Я - дэт-металистка

Всё это время я шла уставившись в мокрый чуть потрескавшиеся асфальт, и лишь сейчас посмотрела перед собой – по бокам от тёмной трассы стояли два одиноких дерева, а над ней, как бельё на верёвке, растянулись грязно-горчичного цвета указатели на выезд из Осло. Я вглядывалась в простирающееся вдаль дорожное полотно, сужающееся почти до размеров точки на горизонте. Моя нога пнула лежащий на обочине маленький камень, и тот несколько раз брякнув об асфальт, выкатился на середину дороги. Мимо проехала единственная машина, едущая в город.

— Неужели кому-то действительно хочется сюда возвращаться? – вслух спросила я, проводив взглядом голубое квадратное авто.

Его беспрепятственно впустил в себя этот большой серый город, со своими парадоксально маленькими невзрачными домами и замусоренными улицами. На тёмном небе на мили секунду сверкнула светло-голубая трещинка. И точно вместе с этой молнией мне в голову ударила идея – в тот же день наведаться в Крокстад, по тому самому приглашению Некробутчера.

[Death Angel – I Came for Blood]

Ускорив шаг, я стала идти чуть ближе к дороге, оглядываясь по сторонам. Под давлением опускающихся на город сумерек стало значительно холоднее. Были хорошо видны звёзды, ведь вокруг не было ни высоток, ни ярко горящих вывесок – всего того, чего намного больше в центре города. Но всё ещё не настолько много, как в каком - нибудь Нью - Йорке или Шанхае, насколько я могла судить по просмотренным фильмам. И если, живя в Норвегии, я чувствовала себя в плену городской жизни, то там, вероятнее всего, я бы сразу сошла с ума и одичала.
Наконец, рассеянный свет фар обозначил подъезжающую машину – белую Lada.
Я встала одной ногой на проезжую часть и вытянула вперёд руку с оттопыренным большим пальцем. Но, заведомо взявшись чуть левее, водитель миновал меня. Так передо мной проехали ещё пять или шесть машин, пока в конце концов чуть позади всё же не притормозил красный Volkswagen, за рулём которого была пожилая дама.
— Извините, мэм, вы можете помочь мне добраться до муниципалитета Ши? – с улыбкой сочетающей радость и неловкость спросила я, подбежав к опустившемуся стеклу водительской двери.
Я упёрла руки в бока, спрятав кончики пальцев в карманы, чтобы скрыть неуверенность; голые локти изнутри коснулись ткани кожаной куртки, которую ветер прошивал насквозь, вызвав лёгкую дрожь. Я думала только о нарастающем холоде, пока она взыскательно оглядывала меня с ног до головы, а после вдруг ласково растянула свои сухие губы с не слишком броской розовой помадой на них.
— И для чего же юной девушке в такой поздний час ехать в другое фюльке́ ? – у этой женщины был будто по-родному мягкий и ласковый голос, а добрые морщины на лице заставляли признать в ней какую-нибудь дальнюю вечно улыбчивую тётку. – Под дождь хоть не попала?
— Нет, я не так давно тут стою… Вот, захотелось навестить моих родственников. Давненько мы с ними не виделись, скучаю, – в тот момент я сама понимала, что лгу самым неубедительным на свете образом.
— Ну что ж, раз так, садись. Я еду к сестре в Кнапстад к , мне по пути.
Удивляясь и радуясь такому исходу, я, рассыпаясь благодарностью, открыла заднюю пассажирскую дверь и забралась в салон, учтиво переложив на другое сидение её чёрную широкополую шляпку.
По дороге дама задавала вопросы о том, кто я и откуда буду, но всё ещё держа в голове то злосчастное интервью, я отвечала не слишком подробно, но оживлённо, дабы не обидеть "тётушку божий одуванчик" молчанием. Сама она представилась Анной, немного рассказала про свою сестру и её большую семью, собственного мужа Ни́ка, работающего на рыбоводной ферме, отчего у них на столе всегда есть свежий лосось и радужная форель, и даже про их милую кошку исконно местной породы Norsk Skogkatt, с очень странной и смешной кличкой Лукре́ция.
За этим удивительно приятным и непринуждённым разговором время пролетело быстро, и я едва не забыла о том, куда и зачем еду. Вовремя спохватившись, я узнала мелькающую в окне местность, и попросила остановить меня на подъезде к лесу.
— Ох, ты хоть точно сама дойдёшь до дома? Мне ведь не сложно высадить тебя у самой подъездной дорожки, – она спросила у уже вылезшей из салона меня с почти материнской заботой и беспокойством.
— Нет, что вы, не сто́ит, огромное спасибо вам, что подвезли, правда! Счастливого пути, и передавайте привет своей сестре Ингрид!
— И тебе, милая.
Это было хорошо. Даже очень. Местами скучно, но всё же приятно, что обычная незнакомая женщина вот так смогла мне доверится, поговорить и даже помочь. Может, не всё в моей жизни так уж и плохо?
Я проводила взглядом уезжающую машину, и с довольным выражением лица поднялась по травяной горке прямиком в густой позднеосенний лес, вскоре выйдя на тропу, ведущую к уже знакомой мне вилле. Мне было неудобно просить ту женщину завозить меня в саму деревню, да и идея пройтись пешком через такой лес была сама по себе заманчива.
В воздухе пахло хвоей и слышался шелест ветвей, покачивающихся на слабом ветру, вокруг ощущалось периодическое шевеление – всякой живности здесь было предостаточно. Небо, усыпанное мелкими звёздами, будто россыпью сверкающих бриллиантов, невольно притягивало к себе взгляд, всё больше и больше очаровывая. Так же, как и нескончаемый плывущий караван сизых облаков, который то прятал, то снова являл миру холодную бледную луну. А судя по тому, что земля и трава были сухими, сюда дождь так и не добрался.
Всё это невольно заставляло почувствовать на себе быстротечность времени.
— Прекрасно, – я и не поняла, промелькнуло ли это у меня в голове или вырвалось вслух, будучи настолько глубоко погружённой в себя.
Для меня всё в этом мире меркло перед величием природы. Никаким богам, только ей я поклонялась. Люди могут исчезнуть, а она ве́чна – цвета, звуки и её истинные обитатели – всё объединено в идеальный пример постоянства. Почему и зачем она такая красивая? Я не понимала, чем люди заслужили её.
Внезапно мою гармонию нарушил отчётливый звук шагов и, кажется, голос. Упоение и атмосфера лесного волшебства тут же улетучились: сперва я испугалась, а после глубокого выдоха и осознания, что дикие животные вряд ли имели бы человеческий голос, решила не спеша двинуться в сторону звука. Пробираясь между тёмными деревьями, я разглядела долговязую фигуру вокалиста Mayhem, идущего сюда по направлению от дома. На нём была едва подходящая для погоды чёрная майка с логотипом группы Slayer и светлые джинсовые штаны, а в руках он нёс серовато - белую подушку и, что - то бубнил сам себе.
Я остановилась, не зная, стоит ли подходить к нему. В голове роилось очень много вопросов и сцен возможного исхода моего перед ним появления, но в один момент я увидела, как парень просто встал и посмотрел прямо на меня. Он меня заметил.
— А - а, привет! – неуклюже ступая вперёд из - за своего укрытия в виде ели выпалила я и, будто этого было недостаточно, нелепейше добавила: – А я решила навестить коллег по цеху! Помнишь, мы вместе выступали в Йессхейме? Ещё на репе вашей были…
Парень смотрел на меня каким-то неясным пустым взглядом ещё пару секунд, пока резко не сел прямо на голую землю, поставив согнутые в коленях ноги перед собой и опустив меж ними голову.
Я не спеша подошла немного ближе и нагнулась, заглядывая ему в лицо: сухая, почти белая кожа; волосы прямые, точно склеившиеся от долгого отсутствия мытья, но лицо при этом гладкое, говорящее о недавнем бритье. Так странно.
— С тобой всё в порядке?
В ответ Дэд неожиданно взялся за уголок подушки, и злостно ударил её о землю.
— Ненавижу его! Ненавижу! – от его резкого выкрика я сделала шаг назад. – Я просил его перестать – меня раздражает тупой синти - поп! Но Эйстейн всё равно продолжал это играть, он делал это специально, чтобы меня позлить! Я просто послал его на хер и ушёл спать на улицу. Но как только я лёг, он вышел со сраным дробовиком и начал палить в воздух, говоря, что отстреливает птиц! Там не было грёбаных птиц!..
Он был так зол и растерян. А ещё таким громким, что я обеспокоилась, не идёт ли сюда кто-нибудь, и пока парень тараторил, огляделась по сторонам – вокруг не было ни души. Тогда я подошла поближе и, скрестив ноги, села на землю напротив него, продолжив внимательно слушать.
— Я взял чёртов камень и швырнул ему в грудь. Только после этого вышли Йорн и Ян, и затащили этого ублюдка обратно в дом. Я не хотел возвращаться и ушёл ещё дальше. Я его ненавижу!
Он почти наверняка говорил об их гитаристе Эйстейне, но я не рискнула как-то комментировать ситуацию. Вместо этого я молча смотрела на Пелле: его голова снова была опущена, лицо почти полностью закрыто волосами, а руки, согнутые в локтях, лежали на коленях. Лишь сейчас я заметила, что запястья обеих его рук были вдоль и поперёк исполосованы шрамами.
— А откуда у тебя эти отметины? – с мыслью попытаться отвлечь его от всех произошедших событий, невпопад спросила я.
Дэд приподнял голову; казалось, его глаза не выражали ничего, словно в тот момент умом он был в совершенно другом месте.
— Я часто режу себя на сцене. Ножом. Мне нравится наблюдать за реакцией людей на мою кровь.
Мои глаза округлились от шока. В ногах нарастало напряжение, подталкивающее к тому, чтобы сменить позу, но чтобы не показать таким образом своего неудобства от услышанного, я решила потерпеть.
— Что ж, это… Необычно. И для чего тебе смотреть на их реакцию?
— Чтобы понять, что у них в голове. Тупые позеры блюются и убегают, а те, кто остаются, реагируют по - разному. И довольно интересно, – на его лице расплылась уже знакомая мне зубастая гримаса, так что я даже немного расслабилась. – Многие же понятия не имеют, что такое блэк-метал, и думают, что мы очередные клоуны-рок-звёзды, которые будут их развлекать. Но они должны уяснить, что мы чертовски серьёзны!
— Понимаю. Наверное, это круто, что ты хочешь придать выступлениям более мрачную  атмосферу. Но ведь твоя кровь заключена в венах не просто так, а чтобы циркулировать и…
— Моя кровь давно остыла, – Пелле перебил меня, сказав это сдавленным шёпотом, смотря куда-то в пустоту; мне показалось это нарочито пафосным, будто он пытался меня напугать.
Казалось, каждая моя конечность уже затекла, но желание показать свою невозмутимость было также сильно́. Подумав, как это можно совместить, я привстала и взяла его за увечную правую руку – Дэд слегка дёрнулся; было заметно, как по его бледной коже пробежали мурашки.
Мои руки давно никого не трогали, даже случайно. Тронуть другого человека – такого же тёплого, живого и настоящего, как я сама – оказалось сродни тому, чтобы снова попробовать домашнюю еду, от вкуса которой уже успел отвыкнуть. Приятно.
— Это не так. Она тёплая, я это чувствую.
На его лице читалась растерянность. Он явно не ожидал от меня такой реакции, и я нашла это крайне забавным. Чуть слышно хохотнув, я отпустила его руку и медленно села на место, сменив положение на более удобное. Парень вернул свою фирменную улыбку, будто молча похвалив меня за невозмутимость.
Я отвернулась, чтобы ещё раз осмотреться в поисках кого бы то ни было рядом; я не чувствовала опасности, но была обеспокоена тем, как со всеми вводными остальные члены группы могут отреагировать на мой столь внезапный и поздний визит.
— А разве никто не должен прийти за тобой? Например, Йорн? У вас же с ним вроде как нормальные отношения.
— Если он придёт, я уйду в другой лес.
— Почему?
— Он не понимает меня! Не понимает даже Эйстейна, хотя они вроде как друзья с детства или что-то такое. Зачем вообще играть блэк-метал, если ты не разделяешь его идеологии?!
— Какой идеологии?
— Это зло. Зло в чистом виде. Мы – зло! Мы должны внушать людям страх, покорять мир, чтобы показать всем то, кто мы. А он в нас не верит, – Пелле размашисто жестикулировал, напряжение и разочарование в его голосе были искренними.
Я не совсем понимала о чём именно шла речь, но после того нашего с Некробутчером разговора, он произвёл на меня именно такое впечатление, каким его и описал Пелле. Возможно, он действительно просто хотел играть в своё удовольствие, не ввязываясь в идеологические игры.
— Ну, может, он просто не такой экстремальный? Он показался мне вполне нормальным парнем, когда мы говорили… Прямо как наш басист. Ха, да, басист… Возможно, если бы мы только чаще общались, я могла бы даже назвать его своим другом.
На самом деле, мне хотелось назвать его так сразу, как только мы впервые увиделись там, в том небольшом английском репетиционном зале. Он был неплохим парнем, таким молчаливым и застенчивым, и порой мне просто хотелось его обнять. Обнять и пожалеть, а то и вовсе попытаться защитить от всего того, как несправедливо с ним обходятся окружающие.
— Вот именно, Йорн для такого слишком нормальный!.. А у вас я не помню, чтобы кто-то хоть что - то говорил, кроме вашего вокалиста – он почти всё время трепался с Эйстейном. Выглядит он, конечно, как позер, но знает много. «Не супербезнадёжен».
— Ха, ну может быть… Да, Эрик болтливый, но со всеми, кроме нас.
Это было чистой правдой – “наш командир” постоянно вёл только монологи и раздавал задания. И, несмотря на его внешний вид, музыкальную теорию он знал действительно хорошо и умел доступно объяснять все рабочие моменты.
Для меня стало удивительным то, как сильно наш змеиный клубок заметен со стороны, если даже такой, как Пелле, это распознал. А по нему не скажешь, что он обращает особое внимание на окружающий мир – словно выпал из него. В то же время, все его разговоры о  «настоящем зле» и прочем вызывали у меня только недоумённую улыбку, но было видно, что он действительно так считал, и потому мне не хотелось его обижать.
После этого Дэд почему - то замолк, и я тоже решила помолчать.
Подняв голову на небо, я, наконец, полностью поняла, что нахожусь прямо посреди леса в другом муниципалитете, куда за два десятка километров на ночь глядя приехала на попутке.
— М-м, свобода, – вновь то ли вслух, то ли у себя в голове сказала я, с улыбкой вдыхая запах хвои и сырости, витающий в воздухе.
Но в голову тут же пришло и осознание другой вещи: Дэд резал себя ножом, прямо во время выступлений, и никто, судя по всему, даже не думал его останавливать. Мне не верилось в эту дикость взаправду, но шрамы на его руках не могли появиться сами собой, да и причин лгать малознакомому человеку вроде меня у него не было. Шоу есть шоу – я тоже слышала про прыжки в толпу, расколачивание гитар об пол и весьма эпатажные костюмы, – но это однозначно был перебор.
И вот уже во второй раз меня из моей задумчивости вывели шорохи, заставившие посмотреть в сторону собеседника – Пелле уже лежал на земле, повернувшись спиной ко мне и положив голову на свою мятую подушку.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, как поступить: идти к вилле мне совершенно не хотелось, ведь я даже представить не могла, как буду объяснять своё появление и проситься ночевать, но уехать обратно у меня попросту не было возможности. Я знала, что неподалёку была железнодорожная станция, но, с появлением у Эрика фургона, я разучилась ездить “зайцем”, а норвежского проездного у меня не было. Да и на обратную попутку надежд уже не осталось, ведь был слишком поздний час.
Наконец, сняв с себя косуху, я скомкала её в калач и, положив под голову, легла прямо на прохладную, усыпанную хвойными иглами землю, в паре шагов от Дэда.


[Svartsot – Tvende Ravne]


Я открыла глаза, обнаружив себя на залитой утренним светом поляне, в позе эмбриона, в которую меня скрутил ночной холод. Это был первый день зимы, но снег ещё не выпал, что было довольно удивительно для Норвегии.
Прямо напротив меня, вытянувшись во весь рост, лежал Пелле, чьи пушистые пшеничные волосы устилали землю ровно так, как и перед тем, как я уснула.
Это могло значить, что он совсем не двигался с момента, как лёг, даже не съёживаясь от холода. Я поднялась и осторожно дотронулась до его запястья – оно было таким же тёплым, как вчера.
— Как тебе может быть не холодно, чёрт возьми? – я намеренно спросила это достаточно громко, чтобы это могло его разбудить.
Но парень всё так же не двигался. Тогда я вытянулась ещё больше, чтобы взглянуть на его лицо – под сомкнутыми веками дрожали и дёргались глазные яблоки – он крепко спал и видел сон. А ещё от его волос сильно пахло потом, солью и землёй. Определённо живой человек.
С облегчением отстранившись, я осмотрелась вокруг. Утром лес, что не удивительно, выглядел краси́вее и ярче, нежели ночью: на побагровевших опавших листьях сияли капли росы, в которых играли солнечные блики, а вокруг не просто слышались, но и виделись представители местной флоры – прямо на моих глазах вниз по стволу дерева сбежала сонная белка, передвигаясь по земле мелкими беспокойными прыжками, вероятно, поздно спохватившись о своих запасах. Переключившись на неё я и не заметила, как с другой стороны ко мне подошёл басист Mayhem, и толчком по плечу заставил обернуться, встретив его совершенно растерянный взгляд своим.
— Ты… Какого хрена ты здесь делаешь? – со смесью удивления и непонимания в голосе спросил Йорн, отчего - то выглядя невероятно смешно в своём кремовом свитере из овечьей шерсти. Было даже непонятно, узнал он меня или нет.
Этот свитер ему явно не подходил, как и неопрятные маленькие усики, которые, в сравнении с волосами на голове, почему-то были густыми. Точно гуще, чем у Евронимуса.
— Я вокалистка из Quicksands of Mind, помнишь?.. Решила воспользоваться твоим приглашением поболтать. Ты же не уточнял когда именно, вот я сегодня и выбрала день сама.
— Да, я помню тебя. Слушай, я тогда что-то перегнул с откровениями. Знаешь, когда вокруг тебя творится такая хрень, ты начинаешь выбалтывать всякое хрен пойми кому. Но я не нуждаюсь в мозгоправе или ком-то ещё, так что вся эта ерунда вроде "давай поговорим, и тебе станет легче" – не для меня.
В груди кольнуло. Я решительно не понимала, почему он так сказал. Он точно был трезвым тогда, по крайней мере достаточно, чтобы звучать как обыкновенный искренний человек. Но да, видимо, ему просто было тяжело, вот и решил хоть кому-нибудь всё это выболтать. На моём месте мог бы быть любой такой же незнакомец. А я ведь едва не записала его в приятели.
Это на пару секунд выбило меня из колеи и заставило обдумать следующий ответ.
— А я и не собиралась так делать. Разве я похожа на мозгоправа?.. Мне просто самой тогда было херово, и не с кем поговорить. Я так привыкла к тому, что все вокруг либо терпеть меня не могут, либо всем плевать, что все дни в этой дыре стали как один. И ты, конечно, говорил, как у вас всё дерьмово, но у вас хотя бы есть обалденный домик в лесу, пусть и не ваш, а я живу в… Да, в дыре я и живу. Это мне здесь нужна ерунда вроде "давай поговорим…"
Йорн замолчал. Он явно хотел что-то сказать, но будто сам себя останавливал. Но я и сама понимала, как глупо это выглядело со стороны – какая-то девушка припёрлась сюда среди ночи, и сейчас пытается ему что-то предъявить.
Как вдруг он перевёл взгляд с меня в другую сторону, словно очнувшись.
— Эй, а ты как?
Я также обернулась, и увидела уже стоящего на ногах Пелле, который выглядел необычно воодушевлённым. Встретив мой взгляд своим, он улыбнулся, казалось, даже шире, чем раньше.
— Не так дерьмово, как вчера.
— Класс. Планируешь возвращаться в дом или так и будешь торчать здесь?
— Сейчас пойду, – Дэд снова посмотрел на меня, и сделал шаг навстречу. – Эй, хочешь, я покажу тебе свою комнату на чердаке?
Я растерялась, но ответ тут же пришёл со стороны Некробутчера.
— Пелле, мы сегодня в разъездах, и ты снова останешься здесь один. Ей нечего будет делать тут, пока никого из нас нет.
— Эй, какое тебе дело? Тут же буду я, и мы будем только в моей комнате! – парень яро запротестовал, так что со стороны это стало походить на то, как если бы старший брат пытался поучать младшего.
Спустя секундное молчание, Йорн нахмурил брови и как - то обиженно бросил: — А знаешь, да, мне реально нет никакого дела. Я же здесь никто, чтобы что-то решать!
Он резко развернулся и ушёл в совсем другую сторону от дома, ломая сухие еловые ветки быстрыми шагами.
Я не знала, как реагировать на произошедшее, поэтому притворилась, что не видела всей этой странной сцены, услышав только предложение Дэда посмотреть его комнату.
— Ну, я вроде не была на втором этаже, когда приезжала сюда с группой.
— Тогда пойдём, – тоже будто только что забыв о неловком разговоре между ним и Йорном, Пелле уже знакомо мне сгримасничал и, словно маленький ребёнок, вприпрыжку зашагал вперёд.
Несмотря на его довольно необычное поведение и всю жуть, что он мне рассказал, видеть рядом такого человека мне доставляло куда больше удовольствия, чем почти безэмоционального куска дерьма, вроде нашего гитариста, или быдловатого придурка, вроде барабанщика.
Поэтому я спокойно пошла вслед за ним по вытоптанной тропинке у самой кромки леса, всё также отвлекаясь на невероятную красоту природы. В этой изолированности и тишине присутствовало ощущение того, что именно здесь обитают те сказочные существа, легенды о которых мне доводилось слышать.

ГЛАВА 4

ДОВЕРИЕ И ПЕРВАЯ КРОВЬ

Среди умиротворяющего уголка поля на окраине деревни я вновь увидела тот возвышающийся красный дом. Зайдя внутрь, мы сразу же стали подниматься по скрипучей деревянной лестнице, ведущей прямо на чердак, внутри похожий на узкий короб с треугольными скосами крыши, в который наспех закинули мебель. Первым бросился в глаза тёмно-синий матрас, лежащий прямо на полу, за ним маленький письменный стол, на и под которым валялась уйма бумажек и даже несколько почти до конца расплавленных светло-зелёных свечей. Также внимание привлекла одинокая напольная лампа, стоящая прямо у самой стены, на которой висело множество разных постеров и рисунков.
— А вот и моя дыра, где все дни стали как один! – Дэд сказал это с восторгом, понять который я не смогла, зато понятным стало то, что он слышал наш с Некробутчером разговор.
Выходит, он к тому моменту уже не спал? Или слышал всё сквозь сон? И что он в таком случае теперь обо мне думает?
Путаясь в мыслях, я подошла к первому попавшемуся рисунку. На нём был изображён обёрнутый в чёрный балахон лысый упырь, с заострёнными ушами и полностью белыми глазами, а рядом из земли торчали кресты и надгробия.
Я присмотрелась и к другим – на всех них была какая-то нечисть, древние замки, причудливые символы, звери и лица. Их было так много, что всё это смешивалось в один большой водоворот хаоса царящего в комнате.
— Это всё ты сам нарисовал?
— Да, я много рисую.
— Это же охренительно! – я развела руки в стороны, как если бы намеревалась обнять всю ту стену, на которую смотрела. – Это всё как будто иллюстрации из комикса… Не думал начать рисовать комиксы?
— О да, я занимался этим раньше! У меня хорошо получалось. Родители говорили, что мне стоит пойти на дизайнера. Правда, сейчас у меня совсем нет на это времени, – до того присутствовавшая улыбка внезапно исчезла с его лица. – Группа отнимает много…
— Особенно такая как Mayhem, да? – я подумала о глупости этого вопроса уже тогда, когда задала его.
Вместо ответа Пелле медленно подошёл к своей постели и резко сел. Его лицо в миг превратилось в такое же холодное и безжизненное, каким было вчера.
Понемногу я стала понимать, то, как он ведёт себя – результат происходящего вокруг. Я достаточно слышала, чтобы заключить, что в их группе дела обстоят хуже нашего, и между ними уже висит атмосфера не ненависти, а, скорее, смерти. Скорой смерти всяких даже чисто партнёрских отношений. Неприятные воспоминания из собственной жизни стали кульминацией этой неловкой ситуации.
Все мои мечты о чём-то бо́льшем обернулись именно так. Ведь нельзя стать известным только через усердный труд: – просто хороший материал ничто без “нужных” знакомств и неуловимой удачи. А он, дурак, в это поверил. Как и я когда-то. Поверила так, что ушла из дома, прилетев в чужую страну, к чужим людям, и всё на слепой уверенности в том, что я – исключение, и всё смогу сама. Оказалось, всё намного сложнее.
— Мне жаль, – почти шёпотом выдавила я.
Как вдруг, Дэд в момент поднялся и метнулся к высокому шкафчику с полками, стоявшему у одной из стен. С одной из полок он схватил какой-то журнал и стеклянную ёмкость, наполовину заполненную красной жидкостью.
— Знаешь, что это? – он подошёл ко мне и протянул вперёд обе руки с предметами. – Это мой любимый комикс про графа Влада Цепеша Дракулу, а это – банка с моей кровью!
Услышав последнюю фразу, я с ужасом и посмотрела ему в глаза – в них снова блестели восторг и азарт. Он открыл крышку и обмакнул два пальца, затем поднёс к своему лицу и небрежно провёл ими ото рта вниз, до подбородка, оставив красный след.
Я впала в ступор. В голове стали рождаться картины того, как Пелле жадно кромсает свою тонкую бледную кожу, от запястий до локтей, толпа орёт и требует ещё, а кровь потоком стекает на сцену, собираясь прямиком в эту банку. Но из этих мыслей меня вытащил его же игривый тон.
— Что, у самой теперь кровь застыла в жилах? – он снова окунул пальцы в банку, и сделал мазок по моему виску.
— Что ты…
"Кровь" была слишком жидкой и совсем не пахла. На моём лице медленно проступило облегчение – не настоящая. Я рассмеялась сама себе и тут же поймала волну этого немного сумасшедшего дурачества: мы стали вымазываться искусственной кровью, рисуя себе разной степени тяжести ранения, а потом и вовсе начали ею обливаться – я делала это более - менее аккуратно, стараясь не запачкать свою одежду, а Пелле будто только этого и добивался, с каким - то странным наслаждением принимая на себя брызги глицерина с красителем, – в конечном итоге истратив всё. После блондин дал мне полистать тот комикс, параллельно в деталях пересказав сюжет своего любимого фильма о Дракуле 1979-го года и рассказав историю появления нескольких своих рисунков. Так я узнала, что его привлекают магия, оккультизм и смерть.
В один момент Дэд сел на матрас, скрестив ноги и уставившись на меня своими большими, кажущимися чёрными в тусклом освещении комнаты глазами.

— Что ты знаешь об оборотнях?
Я присела на край рядом с ним, подавшись всем телом вперёд во внимании. Сосредоточенность в его глазах смешивалась с предвкушением чего-то.
— Ну… Не то, чтобы много. Смотрела как-то один фильм ужасов на эту тему, и всё.
— А зря! Такое знать надо, потому что мир намного темнее и таинственнее, чем ты себе представляешь. Ты знаешь о существовании оборотного цветка?.. И нет, нет, это не боре́ц, который такой синий и ядовитый, а другой. Не знаю точно, как он выглядит. И ещё я не знаю, растёт ли он вообще в Скандинавии, но я очень хочу его найти!
— Ха, так если ты ничего о нём не знаешь, как его можно найти?
Блондин сощурился, глядя на меня своими каким-то вызовом, а после снова вскочил на ноги.
— Ты мне не веришь? – он повысил тон, будто обвиняя меня; тонкие пальцы сжались в кулаки. – Не веришь, что он существует?!
В этот раз я оказалась готовой к его очередной смене настроения, так что подняла руки в жесте капитуляции, с улыбкой ответив: Конечно верю! Только ещё увидеть бы…
Едва я успела почувствовать его хватку на моём запястье, как Пелле тут же потащил меня к двери, а затем к лестнице.
— Да я тебе такое показать могу, только ты вряд ли это увидишь. Вы же даже не знаете, что вокруг вас происходит!
Я успела прогнать в голове диалог сама с собой о том, кого именно он имел в виду под словом «вы», и пришла к выводу, что это был упрёк в сторону всех людей в целом. И хотя я могла только догадываться, куда Дэд меня ведёт, мне действительно хотелось идти туда с ним.
Когда мы вышли, а точнее, выбежали на улицу, он быстро добрался до первого же дерева.
Я остановилась рядом, немного отдышавшись.
— Видишь?
— Что?
— Это! – его рука легла на ствол молодой сосны.
Она была ещё не достаточно высокой, так что её ветви с зелёными пушистыми лапками были чуть выше наших голов.
— Ну, это… Сосна? – я неуверенно пожала плечами, защищаясь от его возможной злости неловкой улыбкой.
— Не просто сосна. Это часть целого леса. Живого леса, который защищают фейри. Леса, который однажды поглотит и меня.
Ветер шелестел верхушками деревьев и катался по рядам пшеницы на прилегающем поле. Его потоки нежно ласкали мои уши, кончики которых уже успели подмёрзнуть, словно нашёптывая мне какую-то песню.
— Я так много вижу и слышу. То, чего не видит и не слышит никто из вас. Я был там, где бывали только те, кому крупно повезло. И я обязательно расскажу тебе обо всём, но не уверен, что ты поймёшь, – Пелле говорил не поворачиваясь на меня, казалось, обращаясь в никуда.
Я не стала ничего отвечать, только молча кивнула. Начать осмысливать его слова мне помешал он сам, когда позвал меня, уже снова стоя возле дома.

***

Снова сидя на чердаке, Дэд показывал мне письма, которые ему адресовали друзья по переписке из разных стран. Таких друзей у него было несколько, чему я откровенно завидовала, но пыталась не подавать вида.
Для меня было загадкой, как можно назвать другом того, кого ты даже не видел вживую. Хотя мне ли об этом судить – той, что прямо сейчас рисовала в голове картины того, как будет дружить с этим странным и весёлым парнем, гуляя за пределами города, дурачась и говоря о безумных вещах. Вернее, он будет мне о них рассказывать, а я буду слушать и недоумевать, поражаясь тому, насколько разными могут быть люди. А ведь я знала его в совокупности даже меньше одного дня.

— Эй, я хочу попросить тебя кое о чём, – вдруг начал Пелле, снова садясь на матрас. – Однажды я уже просил помочь мне с этим моего друга Томпу. Это совершенно другое чувство, когда нож находится в чужих руках…
Он залез под подушку и, нащупав, достал оттуда острый охотничий нож, на лезвии которого уже были видны плохо оттёртые следы крови. Он протянул его мне.

— Сделай это.
Я слегка оторопела, но уже подстроившись под его реакции, продолжила держать ту же одобрительную улыбку, лишь вопросительно вскинув бровь.
— Так, ты хочешь, чтобы я… Порезала тебя этим ножом?
— Да, – ответил он с простотой и непосредственностью в голосе, выставив вперёд и без того искромсанную руку ладонью вверх, – вот, здесь.

Пока моё физическое тело было на своём месте, внутри я точно падала куда-то как потерявший управление самолёт. Этот момент был довольно быстрым, но для меня он тянулся как в хоррор-фильме, когда тревожная музыка становится всё громче перед неизбежной развязкой.
Почему он попросил меня о таком? Он ведь раньше делал это со своим другом, значит, уже знает, каково это. Или у него также, как у Некробутчера – просто прямо сейчас рядом нет нужного человека, поэтому сгожусь и я?

— И зачем именно ты хочешь, чтобы я это сделала? Тоже чтобы посмотреть на мою реакцию? – мои мысли гудели словно рой навязчивых чёрных мух, которых я тщетно пыталась разогнать.
— Нет, мне просто это нравится.

Меня бросило в холодный пот. Я боялась расстроить парня отказом, хотя понимала, что это шло вразрез со здравым смыслом; я словно балансировала между двумя сторонами пропасти, когда в мой воспалённый разум пришла абсолютно глупейшая идея.

— Хорошо, я только… Вымою руки, и приду, ладно? Не хочу занести инфекцию или вроде того.
— Ха, а я был бы не против заразиться чумой или чем-то похуже! – Пелле отшутился в ответ, но я лишь механически несколько раз кивнула, толкнув дверь спиной и выйдя на лестницу.

Дыхание учащённое, пальцы опять холодные. Да что я творю? Я действительно собираюсь это сделать? Мне нужно было успокоиться.
Полностью погружённая в себя, я, пошатываясь, спустилась на первый этаж, чтобы действительно пойти в ванную. Но на долю секунды мой взгляд упал на входную дверь. Он же не поймёт, если я просто уйду. С другой стороны, он весьма доверчив, и позже я смогу что-нибудь придумать. Чёрт возьми, я правда собираюсь начать дружбу с обмана и побега? Но иначе ведь никак, если для меня это дикость, и я никогда бы такого не сделала.
Пока разум был ещё в метаниях, моя дрожащая рука уже потянулась к ручке, повернув которую в глаза тут же ударил яркий солнечный свет, которого я словно не замечала, когда мы выходили в прошлый раз. Скорчившись и закрывшись ладонью, я вскоре почувствовала, как нечто затенило источник света передо мной. Я открыла лицо и увидела фронтмена и гитариста Mayhem в одном лице.
— Неожиданно. Ты что тут забыла? – градус удивления Евронимуса был чуть ниже, чем у Некробутчера, но всё ещё резонным.
Огромным усилием воли я сдержала переполняющее меня волнение, тихо ответив: — Меня пригласил Йорн.
— Йорн?.. Ха, а говорил, у него подружка есть. Так, и, что ты тут делаешь, если он давно уехал?
Так, как дом не единолично принадлежал Эйстейну, я могла приехать к кому хотела, не спрашивая его разрешения. Но это замечание так и осталось молча проглоченным, ведь остальные мысли вытеснила главная: что будет, если Пелле сейчас выйдет, и увидит меня на пороге, готовую уйти? Я могла бы оправдаться тем, что вышла подышать свежим воздухом. Но тогда он мог бы посчитать, что меня слишком взволновало его предложение, и что я всё-таки одна из тех, о ком он говорил, называя позерами. Нет, нужно было уходить, и чем быстрее, тем лучше.
Из-за чудовищного волнения я и забыла заданный мне вопрос, так что выдала что-то на автомате.
— Мне… Надо домой. Очень.
В ответ на это мужчина как-то странно улыбнулся одновременно и губами и глазами, точно затаив в этом жесте какой-то намёк.
— Ну ладно... Ты же живёшь в том же доме, в котором мы вместе сидели после концерта, да?
— Да, это общий дом группы.
— Тогда могу подвезти. Я как раз собирался поболтать с вашим Эриком.
— А по какому поводу? – резко взыгравшее неподдельное любопытство вдруг переключило всё моё внимание на себя.
— Вряд ли тебе будет интересно это слушать. Дела двух фронтменов, понимаешь?
На его губах всё ещё держалась та улыбка, пока у меня сжимались зубы от небольшой паники и раздражения. При всём при этом деваться мне было некуда, ведь снова вариант с попуткой я даже не рассматривала, веря, что истратила тогда запас своей удачи на весь этот год.
— Ладно, ты как хочешь, а мне пора. Просто знай, что где-то в окрестностях сейчас бродит один сумасшедший любитель мёртвых животных. И кто знает, когда именно он решит переключиться на людей…
— Ты о Пелле? – я обернулась на брюнета, когда во мне снова вопреки всему забурлил интерес.
— О, не думаю, что на этой земле есть кто - то хоть вполовину такой же двинутый.
Меня тут же разразило идеей вывести его на разговор о группе, чтобы узнать об их “внутренней кухне” ещё больше – что - то крохотное и тёмное во мне всегда любило сплетни и секреты. Ведь так уж вышло, что любая чужая жизнь для меня была интереснее моей собственной.
Скрепя сердце, я быстро поравнялась с Эйстейном у самой машины.
— Я еду, – сказала я как можно более непринуждённой интонацией.
— Тогда садись.
Открыв переднюю пассажирскую дверь его тёмно-синей Audi (если быть точнее, Audi его отца, о чём он строго предупредил меня, когда я хлопнула дверью чуть сильнее, чем должна была), я устало опустилась на сиденье и задержала взгляд на доме, а точнее, на небольшом чердачном окне.
То, как я вела себя всё это время с Пелле, – подыгрывала ему и пыталась убедить себя в том, что меня совершенно не пугают его действия и слова – было определённо неправильным. На моём протяжном выдохе Эйстейн уже завёл мотор и в одно движение развернулся, выехав на дорогу.
— А ты и Йорн, вы… Друзья детства? – я задала первый вопрос, спустя минут пять молчания.
— М - м, а я - то думал, у нас Ян по этой части. Йорн, сукин ты сын… Чем этот деревенский парень мог тебе понравиться?
Наконец, до меня дошло, что Эйстейн подумал, когда я сказала, что меня пригласил Йорн. Я тут же едва не скукожилась от неловкости, успев разозлиться на саму себя, но, с другой стороны, пусть уж лучше думает так, чем знает правду.
— Хе-хе… Я вроде первая спросила.
Он немного помолчал, после чего как ни в чём не бывало снова заговорил, продолжив изначальную тему: Йорн играл с нами когда на барабанах ещё стоял Манхейм, а на вокале я.
— Ты был ещё и вокалистом?
— Гитарист из меня был куда лучше, поэтому совсем скоро к нам присоединился Маньяк.
— Почему же в итоге эти ребята решили уйти?
— Решили уйти? – он едко усмехнулся, изогнув дугой глаза, смотря на меня через зеркало заднего вида. – Маньяк загремел в психушку, а Манхейм склеил какую-то девку, с которой потом свалил. Предатель.
— И после этого ты вышел на Пелле?
— Он сам вышел на нас – мы какое-то время переписывались, он отправил нам через нашего общего знакомого Металиона письмо со своей демкой. Я послушал, мне понравилось, и позвал его в группу – он приехал сюда из Швеции. Кстати, вместе с кассетой в конверте был распятый на кресте хомяк, – Эйстейн сделал акцент на последних словах, продолжив смотреть на меня в зеркало, словно пытаясь уловить мою реакцию на сказанное им.
Я нахмурилась; его слова и вправду вызвали у меня дискомфорт. Масло в огонь подлила и внезапно начавшаяся головная боль и лёгкие приступы тошноты – меня иногда укачивало в машинах.
— Да, он и вправду немного странный.
— Немного странный? Да он же долбанный псих! Тебе лучше не знать, на что способна его больная башка, поверь мне.
Было странно осознавать, что об этом мне говорил человек, который сперва довёл Пелле до попытки уйти спать из дома в лес, а потом начал стрелять рядом из ружья, чтобы его разозлить. И который хотел поехать в Советский Союз, чтобы продавать телевизоры.
В моей груди с чего - то обосновались чувства обиды и злости, начавшие стремительно занимать собой всё пространство. В салоне становилось ощутимо душно.
— Он просто видит мир немного по-другому… Ну, я не знаю, просто так думаю. Да и вы вроде друзья, я думала, ты наоборот мог бы ему помочь, показать, как надо с людьми общаться...
— Помочь Дэду? – Евронимус на мгновение замолчал, и лишь посмотрев на него, я увидела, как он едва сдерживал смех. – Да он хочет сдохнуть! Он постоянно об этом говорит. Правда, до сих пор с собой ничего не сделал...
Казалось, он проговорил последнее предложение с жалостью, но не к Пелле, а к тому, что тот "до сих пор с собой ничего не сделал". В тот момент мне казалось, что я знаю Дэда лучше, чем кого - либо здесь, ведь не просто за всё время моего пребывания в этой стране, но и даже за всю мою относительно недолгую жизнь. Ещё ни один человек не посвящал меня в свой мир так подробно и так скоро, отчего мне даже казалось, что мы с ним в чём - то схожи.
Мои виски запульсировали, и всепоглощающие чувства вырвались наружу.
— Какого хрена, чувак? Он о тебе так хорошо отзывается, а ты желаешь ему смерти?! И нахрена ты лжёшь всем подряд о том, что у вас всё до фига круто? Чтобы из группы снова кто-нибудь не сбежал?.. А, у тебя же ещё и проблемы с долгами. Может, ты и к Эрику едешь за тем, чтобы попросить взаймы? О, нет, он тебе не даст – мы сами нищие засранцы. Просто признай, блин, уже, ты не такой крутой, как говоришь, у тебя не всё под контролем.
Настала тишина. Глаза Эйстейна были направлены вперёд, на дорогу, но всё это время он будто смотрел куда-то сквозь неё не моргая.
Он прижался к обочине, и остановил машину.
— Пошла на хрен отсюда, – сквозь сжатые зубы процедил он, всё так же не сводя глаз с дороги. – Какая-то левая девка не будет мне указывать, как вести дела с группой.
Я распахнула дверь и, нарочно с силой захлопнув её обратно, двинулась вперёд по обочине. Через считанные секунды его машина промчалась рядом на демонстративно большой скорости, обдав меня клубами пыли и мелкими песчинками.