Каракурт

Насте было ужасно стыдно за те розовые мечты об идеальном муже, прекрасной дружной семье, домике в центре леса...

Когда она была маленькой, то частенько говорила отцу:

- Знаешь, какого я мужа себе хочу? Значит, во-первых, чтоб был красивый! Такой блондин с голубыми глазами... А еще чтобы был добрый, это ведь самое главное! И чтоб у нас с ним была счастливая семья!

- Нельзя загадывать, - смеялся отец. - Никогда не рассуждай, какой муж тебе нужен - все будет в точности наоборот. Нужно говорить: "Какой попадется, такой попадется".

- Ну папа! Я же не насильно замуж выходить буду! Я ж выберу - и выберу такого, какой мне нужен!

Сейчас Настя с болью в сердце вспоминала отца.

Ведь он прав был! Во всем прав! Ему сразу Витольд не понравился, а она, дура, уши развесила, растаяла перед своим Витечкой... И где он теперь, тот сладенький-сахарный Витечка? Попалась в ловушку, а теперь жалуется.

Настя молча готовила Витольду салат.

В последнее время ее все чаще посещает мысль, чтобы убить его. Но, во-первых, справится ли она? Он же раз в шесть сильнее Насти, а если тайком, скажем, подсыпать в еду какой-нибудь отравы... Да ее ведь собаки тогда в клочья разорвут! Здесь же весь дом в собаках, и они следят за каждым Настиным шагом! Они ни за что не допустят, если она добавит что-то дурное в его пищу - они тут же его предупредят. И тогда... жутко вообразить, что будет.

Настя поставила на стол перед ним салат и уселась напротив.

Витольд бросил быстрый взгляд на нее и принялся за еду. На его ладони мелькнуло красное пятно.

- У тебя кровь на руке, - тихо заметила Настя.

Он откусил хлеб, взглянул на ладонь и махнул рукой.

- Салфетки кончились, - бросил Витольд. - Руки нечем вытирать.

Настя закрыла глаза.

Как-то она даже привыкла к его... вкусам. Чудовищно звучит - но привыкнуть можно ко всему. Настя утешала себя тем, что Витольд - самый обычный фермер, и рубит он коров и свиней, питается ими же. Это, как ни странно, помогало пересилить страх и отвращение.

А ведь действительно. Чем люди отличаются от коров и свиней? Почему убийство одних вызывает шок, а других - вполне узаконено и воспринимается как норма?

Лишенная связи, общения и собеседников, Настя понемногу сходила с ума. На полках Витольда было лишь четыре книги, которые она уже зачитала до дыр. Ей только и оставалось, что писать свои собственные произведения, учится рисовать, играть на воображаемом пианино...

- Вить... - жалобно произнесла Настя. - Я... исправила книгу. Так, как ты и советовал. Может, прочитаешь?

Витольд улыбнулся.

В последнее время он был относительно добрым (или Настей уже стал овладевать Стокгольмский синдром?). С момента их женитьбы он перестал кричать, бить Настю и издеваться над ней. Нет, он напротив - относился к ней, как к великой царице, возносил ее, обхаживал, возил самые дорогие подарки, буквально целовал ей ноги. Что случилось с ним? Стоит ли вздыхать от облегчения? А, может, сейчас он увидел в ней не служанку, а девушку, и полюбил по-настоящему?

А может ли он вообще любить по-настоящему?

В любом случае, Насте казалось, что однажды она сможет надавить на его жалость, и он ее отпустит.

- Я посмотрю, - пообещал Витольд. - Как вернусь - сразу же посмотрю.

- Куда ты уезжаешь? Ты ведь только приехал!

А, может, ей не удалось сбежать, потому что она, запуганная Витольдом, боится сделать малейший неверный шаг? Боится, что собаки ее разорвут? Она действительно попросту боится, а не не имеет возможностей - возможности-то у нее, если подумать, есть - стоит лишь придумать, куда на время деть животных. Просто Настя была свидетелем превращения в чудовище Луизы - точно такой же девушки, как и она сама. Это было поистине страшно.

Возможно, все и заковано лишь в страхе, и он преграждает шансы на побег?

Нужно побороть страх. Только это момент очень и очень рискованный.

- Мне позвонили, - поделился Витольд. - Нужно ехать.

Настя кивнула, не рискнув уточнять, кто именно ему позвонил и куда он поедет.

Все чаще он говорил ей, как было бы хорошо, если у людей исчезнет человеческий разум и они бы станут подобны животным. Единственный грех, который был бы у народа - это употребление в пищу друг друга, который, по его мнению, и грехом то назвать нельзя. Витольд уверял, что один недостаток - мизер, по сравнению с теми, что копятся в человечестве.

Предположим, у него есть цель. Но как он к ней идет? Торгует мясом, подсаживая людей на человечину? Но это приведет к тому, что в корыстном и разумном населении возникнет еще такая потребность, как пожирание друг друга - и это все вместе с уже существующими изъянами. Нужно воздействовать иначе! Нужно искоренять недостатки, а не добавлять новых! Если уж он взялся за эту цель, то пусть идет к ее осуществлению верными путями!

Желая поднять человечество на ступень животных, он сам еще не поднялся на ступень человечества. В этом его ошибка.

Среди всех других людей он - воплощение зла. Разве может воплощение зла добиться добрых целей?

- Скоро вернусь, - пообещал Витольд, поцеловал Настю на прощание и покинул квартиру.

Настя осталась наедине с десятками черных собачьих глаз. С каждым днем количество псов в его доме все росло.

Они действительно не докучали соседям. Витольд вместе с Настей выводил их гулять, покупал им игрушки, частенько кормил мясом. Они же ему верно отплачивали - тщательно охраняли Настю. Витольд умел каким-то потрясающим образом завладевать их разумом, в результате чего ему начинали подчиняться даже самые непокорные и нелюбящие его собаки - такие, как Блинчик.

Настя вздохнула и вынула из-за шкафа мешок с кормами. Очевидно, Витольд опять не покормил животных...

Настя насыпала корм в собачьи миски, налила суп кошкам, дала сушеных мышей сове и змеям, накормила кролика и даже каракурта - паука, убивающего и съедающего своих партнеров...

Прошла в комнату и устало села за письменный стол. Может, поучиться рисовать? Витольд всегда хвалит ее за попытки научиться художеству.

Настя не глядя взяла лежащий на столе альбом, раскрыла его и нахмурилась. Это был не ее альбом. Витольда.

Ее всегда интересовало, что рисуют художники помимо портретов? Природу? Натюрморты? Животных, в конце концов?

На первом альбомном листе была изображена женщина, парящая посреди комнаты в гробу. Ее окружали люди со звериными головами. В руках каждого из них было по куску сырого мяса, кровь которого стекала по их рукам и капала на пол.

Вторая картина представляла собой древообразную девушку. Волосы ее были листьями, руки ветвями, а ноги корнями врастали в землю. Ее рубил дровосек, и от дерева брызгала кровь. Картину можно было бы оценить, что люди уничтожают живые деревья, но у дровосека самого не было головы, а рубашка была зашита в районе шеи, словно специально изготавливалась для безголовых.

На третьем листе был изображен своеобразный город лилипутов. Они жили в каких-то мохнатых замках, веселились, качались на качелях и попросту бездельничали. Чуть приглядевшись, Настя увидела, что их мохнатые замки на самом деле были отрубленными собачьими головами.

Настю передернуло, и она закрыла альбом. С психикой Витольда все было ясно уже давно, а его рисунки лишь в который раз подтвердили это.

А, может... картины - какие-то знаки? Послания? Что, если их расшифровать?.. Быть может, Настя сможет завоевать ключ к спасению?..

Она обернулась. Сердце учащенно забилось.

Комната была пуста. Все собаки сейчас заняты кормами.

Похоже, рисунки сняли гипноз Витольда и возвратили Настю к нормальному разуму.

Она вскочила с места и в мгновение закрыла дверь комнаты. Взглянула на окно.

Третий этаж. Если взять простыни, пододеяльники, свить из них веревку...

Но как же быть с деревом, которое только и хочет, чтобы проткнуть Настю насквозь?

Дровосек, рубящий живое дерево...

Настя мельком взглянула на секатор.

Затем кинулась к шкафу, выгрузила оттуда все постельное белье и принялась стремительно изготавливать веревку.

Закрепила ее за батарею, открыла окно и перекинула канат на улицу. Веревка немного не доставала до конца, но это расстояние спокойно можно преодолеть самостоятельно.

Собаки за дверью, словно почуяв неладное, начали разрываться в лае и царапать дверь.

Дерево покачнулось.

Настя схватила секатор, чтобы тоже имеет способность к обороне.

Села на подоконник и перекинула ноги.

Высота... порядочная. Уж если Настя сорвется...

Дерево вновь покачнулось, и она замахнулась секатором.

- Только попробуй! - крикнула она. - Я отстригу твои ветки!

Конечно, ветки вряд ли получилось бы отстричь - секатор слишком мал для сей операции. Но угроза, как ни странно, подействовала. Дерево замерло. Но вот надолго ли?

Настя судорожно вздохнула и закрыла глаза.

В эту же секунду дверь открылась.

Настя от неожиданности в одно мгновение соскочила с подоконника в комнату и отбросила секатор.

- Я забыл ключи, - бросил Витольд и с удивлением взглянул на Настю. - В чем дело? Почему открыто окно?

Настя мгновенно кинулась ему на шею.

- Я так люблю тебя! - выдохнула она и, запустив руку в его волосы, пылко впилась в губы Витольда.

Не прокатило.

Он мгновенно оттолкнул Настю и отчеканил:

- Почему открыто окно?

- Оно само! - всхлипнула Настя. - Это не я! Я ничего не делала! Я просто сидела и рисовала, а оно...

Витольд прищурился. Взлохматил черные волосы. И, грубо отбросив кинувшуюся к нему Настю, приблизился к окну.

Ее будто парализовало.

Все, это точно конец... Ни руки, ни ноги ее не слушались, лишь сердце без одышки разгоняло по венам кровь.

- Само... - с горькой усмешкой передразнил Витольд, вытаскивая из окна канат. - Веревку тоже само свило? О, великий Фавн... дай мне сил...

Он задумчиво покачал головой и вдруг расхохотался - настолько жутко и демонически, что Настю бросило в холодный пот.

- Прихожу я, значит, домой, - весело говорил Витольд, но его зеленые глаза полыхали яростным огнем. - А дома - напиться валерьянки! - вот такой меня ждет сюрприз.

- Я больше так не буду... - совсем уж по-детски прошептала Настя и опустила взгляд.

Он не злится?

- Конечно, ты не будешь.

Он спокойно подошел к Насте и с силой схватил ее за волосы.

- Конечно, не будешь, - равнодушно сказал он, глядя на Настю с едва различимой каплей азарта. - А знаешь, почему? Потому что не сможешь.

Он с размаху впечатал ее лицо в стену и размазал по ней. Все на лице, казалось, отмерло и перестало чувствоваться...

Витольд отбросил Настю к стене.

- Тебе, значит, навстречу идут. Домой привозят. Ошейник снимают. А ты... сволочь ты неблагодарная.

Не успела Настя и опомниться, как в нос снова ударил запах хлороформа, а сама она провалилась в темноту.