В цепях собственной агонии
Он ничего не чувствовал. Обсалютно ничего. Словно душа покинула тело, оставив его где-то в другом мире. И это отвратительное, такое мерзкое, но в тоже время уже свойственное ему, словно с самого рождения, чувство пустоты, что долгие годы пожирало изнутри вместе со страхом и ненавистью, сейчас снова накрыло его с головой. Оно убивало его, разрывая плоть и проникая под кожу. Обида стиснула лёгкие крепкой хваткой, давя так, что дышать было просто невозможно. Ярость и дикий, подобный звериному, страх бурлили в жилах, расползаясь повсюду.
- Уилл...
Знакомый хриплый женский голос окликнул его, эхом отразившись в ушах. Кажется, звук доносился со всех щелей этого места.
- Уилл...
Снова позвал он, сделавшись таким знакомым и родным. Сердце ёкнуло, и всё вокруг словно замерло, когда в голове всплыли воспоминания о том, кто это. Так давно он не слышал её.
- Мама? - Не веря своим ушам прошептал он, беспорядочно оглядываясь в разные стороны. - Мама! Где ты?
Сердце бешено колотилось, разрываясь от эмоций. Волнение накрыло с головой, окутывая с тело, пробивая словно ударом тока, отчего тело тут же покрылось надоедливыми мурашками. Однако в то же время где-то глубоко внутри что-то затрепетало, надежда на что-то очень хорошее загорелась тусклым огоньком, отчего сделалось так непривычно странно.
Мама. Это та, кого не хватало в жизни Уилла. Джойс всегда была рядом, но в то же время недосягаемо далеко. Её замученые и уставшие глаза всегда были полны тоски и печали, смотря пустым взглядом, что пробивал до дрожи. После ухода отца эти карие, такие родные м любимые очи, когда-то излучавшие тепло навсегда утратили его. Ледяной холод застыл в них и Джойс вела себя так, словно Уилла в её жизни нет и никогда не было. Голос сделался сухим и безразличным, однако она практически всегда сохраняла молчание, потому Уилл даже не был до конца уверен, что помнил его. Единственное, что он точно навсегда для себя отметил - монотонность, усталость и холод.
Между ними с тех пор навечно нависло это тяжёлое напряжение и гнетущая атмосфера стала частью их совместной жизни.
Боль сжимала сердце, а горечь плавила лёгкие каждый раз, когда в памяти всплывала эта несколько сутулая фигура немолодой женщины с растрепанными длиными волосами и страной домашней одежде.
Особенно тяжко было смотреть на то, как другие дети бежали обниматься к своим родителям после школьного дня, весело рассказывая события, произошедшие с ними за всё это время. Они были такими счастливыми и радостными, словно вылезли из каких-то дурацких реклам. И это бесило. Зависть грызла его всё время, а обида стискивала лёгкие, заставляя глаза наполнится слезами.
Но вот сейчас мама снова была тут! Она звала его, Уилла, своего сына!
- Мама! - Снова позвал парень, сорвавшись на отчаянный крик. Он так и не увидел её.
Почему?! Почему даже сейчас Джойс здесь нет?!
Опустившись на колени, ощущая как от безысходности подкосились ноги, Уилл прикрыл лицо руками. Горячие слезы безостановочно катились по щекам. Всё внутри словно разрывалось. Обида, злость и тоска смешались вместе, отчего было совершено не понятен что творилось сейчас у него на душе. Но Уиллу было плохо. Невыносимо.
- Ты так нужна мне! Почему ты оставила меня?! Почему?! - взвыл парень, сжав ткань на рубашке.
До боли стиснув челюсти, Уилл всхлипнул и снова сорвался на рыдания. Как бы сильно он не пытался сдержать себя, чувства всё равно выливались наружу, и, кажется, полностью разрывали его плоть, обливая сердце кровью.
Чья-то тёплая рука нежно коснулась щеки, осторожно приподняв голову вверх. Вздрогнув всем телом от неожиданности, Уилл уставился на этого человека сквозь слезы и опустив брови ощутил, как губы его расползаются в несколько кривоватой, но искренней и радостной улыбке.
Перед ним снова стояла Джойс и выглядела она так, какой Уилл в последний раз помнил её в очень далеком прошлом: добродушное выражение лицо с большими сияющими глазами, что грели душу, даруя, кажется, всю любовь и заботу этого мира; милая улыбка с ямочками на щеках, которая могла лишь одним своим видом сказать, что всё хорошо, заверив в лучшее.
– Мама... – Дрогнувшим голосом прошептал наконец Уилл, не смея оторвать восхищенных и полных радости глаз от столь зачаровывающей картины.
Секунда и женщина уже была заключена в крепкие объятия. Сцепив руки за спиной, Уилл что есть силы сжал её рубашку, словно боясь снова потерь самого важного человека. Плевать, что это лишь галюцинации, созданные Пожирателем. Пусть он лучше умрёт, но останется в этом мире, ведь тут есть то, что Уилл искал, кажется на протяжении всей своей жизни – внимание мамы.
Зарывшись в каштановые кудри, Уилл вздохнул родной запах, ощущая, как всё внутри затрепетало и радостное волнение вскружило голову.
Всё казалось нереальным, ощущение того, что Джойс сейчас просто куда-то испарится внушало страх. Однако с каждым новым прикосновением материнских рук к спине, что осторожно поглаживали его, постепенно начали убаюкивать.
Вторая рука взъерошила длинные русые волосы, прижимая ближе к себе и на секунду даже казалось, слово это и не сон вовсе. Словно мама сейчас действительно была тут.
– Я так скучаю по тебе и люблю. Всегда любил... Мне так не хватало твоего внимания, твоей любви и заботы.. Я всегда хотел быть рядом, хотел, что бы мы жили дружной семьёй, чтобы ты была счастлива и тоже любила меня. – Лепетал он, лихорадочно треся головой, сильнее прижимаясь к ней.
– Я знаю, милый, знаю.. – Тихо прошептала Джойс в ответ, закивав. – И я тоже действительно люблю тебя.
От этих слов Уилла всего затрясло. Его любят! Он нужен! Если это лишь иллюзии, то он бы хотел, чтобы она продолжалась вечно. Всё лучше, чем суровая реальность.
– Мне так жаль, что меня не было рядом всё это время, чтобы помочь. – Горячо заверила она. – Этот парень, Майк, кажется, ты что-то чувствуешь к нему, не так ли?
Вопрос заставил Уилла врасплох. Уилл и сам не разобрался в том, что ощущал к нему. Майк был противен ему, Уилл, кажется, ненавидел этого человека, ведь все время он то и дело портил жизнь. Однако в тоже время дыхание замирало, стоило только заглянуть в его глубокие глаза, сердцебиение учащалось, когда парень был слишком близко, даже если просто бесцельно стоял.
Майк очень бесил своими идиотскими шутками и выходками, но Уилл не мог отрицать, что ему до жути нравились прикосновения этого парня. Нет. Не тогда, когда Майк бил, а тогда, когда из конченого мудака превращался в заботливого и адекватного человека. Когда осторожно прикасался холодными пальцами к лицу, когда его руки сжимали запястья или даже в те моменты, когда это было обычное случайное касание. Порой даже хотелось больше. Как, например, в тот день, когда Майк прижал его к стене, находясь в нетрезвом состоянии, и подарил нежный, такой пугливый, неуверенный и трепетный поцелуй, а затем и вовсе оставил на этом месте засос в виде розоватого пятнышка и бледной коже.
Его лицо казалось милым, когда он хмурился и что-то бурчал себе под нос, паралельно стараясь как-то помочь, или когда от неловкости Майк прятал глаза, начинает чесать свой затылок. А те моменты, когда Уилер сосредоточено что-то готовил, крутясь у плиты, быстро выполняя чуть ли не сразу действий одновременно и вовсе были чем-то экслюзивным, чем-то, отчего не хотелось отводить глаз. Затем Майк всегда ставил две тарелки с равными порциями очень привлекательной на вид и запах едой и несколько раздражённо, но в то же время смущённо звал Уилла за стол, откашливаясь в конце.
Но всё же Майк был не только таким. Самым главным чувством в их взаимоотношениях был страх. Майк слишком непредсказуем, ему настроение менялось словно по щелчку пальцев и никогда не было ясно, что он чувствует на самом деле. Единственный раз, когда он дал слабину – когда тонкое лезвие ножа холодом обожгло его кожу, оставив пару неглубоких царапин.
– Я.. Не уверен. – Промямлил Уилл, нерешительно отстранившись, чтобы посмотреть матери в глаза. – Но кажется, что да.
Она тепло улыбнулась ему, с понимаем качнув головой и снова провела рукой по спине. Кажется, она и так обо всём знала, будто читала его мысли.
– Понимаю. – Шепнула она в ответ и голос был её таким нежным и спокойным, что умиротворение само собой разливалось внутри, внушая осознание, что всё хорошо. – Это сложно, но только ты должен кое что помнить...
Недоговрив, она поднялась на ноги, полностью отсранясь и от этого страх снова окутал Уилла. Казалось, что сейчас мама снова уйдёт, оставив его одного. Но он не хотел! Не хотел снова потерять её, видя лишь холод и ощущая боль и пустоту в душе! Он устал от всего этого, почему всё не могло быть иначе?!
– Мам? – Дрогнувшим голосом прошептал он, снова попытавшись обнять её.
Однако руки прошли насквозь и тело женщины принялось быстро растворяться в воздухе, словно дым развеивась в разные стороны.
– Нет! – Протяжно взвыл Уилл, снова заливаясь слезами. С ужасом он лупил большие глаза полные отчаяния и безпомощности. Тело затрясло от осознания, что всё сейчас будет как и всегда и этот факт убивал его изнутри. – Не покидай меня! Прошу!
Но Джойс больше ничего не говорила. Наконец силуэт её полностью исчез, оставив от себя лишь горячие следы от прикосновений и щекотливый запах её тела, который Уилл уже успел давно позабыть.
Сил на что-либо больше не было. Потому бо боли в пальцах Уилл сжал свои руки, да так, что костяшки побелели и громко закричал, срываясь на хрип. Слезы закапали на пол, а обида и злоба наполнили всё его нутро.
Почему?! Почему?! Почему?!