы потемнел.
Тимофей замер, испуганно наблюдая, как лицо Алевтины бледнеет, а её тело начинает дрожать.
— Алевтина! — закричал он, хватая её за плечо.
Но в следующий момент её глаза потемнели, и она внезапно потеряла сознание. Книга выпала из её рук и упала на пол с тяжёлым стуком.
Тимофей с испугом присел рядом с ней, пытаясь её привести в чувство.
— Алевтина! — он аккуратно потряс её за плечо, но она не реагировала. — Что с тобой? Алевтина!
Его сердце колотилось в груди, и он чувствовал, как холодное предчувствие сжимает его грудь. Что это было? Почему она упала? Почему эта книга так повлияла на неё?
Не зная, что делать, Тимофей осторожно приподнял Алевтину, стараясь не повредить её. Он знал, что должен везти её к Феодоре, но для этого нужно было уйти из этой странной комнаты, полной скрытых тайн. Но в голове у него звучал только один вопрос: что за сила скрыта в этой книге?