Chapter 7
— Тренер тоже собирался подъехать, но ему пришлось метнуться на стадион. Позвонили из комитета — скорее всего, опять будут капать на мозги из-за того, что мы до сих пор не объявили о смене состава. Так что пока потусуешься с нами. Но ключи тренер для тебя оставил. Чемоданы в багажнике?
— У нас только это, — Натаниэль указал на две сумки, что висели на их с братом плечах. Ники удивленно вздернул бровь и повернулся к троице.
— Вот что значит ездить налегке. Хотел бы и я не таскать с собой гору шмоток, но слишком уж я их люблю.
— Это еще слабо сказано, — прокомментировал Аарон и они все вместе наконец-то двинулись к подъезду, в котором недавно скрылся Эндрю.
— Квартира тренера, — зачем-то пояснил он. — Все бабки у него, так что он может позволить себе собственное жилье, ну а мы, нищеброды, ютимся по чужим углам.
— Для нищебродов у вас довольно крутая тачка, — хмыкнул Миллиан, указывая на машину братьев.
— Потому-то мы и нищеброды, — сухо произнес Ники.
— Считай, машину нам купила наша мать, — объяснил Аарон. — На деньги, которые выплатили по страховке после ее смерти.
— Хоть какая-то от нее польза была. — Эндрю, который дожидался их у лифта, оттолкнулся плечом от стены и нажал кнопку.
— Эй, полегче, — предупредил Ники, покосившись при этом не на Эндрю, а на Аарона.
— Да ладно, ладно. — Эндрю равнодушно вскинул ладони. — Не напрягайся ты так. Мир жесток, верно?
— Жесток не мир, а люди. — Натаниэль оторвал взгляд от телефона и посмотрел на Миньярда.
— В точку.
Пока лифт поднимался на седьмой этаж, все четверо молчали. Чтобы не смотреть на отражение Кевина в зеркале, Натаниэль предпочел вести мысленный разговор с братом. Им нужно было сейчас многое обсудить того, что нельзя обговорить в обществе.
«Слишком высоко.» — Натаниэль предпочитал находиться поближе к земле, чтобы в случае чего иметь возможность свалить побыстрее и без свидетелей.
«Молись, чтобы была лестница, иначе твой коронный отход накроется.» — Миллиан усмехается, скашивая взгляд на старшего. Тот делает постное лицо и на зло брату начинает мысленно молиться. Мил едва не смеется в голос, потому что Натаниэль настолько реалистично копирует голос батюшки при молитве, еще и умудряется делать вид, будто заинтересован какой-то калякой-малякой на стене, что просто невозможно сдержаться. На его счастье пытка закончилась в тот момент, когда двери лифта открылись.
Квартира Ваймака значилась под номером 724. Парни столпились у двери, и Аарон похлопал себя по карманам в поисках ключей.
— Вот мы и пришли, — объявил Ники, и Натаниэль заставил себя перестать спорить с братом, по поводу лучшего вкуса жвачки. Хэммик жестом пропустил их вперед. — Как говорится, дом, милый дом — конечно, если хоть что-то, связанное с тренером, может быть милым.
Натаниэль предполагал, что им придется пожить с тренером пару недель, пока не откроется общежитие, однако, его посетила одна ужасающая мысль: как он сможет спокойно спать, зная, что в соседней комнате находится мужчина одного возраста и, возможно, похожей комплекции с его отцом?
«Не лучше ли попытаться все переиграть и снять номер в гостинице?» — Натаниэль неконтролируемо резко поворачивает голову к брату, чтобы увидеть, что он в таком же замешательстве.
«Как ты объяснишь это тренеру?» — Миллиан хмурится, а Натаниэль закатывает глаза.
«А надо ли объяснять? Ваймак убежден, что родители ужасно обращаются с нами, и, вполне вероятно, найдет объяснение этому решению.»
«Возможно ты прав…» — Нат усмехается и ерошит волосы брата, проходя в зал.
Поглощенные разговором, Нат едва успел заметить взгляд, который Ники послал Аарону, — смесь любопытства и недоумения — и понял, что допустил промах. Кевин ушел, как понял Нат, на кухню, в то время как Эндрю стоял рядом с братом и кузеном. Натаниэль встретился с ним взглядом всего на секунду и сразу понял, что с этим человеком что-то не чисто. Обычный человек не будет смотреть так пристально, словно хочет запомнить каждую деталь, а потом несколько раз прокрутить ее в голове, словно она является ответом на многие вопросы. Получив легкий толчок от брата, Натаниэль понял, что их мысли совпадают.
«Мне посмотреть?»
«Позже. Сейчас опасно.»
Насчет гостиницы они подумают не здесь и не сейчас, по крайней не при свидетелях. Скинув сумку с плеча на пол, Натаниэль развернулся, собраясь выглянуть в окно и уже почти пересек комнату, как сзади раздался голос Ники:
— Ну и что это было?
У Веснински в жилах застыла кровь. В оцепенение его привели не слова, а язык, на котором Ники их произнес. Благодаря трем годам, проведенным в Австрии, Германии и Швейцарии, Нат достаточно хорошо говорил на немецком. Европу он помнил больше, чем хотелось бы, — слишком много там всякого произошло. Понимая, что привкус крови во рту ему только кажется, он все равно чуть не поперхнулся. Пульс ощущался каждой клеточкой; сердце колотилось так быстро, что все тело с головы до пят охватила крупная дрожь. Откуда они узнали, что они понимают немецкий? Вернуться в реальность парню помогла железная хватка на его толстовке — видимо Миллиан сейчас тоже не понимал что происходит и, скорее всего, вспоминал Швейцарию.
Натаниэль уже хотел поинтересоваться, откуда Ники узнал про немецкий, но в этот момент отозвался Аарон, и Ната словно обожгло: с запоздалым облегчением он сообразил, что вопрос адресован не ему. Парни говорили между собой, обсуждали их заминку перед входом, шифруясь при помощи немецкого.
Натаниэль заставил себя задать пару вопросов брату, чтобы все это не выглядело странно. К счастью этого хватило, чтобы уровень напряжения в комнате спал до терпимого минимума.
— Может они наслаждались моментом?— высказался Аарон.
— Нет, — возразил Ники. — Это была типичная реакция «бей или беги».
Натаниэль обернулся на Ники и тот тут же поменялся в лице, словно, ничего не произошло. В эту минуту Эндрю, как по команде, вырос в дверях; в руках он держал бутылку виски. Сзади маячил Кевин.
— Удачно зашли.
— Готов? Двигаем, пока тренер не вернулся.
— Почему? — Натаниэль показал на бутылку. — Это что, ограбление?
— А если и так? Настучишь на нас Ваймаку? — Эндрю, казалось, позабавила эта мысль. — Вот вам и новый человек в команде. Сразу видно, настоящий Лис.
— Стучать не буду. Но спрошу, почему ты не на таблетках?
На миг воцарилась тревожная тишина. Оторопел даже Кевин. Эндрю был единственным, кто не повел и бровью. Ники, первым обретший дар речи, набросился на Аарона на немецком:
— Эй, у меня глюки? Мне одному показалось?
— Нечего на меня смотреть.— пробурчал Аарон на том же языке.
— Мне больше нравится английский язык. — Миллиан цокает и плюхается на диван, однако, он остался проигнорирован. Эндрю прижал большой палец к уголку рта и провел им по губам, словно стирая усмешку.
— Это что, предъява? Я тебе не врал.
— Ты промолчал — а это, считай, вранье, только еще проще, — парировал Натаниэль, складывая руки на груди. — Мог бы меня поправить.
— Мог, но не поправил, — пожал плечами Эндрю. — Тебе надо — сам и разбирайся.
— Уже. — Нил лихо отсалютовал двумя пальцами, скопировав издевательский жест Эндрю, запомнившийся ему в кафе «У Красотки».
— О-о, — удивленно протянул Эндрю, — чую, с тобой будет весело. Какое-то время. Потом, правда, потеха закончится… Так всегда бывает.
— Лучше не доставай меня. — Натаниэль проигнорировал тихое, предупреждающее «Абрам» брата и его пинок.
— А то что?
Раздался стук: кто-то дергал ручку входной двери. Эндрю моментально наклеил на лицо широченную улыбку, затем быстро обернулся к Кевину. Одно неуловимое, отработанное движение, и бутылка виски, которую держал Эндрю, пропала, словно ее и не было.
— Здрасьте, тренер, — проворковал Эндрю из-за плеча Кевина.
— Знаете же, я терпеть не могу, когда вы ошиваетесь у меня дома! — раздался из коридора недовольный голос Ваймака.
Эндрю вскинул ладони, демонстрируя чистоту своих помыслов, и вышел в коридор. Аарон и Кевин последовали за ним; бутылка, судя по всему, теперь была спрятана у одного из них под одеждой.
— Сегодня я ничего не разбил, — сказал Эндрю тренеру.
— Поверю, когда все тут осмотрю.
Дверь в коридоре хлопнула, и через несколько секунд Ваймак вошел в гостиную. В джинсовых шортах и льняной футболке он скорее походил на рокера-любителя, чем на наставника университетской команды. Понятное дело, в обычные дни Ваймак не обязан был соблюдать дресс-код, и все же братья слегка растерялись.
Ваймак окинул парней беглым взором и удовлетворенно кивнул.
— Живы-здоровы? Вот и хорошо. Боялся, что эти бездари не довезут вас живыми.
— Видали и похуже.
— Хуже этого балбеса никто не водит. На выбор два варианта: открытый гроб или закрытый.
— Эй, что за несправедливость? — возмутился Ники.
— Жизнь вообще несправедлива, тупица. Смирись с этим. Кстати, почему вы до сих пор здесь?
— Уже уходим, — сказал Эндрю из коридора. — Всего хорошего. Нил с нами?
— А куда это вы намылились? — подозрительно прищурился Ваймак.
— Тренер, за кого вы нас принимаете? — обиженно вздохнул Ники.
— Вправду хочешь знать?
— Мы собирались показать Нилу стадион, — объяснил Аарон. — А потом можем отвезти его к Эбби. Он вам сейчас не нужен?
— Нет. Держи, Нил.
Натаниэль на лету поймал брошенные ему ключи. Связка состояла из двух колец: два ключа на одном, три — на другом.
— Длинный ключ — от ворот, их запирают на ночь, — загибая пальцы, начал объяснять Ваймак. — Короткий — от квартиры. Второй комплект — от стадиона: наружная дверь, кладовка с инвентарем и дверь на поле. У Кевина такой же набор; если что, поможет разобраться. Надеюсь, ты будешь пользоваться ключами не реже него.
— Спасибо, — сказал Нил, стиснув связку с такой силой, что ногти впились в ладони. С ключами в руках он почувствовал себя увереннее. Не важно, где придется спать и что там отколет Эндрю. Главное — есть поле, и ему позволено на нем играть. — Буду.
— Любимчика завели, тренер? — поинтересовался Эндрю.
— Если ты когда-нибудь явишься на поле не из-под палки, может, и для тебя комплект сделаю, — усмехнулся Ваймак. — Но, поскольку ни в этой жизни, ни в следующей такого не случится, заткнись и ходи за Кевином.
— Ты со мной? — Натаниэль оглянулся на брата и, когда тот активно закивал, помог ему встать с дивна.
— Я же пропустил последнюю игру в Миллпорте, так что хочу посмотреть сейчас.
— Надеешься на цирк?
— Жаль попкорна нет. — Мил мечтательно улыбается, пока не получает пинка от старшего брата.
***
Натаниэль разглядел «Лисью нору» задолго до того, как они въехали в парковочную зону. Рассчитанный на шестьдесят пять тысяч зрителей стадион располагался на окраине кампуса, угрожающе нависая над соседними зданиями, уступающими ему по высоте. Благодаря необычному цветовому решению стадион ещё больше выделялся на окружающем фоне: ослепительно-белые стены были окантованы ярко-оранжевой полосой, и на каждой из четырех стен красовался гигантский отпечаток лисьей лапы. Натаниэль попытался прикинуть, в какие деньги обошлось университету его строительство и как горько раскаивалось руководство в столь неразумном вложении средств, учитывая паршивые результаты «Лисов». Посмотрев на брата, Нат тихо хихикнул, смотря на то, как он жмурился от обилия оранжевого. Ещё и солнечный свет отражался от стен и слепил парня, заставляя его забавно морщиться.
Проехав четыре парковочные площадки, они свернули на пятую. Там уже стояло несколько автомобилей, вероятно, принадлежавшим работникам стадиона или студентам, что посещали летние подготовительные лекции. GS Миньярда остановилась в шестой ячейке, рядом с ними. Стадион со всех сторон окружало ограждение с колючей проволокой, вдоль которого через равные промежутки друг от друга располагались входные ворота, через которые распределяли толпу в дни матчей, — все запертые на цепные замки.
Натаниэль подошёл к ограде и окинул взглядом территорию вокруг спорткомплекса. Ни души; сувенирные киоски и торговые точки с едой на лето забраны ставнями. Впрочем, легко представить, как они оживут с началом сезона. От приятного возбуждения кожа Ната покрылась мурашками, а стук крови в ушах походил на тот, с каким мяч во время игры отскакивает от борта.
Миллиан закатил глаза на поведение брата.
— И так каждый раз. — раздражённо бросил он.
Натаниэль просунул пальцы через решетку, жалея, что не может ее выломать. Нет, чисто теоретически он мог бы просто по ней взобраться, благодаря своему образу жизни он это умел, но он благоразумно не стал этого делать.
— Вы долго там ещё? — От входа на стадион послышался гневный голос Кевина и братья не сговариваясь побежали к остальным.
— Мы заходим здесь, — пояснил Кевин. — Код меняется примерно раз в два месяца, и по идее тренер говорит нам об этом, если он не сказал, то спроси у кого-то из команды. Сейчас действует комбинация 0508. — Дэй ввел нужные цифры и толкнул дверь.
— Вперёд.
Дважды просить Натаниэля не пришлось. Он двинулся по тоннелю, теребя ключи. Миллиан тенью шел следом, вцепившись в край его толстовки и внимательно осматриваясь.
Тоннель заканчивался ещё одной дверью с надписью «Лисы». Натаниэль вопросительно посмотрел на Кевина, протянув ему связку, и тот указал нужный ключ. Натаниэль сделал мысленную отметку пометить ключи разными цветами.
Странно было вставить его в скважину и услышать щелчок открывшегося замка. Несмотря на то, что Натаниэль иногда оставался ночевать в раздевалке, когда ругался с братом и не мог выносить его общества, Эрнандес не удосуживался выдать ему ключи и Нату приходилось прибегать к набору отмычек. Сейчас же, чувствуя непривычный вес ключей в кармане, Натаниэль ощущал нечто странное, словно, так и должно быть.
Сразу за входом располагалась комната отдыха. Бо́льшую часть пространства занимали три кресла и два диванчика, полукругом расставленные перед тумбой для теле- и аудиоаппаратуры. Экран телевизора был огромным до неприличия, и Натаниэлю уже не терпелось посмотреть на нем какой-нибудь матч. Над теликом к стене был прикреплен список спортивных и новостных каналов. А все остальные стены занимали фотографии. Одни были сделаны профессионально (общие фото команды и яркие моменты с матчей), другие явно вырезали из журналов, но большинство, судя по всему, нащелкали сами Лисы. Их снимки были налеплены везде, где оставалось свободное место, и держались на скотче. Целый угол отводился фотографиям трёх Лисиц — входящих в команду девушек.
Как гласила история «Лисов», в первый год ректорат Пальметто отказал Ваймаку, включившему в заявку девушек. Однако после провального первого сезона администрация сделалась чуть более сговорчивой, и Ваймак набрал в команду сразу трех. Более того, он назначил Даниэль Уайлдс первой в истории НССА женщиной-капитаном среди команд первого дивизиона.
Поклонники экси и так не жаловали «Лисов», но Даниэль буквально затравили. Только три года спустя стало ясно, что тренер не ошибся с выбором. «Лисы» по-прежнему оставались аутсайдерами, однако под предводительством Даниэль начали превращаться в сплоченную команду и мало-помалу набирать очки.
Натаниэль представлял Даниэль Уайлдс бессердечной стервой, но фотографии развеяли это представление. На всех снимках девушка сверкала улыбкой, жизнерадостной и опасной одновременно. Малькольм с точно таким же интересом рассматривал снимки и вырезки из журналов, улыбаясь счастливым лицам на фотографиях.
— Похоже эти ребята неплохо ладят.
Натаниэль только пожал плечами. Ему предстоит это выяснить.
— Потом рассмотришь тут все, у тебя есть целых пять лет на это, — поторопил Кевин и Натаниэль наконец переключил свое внимание на шум, который доносился с коридора.
Они прошли мимо двух дверей с табличками «Дэвид Ваймак» и «Эбигейл Уинфилд». Третья дверь была отмечена простым красным крестом, а на двух следующих значилось: «Женская раздевалка» и «Мужская раздевалка». Кевин открыл дверь в мужскую раздевалку и первым зашёл туда. Когда они попали внутрь, Натаниэль едва не ослеп от обилия рыжего и белого: в передней части вдоль стены тянулись яркие оранжевые шкафчики с номерами и фамилиями игроков, напротив них стояли скамейки, пол был выложен белой плиткой. В дверном проёме в глубине помещения виднелись раковины, из чего Нат сделал вывод, что там находится душевая. Однако сейчас его больше всего интересовал собственный шкафчик.
Натаниэль знал, что после того, как он согласился играть за лисов неделю назад а, тренер Эрнандес (которого Ваймак успокоил, мол вернулся беглец и будет играть) и Ваймак утрясали вопрос его будущей экипировки. Надо сказать, что экзамены братья сдавали экстерном, потому что вернуться к их началу в Миллпорт они не успевали чисто физически.
Хоть Веснински и знал, что в шкафчике найдет все необходимое, увиденное привело его в восторг. Пять комплектов формы для тренировок плюс по одному для домашних и выездных матчей. Бо́льшую часть просторного шкафчика занимала мягкая и жесткая защита; на верхней полке лежал шлем, а под ним — нечто кислотно-оранжевое, упакованное в пленку. Натаниэль осторожно ее развернул; оказалось, что это ветровка, по яркости не уступающая разметке поля. На спине светоотражающей краской значилось: «Лисы» и «Джостен».
— Такую даже из космоса заметят, — заметил он. Ники засмеялся.
— Дэн заказала их нам почти сразу, как пришла в команду. Объяснила, что ей надоело быть невидимкой. Окружающие любят притворяться, будто таких, как мы, вообще не существует. Типа мы не их забота, а чья-то ещё. — Натаниэль понимающе кивнул и достал ветровку на свет божий, показывая брату, который до этого тихо мирно сидел на скамейке, а теперь прикидывался слепым. — Вы в курсе, что часть прибыли от продажи билетов мы отправляем на благотворительность? Поэтому билеты на наши игры немного дороже, чем у других. Это Рене придумала. Она просто золотце. Ну, давай, натягивай уже лисью шкуру.
Пока они разговаривали Аарон, Эндрю и Кевин уже смылись на корт. Закончив переодеваться, Ники пошел в фойе, чтобы достать инвентарь Веснински. Порадовавшись такому прекрасному стечению обстоятельств, Нат начал переодеваться без боязни, что кто-то грохнется в обморок. Скинув толстовку, надел защиту для плеч и нагрудник. Покрутился туда-сюда, чтобы проверить, не жмут ли лямки, и сверху натянул игровую джерси.
— Погоди. — Миллиан вскочил со своего места и задрал джерси брата с боку, чтобы провеить не показалось ли ему. — Давно рана гноится?
— О чем ты? — Натаниэль хмурится и сам смотрит, чтобы проверить. — Ха, я даже не знал.
— Надо будет обработать. — Мил качает головой и поднимается на ноги. — Давай заканчивай тут, а я в коридор. В глазах уже рябит от такой расцветки.
Посмеявшись, Натаниэль сменил джинсы на форменные шорты; усевшись на скамейку, закрепил на ногах щитки для голеней, поверх которых надел длинные гольфы, а затем обулся в специальные не скользящие бутсы. После он раскатал тонкие хлопчатобумажные перчатки, застегнул их чуть выше локтя, приладил налокотники. Рукавицы — краги — положил рядом со шлемом, чтобы забрать перед выходом на поле, волосы спрятал под оранжевой банданой. Оставалось надеть только защиту для горла — узкий ремешок с хитрой застёжкой. Возни с ним было много, и порой Нилу казалось, будто ошейник душит, однако, получить удар мячом по горлу ему не хотелось.
— О боги, ты теперь сливаешься со стадионом! — Натаниэль дал щелбан брату и двинулся дальше по коридору в сторону фойе. — Я только привык к черно-красному и ты снова сменил цвет джерси. Я надеюсь у нас не такая убогая форма?
— Спешу тебя разочаровать, но у вашей команды тоже такая форма, — Весело сказал Ники, который уже ждал из с новой клюшкой в руках. — Добро пожаловать в фойе. На меня свалили обязанность рассказать тебе все, так что слушай. Непосредственно здесь проводятся после матчевые интервью. Инвентарь — там, — Хеммик указал на белую дверь, на которую синхронно обернулись парни, — оранжевая ведёт на поле, так что не тяни и открывай.
Натаниэль подошёл к оранжевой двери и открыл ее, наугад выбранным ключом. За порогом находился личный рай Натаниэля. Там, внизу, располагались места для судей, группы поддержки и членов команды. Недалеко была и домашняя скамейка «Лисов». Прозрачное плексигласовое ограждение куполом накрывало поле, на котором Кевин ругал Аарона и периодически что-то вякал Эндрю с трибун, которому было особенно плевать на происходящее, но не вставить свои пять центов он не мог.
— Мы уже думали вы потерялись, — пропел Эндрю, оглядываясь на них с третьего ряда трибун. — Наконец-то, а то сил моих больше нету терпеть нытье этого ребенка.
Натаниэль проигнорировал его, бегом спустившись вниз, не слыша, как брат побежал за ним. Он посмотрел вверх, на табло и светодиодные экраны для повторов, а потом опустил взгляд на гладкое деревянное покрытие поля. Оранжевые линии отмечали его центр и зоны голкиперов. Стадион был прекрасен, абсолютно прекрасен. У Натаниэля захватило дух от восторга, и в то же время ему стало страшно: как вообще он сможет играть здесь после убогой милпортской площадки?
— Нил, только дыши, я тебя умоляю. Мне тут только твоего обморока не хватает! — Миллиан, как всегда, включил режим строгой мамочки или ворчливого деда, как Натаниэль любил его называть. Нат отмахнулся от него, продолжая рассматривать поле и двоих игроков, что, наконец, обратили на них внимание.
— Кевин, у тебя нюх на таких же наркоманов, как и ты что-ли? Нам одного тебя много, а теперь вас двое, — Эндрю вернулся в свое лежачее положение на трибунах, проигнорировав кислую мину Дэя, который с интересом рассматривал новичка.
Натаниэль закрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, представляя хруст от столкновения игроков во время матча, голос диктора, бьющий по ушам невнятными обрывками, рев шестидесятипятитысячной толпы после забитого гола. Нат совершенно точно знал, что не заслуживает такого счастья, что недостоин играть в «Лисьей норе», и все-таки жаждал этого так, что тело сводило судорогой. Три с половиной недели парни будут тренироваться в пятером, в июле подтянутся остальные Лисы, а в августе стартует игровой сезон. Натаниэль открыл глаза, сталкиваясь взглядом с Кевином. Он ещё раз обвел взглядом арену и понял, что принял верное решение. Плевать на риск, оно того стоит. Он должен сыграть на этом поле хотя бы раз; должен убедиться, что оглушительные вопли зрителей способны снести крышу. Ему обязательно нужно вдохнуть запах пота и еды, которую здесь продают втридорога, услышать сигнал, означающий, что мяч попал в белый прямоугольник на стене, и увидеть, как ее контрольные лампочки вспыхивают красным.
— Ну-ну, — произнес Ники, прислонившись к стене неподалеку от Натаниэля. — Неудивительно, что он выбрал именно тебя.
Натаниэль оглянулся на брата и тот задержал дыхание, когда заметил возбужденный взгляд брата и практически осязаемое желание выйти на поле и сыграть. Не один он это заметил.
— Вперед. Посмотрим, чего ты стоишь. — Кевин усмехается, несколько раз стуча клюшкой по полу.