Глава 5.
Линь Цюн с дрожащими ногами стоял рядом с Фу Синъюнем — он совсем не ожидал, что свадьбы у богачей проходят именно так. Ни тебе свадебного застолья, ни подарков в красных конвертах.
Он опустил глаза, взглянув на ослепительно сверкающее «голубиное яичко» у себя на пальце.
Но, честно говоря...
Он был влюблён. По уши.
Фу Синъюнь с невозмутимым лицом смотрел, как тот, вылупив глаза, заворожённо пялится на кольцо.
У него были странные чувства.
Просто кольцо — и что? А для Линь Цюна это было словно сокровище из древнего храма.
Он немного понаблюдал за ним, но почему-то даже не подумал, что тот просто жаден до денег. Всё-таки десять лет назад семья Линь тоже считалась восходящей звездой: хотя в последние годы бизнес у них и пошёл под откос, бедняками они не стали.
Линь Цюн не отрывал взгляд от кольца, улыбка всё шире, и если бы не сдерживал себя, уже давно заржал бы, как свинья.
Почувствовав на себе взгляды, он повернулся и тут же встретился глазами с Фу Синъюнем, который его внимательно разглядывал.
Линь Цюн застыл. Взгляд мужчины скользил между ним и кольцом.
В одно мгновение «голубиное яичко» на пальце стало невыносимо тяжёлым.
— Нравится? — спокойно спросил Фу Синъюнь.
Линь Цюн застенчиво улыбнулся:
— Всё, что ты даришь — мне нравится.
Он бережно поднёс кольцо поближе к лицу и с озарением произнёс:
— Я его оставлю как семейную реликвию. Когда наши дети будут жениться — передам им.
Фу Синъюнь хмыкнул:
— Далеко заглядываешь.
Линь Цюн: ...
После церемонии, как водится, гости стали подходить с поздравлениями.
Но, несмотря на безупречную социальную активность оригинального владельца тела в книге, к ним никто не подошёл.
К счастью, у богатых не принято устраивать банкет, иначе вряд ли бы даже один стол заполнился.
В отличие от Линь Цюна, Фу Синъюнь совсем не выглядел одиноким: к нему подошло несколько друзей.
Линь Цюн смотрел на них с завистью и восторгом, но, заметив медведя, который днём таскал его за шкирку, тут же сглотнул.
Теперь — ни слова лишнего.
Ноги у него всё ещё ватные, даже убежать не получится.
Очевидно, из-за того, что «оригинал» днём выдал фразу уровня «я завтра умру», у этих друзей Фу Синъюня сложилось о нём плохое впечатление.
Так что Линь Цюн решил молчать — меньше слов, меньше ошибок.
Он сжал себя в комок, стоял тихо и послушно, словно перепуганный щенок рядом с Фу Синъюнем.
Мужчины во главе с тем самым «медведем» с улыбками болтали с Фу Синъюнем, а Линь Цюн стоял, как тень.
Неожиданно он заметил, что одна женщина неотрывно смотрит на него.
Он её узнал — она была в комнате Фу Синъюня. Её взгляд был жгучим и тревожным, и Линь Цюна моментально охватило дурное предчувствие.
И правда — в следующий миг она направилась прямо к нему.
Линь Цюн (мысленно): НЕ ПОДХОДИ! АААА!!!
Цзи Яо (глядя на него, с оценивающим взглядом):
— Ты...
Линь Цюн, сглотнув:
— Эм?
— Ты и правда любишь Синъюня?
— Я люблю его больше жизни! — твёрдо ответил Линь Цюн.
— Например?
Он притворился глубоким философом:
— Я ведь раньше был против брака...
Потому что денег на свадьбу не было.
— Правда? — глаза Цзи Яо расширились.
Линь Цюн кивнул пушистой головой.
— Ты не женишься... — она показала на него, потом на себя, — я тоже не женюсь.
— ...в доме престарелых вместе будем танцевать под "Ча-ча-ча"? — неуверенно предположил Линь Цюн.
Цзи Яо распахнула глаза и схватила его за руку с кольцом:
— Сестра, ты тоже не можешь жить с мужиком?!
Линь Цюн: ...
Почему «сестра»?..
Цзи Яо вдруг посмотрела на него, будто он её предал:
— Так почему ты всё-таки решил жениться?
— Если ты спросишь, что в этом мире идеально, — ответил Линь Цюн, — я скажу три слова.
— Маленький милый котик? — с надеждой переспросила Цзи Яо.
— Фу Синъюнь.(вроде в его имени два слога или что-то такого, Синъ и Юнь)
Цзи Яо прикрыла лицо рукой.
— Не надо грустить, — Линь Цюн поднял руку с кольцом, — я вышел замуж по любви.
Если кто-то потом скажет, что Линь Цюн не любит Фу Синъюня — Цзи Яо будет первой, кто с этим не согласится.
Затем она достала телефон:
— Сестра, отсканируй код, я хочу вложиться в твою историю любви.
Линь Цюн удивлённо захлопал глазами. Маленькая лягушечка прохрипела:
— Ты хочешь стать моим другом?
— Что за чушь.
Он уже было загрустил... но она добавила:
— Ты же моя лучшая подружка навеки!
Линь Цюн: ...
Ну и ладно! Раз подружки — так подружки.
Зато теперь у него точно есть друг.
Маленькая лягушка достала телефон, отсканировала QR-код и под святым светом Иисуса превратилась в птичку, весело закричав: куку, куку~
Добавив друг друга в WeChat, Линь Цюн направился в туалет, но не успел пройти и нескольких шагов, как дорогу ему преградил внезапно появившийся священник.
Линь Цюн нервно сглотнул — ведь его университетский английский едва дотянул до четвёртого уровня, сможет ли он объясниться?
Священник оказался иностранцем, выглядел на 30–40 лет, но уже начал лысеть.
— Britisher (англичанин)? — с некоторым удивлением спросил священник. В ответ на вежливость он выдал в ответ корявым акцентом: — Как ты догадался?
Линь Цюн посмотрел на лысую макушку:
— Видно же.
Священник улыбнулся, посмотрел на него, потом на Фу Синьюня, и сказал:
— В жизни каждого есть луч света.
Линь Цюн в ответ аж рот раскрыл буквой «О»:
— Of course.
Удовлетворённый ответом, священник зашагал прочь, оставив за собой умиротворённую спину.Линь Цюн вежливо попрощался и отправился в туалет.
Не ожидал, что в сердце у священника тоже живёт Дига.
Только он вышел из кабинки, как увидел Фу Цзинхуна, которого недавно сам скинул со стены одним ударом. Фу Цзинхун тоже выглядел слегка удивлённым. Он неделями продумывал план по опозориванию Фу Синьюня, но кто бы мог подумать, что всё провалится из-за Линь Цюна.
Тем не менее, как бы ни был зол, он не забыл о дальнейших планах — заставить Линь Цюна следить за Фу Синьюнем после свадьбы и всячески его угнетать, чтобы тот никогда не смог подняться.
Фу Цзинхун подошёл, изобразив боль:
— Сяо Цюн, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. Почему ты так со мной поступил?!
Линь Цюн: ...Опять началось, да?..
Фу Цзинхун надеялся увидеть на его лице хоть немного раскаяния, но вместо этого обнаружил нечто вроде... наглости?
Если бы в тебе была хоть капля совести...
— Да, это я сделал. Ну и что? — спокойно ответил Линь Цюн.
Фу Цзинхун опешил.
— Сяо Цюн, ты же злишься, потому что я не остановил это всё, да?
Линь Цюн смущённо почесал затылок:
— На самом деле я рад, что ты не стал мешать.
Подняв руку, он так удачно поймал свет, что бриллиант на его кольце едва не ослепил Фу Цзинхуна.
— Ты ведь не любишь моего брата, — выдавил тот, — ты просто жалеешь его. Но кто пожалеет нас?
Линь Цюн, глядя на кольцо:
— Знаешь, я... — не нуждаюсь в жалости.
— Он всего лишь потерял ноги, а мы... мы потеряли любовь!
Линь Цюн: ...Вот оно, началось.
— Сяо Цюн, мне не нужно ничего, кроме тебя.
— Но я же уже замужем за Фу Синьюнем, ква, — сказал Линь Цюн, слегка пожимая плечами.
Фу Цзинхун сделал шаг вперёд:
— А как же всё, что было между нами? Ты же говорил, что будешь любить меня вечно!
— Раньше меня тоже дразнили, говорили, что с таким именем, как у меня, я обречён быть бедным всю жизнь.
Фу Цзинхун: ?..
Не сразу уловив смысл, он с недоумением уставился на Линь Цюна.
— Но сердце человеческое — потёмки, — продолжил тот. — Некоторые слова не стоит воспринимать всерьёз.
Фу Цзинхун разозлился до скрежета зубов — всего неделю назад Линь Цюн принимал от него дорогие подарки и говорил совсем другое!
— Ты переметнулся!
— Врёшь ты всё! — Линь Цюн распахнул глаза, сделав искреннее лицо.
Фу Цзинхун увидел проблеск надежды:
— Я знал, ты всё ещё меня любишь!
Линь Цюн застенчиво:
— У меня просто язык подвешен. А в сердце тебя нет.
— Я всегда любил только твоего брата, — добавил он, сложив пальцами сердечко.
Фу Цзинхун стиснул зубы — этот парень вообще по каким правилам живёт?!
— Мне плевать! Ты обязан дать мне объяснение!
Линь Цюн взглянул на него, и на секунду ему стало жаль Фу Цзинхуна — кто бы мог подумать, что этот юноша так рано был отравлен дорамами а-ля Цюньяо?
Он вздохнул, опустив глаза — при свете ламп его кожа казалась почти прозрачной, — и печально произнёс:
— Давай так... Считай, что я умер.
Фу Цзинхун: ...
Линь Цюн взглянул на часы — в туалете он уже долго, пора бы возвращаться. Иначе все решат, что у него проблемы с пищеварением.
— Мне пора идти, — сказал он, кивнув подбородком.
— Ни за что! — Фу Цзинхун в ярости схватил его за запястье.
Кольцо чуть не слетело с пальца. И вот тогда на лице Линь Цюна исчезла вся доброжелательность.
Фу Цзинхун никогда не был джентльменом. В отличие от Фу Синьюня, он не умел действовать открыто и честно, и поэтому всегда оказывался в его тени. Даже теперь, когда тот стал инвалидом, он по-прежнему смотрел на него свысока.
Глаза Фу Цзинхуна налились кровью — злость и отчаяние заполнили его душу.
— Дрянь! Не ценишь, когда с тобой по-хорошему!
С этими словами он яростно оттолкнул Линь Цюна — и кольцо с бриллиантом отлетело в сторону.
Дзынь... дзынь... — прокатилось по полу.
Лицо Линь Цюна на секунду застыло.
Фу Цзинхун хмыкнул:
— Вот и всё, слушаешься — молодец.
И не забыл о своей изначальной цели:
— Я ведь не для того пришёл, чтобы разрушить эту семью. Я пришёл, чтобы стать её частью. В будущем мы... ммм!
Фу Цзинхун вдруг почувствовал резкую боль в лице, а очнувшись, обнаружил себя на полу.
— Мать твою... — только и успел выдохнуть, прежде чем Линь Цюн прижал его ногой к полу, наступив прямо на грудь.
Сверху на него смотрело безобидное, но в данный момент пугающе холодное лицо.
— Советую тебе не нарываться.
Фу Цзинхун: ?..
— Я всего лишь ранен. А ты — рискуешь жизнью.
А в это время Ли Ханъян, подшутив над Фу Синьюнем, заметил, как Цзи Яо вытягивает шею, чтобы заглянуть в коридор.
— Что ты там смотришь?
— Линь Цюна.
— А где он?
— В туалете.
Тут Цзи Яо будто осенила мысль:
— Слушай, а вдруг у него запор?!
Ли Ханъян: ...
Линь Цюн поднял с пола кольцо, аккуратно протёр его платочком и снова надел на безымянный палец.
Улыбнувшись лежащему на полу Фу Цзинхуну, он сказал:
— Мелодрамы — это, конечно, хорошо. Но, пожалуйста, не смотри их больше.
(Эта новелла состоит из очень многих идиом которые я не понимаю даже если погулить, извините придется читать что есть.)