О страхе Жана над насмешками
В трудах Жерсона часто встречается оборот «быть выставленным на посмешище». Контексты следующие:
1 - Кафедра Теологии Парижского Университета, в контексте, что она уже стала посмешищем и другие кафедры над ней издеваются.
2 - Схизма, в контексте, что определенные способы ее преодоления приведут к тому, что «мы станем посмешищем» (под «мы» Жерсон подразумевал себя и прочих, в том числе будущих, ректоров учебных заведений).
3 - Дискуссия вокруг «Романа о Розе» и то, что не надо выставлять на всеобщее обозрение половой акт. Контекст имевший весьма непродолжительное время да и значение для философской мысли, но любимый исследователями в силу своей пикантности.
Но был и контекст номер 4, который хоть и всплывал у Жерсона так же часто, как всплывает у его исследователей (то есть крайне редко), но имел основополагающее значение. В юности Жан дико боялся того, что после защиты на бакалавра вернется в свое родное село и будет работать там учителем, из-за чего над его родителями будут смеяться, потому что те бедные и не смогли оплатить ему продолжение учебы в магистратуре. В результате один из храмов оплатил ему поступление* с подаяния от неизвестного спонсора на эту цель, но напереживался 22-летний молодой человек тогда на всю жизнь вперед.
А теперь вопрос — а чего в этом такого страшного? Бедная крестьянская семья — эка невидаль! А страшно тут вот что — семья была у Жана не очень простая. Его мать была аристократкой из рода Шардоне, которая, видимо, не от большого ума и хороших жизненных перспектив, вышла за муж за сельского колесных дел мастера Шарля. Переписка Жана с его матерью сохранилась и это... больно читать. Я говорю о переписке времен работы Жана преподавателем перед поступлением в квадриптиум. Их общение можно свести к следующим тезисам:
(Шардоне) Я на тебя все надежды возложила, ты вообще не человек будешь, если не будешь мне присылать отчисления с зарплаты, тварь неблагодарная.
(Жерсон) Мама, я тебе очень благодарен за то, что ты отправила меня учиться в школу, но ты лишила меня детства и юности и личной жизни и у меня никогда не будет друзей потому что я целыми днями учусь чтобы построить карьеру и пристроить своих младших братьев и сестер — денег не дам, из вредности.
Вполне резонно предположить, что давление на ребенка оказывалось на протяжении всего детства, что и породило этот глубинный страх. А мама у Жана умела манипулировать без страха перед Богом... Например, она подговорила сына, когда тот был еще совсем маленьким, чтобы тот помолился об орехах и сухофруктах стоя на коленях под холмом, и когда тот сделал, как ему сказала мама, спрятавшиеся за вершиной холма родители бросили сладости и те скатились вниз, к их ребенку. Затем это «чудо» стало аргументом родителей к тому, что Бог есть и что надо идти учиться в школу. Не сложно догадаться, что раз он об этом написал, значит он знал об этом.
В возрасте около 35 лет Жан сделал несколько логических шагов и математических расчетов, и пришел к выводу, что их семья не могла бы существовать на те деньги, которые зарабатывал отец. Он сделал предположение**, что жили они на приданое матери и этот финансовый ресурс, в том числе, позволил отправить его в школу, потеряв тем самым его не лишние рабочие руки. Это, в какой-то мере, объясняет, почему мать Жана так рассчитывала на финансовую отдачу от сына (рассматривая его как долгосрочное вложение с последующими дивидендами), но ему то об этом она не сказала, а наоборот, создавала иллюзию бедной семьи, над которой все будут смеяться из-за их бедности если тот не вывернется наизнанку и не пожертвует собой. И ведь вывернулся. И пожертвовал. И младшим помог устроиться по блату на хорошие должности. А денег маме все равно не высылал. И навсегда запечатлел в своей душе страх насмешек.
Забавно, что человек, который больше всего боялся «высмеивания и опорочивания в рассказах и подколках», став ректором университета, «пошел по бабам». На самом деле, он интервьюировал (в прямом смысле!) женщин, одиноких и замужних, старых и молодых, в отсутствие их мужей и отцов, чтобы понять, каким образом его младшим сестрам лучше устроиться в этом мире. С братьями ему все было понятно — пустить их по своим стопам, но он же не мог разбрасываться рекомендациями в отношении сестер, не имея женского опыта. Вот Жан и пошел его собирать, женский опыт. В результате пришел к идеям радикального феминизма, чайлд-фри и бегуинов «до того, как это стало мейнстримом». Со стороны эти заходы 32-летнего знойного селянина, занимающего пост ректора университета, к женщинам в отсутствии их отцов и мужей выглядели, конечно... крайне неприлично. И над этой ситуацией хочется шутить и рассказывать о ней и по сей день. При этом ситуация эта ни сколь не порочащая, хоть и забавная.
Ряд исследователей откровенно пытается опорочить Жерсона с серьезным видом коверкая его слова, цитируя отрывочно и без контекста, делая выводы, диаметрально противоположные им сказанному, и прочими грязными методами. Вспомнить хоть того же Хоббинса, приписавшего Жерсону тезис «женщина — друг человека» буквально в следующем же предложении после цитаты о том, что «женщины от природы ближе к Богу»***. Необязательно смеяться над человеком, чтоб его опорочить.
Мои же шутки над Жерсоном нисколько его не порочат. То, что этот человек был крайне интеллектуален и сделал много хорошего, не изменит того факта, что он был «странненьким», и, смеясь над его странностями, легче отделить их от его сиятельных мыслей.
* Чему поспособствовал тогдашний ректор и научный руководитель Жана Пьер Д'Айлли, которому молодой человек писал жалостливые письма о том, как он не может найти себе спонсора, хотя и не пытается из-за депрессии (так он пишет Пьеру, но на самом деле он разослал уже несколько запросов), как он вернется домой и все будут смеяться над его семьей и что вообще Д'Айлли должен понимать, как ему плохо после недавней смерти Николаса (предположительно, студенческий друг Жана, с которым, судя по контексту, Пьер тоже был знаком) и что он чувствует себя во всей этой ситуации, как «маленькая лодочка, попавшая в шторм и барахтающаяся среди обломков больших кораблей».
** Предположение оказалось верным. Именно ту часть приданого матери, что осталась нерастраченной, Жан рекомендовал своим сестрам не делить, а купить на нее недвижимость в городе и иметь доход со сдачи этой недвижимости.
*** «Сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному» и создал Бог соответственного помощника. «Соответственный помощник» в оригинале звучит «эзер ке-негдо» и выражение это в Ветхом Завете встречается 20 раз, и каждый раз оно относится к Богу, Который приходит как Спаситель в самую безвыходную ситуацию человека. Только один раз это выражение встречается в отношении к человеку, и это именно в момент сотворения женщины. То есть женщина по своей сути ближе к Богу, о чем и писал Жерсон, и переврать это в таком тоне — образцовый софизм.