Каракурт

Проснулась Настя от неимоверной жажды.

Все тело горело. Болели ноги, руки, туловище и лицо. Голова кружилась.

Может, это все ей только приснилось? Вот очнется она сейчас живая и здоровая, а пережитый кошмар останется только кошмаром и понемногу начнет забываться...

Настя села в кровати и, сильно поморщась, потерла лоб. Что-то громко звякнуло.

Она коснулась своей шеи и закашлялась. Горло сковывал ошейник, от которого тянулась и собиралась в огромную гору цепь (метров пятнадцать точно). Закреплена она была за странную железную конструкцию, и освободиться не представлялось возможным. Такой длины хватит, чтобы свободно передвигаться по дому, но вот на побег шансов нет.

Настя вцепилась в ошейник и попыталась его расстегнуть, сорвать с себя. Нет, его, похоже, можно было открыть лишь ключом - сам он напоминал железную кандалу.

Она похлопала себя по карманам. Витольд забрал у нее ключ!

Настя огляделась. Это место было ей незнакомо.

Старая деревенская комната с пыльной блеклой мебелью. Узкая кровать у стены, заправленная колючим покрывалом. За окном зеленел лес - тот самый, какой Витольд показывал когда-то Насте. Когда она полюбила своего Витю искренне и крепко, а сейчас...

Настя попыталась встать, но покалеченные ноги подломились, и она упала. А что, если она теперь никогда не сможет ходить по его милости?! Что, если он оставил ее инвалидом?!

Взглянула на свои руки и едва ли не вскрикнула. Изувеченные, с оголенным мясом - словно искусный грим в фильме ужасов! Господи, что же он сотворил с ней?!

Дверь комнаты вдруг открылась.

- Доброе утро, Настя, - доброжелательно произнес Витольд, что-то пережевывая. - Иди завтракать.

Настя в ужасе шарахнулась от него, по инерции закрыла голову руками и прижала колени к животу. Пусть он уйдет, пусть эта тварь уйдет...

Витольд прищурился.

Свежий, опрятный - в черной клетчатой рубахе, чистых джинсах и с аккуратно завязанными в хвост волосами. Пахло от него сочной травой и душистым мылом. Да кто бы мог подумать, что этот парень на самом деле из себя представляет?..

- Иди есть, - с напором повторил Витольд. В его голосе просыпалась злость. - Ты слышишь? Не заставляй меня звереть.

Хочет ли Настя снова получить просто из-за своего неуместного упрямства? Теперь Витольда ни в коем случае нельзя сердить! К тому же, есть действительно очень хотелось.

Только откуда с его стороны такая любезность?

Настя встала и, опираясь о стену, отправилась на кухню, сильно прихрамывая. Ноги горели адским огнем всякий раз, когда она на них наступала.

Витольд хмыкнул, с любопытством глядя на мучения.

- Помочь? - добродушно спросил он, с интересом глядя на нее. - Я могу обработать раны. Я же врач.

Настя угрюмо уселась за стол и сморщилась, задев одно из самых больных увечий. Заметив бутылку с водой, она жадно припала к горлышку.

Витольд пожал плечами и сел напротив. Заботливо пододвинул Насте тарелку.

- Я испек для тебя пирог с мясом, - гордо сказал он. - Твой любимый.

Настя отпрянула от бутылки и медленно подняла взгляд на Витольда. Сипло, даже не узнав своего хриплого голоса, произнесла:

- Ты же мясо не ешь? Помнишь, ты сам мне сказал?

Витольд улыбнулся и с наслаждением откусил кусок своего пирога.

Удивительно. Не синел, не кашлял и к воде не рвался.

- Я же сказал - "практически", - с набитым ртом подчеркнул Витольд. - Один вид мяса я все-таки употребляю.

Настя горько рассмеялась и уткнула лицо в ладони.

Боже, как ей все это надоело, как она устала! Как же хочет вернуться домой...

- Ты каннибал? - без экивоков спросила Настя и снова взглянула на него, чтобы уловить реакцию.

Витольд поморщился и беззаботно махнул рукой. Хмыкнул:

- Господи, ну что за термины понавыдумывали? Всюду науку вплести хотят, аж тошно... Отвечу тебе простым языком - да, я ем человеческое мясо. Гурман я, люблю все вкусное... А что в этом такого? Каждый питается тем, что ему нравится. Понимаешь... Люди ведь не едят друг друга по какой причине? Потому что подсознательно воспринимают человеческое мясо, как свое собственное. А у меня этого нет. Я отношу себя к животным. И поэтому зверей употреблять в пищу не могу.

Настя сжала волосы.

Как же это... откровенно.

А он, похоже, и впрямь не видит ничего плохого - вон, как спокойно рассказывает. Таким тоном, будто про картошку какую-нибудь говорит.

- Но ты ведь их убиваешь, да? - прошептала Настя.

- Мяско мое, а ты словно первый раз с этим столкнулась, - ехидно заметил Витольд.

- Не поверишь, в первый.

- Да ты что? Неужели в первый? - театрально удивился Витольд. - То есть, тебя не смущают фермеры, которые режут коров на мясо? Люди, отрубающие головы курам и кроликам? Живодеры, забивающие коней? Почему-то это для тебя нормально. Ты спокойно ешь их мясо и совсем не задумываешься, каким путем оно было получено. Так ведь люди по сути - и есть те же самые животные, только чуточку поумнее. Вернее, считают себя умнее. Только почему существуют эти законы на запрет каннибализма? Ведь это совсем то же, что и фермерство, только вид жертвы покрупнее. В зверином обществе все точно так же - животные поедают друг друга, чтобы выжить. Так это ведь нормально, это естественно! Зато кролики не стреляют друг в друга ради денег, собаки не травят собратьев из-за наследства, я не видел ни одного паука-террориста или змеи-наркоманки. Общество деградировало, оно стало хуже животных! А я пытаюсь поднять их хотя бы на ступень зверей.

Настя помотала головой.

Черт возьми, что за гипноз?! Почему она вдруг начинает замечать в его словах крупинки истины? Не по поводу каннибализма, конечно, но касательно общества в целом.

Витольд, хоть он и псих, но говорит отчасти правильные вещи.

- Ты думаешь, я питаюсь хорошими людьми? - продолжал убеждать он, уминая свой пирог. Настя поджала губы, дабы ее не стошнило. - Я убиваю алкоголиков, бездомных и наркоманов. Те, которые не нужны этому миру. Которые ни на что не пригодны - я ведь одариваю их шансом в кои-то веки стать нужными. Чтобы они наконец принесли хоть какую-то пользу!

- Ты волен решать, нужны они или нет? - процедила Настя, с ненавистью глядя на Витольда. - Считаешь себя выше людей?!

- Мясочко мое, я и так выше людей!

Он взмахнул рукой, и растение на подоконнике вздрогнуло, потянулась к ладони, намереваясь обвить ее.

Настя устало закрыла глаза. Вот оно что - мания величия. Витольд ослеплен своим даром и действительно считает себя выше других.

Это безрассудство. Это отвратительно. Невыносимо мерзко. Его точка зрения настолько... ужасна... что не поддается никаким оправданиям. Он не чувствует ничего дурного в каннибализме! Он поощряет его! Он рассуждает как животное!

Но ведь... он и есть животное.

Сколько человек Витольд убил ради прихоти? Ради своих больных предпочтений? Тех, у кого, может быть, были дети, мечты о будущем, какие-то планы? Люди вынуждены убивать животных ради пищи, но ведь человек - социальное существо! У Витольда нет абсолютно никаких прав вершить свой сумасшедший самосуд!

Но самый главный сейчас вопрос не в этом.

Что теперь будет с Настей?

- Когда ты выпустишь меня? - прямо спросила она, потерев кожу под ошейником.

- Что, прости? - Витольд даже подался вперед, чтобы лучше расслышать. - Когда я выпущу тебя? Но неужели ты не помнишь, как пообещала быть со мной до самой смерти?

- Я же хотела быть в доме, а не в этом незнакомом месте! - не удержав поток слез, крикнула Настя и с мольбой взглянула на Витольда. - Свободно передвигаться и не носить на шее эту железяку!

Витольд вдруг резко встал, подошел к Насте и рывком поднял ее голову.

- Так ты и была в доме! - раздраженно напомнил он. - Ты свободно передвигалась, и ошейника на тебе не было! Но тебе ведь что-то не понравилось, бросить меня решила! Да только я тебя не отпущу, пока ты мне нужна. Пока я люблю тебя.

Витольд скрестил на груди руки и снова сел за стол.

- А когда разлюблю...

Он оборвал себя и с усмешкой взглянул на Настю.

Завершил:

- Думаю, и тогда я сумею извлечь из тебя пользу. Так что в твоих интересах продолжать пытаться мне понравиться.

Настя всхлипнула и, зарывшись лицом в ладони, тихонечко, чтобы не разозлить Витольда, заплакала.

Ей не хотелось, чтобы он видел ее слабость, ее слезы - ведь тогда он будет чувствовать себя сильнее. Этого ни в коем случае нельзя допустить.

И теперь... если он разлюбит Настю... она тоже попадет в его пирог. Просто возьмет - и попадет в пирог. Окажется коровой на бойне. Лишь потому, что такова прихоть Витольда.

- Ешь, - с напором сказал он и пододвинул пирог еще ближе.

Настя яростно замотала головой и зажмурилась. Ее затошнило.

- Ешь. Не выпендривайся.

- Я не хочу! - жалобно выдавила Настя. Слезы удержать не удалось.

Витольд устало откинулся на спинку стула и медленно сказал:

- Значит, так. Либо ты ешь это, либо вообще ничего не ешь и сидишь голодная, пока не поборешь свои дурацкие принципы.

- Ты не подсадишь меня на человечину! - давясь слезами, выкрикнула Настя.

Витольд обидно рассмеялся.

- Я уже подсадил человек тридцать, - весело выдал он. - И я не желаю останавливаться. Не будет она... Ну-ну, посмотрим, как долго ты протянешь.

За дверью вдруг раздался родной лай.

Камень упал с души Насти. Блинчик! Он здесь, он живой! Правда, похоже, теперь он полностью подчиняется Витольду... как и остальные.

Она выберется! Рано или поздно она выберется отсюда! Скоро знакомые ее хватятся, и тогда обязательно найдут!

- Слушай меня, - деликатно утерев салфеткой губы, начал Витольд. - Через недельку, когда твои раны подзаживут, мы с тобой поедем к твоим родителям. Будем изображать милую и влюбленную пару... хотя чего нам изображать? Мы и так с тобой милые и влюбленные... Если будешь делать глупости - я ведь не дрогну, отводя в подвал твоих отца и мать. Скажешь им, что уезжаешь со мной жить в другой город. Далее при мне обзваниваешь всех своих знакомых и говоришь им то же самое. После этого мы пойдем с тобой в твой институт, и ты при мне же отчислишься. Начнешь вести себя неадекватно - вести неадекватно себя буду и я. А потом мы вернемся с тобой сюда. Это, в общем-то, моя дача... Будем здесь жить с тобой. Но если ты станешь огрызаться или не повиноваться - я подберу для тебя другое место, темное и мрачное.

Настя судорожно сглотнула и утерла влажные щеки.

Витольд вздохнул, подошел к ней, ласково обнял и нежно коснулся губами лба.

- Все будет хорошо, - заверил он. - Я уезжаю, но дом со всех сторон будут охранять мои собаки - вдруг к тебе воры какие заберутся? Еда на столе. Выбор твой, употреблять ее или нет. Вода в кране, сортир имеется. В холодильнике кроме человечины ты ничего не найдешь. И, да, пару моих псов будут ходить тут с тобой, чтобы ты не наделала глупостей...