Цена короны

Пока Дейнис и Эймонд бродили по лабиринтным переулкам Блошиного Конца, атмосфера липла к ним, как густой туман. Воздух был тяжелым от смешанных запахов несвежего эля, дымных костров и отдаленного аромата чего-то, напоминающего жареное мясо. Здания возвышались над узкими улочками, отбрасывая длинные тени, поглощавшие лунный свет, оставляя пятна тьмы, поглощающие их целиком.

Дейнис решительно двигалась по лабиринтообразным тропам, всегда оставаясь на несколько шагов впереди своего спутника. Эймонд старательно следовал за ней, его взгляд, острый и проницательный, сканировал окрестности, следуя за ней. Каждый раз, когда он открывал рот или ускорялся, чтобы идти рядом с ней, ее шаг ускорялся, как будто она могла обогнать его полностью.

По мере того, как они углублялись в сердце трущоб, здания, казалось, смыкались, их фасады отбрасывали угрожающие тени, которые танцевали с каждым проблеском света. Наконец они добрались до скромного жилища, которое искала принцесса. Обветшалое строение, его деревянный каркас был выветрен и изношен, имело шрамы запустения, но у входа цвел небольшой сад.

Желтые цветы, яркие и неподатливые, дерзко пробились сквозь трещины в земле, их лепестки жадно тянулись к прохожим. Они украшали в остальном мрачный экстерьер, их золотистые оттенки резко контрастировали с приглушенными тонами улиц.

Дейнис остановилась прямо за дверью. Кухарка сказала ей поискать дом с желтыми цветами, но теперь, когда она была здесь, она не могла придумать, что сказать. Она неуверенно подняла руку, позволяя кулаку коснуться изношенного дерева, прежде чем она смогла отговорить себя.

Секунды текли, и наступившая тишина натянулась, как натянутая струна. Дейенис боролась со страхом вторжения, терзающим беспокойством, что она может навязывать в столь поздний час.

Когда дверь скрипнула, полоска света пролилась на порог, открывая усталое лицо женщины, измученной суровостью существования. Глубокие морщины на ее лице, рассказывающие истории о трудностях и борьбе, добавили годы сверх ее истинного возраста. Ее глаза были острыми и содержали осторожный скептицизм, когда они упали на Дейенис, препарируя ее присутствие невысказанным допросом.

"Что ты хочешь?"

Казалось, хмурый взгляд женщины запечатлелся в ее чертах, как нечто постоянное, а ее голос был хриплым, когда она огрызнулась на принцессу. Дейнис посмотрела вниз, инстинктивно отступая в тень своего плаща, капюшон, к счастью, скрывал ее черты.

«Я ищу Диану. Может быть, она живет здесь?»

При упоминании имени Дианы на лице женщины промелькнула вспышка эмоций - смесь гнева и боли. Ее хмурость усилилась.

«А кто ты такой, чтобы спрашивать о Дайане?»

«Так она действительно здесь живет?» - Дейнис вздохнула с облегчением.

«Кто. Ты?!» - рявкнула женщина.

«Я... я ее друг».

«У Дианы нет друзей».

«Я из Красного Замка», - осторожно начала Дейнис, ее голос был едва слышен. «Там, где она работала... Я просто не видела ее в последнее время, поэтому решила навестить ее. Посмотреть, все ли с ней в порядке?»

Казалось, одно лишь упоминание о замке стало искрой, которая разожгла ярость женщины. Ее усталость превратилась в поток ярости, бурю, обрушившуюся на Дейнис. В неожиданном порыве эмоций она рванулась вперед, схватив рукой ткань плаща Дейнис, пальцы крепко сжали воротник.

«Хорошо? Ты пришла проверить, все ли с ней в порядке?»

Прежде чем Дейнис успела отреагировать, рука женщины соприкоснулась с ее щекой в ​​звучном шлепке. Удар разнесся эхом по узким переулкам, резким ударом по тишине, которая ранее окутала их. Дейнис отшатнулась назад, ошеломленная внезапным нападением, ее щеку жгло отпечатком гнева женщины.

Голос женщины, теперь уже буря эмоций, прорвался сквозь тишину. «Бесполезный друг! Где ты был, когда она нуждалась в тебе? Какая польза от твоей дружбы, если она не смогла ее защитить?» Ее слова, подпитываемые горем и горечью, рисовали яркую картину отчаяния.

Капюшон Дейнис соскользнул с ее головы из-за силы, но она вернула его на место, и женщина перед ней, казалось, была слишком поглощена яростью, чтобы обращать на это внимание. Ее замешательство смешалось с шоком, когда обвинения пронзили ее. Она почувствовала присутствие Эймонда позади себя, двигающегося, чтобы вмешаться, но она махнула рукой, давая ему знак сдержаться, не желая еще больше обострять ситуацию.

«Я не понимаю», - сумела выговорить принцесса, ее голос слегка дрогнул. «Что случилось с Дианой? Я не...»

«Ты даже не знаешь», - усмехнулась женщина и плюнула в ее сторону. «Тогда ты ей действительно не друг».

"Но-"

«Вы бросили ее на произвол судьбы! Чтобы ее унижали и высмеивали, а затем отправили восвояси, дав ей лишь жалкое выходное пособие».

«Я не знала...» Глаза Дейнис наполнились слезами, когда женщина продолжила свою тираду. «Мне жаль... я не знала».

«Если ты не пришел сюда, чтобы забрать ее у меня навсегда, потому что больше никто ее не возьмет, тогда уходи».

Дейенис наконец поняла скрытый смысл слов женщины, и в ее груди поселилось глубокое чувство вины, тяжелое и горькое.

«Я не знала», - прошептала она, и ее голос был полон раскаяния. «Мне жаль. Я действительно не знала. Но я хочу ей помочь. Пожалуйста, дайте мне поговорить с Дайаной. Позвольте мне как-то загладить свою вину».

«Уходите! Я не хочу, чтобы бродяги из замка беспокоили нас сейчас. Оставьте нас в покое!»

"Пожалуйста-"

Ее снова прервала, на этот раз сгорбленная фигура, появившаяся из дома. Глаза Дейнис расширились. Внезапное появление Дианы на пороге заставило принцессу вздохнуть с облегчением, однако ее дыхание застряло в горле, когда ее взгляд упал на изможденный и изможденный вид Дианы. Под ее опухшими глазами залегли темные тени, но выражение ее лица оставалось пугающе лишенным эмоций, когда она смотрела на Дейнис.

Женщина у двери ядовитым тоном прошипела дочери, требуя, чтобы она ушла в дом, ее слова нарушили напряженную тишину.

«Иди внутрь, Диана! Ты уже достаточно нас опозорила. Я не хочу видеть тебя здесь с такими, как они».

"Мать..."

Женщина перевела взгляд на Дейенис: «Ты думаешь, что можешь просто прийти сюда и вмешиваться? Тогда ты не потрудилась помочь моей дочери, а теперь она в тебе не нуждается. Ей нужно держаться подальше от неприятностей».

Глаза Дианы расширились от ее поведения, ее взгляд метался между матерью и посетителями. Ее голос слегка дрожал, когда она нерешительно потянулась, чтобы коснуться руки женщины, пытаясь отвести ее от Дейнис.

«Мама...» - осторожно прошептала Диана. «Это принцесса, с которой ты разговариваешь».

Выражение лица матери на мгновение изменилось, промелькнуло удивление и страх, прежде чем она пренебрежительно усмехнулась. Возможно, ее немного смутило, почему кто-то ее положения потрудился искать служанку.

«Диана не проронит ни слова, будьте уверены. В конце концов, кто будет так выставлять напоказ свой позор? Если вы здесь, чтобы заставить нас замолчать...»

«Нет!» - вскрикнула Дейнис, ужаснувшись своему намеку, и тут же замотала головой. «Нет, я здесь не поэтому».

«Принцесса или нет, тебе здесь нечего делать. Ты не должна уходить, Диана. Их вид в любом случае не питает симпатии к нашим».

Дейнис бросилась вперед, отчаянно обращаясь к Диане: «Пожалуйста, я не причиню тебе вреда. Я просто хочу поговорить с тобой».

Бывшая служанка не могла встретиться взглядом с принцессой и держалась напряженно, пытаясь придумать подходящий ответ. Столько всего можно было сказать. Ей хотелось накричать на нее, спросить, почему ее здесь нет, но это было глупо. Она была принцессой, а Диана - простой служанкой. Принцессе не положено знать, что происходит с каждым ничтожным человечком, который работает под ее крышей. Кроме того, она была больше похожа на Эйгона, чем на Диану, рожденную под люстрами и позолоченными залами.

Но она не могла не чувствовать себя преданной, злиться. Гнев был в основном направлен на себя, как она могла быть такой наивной. Ее мать была права. Дейенис была принцессой, а Диана никем. Никакие мечты не могли изменить ситуацию.

«Я думаю, тебе пора идти, принцесса», - наконец пробормотала Диана.

Она почти почувствовала себя плохо, услышав шепот удовлетворения, когда новые слезы потекли по щекам Дейенис. Боги были жестоки, и для таких людей, как она, трудностей было предостаточно, и поэтому с каким-то болезненным интересом можно было наблюдать за страданиями королевской семьи.

Это было похоже на то, как смертный наблюдает за истекающим кровью богом, испытывая одновременно изумление и восхищение, и использует свой золотой ихор, чтобы восстановиться и залечить собственные раны.

«Возвращайся в свой замок, принцесса», - повторила Диана. «И забудь, что ты когда-либо знала меня».

Когда мать втащила ее внутрь, девочка не сопротивлялась, бросив последний несчастный взгляд на девочку, которую она называла подругой, когда дверь окончательно захлопнулась за ними.

«Ты мой друг», - пробормотала Дейнис в пустой ночной воздух. «Ты мой друг, поэтому ты не можешь быть чужим... пожалуйста, не будь чужим».

Эймонд внимательно следил за ней, ожидая более взрывной реакции. Он заметил едва заметную дрожь в ее плечах и контролируемые вдохи и выдохи, которые она делала, когда пыталась не плакать. Он хотел протянуть руку, чтобы утешить ее, но не хотел усугублять ситуацию. Он ждал, пока она подойдет к нему первой, возможно, чтобы поискать утешения.

Но, к его удивлению, она сделала нечто совершенно неожиданное. Без предупреждения она рванула вперед, ее стремительные движения застали Эймонда врасплох. В размытом решимости она растворилась в кружащихся массах людей, исчезнув среди хаоса Блошиного Конца.

Эймонд раздраженно вздохнул, нахмурившись от беспокойства и раздражения. Он покачал головой, его губы скривились от неожиданного поворота событий этой ночи. Вся эта суета из-за жалкой служанки. Он вообразил, что у него есть некоторое представление о том, что произошло. На протяжении многих лет было довольно много подобных ситуаций, в которых оказывался его брат-блудник, и его мать обычно разбиралась с ними, бедная жертва действий Эйгона отсылалась прочь, и его досье снова стиралось. Слуг все время освобождали от их обязанностей в Красном замке, и никого это никогда не волновало. Конечно, никто не отправлялся на их поиски.

Пробираясь по узким тропам и оживленным переулкам Блошиного Конца, Эймонд пробирался по многолюдным улицам в поисках своего неуловимого спутника. Толпы людей, казалось, поглощали ее целиком, скрывая любые следы ее присутствия.

*********

Тем временем Дейнис наконец нашла уединение в заброшенном переулке, ее грудь вздымалась от напряжения после бега через Блошиный Конец. Ее дыхание стало прерывистым, а жжение от слез смешалось с затянувшейся болью на щеке, болезненным напоминанием о встрече, которая пошла так неправильно. Она заслужила пощечину. Она заслужила это и даже больше.

Разочарование и самоупреки нахлынули на нее, водоворот эмоций закрутился под поверхностью. Она ругала себя за то, что не знала, за то, что не замечала страданий Дианы, и за то, что не справилась со своей ролью друга. Груз вины навалился на нее, тяжкий груз, от которого она не могла избавиться.

Дейнис сердито вытерла слезы, струившиеся по ее щекам, ее рука дрожала. Она даже не хотела думать о том, что никогда больше не заговорит с Дианой. О том, что не увидит ее знакомое лицо в коридорах Красного замка и не посмеется с ней в Богороще. Нет, она не хотела думать об этом, иначе она начнет скатываться по спирали. Она была просто одержима.

Отдаленные звуки веселья и шумной болтовни из близлежащего пивного дома проносились сквозь тишину переулка, какофония, которая манила ее своим собственным странным образом. Это был неожиданный зов сирены среди ее смятения - искушение, которому она редко поддавалась. Но сегодня все было по-другому, ночью, когда потребность в отвлечении перевешивала ее обычные сомнения.

С безрассудной решимостью Дейнис отряхнула пыль со своей одежды, вытерла остатки слез и направилась к источнику шума. Деревянная дверь пивной скрипнула, когда она вошла внутрь, шум и тепло этого места окутали ее, внезапно контрастируя с запустением переулка.

Воздух внутри был густым от запаха эля и смешанных ароматов пота и дыма, опьяняющей смеси, которая атаковала ее чувства. Комната была полна активности - посетители толпились вокруг столов, занимаясь шумными разговорами, в то время как звон кружек и смех отражались от стен.

Дейнис замешкалась на пороге, ее присутствие привлекло любопытные взгляды некоторых посетителей. Она поправила капюшон, чтобы скрыть лицо в тени еще больше, чувствуя себя не на своем месте. Призвав свою решимость, она направилась в свободный угол комнаты, ее сердце колотилось в груди. Она устроилась на деревянном табурете, чувствуя, как тяжесть ее проблем давит на нее, когда она подала знак выпить - непривычный выбор для нее, но желанное отвлечение сегодня вечером.

Официантка, симпатичная молодая женщина с приятной улыбкой, поставила перед ней кружку эля, пенистая жидкость блестела в тусклом свете. Принцесса нерешительно посмотрела на нее, в ней бурлили опасения и любопытство. С осторожным глотком горькая жидкость коснулась ее губ, чуждая и неожиданная. С плохо замаскированным кашлем отвращения она опрокинула кружку и выпила больше половины, изо всех сил стараясь не брызнуть слюной. Она ничего не ела с завтрака этим утром и на мгновение задумалась, не опьянеет ли она быстрее натощак. Во всяком случае, она на это надеялась.

Дейнис обнаружила, что заблудилась в четвертом напитке, когда ее прервали. Тепло алкоголя начало распространяться по ней, притупляя грани ее мыслей, стирая границы между ее тревогами и хаотичной атмосферой этого места.

Присутствие скользнуло на сиденье рядом с ней, поразив ее неожиданной близостью, ее рука инстинктивно сжалась вокруг кружки. Она обернулась и увидела женщину, крупного телосложения, на лице которой была лукавая усмешка, казавшаяся знакомой, но далекой в ​​дымке опьянения Дейенис.

«Принцесса», - заговорщически прошептала женщина на ухо Дейенис, в ее голосе послышались нотки озорства.

Дейнис вздрогнула, волна тревоги пробежала по ней, когда она взглянула на женщину, которая, казалось, знала ее. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить лицо.

И тут ее осенило - воспоминание из прошлых лет, момент, похороненный в глубинах ее сознания. Женщина, сидевшая рядом с ней, была той самой из борделя, которая предложила ей тоник, а вместе с ним и решение одной из ее самых больших проблем. Однако теперь, когда Дейнис стала старше, она поняла, что есть менее заметные или проблемные способы добиться того, чего она хотела. Мунти, например, справилась бы с этой работой отлично. Тем не менее, она была благодарна за постоянное решение, которое предложила женщина.

Узнавание вспыхнуло в глазах Дейнис, когда она вспомнила их предыдущую встречу. С усилием выглядеть сдержанной, несмотря на действие алкоголя, она наклонила голову в знак признания.

Улыбка женщины стала шире, глаза ее заблестели от удовольствия, когда она откинулась назад, изучая принцессу с нескрываемым любопытством.

«Ну, ну, давно не виделись, не правда ли? Как у тебя дела, принцесса?»

Дейнис колебалась, границы между осторожностью и любопытством размылись. «Я была... достаточно хорошо», - неопределенно ответила она, ее слова были слегка невнятными из-за воздействия эля.

Женщина усмехнулась, и в этом звуке прозвучала нотка озорства. «Ах, приятно слышать. Я наконец-то могу быть спокойна, зная, что член королевской семьи не встретил свою кончину от моих рук», - съязвила она, ее ухмылка выдавала безразличное отношение, которое говорило Дейенис, что ее не слишком волнует, будет она жить или нет.

Дейнис кивнула, не зная, что сказать дальше. Она потягивала свой напиток, едва замечая приближение Эймонда, пока случайное замечание женщины не привлекло ее внимание.

«Похоже, у тебя гости», - заметила она, устремив взгляд куда-то за плечо принцессы.

Эймонд бросил суровый взгляд на сцену перед собой. Выражение его лица, смесь раздражения и беспокойства, потемнело, когда он остановился на собутыльнике Дейнис. Узнав ее, он незаметно сжал челюсти, что было тонким указанием на его недовольство.

Улыбка женщины стала шире, когда она обратила на него внимание: «Ну-ну, посмотри, кто у нас здесь. Боже, как ты вырос».

Стальной взгляд принца впился в нее, его молчание было свидетельством его презрения к ее присутствию. Но женщина, не смутившись, лукаво взглянула на Дейенис, прежде чем снова заговорить, ее слова были пронизаны завуалированной провокацией.

«Похоже, ты нашел хорошего партнера для практики», - поддразнила она. «Поэтому мы тебя больше не видим?»

Челюсть Эймонда заметно напряглась от ее слов. Не говоря ни слова, он протянул руку, крепко сжав руку Дейнис, застав ее врасплох. Она слабо запротестовала, пытаясь допить остатки своего напитка, прежде чем он вырвал кружку из ее руки. Ее протесты были встречены быстрым и сильным рывком, Эймонд потащил ее от стола и из пивной, его шаги были целеустремленными и полными сдерживаемой ярости.

Шум отошел на второй план, когда они вышли, прохладный ночной воздух резко контрастировал с хаотичным теплом внутри. Дейнис слегка споткнулась, ее голова кружилась как от алкоголя, так и от внезапности ситуации. Эймонд знал эту женщину. Дейнис сохранила эту информацию, чтобы проанализировать ее позже. Сейчас она не хотела думать о том, откуда он мог знать владелицу борделя, и почему она могла знать его. Алкоголь должен был помочь ей забыть, облегчить ее проблемы, и она позволила ему сделать свое дело.

«Эмонд, подожди», - пробормотала она, пытаясь успокоиться и изо всех сил стараясь не отставать от его решительного шага. «Куда мы идем?»

«Домой!» - прогремел он. «С меня хватит твоих приключений на одну ночь.

Смех вырвался из горла Дейнис, пока она не захихикала во весь голос. Она уперлась каблуками в землю и агрессивно выдернула свою руку из его.

«Если вам надоело, то вы можете вернуться. Никто вас не останавливает».

«Вот ты снова стал сложным. Я думал, мы уже это пережили».

«Я не могу вернуться. Я просто не могу... пожалуйста», - ее глаза стали умоляющими.

Эймонд вскинул руки в раздражении: «Ты пьяна, Дейнис! Куда еще ты пойдешь? Что ты вообще собираешься здесь делать?»

«Куда бы я... пошла? Я бы...» - медленно пробормотала Дейенис, а затем замолчала, словно потеряв ход мыслей.

Эймонд бросил взгляд на небо, словно прося богов о терпении.

«Почему мне вечно приходится заботиться о пьяницах?» - пробормотал он себе под нос.

«Пожалуйста, просто уходите».

«В таком состоянии тебя убьют или еще хуже!»

«Есть ли что-то хуже смерти?»

«Дейнис, будь серьезна».

«Я! Что может быть хуже, чем быть мертвой?» - она помедлила, затем ответила на свой собственный вопрос. «Ну, я полагаю, есть много вещей хуже, чем быть мертвой. Например, когда твой самый близкий друг больше никогда не захочет с тобой разговаривать. За исключением того, что это уже произошло, так что на самом деле мне здесь прекрасно».

Эймонд положил руки ей на плечи, пытаясь удержать ее покачнувшееся тело, его единственный глаз встретился с ее глазами, пытаясь добиться от нее каких-то объяснений.

«Почему ты не хочешь вернуться в Красный Замок?» - спросил он, медленно выговаривая слова.

Слезы навернулись на глаза Дейнис, ее эмоции грозили выплеснуться наружу, пока она пыталась сформулировать свои чувства. Она покачала головой, не в силах найти слова, чтобы передать тяжесть своего горя.

Эймонд выругался про себя, его разочарование было очевидным. Он уже сталкивался с пьяницами, Эйгон был самым большим из них, но он никогда не видел Дейенис в таком состоянии. Она не была неряшливой, как его брат, но он не был уверен, что быть плаксивым пьяницей было бы лучше.

«Почему ты расстроена?» - снова мягко спросил он, надеясь провести ее через туман эмоций, затуманивший ее разум.

Вместо прямого ответа на его вопрос слова Дейенис вылились в бессвязный, отрывочный поток, мешанину эмоций и самоупреков.

«Я просто... Я плохой друг, Эймонд. Я должен был знать... Я должен был видеть, что что-то не так. Как я мог этого не знать? Ей было больно, а я даже не заметил... Я подвел ее. Как я мог называть себя ее другом, если я даже не мог ее защитить?»

«Стоп. Это не...»

"Я была слишком увлечена... всем остальным, замком, женихами и всей этой ерундой. Я должна была быть рядом с ней. Но меня не было. Я потерпела неудачу..." - ее дыхание сбилось, слезы потекли по щекам, когда она продолжила, ее голос дрожал от отвращения к себе. "Что это за друг, Эймонд? Что это за друг, который позволяет такому случиться? Я просто... Я бесполезна, и она больше никогда не заговорит со мной, и я не знаю, как это исправить. Я даже не знаю, кто причинил ей боль, иначе я бы сама вырвала им глаза из черепа, чтобы они никогда не смотрели друг на друга до конца своих дней".

Эймонд замялся от ее слов. Он не ожидал от нее такой жестокости. Или, может быть, ожидал. В ней чувствовалась скрытая ярость, и если она и была чем-то, так это яростной преданностью. Он почти ожидал, что она пойдет в покои Эйгона и сама вырвет ему глаза. Тогда лучше всего, чтобы она не узнала, какую роль его брат сыграл во всей этой ситуации. Не из-за какой-то привязанности к Эйгону, конечно, но это создало бы больше проблем для его матери, и если Дейенис была предана, то Эймонд был вдвойне предан. По более важному вопросу, это могло бы стать их погибелью.

Он смахнул слезы Дейенис, удивленный тем, что она позволила ему это, закрыв глаза и наклонившись к его прикосновению. Она действительно должна быть слишком пьяна, чтобы беспокоиться тогда.

«Ты не плохой друг», - твердо сказал он. «Ты хороший друг, добрый и заботливый. Это не твоя вина. Никто другой даже не побеспокоился бы о том, чтобы пойти ее искать».

Дейнис усмехнулась: «Ты думаешь, я хороший друг?»

"Конечно."

«Это самая большая ложь, которую я когда-либо слышала», - она одарила его водянистой улыбкой. «Ты даже не считаешь меня другом, не говоря уже о порядочном друге».

Эймонд вздохнул: «Я действительно сожалею о том, что сказал. Я никогда не смогу достаточно извиниться за это, но я потрачу остаток своей жизни, чтобы загладить свою вину, если ты мне позволишь».

Дейнис внимательно посмотрела на него, прищурившись, чтобы избавиться от размытых краев своего зрения. Он уставился на нее, эрнест с легким намеком на отчаяние.

«Боюсь, у тебя не так много времени, чтобы выполнить свое обещание. Дедушка полон решимости избавиться от меня».

Она нахмурилась, и Эймонд задумался, простила ли она его на самом деле или это говорит алкоголь. Тем не менее, когда она наклонилась к нему, уткнувшись лбом ему в плечо, он подумал, что это хорошее место для начала. Его обычно непреклонное поведение смягчилось, как и всегда, когда дело касалось ее.

«Я бы хотела, чтобы мы были детьми», - пробормотала она, и голос ее заглушила его туника. «Я бы хотела, чтобы мы снова были детьми, без забот в мире. Все мы вместе, как раньше».

Эймонд сдержал презрительное фырканье. Это было очень привилегированное заявление, исходящее от нее. Его собственные детские воспоминания были куда менее приятными, но он полагал, что понял ее чувства.

«Возможно, мне следует стать септой».

"Что?"

«Я могла бы быть септой. Я могла бы помогать с Джейхейрой и Джейхейрисом, а потом с детьми моих братьев, когда они у них появятся. Тогда я бы никогда не была вдали от своей семьи».

На этот раз ее слова действительно рассмешили принца, его веселые смешки отдавались эхом в его груди и в голове Дейнис. Она чувствовала, как нарастает головная боль. Но ей нравился звук его смеха.

«Не смейся надо мной!» - она подняла голову и нахмурилась.

«Я... нет», - ответил он несколько неубедительно.

Он не мог поверить своим ушам. Ее отсутствие амбиций почти сбивало его с толку. Она была первенцем Наследника Железного Трона, и вот она говорит ему, что будет довольна ролью тривиальной септы. Это было бы комично, если бы не было так бесит. В некотором смысле это напомнило ему Эйгона. Он никогда не понимал первенцев и их полное отсутствие признательности за то, что им давали свободно, чего другие отчаянно жаждали. Он не был глух к шепоту, который звучал в Красном Замке, и, к его великому раздражению, независимо от того, как Эйгон унизил себя и опозорил фамильное имя, были те, кто сговорился посадить его на Железный Трон. Эйгон на Железном Троне? Это было смешно. Не было менее подходящего кандидата, и все же, несмотря на все усилия Эймонда преуспеть в учебе и спорте, никто не удостоил его вторым взглядом.

«Будете ли вы действительно довольны своей должностью септы?»

«Если бы это означало быть рядом с теми, кого я люблю? Без сомнений».

«Но септа? Из всех, кем ты могла бы быть?»

«Из всех вещей, которыми я могла бы быть? Я думаю, я бы предпочла быть просто счастливой. И ничто не сделает меня более довольной, чем быть с теми, кого я люблю», - хмурое лицо Дейнис растаяло в ошеломленной улыбке. «И кто знает? Может быть, однажды я тоже буду учить твоих детей».

Эймонд напрягся: «Мои дети?»

«Конечно. Тебе ведь придется жениться, не так ли? За Ланнистера или Баратеона? Кто знает, может быть, именно ты объединишь Дорн с Семью Королевствами и даже женишься на дорнийской принцессе. И какой же я была бы ужасной подругой, если бы не любила твоих детей, как своих собственных», - ее голос затих в конце, тихий и меланхоличный, хотя Эймонд не мог понять, было ли это из-за алкоголя или чего-то более глубокого.

Я бы предпочел, чтобы ты любил их как своих собственных, потому что они твои собственные.

Вместо того чтобы высказать свои мысли, принц щелкнул ее по лбу: «Вот теперь ты говоришь фантазиями».

Дейнис рассмеялась, на самом деле это был просто взрыв дыхания. Он не имел ни малейшего представления о том, где лежат ее истинные фантазии, и они определенно не были связаны с наблюдением за тем, как он женится на другой. Она просто несогласно замычала, вернувшись в прежнее положение, прижавшись щекой к его груди, слушая звук его ровного сердцебиения и притворяясь, что завтра ей не придется развлекать еще один парад идиотов-мужчин, которые хотели ее только из-за того, что она могла им дать.

«Нам нужно вернуться, Дейенис», - прошептал Эймонд.

«Я не хочу возвращаться».

«Мы должны... в конце концов».

«В конце концов», - тихо повторила она.

Они постояли там несколько минут, укрывшись в тени за пивной, и окружающие звуки доносились до них, но так и не нарушали ореол тишины, в котором они, казалось, оказались.

«Тогда не делай этого», - наконец нарушил молчание Эймонд после долгих раздумий.

«Чего не делать?»

«Не выходи замуж ни за одного из своих женихов».

«О? Значит ли это, что ты одобряешь мои планы стать септой?»

«Нет... я... просто ты не можешь выйти замуж ни за одного из своих женихов».

Дейенис открыла рот, чтобы возразить, чтобы поддразнить его, но он посмотрел на нее своим непонятным взглядом, и слова застряли у нее в горле.

"Почему?"

«Ты их не любишь», - просто сказал он.

«Любовь? Что, и ты какой-то эксперт в сердечных делах?» - она не могла удержаться от шутки, хотя бы для того, чтобы отвлечься от того, какие чувства вызывал у нее его пристальный взгляд.

Эймонд замолчал. Он мог сказать много чего. Много чего, кроме правды, конечно, но если он не скажет этого сейчас, он не думал, что когда-нибудь получит шанс. Это должно было быть сегодня вечером. Сегодня вечером, когда девушка, которую он любил издалека, смотрела на него так, будто она, возможно, тоже могла бы его любить, словно она могла бы любить его во всей его отвратительной полноте, и не испытывать отвращения к его изуродованному лицу. Сегодня вечером был привкус возможностей, мечтаний и фантазий, время и место, где девушка, которая могла бы иметь кого угодно в мире, могла бы захотеть его.

Если бы Эймонд не знал наверняка, он бы подумал, что это он пьян.

Дейенис все еще выжидающе смотрела на него, ожидая ответа, и он подчинился, отбросив все запреты.

«Я люблю тебя с тех пор, как узнал тебя, а я знаю тебя всю свою жизнь, Дейенис, так что да, я бы сказал, что я своего рода эксперт».