Клубничный kiss
Вскоре на кухне разнеслись тёплые, насыщенные ароматы — сливки, чеснок, подрумяненный лосось. Даррел, всё ещё с преувеличенно обиженным видом, закончил выкладывать на тарелки пасту в сливочном соусе с обжаренными овощами и ломтиками рыбы. Он аккуратно потер сверху пармезан, добавил зелень, подвинул одну из тарелок Эмили и посмотрел на неё краем глаза, мол, «так уж и быть — заслужила».Эмили улыбнулась, всё ещё прижимая к животу грелку, и села чуть ближе к столу.
— Выглядит... потрясающе, — призналась она. — И пахнет, как в ресторане.
— Да, только в ресторане нет такого прекрасного повара, — буркнул Даррел, пододвигая тарелки родителям и себе.
Именно в этот момент на лестнице послышались быстрые шаги. На кухню заглянула Эйвери — с растрёпанными волосами и в пижаме с облаками:
— Что за запах? Я чуть с кровати не упала, — зевая, протянула она. — Ты готовишь?
— Ага, — ответил Даррел, кивая на стол. — И ты как раз вовремя.
— Круто! — Эйви села рядом с Эмили, бросив на неё приветливый взгляд. — Приветик, Эм.
—Привет,Эйв, — тепло ответила Эмили.
Все расселись, в комнате стало особенно уютно — теплый свет, пар над тарелками, тихое поскрипывание деревянных стульев. Джулия разлила по бокалам домашний компот, Саймон разрезал багет, а Даррел, всё ещё пытаясь сохранить образ страдающего, с показной тяжестью уселся на место рядом с Эмили.
Пару минут царила та самая тишина, которая бывает только за действительно вкусным ужином — лёгкое посапывание, стук вилок, мягкие вздохи удовольствия.И вдруг Эмили, глядя на Джулию, осторожно, но с любопытной улыбкой спросила:
— А у вас есть... ну, какие-нибудь ещё смешные истории про Даррела? Из детства?
Даррел застыл с вилкой на полпути ко рту:
— Не смей, мама, — тихо, но угрожающе сказал он, прищурившись.
Джулия вытянула шею, подперла подбородок ладонями, будто ждала только этого момента:
— О, детка, ещё бы.
— Мааам, — простонал Даррел, но в голосе уже сквозила обречённость. — Я же предупреждал...
— Ну Дар... — Эмили, не отрывая взгляда от тарелки, впервые назвала его так, мягко, ласково, и посмотрела на него с искренней улыбкой. — Мне даже легче стало. Ну дай мне хоть посмеяться.
Он посмотрел на неё. И всё. Какой там «дракон», какие там «не смей» — только она так могла его обезоружить, этим тоном, этим взглядом. Его плечи поникли, он закатил глаза и буркнул:
— Ну, давайте. Только, пожалуйста, не ту с козой. Ради бога, не про козу.
— Сначала была коза, — начала Джулия, заговорщически глядя на Эмили, — А потом была ванна. Но если хочешь, начнём с ванны...
— Господи, только не ванна... — простонал Даррел, уронив голову на руки.
Эйви захохотала:
— О, ванна! Да, да, расскажи! Эм, ты готова? Это будет легендарно.
Эмили тихо засмеялась, прикрывая рот, но в её взгляде было нечто большее, чем веселье. Это было доверие.
После ужина атмосфера на кухне оставалась тёплой, почти сказочной — запахи сливочного соуса всё ещё витали в воздухе, за окном начинал моросить мелкий, тихий дождь, а из колонок на фоне звучала какая-то спокойная инструментальная музыка. Эмили, с грелкой у живота и пустой тарелкой перед собой, чувствовала такое странное спокойствие, что почти забыла, сколько боли и тревоги жило внутри неё ещё пару дней назад.Она ловила взгляд Даррела — он всё чаще останавливался на ней подолгу, с каким-то тёплым изумлением, как будто каждый её смех, каждый кивок был для него чудом.Но внутри у неё всё же нарастало беспокойство. Она потянулась за кружкой, и, немного понизив голос, тихо сказала:
— Мне... наверное, домой пора уже?
Даррел перестал жевать, прищурился и даже чуть нахмурился:
— Эм, какой домой?
Она удивлённо подняла на него глаза.
— Я напишу Нейтану, — твёрдо добавил он. — Сегодня ты останешься у нас и точка.
— Ты правда... этого хочешь? — спросила она осторожно, будто до сих пор не веря.
Он отложил вилку, наклонился к ней ближе и, уже мягко, без тени сомнения:
— Да.
Она слегка покраснела, глаза блеснули, и вдруг совсем по-девичьи, застенчиво сказала:
— Тогда... можно одну маленькую просьбу?
Моментально наступила пауза. Вся семья — Джулия, Саймон, Эйвери — как по команде замолчала и повернулась к ней, будто ожидая волшебных слов. Даже ложка в руке Джулии застыла в воздухе.
— Я... не думала, что в такие дни так сладкого хочется, — призналась Эмили, чуть смущённо теребя рукав пледа. — Но... мне очень захотелось клубники в шоколаде. Я никогда её не пробовала. И я не хочу тебя напрягать, просто...
Она не успела договорить — Даррел уже встал из-за стола, не сказав ни слова, быстро пошёл в коридор и начал натягивать куртку.
— Ты куда?! — удивлённо спросила она, приподнявшись.
Он оглянулся, на ходу надевая кроссовки:
— За клубникой, котёнок.
И ушёл, хлопнув дверью. Джулия прикрыла рот рукой, чтобы не заулыбаться слишком открыто.
Эйви, вся светясь от восторга, посмотрела на Эмили и протянула с преувеличенным вздохом:
— Боже мой... братик прям рыцарь...
Эмили тихо засмеялась, уткнувшись в плед:
— ...драконов?
И вся семья снова расхохоталась..
Вскоре, когда тарелки были собраны, свечи почти догорели, а на часах стрелка перевалила за десять, Эмили встала из-за стола, нежно поблагодарив Джулию и Саймона за ужин и уют. Те только тепло кивнули.
— Эм, пойдём! — тихонько дернула её за руку Эйвери.
Они поднялись наверх, смеясь. На втором этаже в комнате Эйви, полной подушек, книжек, мягких игрушек и уюта, девочка сразу усадила Эмили перед собой на полу:
— Так, я сделаю тебе колоски. У тебя идеальные волосы для них. Даже с короткой стрижкой — будет мило.
Эмили усмехнулась, прикрываясь пледом:
— Я тебе доверяю. Только не слишком туго.
— Обещаю. Я эксперт.
Эйви плела с увлечением, аккуратно, как взрослая, всё время болтая — о школе, о сериалах, о том, как Даррел раньше запрещал ей водить друзей мальчиков домой. Эмили слушала и чувствовала, как с каждым прикосновением, каждым невинным жестом с её плеч будто снимается слой тревоги.
Прошло около получаса, когда снизу послышался скрип двери и голос Джулии:
— Ох ты ж, Даррел...
В комнату донеслись тяжёлые шаги. Эмили подняла голову, как будто почуяв что-то. Спустившись вниз, она увидела: в прихожей стоит Даррел, насквозь мокрый — волосы липнут к лбу, с куртки стекает вода, джинсы темнеют от дождя. Но в руках он сжимает коробочку с аккуратно разложенной клубникой в шоколаде, обёрнутую красной лентой.
Эмили замерла на ступеньке, ахнув:
— Господи, ты же промок! Ты заболеешь! — и сразу кинулась обратно наверх. Через пару секунд она уже сбегала вниз с пушистым полотенцем в руках.
Саймон и Джулия, всё ещё оставшиеся на кухне, переглянулись. Саймон тихо сказал, наблюдая за тем, как Даррел разувается и улыбается ей:
— Он смотрит на неё... как я на тебя в молодости.
Джулия не ответила сразу. Только взяла его за руку под столом и выдохнула:
— А она смотрит так, как будто впервые в жизни чувствует, что её любят.
Тем временем Эмили усадила Даррела на диван в гостиной, откинула с его лба мокрую прядь и начала аккуратно промокать волосы полотенцем, касаясь его с предельной нежностью:
— С ума сошёл... — шептала она. — Кто в такой дождь за клубникой бегает?..
Даррел закрыл глаза и чуть улыбнулся:
— Я. Если котёнку хочется сладкого.
Она остановилась, глядя на него. На его мокрые ресницы. На то, как он чуть поёжился от холода. И сердце снова сжалось от чего-то слишком нового для неё...
Даррел открыл глаза:
— Эм?
— Ага?
— Теперь я точно не держу обиду.
Эмили рассмеялась и продолжила вытирать его волосы, пряча улыбку.А за дверью всё так же тихо шёл дождь.
Вскоре после того как волосы Даррела были насухо вытерты, Эмили и он поднялись в его комнату. Джулия, улыбаясь, тихо пожелала им спокойной ночи, а Саймон кивнул одобрительно, будто бы говоря без слов: «Теперь ты за неё в ответе».В комнате Даррела, как и прежде, царила его атмосфера — полумрак, аромат его духов, мягкий, почти глухой свет настольной лампы, гитара в углу, плед на кресле, аккуратный беспорядок на полке с книгами. Даррел уже порылся в шкафу и протянул ей (снова) свою тёплую, широкую кофту и свободные мягкие штаны.
— Держи.
— Спасибо, — тихо сказала она, прижимая вещи к себе. И добавила с тёплой улыбкой: — Уже традиция.
Он ухмыльнулся:
— Привыкай. Мне нравится, как ты в них выглядишь.
Когда он вышел, она прошла в ванную, сняла одежду, сложила её аккуратно и встала под тёплые струи воды. Душ успокаивал — смывал остатки тревоги, возвращал в тело тепло. Когда она вышла, на зеркале уже успел осесть лёгкий пар.Она переоделась в его вещи, укуталась в ткань, пахнущую им, и вернулась в комнату — а он уже лежал, слегка растрёпанный, волосы всё ещё немного влажные, футболка мятая, одна рука под головой. Он включил какой-то фоновый плейлист с лоу-фай, и когда она зашла, приподнялся на локтях и сказал:
— Ты как будто создана для моей одежды.
— А ты — для кухни и шоколада, — усмехнулась она, ложась рядом.
Он потянулся к коробочке, достал клубнику, протянул ей. Она взяла, тихо поблагодарила, и вскоре они вдвоём лежали, облокотившись на подушки, молча, вдумчиво поедая сочную, сладкую клубнику.
— У тебя еще болит живот? — вдруг спросил он, повернув голову в её сторону.
Она посмотрела на него, глаза мягкие, спокойные, и ответила:
— Спасибо. Мне уже лучше. Правда. — Пауза. — Ты очень помог.
Он не ответил — только вытянул руку, погладил её по голове, тихо, бережно:
— Ты же знаешь, я бы и за луной полетел, если бы это помогло...
Эмили слегка усмехнулась, уткнулась в его плечо, а он придвинулся ближе, поправил плед. Они слушали дождь, музыку, тишину.
Минуты шли.И вскоре оба заснули — рядом, под одним одеялом, в тишине, где не было страха.
***
Утро наступило тихо — без будильников, без грубого света. Лишь мягкие солнечные лучи пробивались сквозь шторы, скользя по тёплому пледу, по подушкам, по лицу Даррела. Он спал крепко, раскинув руку в сторону Эмили, будто даже во сне старался держать её рядом.Она открыла глаза первой — с трудом, будто из глубокого тумана. Эмили повернулась и увидела Даррела рядом — его волосы слегка растрепались, дыхание ровное, а лицо — удивительно спокойное. Она чуть улыбнулась, уткнувшись в подушку. Не верилось, что она проснулась не в аду, а здесь.
Но спустя пару минут она приподнялась и вдруг вспомнила — университет. Сегодня лекции. А она... всё ещё в его серой кофте и штанах, босиком, с заплетёнными колосками и абсолютно без вещей. Её одежда осталась грязной, скомканной в стирке, и явно была непригодна к носке.
— Чёрт, — прошептала она, глядя на себя. — Мне нечего надеть...
Даррел, не открывая глаз, пробормотал:
— Что случилось?
— Мне не в чем ехать, — тихо сказала она. — Моя одежда у тебя в стирке, а я в твоей...
Он тут же приоткрыл один глаз, потом сел, зевая и потягиваясь:
— Хм. Проблема решаема. — Он хлопнул ладонью по кровати, встал, подошёл к двери и позвал: — Ма-аам!
Через несколько секунд послышались шаги, и в комнату заглянула Джулия, уже одетая, с чашкой кофе в руке:
— Доброе утро. Что-то случилось?
— У Эмили нет одежды, — с деловой серьёзностью ответил Даррел. — А нам на пары. Поможешь?
Джулия сразу оживилась, с радостной улыбкой посмотрела на Эмили:
— Конечно. Пойдём, милая, у меня как раз есть кое-что. Думаю, мы найдём что-то аккуратное и удобное.
Эмили замялась, прижимая к себе края кофты:
— Правда?.. Я не хочу доставлять неудобства...
— Глупости, — отмахнулась Джулия. — Я мечтала с кем-то этим заняться.
Даррел, проходя мимо, поцеловал Эмили в висок:
— Удачи. Если она предложит ярко-розовый пиджак — отказывайся сразу.
Эмили фыркнула, вставая с кровати, и пошла за Джулией.
Пока она была наверху с Джулией, Даррел быстро собрался. Он уже не расхаживал по дому в мятой футболке — теперь был в тёмных джинсах, лёгком свитшоте и кроссовках, с уложенными назад слегка влажными волосами. Всё делал на автомате, но в голове — только одна мысль: как она там? Подберут ли ей одежду, в которой она будет чувствовать себя уверенно и комфортно?
Он спустился на кухню, налил себе кофе, сделал глоток и поставил кружку, так и не допив. Было не до кофе. Заглянул в сумку — ноутбук, тетради, запасные наушники. Всё. Осталось только дождаться её.
Даррел стоял у двери, крутя в пальцах ключи от машины, и каждые несколько секунд бросал взгляд на лестницу, будто сердце подсказывало: скоро.
И вот — мягкий звук шагов, еле уловимый скрип ступеней. Он поднял голову.
Эмили спускалась с лёгкой неуверенностью, всё ещё чуть смущённая, но выглядела удивительно собранной. На ней была аккуратная светлая рубашка, заправленная в мягкие бежевые брюки, и лёгкий кардиган поверх — всё подобранное Джулией со вкусом, сдержанно и уютно. Волосы оставались заплетены Эйви в тонкие колоски, а в руках она держала термокружку.
Даррел замер, невольно залип. Он выдохнул с лёгкой улыбкой:
— Вау. Это...прекрасно,Эм...
Эмили подошла ближе, опустила глаза, немного покраснела:
— Это всё твоя мама. Я бы сама так никогда не смогла...
— Смогла бы, — тихо сказал он. — Просто раньше не было шанса...
Он взял у неё рюкзак, перекинул его через плечо и открыл входную дверь. Она вышла первой, он — следом. На улице было прохладно, но свежо. После ночного дождя воздух пах травой, асфальт блестел.
Даррел щёлкнул брелком, открыл пассажирскую дверь и жестом пригласил:
— Ваш карета, мадам.
Эмили хихикнула и села в машину, он обошёл и сел за руль.Салон наполнился её запахом, еле уловимым — тёплым, домашним, будто она была теперь частью всего этого.Он завёл двигатель, включил лёгкую музыку и бросил взгляд на неё:
— Готова?
Она кивнула, глядя в окно:
— Готова.
День в университете прошёл для Эмили неожиданно легко — как будто всё тяжёлое осталось в другой жизни. За последние недели и правда многое изменилось: её уже не сторонились в коридорах, не перешёптывались за спиной. Наоборот — с ней здоровались. Некоторые девушки даже искренне улыбались. В глазах парней — любопытство, а у кого-то и откровенный интерес, но стоило им бросить хоть немного затянувшийся взгляд в сторону Эмили, как издалека появлялся Даррел — неторопливо, в своей фирменной манере, с лёгкой усмешкой на губах и выражением лица, которое без слов говорило: даже не думай.
Парни быстро отводили глаза. Очень быстро.
Хотя они были на разных курсах и виделись днём только мельком, каждый момент, когда они пересекались в коридоре, был для Эмили как глоток воздуха. Он всегда дотрагивался до её плеча или провожал взглядом до самого поворота. Иногда — просто подмигивал, проходя мимо с друзьями. И она знала: он рядом. Он здесь.
На большой перемене Даррел забрал её из аудитории и повёл в столовую, где уже сидела его компания — Зейн, Лукас, Холли, Джей. Все уже давно приняли Эмили как свою. Холли рассказывала какие-то глупости, ребята шутили, Зейн пытался подкупить Эмили карамелькой, чтобы та сдала Даррела с головой. В ответ она впервые так по-настоящему хохотала — легко, громко, искренне.
Даррел просто смотрел на неё. И не мог поверить, что эта девушка с сияющими глазами — его. Он сидел рядом, положив руку на спинку её стула, и когда кто-то снова из парней из другого потока чуть дольше смотрел в её сторону — достаточно было одного ленивого, колючего взгляда Даррела, чтобы тот сразу уткнулся в поднос.
Даррел гордился ей. Каждый раз, когда кто-то из его друзей заводил речь о том, как же она изменилась, как она теперь светится, он только хмыкал:
— Всего-то нужно было перестать быть мудаками и не лезть к ней. А так — она всегда была такой.
После последней лекции, когда университетский двор уже начал понемногу пустеть, они вышли вместе — Эмили с рюкзаком за плечами, Даррел с кофейным стаканом в руке:
— Эй, — сказал он, повернувшись к ней и чуть склонив голову. — Слушай, может, снова поедем ко мне? Вечер свободен, я купил те сырные штуки, которые ты тогда лопала как ненормальная... и у меня твой любимый мягкий плед.
Она улыбнулась, но потом взгляд её чуть помрачнел. Она отвела глаза:
— Прости, — мягко произнесла она. — Я... уже сутки не видела мелких. Лили вчера писала, что скучает. И Нейтан весь день работает. Мне надо домой.
Даррел кивнул, без упрёков. Понимающе. Он уже знал: для неё семья — это не просто слово. Это её сердце.
— Но... — добавила Эмили с чуть виноватой улыбкой. — Ты можешь меня подвезти?
Он фыркнул, отбросив стакан в урну и накинул руку ей на плечи:
— Эм, ты что, серьёзно?Я бы и так это сделал. Меня о таком не нужно просить.
Она покраснела, но не ответила. Просто пошла рядом, глядя вперёд, а он — краем глаза на неё.И понимал, что с каждым днем тонет в этой девчонке все глубже.
Вскоре онии ехали неспешно — тёмный автомобиль Даррела мягко катился по улицам вечернего города, лампы вдоль дороги рассыпали тёплый свет, как будто растворяя в себе всё напряжение прошедшего дня. В машине играла спокойная мелодия — лёгкий гитарный перебор, едва слышный, будто в унисон тому тихому покою, что царил между ними.Даррел держал руль одной рукой, время от времени бросая на неё взгляд. Эмили сидела, прижав к себе рюкзак, смотрела в окно. Её лицо было расслабленным, губы едва заметно подрагивали — может, от внутренней улыбки, может, от усталости. Казалось, всё хорошо. Даже слишком хорошо.Но внутри у него что-то ныло. Он никак не мог выкинуть из головы то утро, когда, проснувшись первым, увидел, как Эмили лежит на боку, в его футболке, и как из-под края ткани выглядывали синяки — глухие, жёлто-синие, уже почти сошедшие, но всё ещё слишком явные.Он не стал тогда спрашивать. Не хотел разрушать её утренний покой. Но теперь, сидя рядом с ней, не мог молчать.Он прочистил горло, неловко почесал затылок и, будто невзначай, спросил:
— Эм... слушай... а в универе у тебя точно всё нормально?
Она обернулась к нему, приподняв брови:
— В смысле?
— Ну, типа... — он чуть смутился, смотря на дорогу. — Никто к тебе не лезет? Не обижает? Или... может, ты где-то упала, я не знаю...
Она засмеялась — легко, даже искренне:
— Что? Нет, Даррел. Всё хорошо. Там давно все поняли, что я с тобой, меня уже никто не трогает. Всё правда окей. Даже, честно, иногда чувствую себя как инопланетянка, которую все внезапно начали уважать. Но никто не обижает.
Он кивнул, стиснув руль чуть крепче, и спустя пару секунд, уже тише, будто выбирая слова:
— Просто... я пару дней назад... видел у тебя синяки. На рёбрах.
Салон наполнился тишиной.Музыка всё ещё играла, но она стала будто далёкой.Эмили замерла. Не сразу повернула голову. Только спустя пару секунд. В её глазах промелькнуло что-то — вспышка тревоги, как рефлекс. Но потом она натянула улыбку, выдохнула и, слишком быстро заговорила:
— А... да. Это мы с Лили и Джейми дурачились. Они устроили "приключенческую миссию", и я типа была чудовищем, и... в темноте не заметила угол шкафа. Шмякнулась так, что аж воздух вышибло. Вот и синяки.
Она снова засмеялась — звонко, чуть вычурно.
Слишком быстро.
Слишком чётко.
Как будто репетировала.
Даррел не отреагировал сразу. Просто продолжал смотреть вперёд, с тем самым выражением, каким смотрят не в лоб — а сквозь.Он не поверил. Ни на секунду.Он знал, как звучит ложь. Особенно — сказанная с улыбкой, чтобы не дать тебе шанса в неё копнуть.Но он не стал спорить. Пока. Только кивнул, сжав губы в тонкую линию.И с этого момента держал руль обеими руками.
Когда машина Даррела свернула в знакомый, мрачноватый район, вечер словно стал гуще. Улицы были тускло освещены, асфальт местами потрескался, а старые дома — серые, покосившиеся — выглядели как молчаливые свидетели чьей-то чужой боли. Даррелу этот квартал всегда казался чужим, враждебным.
Но он больше не смотрел на него с отвращением — теперь здесь жила она.
Его Эмили.
Он плавно остановился у её дома — того самого, с облупленным крыльцом, ржавыми перилами и тусклым светом из окна.Эмили сидела, обняв руками рюкзак, и смотрела на дом с какой-то сосредоточенной тишиной. А потом повернулась к нему — в глазах было тепло:
— Спасибо тебе, — тихо сказала она. — За всё, что ты делаешь для меня. Правда.
Она чуть улыбнулась — так по-доброму, что у него в груди что-то дрогнуло.А потом — потянулась к нему и обняла, крепко, с какой-то почти детской искренностью, будто хотела в этом коротком касании передать всё то, что ещё не умела выразить словами.
Даррел застыл. На секунду. А потом обнял её в ответ, нежно, одной рукой, другой всё ещё держась за руль, как будто боялся разрушить момент.
И именно тогда — она, отстранившись всего на долю секунды, вдруг, впервые, быстро и мягко поцеловала его в щёку.
Тепло её губ коснулось его кожи, как электричество — не громко, не драматично. Но так, что весь его мир, казалось, остановился.
— Спокойной ночи, Дар, — прошептала она, уже смущённо, отвела взгляд, покраснела, как никогда прежде, и тут же схватила ручку двери. — Я... я побежала.
И выскочила из машины, не дав ему ничего сказать. Тонкая фигура побежала через двор, прыгая через потрескавшиеся ступени, и скрылась за дверью, которую тут же закрыла за собой.
А он остался сидеть.
Тишина в салоне была почти звенящей. Музыка закончилась. Двигатель всё ещё работал, но он не двигался.Просто сидел, приложив ладонь к щеке, к той самой — куда только что... она.
— Моя маленькая... первая поцеловала меня?.. — прошептал он, ошеломлённый. — Чёрт...
Он не мог сдержать улыбку. Улыбку, от которой тёплое свечение расползлось по груди.
Это был не просто поцелуй.Это был знак. Тихое, робкое "я тебе доверяю", сказанное не словами, а прикосновением.Она не умела ещё говорить о любви прямо — но начала ею дышать.И он это почувствовал, каждой клеткой.Даррел сидел в машине, всё ещё с рукой на щеке, и не спешил уезжать.Потому что в этом мгновении было что-то, к чему он, сам того не зная, шёл всю жизнь.