(Пере)рождённая

Минут десять я сидела на скамье у кабинета в ожидании директрисы. Видимо, она ушла в столовую пообедать. Учителя тоже люди, чтобы не говорили о них ученики.

Ещё пару минут мне пришлось ждать, пока директриса, что-то делала в закрытом кабинете, вернувшись из столовой.
Как бы странно не звучало, у меня не было никакой паники или волнения перед входом в кабинет директора. Это такая же комната, как и все, только мебель дороже и кожаная.

И вот, наконец, она позвала меня в кабинет. И на глаза мне сразу бросилась папка с моим личным делом, которую Ян успешно прочитал и, я уверена, прочитал он её от корки до корки. И как он вообще умудрился достать её из архива?

В воздухе чувствовалось напряжение. На меня накатило незнакомое доселе волнение перед этой милой женщиной, которая сейчас таковой мне не казалась.

— Присаживайся, Смирнова, — ровным голосом произнесла она.
— Нет, спасибо. Я постою, — в тон ей ответила я.
— Как хочешь.

Она села на кресло у стола и открыла мою папку.

— Я знаю, что случилось у тебя в семье, Смирнова.

От услышанных слов больно кольнуло в сердце и чувства, которые я так умело давила в себе всю прошлую неделю, и которые я почти забыла, хлынули на меня с двойной силой. Я не знала раньше, что такие простые слова могут так больно ранить и заставить слёзы застилать глаза.
Но я не буду снова плакать.

Я быстро заморгала, чтобы непрошеные слёзы не вылились ручьём. Но ком в горле не давал мне ничего ей ответить. Она это видела и, наверное, видела страх в моих глазах, поэтому смягчила свой взгляд.

— Я понимаю, для тебя это больная тема, — её снисходительный голос никак не способствовал моему успокоению. Такое никогда на меня не действовало. — Но нужно это обговорить.
— Нет, — твёрдо ответила я.
— Но твои родители развелись и при этом уехали из города, — продолжала настаивать она. Как будто без её вот этих слов, я ничего не помнила. — Ты не можешь жить одна, о тебе кто-то должен заботиться.
— Я не одна, — и после этих слов осознание накрывает меня с головой. Всё, что делал Ян до сегодняшнего дня было не просто забота о больном человеке, не просто причина лишний раз прикоснуться ко мне — всё это была его забота обо мне. Искренняя забота. Он меня ведь ещё и одну не оставил в трудную минуту. А я его всё это время отталкивала и нагрубила этим утром. Ещё и мамочкой назвала, боже. Но факт, что он перегибал палку, оставался фактом. — Обо мне есть кому заботиться, — слова мне очень легко дались и с каждой секундой моё влечение к этому парню возрастает в разы. Но мы ведь решили, что мы друзья, вот пусть оно пока так и будет.
— Вот оно как, — сощурившись, задумчиво произнесла она.
— Да. И мне уже пора идти.
— И куда это мы спешим? — заинтересованно спросила она.
— Нужно кое-что сделать. Кое-что, что я только сейчас осознала.

И, не дожидаясь её ответа, я развернулась, собираясь уйти.
Схватилась за ручку двери, открыла её и почти вышла, когда в спину мне врезались следующие слова:

— Не хочешь обратиться за помощью к психологу?

И с силой захлопнула за собой дверь. Думаю, мой ответ был ясен.

***

Не знаю, то ли это была минутная слабость, то ли порыв внутреннего безумия, ну, или просто так велело мне сердце, но то, что я повисла на шее у Макарова я знала точно. Ещё знала, что мы стояли во дворе школы среди снующих школьников.
И, мне кажется, он немного, всего чуточку, но был в шоке. Хоть и не растерялся и обнял в ответ.

— Это ещё что за фокус? — спросил он спокойным, но со слышимыми в нём смешинками тоном. Весело ему.
— Проявление благодарности одной неблагодарной особы, — отошла от него на более-менее приемлемую дистанцию — два шага.

Он было хотел что-то сказать, но речь его перебил внезапно появившийся Залатарёв с лыбой до ушей, и Ян просто улыбнулся мне.

— Это что ещё за обнимашки и без Антошки? — весело спросил блондин и повис у Яна на плече.

По лицу брюнета было видно, что он этим не очень доволен.
Он старался как бы ненароком спросить его с плеча, но Антон и бровью не повёл.

— Обнимаю только тех, кто навещал меня при болезни, — обиженно ответила я и картинно надула губки.

Антон вскинул брови вверх и удивленно на меня посмотрел.

— Я, конечно, тобой дорожу, — начал он оправдываться, — но моё личное здоровье мне дороже, — заключил он свои довольно короткие выводы.
— А ещё он жутко брезглив и микробов обходит стороной, — добавил Ян, всё же скидывая друга со своего плеча, отчего тот чуть не свалился на асфальт.

Я тихо хихикнула, а блондин отряхнул успевшую испачкать джинсы пыль с колен, и встал, наконец, как человек. Сам. Без помощи.

Он с жалостью посмотрел на меня, но я была непреклонна и стояла, скрестив на груди руки, смотрела в упор в его зелёные глаза.

— Ты что, обиделась? — вдруг жалобно заскулил Антон. — Ру-уся...
— Отставить экзекуцию! — прекратила я его завывания. — Сил моих нет это слушать, — а затем смягчилась и мягко посмотрела в ясные глаза, — да не обиделась я.
— А чего стоишь как истукан упрямый? — возмутился Антон.
— Хочу совесть твою разбудить. И кто это тут истукан?
— Ах ты совесть мою разбудить хочешь! — выражение лица блондина мне не понравилось и я приготовилась к побегу. Ну или хотя бы укрытие какое найти бы. — Я те сейчас покажу!

Он наступал на меня, а я ловким движением, буквально за один шаг, спряталась за спину не ожидавшего ничего подобного Яна, и пользовалась им как щитом. Также щит помогал мне, удерживая Антона на расстоянии вытянутой руки, чтобы его ручонки до меня не доходили.

— Так не честно! Он тебе помогает! — обиженно простонал тот и, совсем оставшись без сил, успокоился.
— На войне все средства хороши, — бойко огрызнулась я.
— Да я тебя...
— А ну хватит ребячиться! — Яну надоел этот цирк и он решил всё прекратить. — Руслана, не подогревай его на новые нападения. Ещё один проигрыш глубоко ранит его самолюбие, — это он уже мне, через плечо, но Антон, я была уверена, тоже услышал.
— Ещё друг называется...

Он обиженно скрестил руки на груди и сгорбился, всем видом показывая, что он сильно обиделся. Мы с Яном переглянулись и лишь улыбнулись на сие действо.

— Антоша! — девичий голос отвлёк нас от нашего личного дурдома.

К нам подошла брюнетка, которую трудно было не заметить. Блестящие чёрные, как сама ночь, волосы прямыми линиями ниспадали до обтянутой тканью джинс задницы. Топ с модным принтом, тёмные джинсы и каблуки. Раньше её в нашей школе не видела. Наверное, с другой или вовсе не школьница.

Жгучая брюнетка. По душу нашего тщедушного Антошки? Не верю.

— Тамара! — оживился наш Антоша и мигом подошёл к ней, притягивая к себе за талию. Ишь, Казанова! — Я тебя тут уже заждался, — и они просто ушли.

Развернулись и просто, мать их, ушли! Это нормально?!
Я повернулась к Яну, дабы выразить своё глубочайшее возмущение, но его рядом не оказалось. Огляделась, а он уже размеренным шагом шёл в сторону дома.

Пришлось нагонять и, сравнявшись с ним, начала выражать своё негодование, опустив момент, где я была очень недовольна тем, что он меня там оставил и даже не позвал.

— А это нормально, что он просто взял и ушёл? Не познакомил, не попрощался. Он просто...
— Для него это норма, — прервал меня брюнет. Слова его были отстраненные, будто он и не здесь, а там где-то, в своём мире. — Мы оба знаем, что она всего на пару дней, что она лишь для развлечения, — он смотрел вперёд себя, ни разу не взглянув на меня.

А я шла рядышком, не отрывая глаз от его профиля. И ноги ныли. То ли устала очень, то ли спотыкаться о камни десять раз подряд не есть хорошо.

— Да, он говорил, — похоже, ему не очень нравилась тема обсуждения похождений его друга, поэтому я решила перейти к теме более насущной. — Ян, — он, наконец, посмотрел на меня, — где машина? Почему мы идём пешком?

Не то, чтобы ходить пешком для меня негоже. Совсем нет. Просто погодка не совсем располагала для таких вот прогулок, хоть идти недалеко.
Небо застилали серые облака, будто готовясь к снегопаду, но снега, как и прежде, на улице не было. Да и вряд ли будет. Но хочется...

— Ого, так заметила! Я-то думал, когда до неё дойдёт, — захохотал парень. Ну да, долго до меня сегодня вещи доходят. День сегодня долгий и странный, чутка.
— Так вот к чему вся эта отстранённость во взгляде, — с укором посмотрела на него. — Думала, что важное удумал.
— Удумал, — внезапно.

Я поплотнее укуталась в не совсем тёплую куртку. Мои действия не ускользнули от взгляда синих глаз. Он ближе подошёл и одной рукой к себе прижал за плечи. И так тепло вдруг стало. Я и не отошла. И ничего против не имела.

— Так что удумал-то хоть? — тихонько спросила, не нарушая нашу маленькую идиллию.

Он усмехнулся, но не ответил. Лишь тему перевёл, спросив, как в школе дела прошли.

— Школа, как школа, — уныло ответила я. — Ничего особенного, — и тут осеклась. — Ой, нет, вру.

Потёрла руки друг о друга, пытаясь их хоть как-то согреть и немудрёные махинации мне чуточку, но помогли.

— Директриса приходила, — и рассказала ему о нашем голосовании насчёт бала-маскарада. — Сказала, дня через дня два даст точный ответ: состоится или нет.
— Состоится, — твёрдо и уверенно произнёс Ян. — Хочу узнать, как ты танцуешь медленный танец, — ухмыльнулся он.

Тут же вырвалась из-под его руки, нахмурилась.

— А с чего ты взял, что я с тобой пойду?
— Так это ж очевидно, — он засунул руки в карманы и вновь посмотрел вдаль.

Да что ж ты там такое увидел-то хоть?

— А, может, я не хочу с тобой идти, — смело возразила я. Он, наконец, перевёл на меня взгляд. Напрягся. — Может, — недолгая пауза, — может, я с Антоном пойти хочу, вот.
— С Антоном? — он разразился таким хохотом, что прохожие чуть косились на нас.
— Ну или с любым другим парнем, — обиженно пробурчала я. — Мало, что ль, их в школе нашей.

Иду дальше и вдруг наступила тишина, и в тот же миг меня что-то потянуло назад за руку.

Секунда, и я в объятиях Яна. Судорожно вдохнула воздух. Его вдруг стало так критически мало. Возможно, это от неожиданности.
Возможно...

— То есть, — начал он. Почему-то он смотрел не в глаза мне, как обычно, а как будто сквозь меня. И взгляд был грустный. Я бы сказала... нет, не знаю, как его описать, — ты готова пойти с кем угодно, но только не со мной? — он горько хмыкнул. — Я думал, что хоть что-то для тебя значу.

И так стыдно стало за те необдуманно брошенные слова. Сердце кольнуло и боль эта разлилась по всему нутру. Отчего так больно...

— Ян...
— Знаешь, что? Я же удумал кое-что и сейчас отвечу, что именно.

Он чуть отодвинул меня от себя, держа за плечи на расстоянии вытянутой руки.

Я не сразу заметила, что мы стояли у дома.

— Вчера ты сказала, что мы остаёмся друзьями, так? — я кивнула. — Утром я проснулся с мыслью, что слишком быстро согласился на твои, прости конечно, но идиотские условия, — он смотрел прямо в глаза и вдалбливал мне каждое слово, чтобы я ничего не упустила, поняла все его мысли и чувства. У него получалось. — Я не собираюсь с тобой дружить, — от неожиданности у меня чуть приоткрылся рот. Но ничего сказать не могла. Противный ком в горле. — Я добьюсь тебя, чего бы это мне не стоило.

Я стояла в оцепенении на протяжение всей его речи. Сейчас, выговорившись, он выглядел таким грустным и лишь два синих огонька давали понять, что в его омуте черти водятся.

В следующий миг, глаза его обрели хитрый прищур. Он что-то задумал.
Ну не закуёт же он меня в кандалы в какой-нибудь темной хрущёвке, пока не признаюсь ему в истинных своих чувствах. Не закуёт ведь?

— Если я тебе хоть чуточку дорог, — доверительно начал он завораживающим голосом, — на бал ты пойдёшь со мной, — кивнула, — и это будет считаться как первое свидание, — вновь кивнула, пока мне всё нравилось, — и мы начинаем встречаться, — а вот и подвох. Отрицательно покачала головой, так что, казалось, мозг всколыхнулся.
— Так дело не пойдё-ёт, — начала медленно пятиться назад. Ян за мной следом. — На такое я не согласна.

Отступать уже было некуда. За спиной холодная стена кирпичного дома. А Ян всё шёл и шёл, пока не встал на непростительно близком расстоянии и в упор посмотрел на меня.

Его лицо не отражало злости, оно было довольно спокойное и расслабленное. Такое лицо бывало у тех, у кого всё шло по плану и всё было под их контролем. У меня, уж точно, оно было не как у него.

Сердце бешено зашлось от близости чужого тела и тепла, исходящего от него.

— Не ври, малыш, — усмехнулся, — ты этого не умеешь, — от нервов сглотнула и чуть прикусила губу. — Твои глаза, — прихватил пальцами мой подбородок и приподнял, чтобы смотрела на него, а не на замок его куртки, — они тебя выдают.

Я высвободилась от его хватки и отвернула лицо в сторону. Не смотрела на него.

Сжала кулаки и взяла себя в руки.

— Знаешь что, — я выбралась из созданной им ловушки. Он наблюдал за моими действиями, ничего не говорил. — Согласна пойти на бал с тобой, выбора ты всё равно мне не оставишь, — прочистила горло, чтобы голос звучал увереннее, насколько это было возможно в данный момент, — даже можешь считать это первым свиданием, — посмотрела в глаза цвета океана. — Но знай, что встречаться я ни с тобой, ни с кем-нибудь ещё не собираюсь. И прежде чем ты начнёшь меня уговаривать, а это ты умеешь и мы оба это знаем, хочу тебе сказать, — смягчила голос. — Как бы банально не прозвучала эта избитая фраза, но сейчас она как никогда кстати и я скажу, что дело не в тебе, а во мне. Это правда, Ян. Тебе ли не знать, через что я прошла за короткий период прошлой недели. Не могу вспомнить, чтобы я пролила столько слёз, сколько тогда. Я, чёрт возьми, подумывала о самоубийстве, — глаза брюнета округлились, затем он нахмурился, — ты об этом не знаешь, так что опустим этот момент.
— Ты меня отвергаешь? — он решил опустить вопрос с моим последним признанием.
— Да.

Слишком резко ответила и внутри что-то сжалось. Как же быстро мы перешли от беззаботных разговоров не о чём к выяснению отношений.

— Значит, мы никогда не...
— По крайней мере, не сейчас, Ян.

Он медленно кивнул и кажется спокойным, но в глазах я видела толику разочарования.

Молчание повисло между нами. Лишь ветер, колышущий голые ветви деревьев, прорывается сквозь тишину. Он усиливался, а затем... пошёл снег.

Подняла лицо к небу и маленькая резная снежинка легла мне на нос и растаяла за долю секунды. Улыбнулась уголками губ. Во всех книгах, когда у главных героев наступал переломный момент в отношениях либо в жизни в небе вспыхивала молния и перерастала в грозу. Возможно, моя жизнь совсем не похожа на жизни вымышленных персонажей и мой переломный момент наступил с первым снегом. А возможно, что гроза в начале декабря это бред.

Почувствовала, что за мной наблюдают и знала, кто именно. Перевела взгляд на Яна. Снег усилился, и поэтому на его волосах уже собрался приличный такой сугроб. Чуть усмехнулась, решила подойти и очистить копну чёрных волос. Он не двигался, ничего не говорил, а лишь наблюдал за моими действиями. В конце концов, я не выдержала.

— Что? — почти шёпотом спросила я, чуть потупив взгляд, отходя на шаг.
— Ничего, — спокойно ответил он. — Пойдём домой, холодно.
— А... это удобно... теперь?
— Не понял, — он недоуменно посмотрел на меня.

Топталась на месте, не зная, как объяснить.

— Ну, я отвергла тебя, ты теперь, наверное, не захочешь, чтобы я жила у тебя и ты...
— И я, что? Прогоню тебя в пустую квартиру твоих родителей? — с усмешкой перебил меня он.

Я кивнула.

— Эх ты... — добродушно протянул он.

Он взял меня за руку и только тогда я поняла, что на улице действительно холодно, а от его руки исходило нереальное тепло.

— Ты сама только что говорила, что сейчас у тебя трудный период в жизни, и ты думаешь я тебя отпущу? Чтобы я к тебе не чувствовал, и чтобы между нами не происходило — я тебя не оставлю, слышишь?

Его слова так грели сердце и душу, что я невольно улыбнулась.

— Я не могу оставить тебя одну.
— Спасибо, — искренне поблагодарила его. Не знала, что ещё можно сказать в такой момент.

Мы пошли в сторону подъездной двери со всё ещё не починенным домофоном. Ян открыл дверь и впустил меня первой.

Подходя к лифту, спросила у него:

— А всё же, где машина?
— Я одолжил её однокласснику. Его отец наказал и забрал ключи. О причине наказания даже не спрашивай, — он поднял руку, — там жесть.