Энео

По узкой кривой улочке, петляющей между заброшенных складов, семенила невысокая женщина в пуховом платке и мешковатой телогрейке не по размеру. В предрассветный час на окраине Борейска было темно, но незнакомка, похоже, прекрасно ориентировалась в лабиринте грязных запутанных проездов. Она шмыгнула в неприметный закоулок и остановилась возле покосившегося сарайчика, на стенах которого ещё можно было различить иероглифы. Когда-то здесь была японская прачечная, но с началом войны её владельцы покинули Борейск, опасаясь погромов. Через несколько лет многие вернулись обратно, но эта постройка так и осталась заброшенной.

Женщина коротко вздохнула и вошла внутрь. В бывшей прачечной было пусто, лишь кучи мусора, да какие-то коробки валялись по углам. Незнакомка отодвинула одну из них — вместе с потрёпанной циновкой, на которой та стояла. Под ней оказался люк, женщина открыла его и спустилась в подвал по резной лестнице. С каждым шагом вокруг становилось светлее: это разгоралось огромное золотое птичье перо внутри прозрачного оранжевого шара. Сам шар парил в воздухе над изящным лакированным столиком. Комната, отделанная деревянными панелями, была обставлена скромно: кроме столика — лишь две ширмы, да шкаф.

— Господин Рю, я вернулась! — скидывая телогрейку и платок, сказала женщина по-японски. Она оказалась пожилой, но ещё крепкой, чёрные волосы были лишь слегка тронуты сединой. На тёмно-синем кимоно — старом, но добротном — едва заметно поблескивал рисунок в виде птичьих перьев.

— Доброе утро, Таканами-сан! Я уже беспокоиться начал, — из-за украшенной драконами ширмы раздался бодрый мужской голос. Его обладатель тоже говорил по-японски — бегло, но с заметным акцентом.

— У меня есть новости. Но сперва, господин Рю, позвольте, я вас осмотрю.

Таканами повесила одежду на крючок на стене и зашла за ширму. Там на футоне, прямо на полу лежал высокий плечистый мужчина. Он был по грудь укрыт одеялом, на верхней части его лица покоилось свёрнутое в несколько раз полотенце, виднелись лишь кончик носа и пышные усы.

— Таканами-сан, ну мы столько лет уже приятельствуем! Не надоело ещё называть меня «господин Рю»?

— Вы же знаете, дорогой друг, ваше русское имя мне даётся с трудом. Это только у моего бедного брата получалось выговорить его, не исковеркав... Ладно, давайте посмотрим, как у вас дела.

Таканами опустилась на колени и осторожно убрала полотенце с головы Рю. От щёк и выше у него не было ни кожи, ни мышц — лишь обнажённые кости черепа. Однако, у самого края раны виднелись едва заметные свежие островки плоти, а вокруг пустых глазниц змеилась паутинка сосудов.

— Очень хорошо, — Таканами удовлетворённо кивнула. — Думаю, ещё дня два — и начнут потихоньку расти глаза.

— Поскорей бы, — вздохнул Рю. — А то скучновато в темноте-то.

— Придётся потерпеть. Вы же сами не хотите показываться родным в таком виде. Вы уже придумали, как объясните своё отсутствие? Или расскажите всё как есть?

— Нет, не уверен, что им всю правду знать надо. Для их же безопасности... Да ты не переживай, придумаю что-нибудь, время есть.

— Вы руками уже можете шевелить? — Таканами аккуратно вернула полотенце на место и слегка отодвинула одеяло. Правая рука Рю была забинтована по локоть, а на левой бинты скрывали лишь кисть.

— Да, помаленьку оживают, — Рю попытался согнуть запястья. — И, похоже, пальцы отрастают. Кожа зудит, сил нет.

— Сейчас, только, посмотрю вашу ногу и сразу поменяю все повязки, — Таканами сняла с пациента одеяло и, склонив голову, окинула взглядом его перемотанное бинтами тело. Правая нога у Рю отсутствовала чуть ниже колена.

— Так что там за новости у тебя, Таканами-сан?

— Я посмотрела того мальчика, о котором вы говорили. Увы, у него недостаточно сил, чтобы принять бэюна. Это обычный человек, без каких-либо особых способностей. Но он — смелый воин, с благородным сердцем и чистыми помыслами. И будет до конца защищать то, что дорого. Он не зря оказался рядом с ней и сослужит хорошую службу.

— Ну что же, это уже немало. Возьму его под крыло... Как там нога?

— Новые кости растут, — Таканами сняла бинты, открыла коробочку с голубоватой, чуть светящейся в темноте мазью и принялась обрабатывать конечность, на которой практически не было кожи. — Мышцы уже почти полностью восстановились... Да, мальчик очень хороший, но главная новость не в этом. Я наконец нашла бэюна, которого украли у Ваши.

— Да ладно?! Фукуро, ты не шутишь? Где он?

— Не дёргайтесь так, пожалуйста... Он здесь, в Борейске.

— Но... но откуда... Ведь...

— Да, пустые убили моего брата в столице. Дальше след потерялся. Но мне всё-таки удалось выяснить, что было дальше. Один из пустых передал бэюна Ваши кому-то из своих подопечных. А потом что-то случилось, возможно, тот не справился... Ведь крылатые бэюны — самые сильные, не всякий выдержит... Поэтому его пришлось отдать новому владельцу значительно раньше срока. И этот человек сейчас здесь. Плохо то, что он работает на одного из пустых.

— Они знают про Софью?

— Боюсь, что да. И времени у нас осталось совсем немного.

— Да, месяца полтора от силы... Так, что же тогда получается... Я, ты, Енгур, теперь вот Ваши — четверо. Насколько я знаю, ещё одного бэюна — того, которым раньше владел Ичэгэнэ — где-то прячут лесные люди. Ну, это я попробую взять на себя. Мы вроде, всегда с ними дружили, доверяют они мне. Значит, если... если Софья и есть Тава Нуктэ, которая сможет вдохнуть жизнь в Мапани, то... Все шесть бэюнов соберутся вместе! И их силы хватит, чтобы...

— Не забывайте только, что Енгур и Ваши — на стороне пустых.

— Да, Енгура забрал этот поганец. Кто ж знал, что он меня предаст... Оплошал я, не разглядел змеюку. Но ничего, поговорю ещё с ним по-особому. И бэюна верну.

— Я ещё раз прошу меня простить, господин Рю, за то, что позволила ему тогда завладеть бэюном. Если бы я попыталась сразиться с Енгуром, то упустила бы время. И вы бы погибли.

— Да не бери в голову. Ты всё правильно сделала. А что до Ваши... надо бы глянуть, что он за человек.

— Знаете, я недолго за ним наблюдала, но... Мне кажется, он не до конца ещё потерян... Пустые его обманули, очаровали чем-то... Мне даже жаль его немного. Новый Ваши вовсе не злодей, а просто несчастный заблудший юноша...

— Вот как, значит... Скажи, Таканами-сан, как скоро я полностью восстановлюсь?

— Этот дьявольский зверь сильно вас потрепал. Вы выжили только благодаря силе бэюна... Думаю, дней через десять снова станете на человека похожи.

— Ох, долго, слишком долго. Фукуро, родная, а побыстрей никак нельзя, а?

— Можно, конечно, попробовать исцелиться сразу, с помощью бэюна. Но это опасно, вы ещё слишком слабы, как бы всё с начала не пришлось начинать.

— Время, время поджимает. Готов рискнуть. Говори, что делать. Надо бы мне с Ваши повидаться до того, как они с Софьей что-нибудь сотворят.

— Ладно, давайте попробуем, — Таканами отложила круглую коробочку с мазью. — Сами сесть сможете?

Рю, кряхтя, опёрся на руки и с трудом сел. Полотенце соскользнуло с его лица. По обнажённому черепу и пустым глазницам забегали крошечные золотистые искорки. Таканами кивнула, положила пальцы мужчине на плечи и прикоснулась своим лбом к его. Тела обоих окутало светящееся облако, а в воздухе раздался мелодичный хрустальный звон...

*

...В ушах у Митрофана зазвенело так громко, что тот проснулся. Перед глазами всё плясало, во рту словно плескалось самое зловонное в мире болото. Митрофан приподнялся на локте и попытался сфокусировать взгляд. Он понял, что лежит на земле возле полусгнившей стены заброшенного склада. Рядом валялась пустая бутылка.

— Ох, перебрал вчера, перебрал, — пробормотал Митрофан, нащупывая в луже помятый картуз. Да так и замер с ним в руке. А потом принялся бить земные поклоны, размашисто крестясь и причитая:

— Господи Отче наш, Пресвятая Богородица, ангелы, архангелы, святые угодники, помилуйте меня грешного! Христом Богом клянусь, больше ни капли! Вот те крест!

А в рассветном небе над в миг протрезвевшим Митрофаном, словно сошедший с китайского халата рисунок, пронёсся сверкающий алый дракон.