КНИГА 1 | Глава 17
На следующий день Чимин рассказал Тэхёнe о своем разговоре с Хосоком. Тэхён был удивлен и расстроен: он не мог поверить, что мистер Намджун столь недостоин дружбы мистера Чон Чонгука. И вместе с тем ему было несвойственно сомневаться в правдивости альфы с такой привлекательной внешностью, какой обладал мистер Хосок. Одной мысли о нанесенном ему ущербе было достаточно, чтобы вызвать его горячие симпатии. Поэтому ему ничего не оставалось, как попытаться оправдать обоих, приписав всё, что могло бросить на них тень, недоразумениями или ошибками.
– Я думаю, – сказал он, – что оба они были неизвестным нам образом введены в заблуждение. Быть может, какие-то люди, преследуя корыстные цели, создали у них друг о друге ложное представление. Но что именно вызвало между ними разлад, в котором нам лучше не обвинять ни того, ни другого, навсегда останется для нас тайной.
– Ты совершенно прав. А теперь, дорогой Тэхён, что ты скажешь в защиту тех, кто был в этом деле замешан и преследовал корыстные цели? Не следует ли оправдать также и этих людей? Иначе нам всё же придется о ком-то плохо подумать.
– Можешь смеяться надо мной сколько угодно, но переубедить меня тебе не удастся. Чимини, дорогой, ты только на минуту подумай, какую тень это бросает на мистера Намджуна! Так обойтись с любимцем отца, с юношей, жизнь которого его отец обещал обеспечить. Это просто невероятно. Ни один человек, который дорожит своей репутацией, не способен на такой поступок. Разве самые близкие друзья могли бы в нем так обмануться? О нет, это невозможно.
– Мне гораздо легче представить себе, что в нем обманулся мистер Чонгук, чем вообразить, что рассказанная вчера история – выдумка мистера Хосока. Он называл имена, обстоятельства, факты без малейшей запинки. Пусть мистер Намджун попытается, если сможет, все опровергнуть. В его рассказе каждое слово дышало правдой.
– Все это настолько неприятно и запутанно – прямо не знаешь, что и подумать.
– Прости, пожалуйста, но мне-то ясно, что об этом следует думать.
Для Тэхёна, однако, ясно было только одно – что мистер Чонгук, если он и в самом деле был введен в заблуждение, будет глубоко огорчен, когда ему станут известны все обстоятельства.
Этот разговор происходил на обсаженной кустарником дорожке около дома, которую молодым омегам пришлось покинуть из-за приезда некоторых лиц, упоминавшихся в их беседе. Мистер Чонгук и его братья явились в Халле для того, чтобы лично пригласить всех на долгожданный бал в Одэсане, имевший состояться в ближайший вторник. Оба джентльмена были счастливы снова увидеть своего дорогого друга, с которым, как им казалось, они не виделись целую вечность. И они наперебой расспрашивали его, чем он занимался с тех пор, как они расстались. На других Паков они почти не обращали внимания, стараясь находиться подальше от хозяина дома, по возможности не разговаривать с Чимином и не сказать ни единого слова его младшим братьям. Вскоре они поднялись, поразив Чонгука своей поспешностью, и сейчас же уехали. Уходя, они так торопились, как будто им хотелось уклониться от обмена любезностями с мистером Лином.
Мысли о бале в Одэсане чрезвычайно занимали всех омег в семействе Пак. Мистер Лин был склонен считать, что он устраивается в честь его старшего сына, и чувствовал себя необыкновенно польщенным тем, что вместо письменного приглашения мистер Чонгук лично явился в Халле просить их пожаловать на бал. Тэхён рисовал в своем воображении счастливый вечер, который он проведет в обществе двух друзей, принимая знаки внимания со стороны мистера Чон Чонгука. Чимин с удовольствием представлял себе, как он будет танцевать с мистером Хосоком, находя доказательство всего, что он ему рассказал, в выражении лица и поведении мистера Намджуна. Блаженство, которое предвкушали Тэун и Канин, в меньшей степени было связано с какими-нибудь определенными людьми или обстоятельствами. И хотя каждый из них, подобно Чимину, собирался половину вечера танцевать с Хосоком, он ни в коей мере не был для них единственным возможным кавалером – бал должен быть балом при любых обстоятельствах. Даже Донгу уверял родных, что у него нет против него возражений.
– С меня достаточно, если я могу располагать своими утренними часами. И я вовсе не считаю, что приношу особенно большую жертву, время от времени принимая участие в вечерних развлечениях. Общество ко всем предъявляет свои права. И я отношусь к тем его членам, которые позволяют себе изредка отвлечься и отдохнуть.
Чимин был в превосходном настроении. И хотя обычно он старалась разговаривать с мистером Коллом как можно меньше, на этот раз он не сдержался, спросив у него, думает ли он воспользоваться приглашением Чон Чонгука и подобает ли его сану участвовать в подобных забавах. Он был немало удивлен, услышав, что его кузен не испытывал на этот счет ни малейших сомнений и вовсе не опасался упреков со стороны архиепископа или сэра Сонг Хана по поводу своего участия в танцах.
– Позвольте вам заметить, – добавил он, – что бал подобного рода, устроенный вполне достойным молодым человеком для респектабельной публики, не может, по моему мнению, таить в себе зловредных начал. Будучи далеким от того, чтобы относиться к танцам с неодобрением, я питаю надежду танцевать в течение вечера с каждым из моих прелестных кузенов. И, пользуясь случаем, мистер Чимин, я имею честь уже сейчас пригласить вас на первый танец, – особая привилегия, которая, как я полагаю, будет правильно понята моим кузеном Тэхёном и отнюдь не воспринята им за недостаток уважения с моей стороны.
Чимин смекнул, что попал впросак. Он был уверен, что на первый танец его непременно пригласит Хосок. И что же, – вместо этого ему придется танцевать с Коллом! Никогда еще он не проявлял своей общительности так не вовремя. Но делать было уже нечего. Счастливые для него и для мистера Хосока минуты должны были, таким образом, наступить несколько позднее. Приглашение мистера Колла было принято со всей любезностью, на которую он был способен. Оттого что в его разглагольствованиях проскользнуло нечто большее, чем простая галантность, они не стали приятнее. Ему впервые пришло в голову, что из всех сыновей мистера Пака именно он может оказаться достойным стать хозяином прихода в Тэгу, а заодно – и четвертым участником карточной партии в поместье Хамса при отсутствии более подходящих партнеров. Подозрение это превратилось в уверенность по мере того, как он стал замечать всё возраставшие знаки внимания со стороны кузена и его частые комплименты по поводу его живости и остроумия. Он был скорее встревожен, нежели обрадован действием своих чар, в особенности после того, как мистер Лин дал ему понять, что весьма приветствует возможность такой партии. Сознавая, какая буря будет вызвана в доме его отказом, Чимин предпочёл вести себя так, как будто он не понимал намеков. Могло случиться, что мистер Колл не соберется сделать предложение. И пока он ни на что не решился, не было смысла поднимать шум по этому поводу.
Без надежды на бал в Одэсане, к которому нужно было готовиться и о котором можно было вдоволь наговориться, младшие омеги Пак чувствовали бы себя в это время крайне несчастными. С самого дня приглашения и до того дня, когда бал наконец состоялся, почти непрерывно лил дождь, лишая их возможности добираться до Каясан. Ни дядюшки, ни офицеров, ни новостей – даже банты для бальных башмаков были приобретены с помощью посыльного! Испытанию подверглось также терпение Чимина, ибо плохая погода воздвигла непреодолимое препятствие его дальнейшему знакомству с мистером Хосоком. Только ожидание танцев во вторник позволило Тэуну и Канину как-то пережить совершенно несносные пятницу, субботу, воскресенье и понедельник.