Гоава 12.
Сунь Шихун: ...
Фу Синьюнь: ...
Неизвестно, что они себе представили, но в радиусе полуметра вокруг воцарилась тишина.
Линь Цюн опустил голову и посмотрел на Фу Синьюня, невинно моргая глазами.
Он действительно больше не знал, что сказать.
Фу Синьюнь откашлялся и заговорил:
— Господин Сунь, с днём рождения.
Выражение лица Сунь Шихуна немного потемнело, но, учитывая присутствие гостей, он ничего не стал говорить.
После обмена любезностями Линь Цюн благоразумно увёл Фу Синьюня.
В главном зале виллы толпилось много людей. Линь Цюн, как трудолюбивая пчёлка, проворно лавировал с коляской Фу Синьюня в людском потоке. Двигались они по залу так извилисто, что напоминали змейку из мобильной игры.
Добравшись до зоны фуршета, где народу было поменьше, Линь Цюн наконец решился заговорить:
— Я там чего-то не то сказал?
Мужчина поднял на него глаза. Линь Цюн опустил голову, как будто раскаивался.
— Нет, — спокойно ответил Фу Синьюнь.
С ним и Сунь Шихуном у него всего несколько пересечений, сегодня он пришёл просто «отметиться».
Услышав это, Линь Цюн с облегчением выдохнул. Фу Синьюнь бросил на него взгляд. На самом деле, тот и правда не сказал ничего лишнего — просто старик сам себе яму вырыл.
Линь Цюн оглядывался по сторонам. Богатые, оказывается, вот такие роскошные приёмы устраивают даже по случаю дня рождения.
Фу Синьюнь спросил:
— Что разглядываешь?
Линь Цюн ненадолго задумался:
— Да просто... тут всё такое большое и шикарное.
Фу Синьюнь огляделся и, похоже, не впечатлился: по его мнению — самое обычное место.
— Завидуешь?
Линь Цюн почесал в затылке:
— Да нет, не особо.
Вокруг всё было роскошно и дорого, и Линь Цюн понимал, что ему и до смерти не накопить даже на аренду такого.
Подумав о своих жалких прошлых годах, он тихо вздохнул — интересно, есть ли где-нибудь коробочка, куда бы он сам мог спрятаться?
Фу Синьюнь, глянув на него, заметил, что взгляд у молодого человека потускнел — явно настроение упало.
Он подумал, что Линь Цюн всё ещё переживает из-за своего "неуместного" поздравления.
Они оба не ужинали перед выходом, и вскоре Линь Цюн почувствовал голод. Он отправился к фуршету и принёс два маленьких пирожных.
Потряс под носом у Фу Синьюня:
— Будешь?
Фу Синьюнь бросил взгляд и отказался:
— Не люблю сладкое.
— А, — только и ответил Линь Цюн, убирая угощение. В его движении сквозила лёгкая печаль. Фу Синьюнь отметил, что у него сегодня настроение и правда неважное. Он даже хотел что-то сказать, но...
Следующий кадр: Линь Цюн, держа оба пирожных, сам с аппетитом их ест.
Фу Синьюнь: ...
Похоже, он зря беспокоился.
Линь Цюн и не знал, что тот не любит сладости — однажды он варил сладкий суп, и Фу Синьюнь всё съел подчистую.
Но, в любом случае, голодать человека нельзя — а то ещё занесёт его в чёрный список этого мстительного злопамятного типа.
После этого Линь Цюн присел и зафиксировал колёса кресла:
— Подожди меня.
Сказал и ушёл.
Вернулся с белой фарфоровой тарелкой, полной еды — в основном мясо.
На таких приёмах еда — скорее формальность. Все приходят ради общения и деловых контактов.
Но когда Линь Цюн понёс тарелку, на него начали обращать внимание. Ему было всё равно, а вот Фу Синьюнь был стеснительным, так что Линь Цюн выждал, пока внимание к нему поутихнет, и только тогда подошёл.
Он передал тарелку и, как заботливый отец, сказал:
— Ты пока поешь, а когда домой вернёмся — я тебе ещё приготовлю.
Фу Синьюнь сжал пальцы, уставился на мясо, но не стал есть.
— Почему не ешь? — удивился Линь Цюн. — Неужели по моей стряпне соскучился?
Он вдруг ощутил прилив гордости.
Но в следующую секунду раздался низкий голос мужчины:
— Нет приборов.
...
— А... — Линь Цюн растерялся. — Ну да.
В это время в зале стоял гомон.
— Что, Фу Синьюнь, этот хромой калека тоже пришёл? — голос Сунь Цзе прозвучал с оттенком изумления.
— Пришёл, — ответил кто-то рядом. — Только что поздоровался с господином Сунем.
— У него, конечно, нервы стальные. После всего, что с ним случилось, ещё и по светским тусовкам шляется. Позорище.
Сунь Цзе и Фу Синьюнь учились вместе в одном зарубежном вузе, тогда же у них и началась вражда. После возвращения на родину Фу Синьюнь стал звездой — Сунь Цзе его терпеть не мог, но приходилось делать хорошую мину.
А теперь — всё, конец! Фу Синьюнь после аварии стал инвалидом, семья его больше не поддерживает — теперь из него лепи, что хочешь.
Сунь Цзе хищно прищурился:
— Он что, сам пришёл?
— Нет, с «мужем», — ответил другой.
— С кем?!
— Ну, он же недавно женился. Его супруг — мужик.
Сунь Цзе громко расхохотался:
— Да уж, Фу Синьюнь и правда докатился.
Он смеялся так, что рядом стоящий человек чувствовал неловкость.
Чёрт возьми, если он будет так ржать дальше, у него челюсть не вылетит?!
Нет, серьёзно — точно не вылетит?!
Фу Синьюню плохо — значит, мне хорошо!
Сунь Цзе зашёл к Сунь Шихуну, сказал, что хочет выйти подышать, и отправился искать Фу Синьюня.
Нашёл его быстро — в укромном месте.
Фу Синьюнь сидел в инвалидной коляске и ел. Рядом стоял молодой мужчина с прямой осанкой.
Сунь Цзе почесал подбородок — видимо, это и есть тот самый «муженёк».
Тот как раз повернулся и пошёл за водой.
Сунь Цзе уставился на него: парень и впрямь симпатичный.
А ведь он, Сунь Цзе, всегда был не особо разборчив — ему подходили и девушки, и парни. Теперь, глядя на молодого человека рядом с Фу Синьюнем, у него в голове закралась... одна мысль.
Этот чертов калека, его мужик, похоже, как раз в моем вкусе — если удастся того охмурить, и повеселиться можно, и Фу Синъюня унизить. Одним выстрелом — двух зайцев.
Сунь Цзе поджидал неподалёку, выжидая момент. И вскоре он представился.
Линь Цюн, когда ел, случайно измазал рукав кремом. Только сейчас заметил — а костюм дорогой, если останется пятно, будет жаль.
— Я схожу в туалет.
Фу Синъюнь поднял взгляд, посмотрел на него, но ничего не сказал.
Когда Линь Цюн ушёл, Сунь Цзе тут же пошёл следом. Но у Линь Цюна от природы было нулевое чувство ориентации — вместо туалета он вышел в сад.
Сунь Цзе, увидев подходящий антураж, поправил пиджак и, вынырнув из кустов, даже прихватил по пути пару цветов.
(Кусты: ......)
Увидев, что забрёл не туда, Линь Цюн хотел развернуться и уйти, но Сунь Цзе неожиданно загородил ему дорогу.
Сунь Цзе, держа в зубах ярко-красные цветы, протянул:
— Добрый вечер.
Линь Цюн: ......
Дураков в мире и так хватает, но он не ожидал, что их плотность вокруг него настолько высока.
Из вежливости Линь Цюн всё же ответил холодно:
— Добрый вечер.
И тут же попытался уйти.
Сунь Цзе преградил путь:
— Я бы хотел с тобой познакомиться. Ты знаешь, кто я?
Он его ранее видел — возле старика Суня, называл его "дедушкой". У них, видимо, какие-то странные семейные обращения.
— Знаю, — с уверенной улыбкой сказал Линь Цюн. — Внук.
— ......
Сунь Цзе на секунду прикусил язык — аж слов не нашлось. Но всё же сдержался и произнёс: — Я Сунь Цзе.
— Приятно, Сунь Цзе. А туалет в какой стороне?
— Давай потом о другом поговорим, хорошо? Я хочу лучше тебя узнать. Как тебя зовут?
Линь Цюн разворачивается:
— Не скажу.
Сунь Цзе:
— Эй, не уходи!
И, боясь, что тот сбежит, выпаливает:
— Скажешь мне имя — покажу, где туалет.
Линь Цюн: ... Да уж, тогда лучше вообще не знать.
Видя, что тот молчит, Сунь Цзе не сдаётся:
— Ты что, совсем ко мне не испытываешь интереса?
Линь Цюн с презрением смотрит на него:
— Никакого.
— Ну, не страшно. Главное, что я к тебе испытываю! С сегодняшнего дня ты сможешь узнать меня поближе.
Он протянул цветок, всё так же с улыбкой:
— Ты так же прекрасен, как сегодняшняя луна. Эта роза — тебе.
Линь Цюн поднимает глаза: какая к чёрту луна — небо затянуто.
Он покачал головой, явно не собираясь принимать.
Сунь Цзе не сдавался и поднёс цветы ближе: — Ну, возьми. Смущён? Тебе ведь никто не дарил цветов?
Линь Цюн посмотрел на него — и подумал, с какого перепугу он решил, что он смущён.
— Не стоит. У меня потом на могиле вырастут.
Сунь Цзе: ......
— Не хочешь — не бери. — Он отбросил цветы, глядя на Линь Цюна. — Но ты должен понять: наша встреча сегодня — судьба.
— Карма?
— ......
Сунь Цзе скрипел зубами — не ожидал, что перед ним окажется такая "крепость".
Линь Цюн не хотел тратить время и повернулся, чтобы уйти.
Но вдруг кто-то с силой схватил его за плечо и прижал к стене.
— БАМ! — Сунь Цзе эффектно сделал кабэдон (рукой прижал к стене), воображая, как эффектно он сейчас выглядит.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать — но Линь Цюн, просто пригнувшись, проскользнул под рукой и убежал.
Выбравшись, он ускорился, будто на "флэше", и не оглядывался.
Вернувшись в особняк, он немного побродил — и, наконец, нашёл туалет.
Фу Синъюнь, сидящий в холле, взглянул на часы. Прошло уже больше двадцати минут с момента, как тот ушёл. Он вспомнил, как тот в день свадьбы умудрился заблудиться, и потемнев взглядом, начал разворачивать колёса на кресле.
Линь Цюн в туалете аккуратно отчищал крем с рукава. Вдруг дверь открылась — и зашёл тот самый сумасшедший из сада.
Линь Цюн поморщился: Сегодня он его первый раз видит, и уже достал. Что за липучка?
Тот подошёл к писсуару, встал, и... насвистел.
Линь Цюн косо на него посмотрел: что за извращение — ссыт и хочет, чтобы на него смотрели?
На этот раз Сунь Цзе был без своего цветистого наряда. Он прямо спросил:
— Ты тот самый, кого женил на себе Фу Синъюнь, этот чёртов калека?
Услышав, как тот называет Фу Синъюня, Линь Цюн широко раскрыл глаза.
Смелый ублюдок!
Он посмотрел на него — и Сунь Цзе продолжил:
— Я тут слышал: ты женился на нём ради денег. А он теперь — никому не нужен. Брак с ним — сплошной убыток.
Но я — другое дело. Я могу дать тебе всё, что ты хочешь. И, к тому же... — он окинул Линь Цюна взглядом, — этот калека всё равно тебя не удовлетворит. А со мной — другое дело.
Линь Цюн покачал головой — молод ещё...
Увидев отказ, Сунь Цзе почувствовал, как его эго пошатнулось:
— Почему? Чем я хуже него?
Линь Цюн отвернулся:
— Лучше не спрашивай.
Он же не может сказать: «Фу Синъюнь скоро всех вас по стенке размажет».
Но тот не унимался:
— Нет, ты должен мне сказать!
Линь Цюн внимательно посмотрел на него с ног до головы, взгляд замер внизу.
И спокойно сказал:
— У моего мужа хрен — ОГРОМНЫЙ.
⸻
Автор:
За дверью — Фу Синъюнь: ......