3
Будь Ева жива, поверьте, я бы никогда не стала говорить сторонним людям о ее отношениях, ведь это всегда было для нее чем-то сокровенным и личным. Но Евы больше нет, а эта история существовать без рассказа о Никите и его появлении в ее жизни не может.
Я услышала эту историю от Евы лишь однажды, но, как ни странно, сохранила в памяти каждую ее деталь. Я прекрасно помню тот день, когда Ева открыла ее передо мной – это был вечер, мы лежали на кровати в ее квартирке, она вскочила лишь для того, чтобы сварить мне свой фирменный кофе с корицей и овсяным молоком. Она поставила узорную чашку на мои колени, обжигая их ее жаром.
- Ты никогда не рассказывала мне о Никите, о том, как вы познакомлюсь. Извини, если я лезу в душу, просто это так интересно, - почему-то выпалила я.
- Я не люблю воспоминания, ты же знаешь, - уклончиво ответила моя подруга. – Это никогда ни к чем у не приводит. Но, если тебе интересно, я могу рассказать. Мы же подруги, ты должна знать все обо мне, да и утаивать мне нечего. Хоть эта история довольно некрасивая и даже печальная. Что ты хочешь знать?
- Все. С самого начала, - отозвалась я, делая глоток обжигающего кофе.
- Тогда пойдем на балкон. Сядем там, и я все тебе расскажу, - сказала Ева. – И сигареты с собой прихвати. Это длинная история.
На ее широком незастекленном балконе стояло два деревянных стула с цветными подушками и столик с яркой керамической пепельницей. Там мы и обосновались, попивая кофе и выкуривая одну сигарету за другой. Ева начала свой рассказ о Никите. Говорила она нехотя, лишь разжигая мой интерес все сильнее и сильнее.
Все случилось за пять лет до этого разговора, в ее десятом классе. Да, вместе с Никитой они прожили четверть Евиной жизни. Тогда она еще не была истощенно худой, а ее мозг не был отравлен анорексией. Их любовь была до банальности простой, но такой сильной.
Они познакомились в школе. Никита полюбил ее с первого взгляда, когда перевелся в их класс из другого учебного заведения. Он сел с ней рядом за парту, однако Ева никогда не замечала того, что у нее под ногами – ее глаза всегда были устремлены ввысь, поэтому и Никиту она смогла обнаружить рядом с собой лишь спустя год. Все это время он усердно добивался ее внимания, проглатывал книгу за книгой, чтобы поддерживать с ней разговор, и в конце концов добился своего - она отправилась с ним на прогулку. Он решил действовать решительно, сразу открыв перед ней все карты со своими чувствами, вывернув душу наизнанку. Ева приняла это, хотя и не могла ответить ему взаимностью на тот момент. Однако его любви с легкостью хватило на двоих. В тот вечер они сплелись руками и больше не расставались.
Пожалуй, именно тогда Никита и стал для нее единственным другом. Ева была совершенно одинока, озабочена лишь чтением и просмотром любимых фильмов, которые ей и обсудить-то было не с кем. Меня всегда удивляло, как вообще такие люди как Ева могут страдать от банального одиночества, хотя это было совершенно естественным для ее интеллекта – не находить себе равного. Все ее одноклассницы и знакомые завидовали ее уму и красоте, заигрывая с ней, оттого она и не брала их в расчет, когда говорила о дружбе.
Никита был первым, кому она открылась с признанием, что отношения с матерью у нее далеки до идеала, что живет она совершенно одна в купленной обеспеченным отцом квартире, где единственной ее компаньонкой выступает звенящая тишина, что каждый день ее встречают панические атаки, что полки ее ломятся от произведений Эдгара Алана По и Достоевского... Он принял ее со всей болью, что она несла сквозь жизнь. И пытался выкачать эту боль из ее крови своей влюбленностью.
Да, Никита по-настоящему любил ее. Он стал частым гостем ее пустой квартиры, заполняя пространство цветами, разговорами и ее чудесным звенящим смехом, который он всячески пытался вызывать своими шутками.
Где-то на третьем году их отношений с Евой нечто произошло. Ее мать – очень красивая и талантливая, по ее рассказам, женщина, страдала от алкогольной зависимости. Она была бывшей балериной, которая добилась довольно больших успехов, но так и не стала примой из-за травмы шейки бедра. Тогда ее жизнь и пошла под откос. Ева любила мать, от этого много раз пыталась помочь ей, записывала мать в клиники и на группы, которые та без зазрений совести не посещала, приезжала к ней посреди ночи и откачивала после очередного празднества. Ничего не помогало. Более того, мать Евы постоянно попрекала ее за внешний вид и то, что Ева якобы не похожа фигурой на тощую балерину. Еву это не могло не задевать.
Когда в жизни Евы появился Никита, ее отношения с матерью зашли в тупик. Они почти полностью перестали общаться. Мать звонила ей лишь тогда, когда была в стельку пьяной и просила прощения за все плохое, что происходит в Евиной жизни. Ева опрометчиво бросала все и приезжала к ней на другой конец Петербурга, чтобы хоть как-то ее успокоить, однако мать не ценила этого. Она считала свою жизнь потерянной, от этого пила еще больше. Все это продолжаюсь уже слишком долго. Мать кричала на нее и обвиняла все всех смертных грехах, что только существуют на земле.
Пожалуй, именно тогда Ева потеряла контроль над своей жизнью. Она перестала отвечать за эмоции и ощущения, перестала управлять тем, что происходило между нею и матерью. У нее просто, как она выразилась, поехала крыша от переживаний.
Тогда впервые она сильно похудела. Сперва от стресса забывала поесть, потом стала смотреть на еду как на куски безвкусного картона, а после стала планировать свой рацион, бояться еды и всячески ее избегать. В тот момент она полностью закрылась от внешнего мира, разорвала отношения с матерью, больше не отвечала на нее пьяные и даже трезвые звонки, продолжала жить на деньги отца в своей квартире, хоть он и мало интересовался ее жизнью. Кроме Никиты и ее книг у нее не осталось никого. А он с радостью заполнял все пространство собой – они постоянно были вместе, иногда он брал ее в веселые компании своих друзей, но никогда не позволял ей испытывать чувство одиночества. Он стал ее центром вселенной. Вероятно, это было ее ошибкой – зациклиться на нем. Ведь дальше все пошло не совсем так, как Еве этого хотелось.
Так прошло два года прежде, чем они с Никитой поступили в институты. Ева выбрала иностранные языки, к которым всегда была способна, Никита же предпочел профессию врача. Все шло неоднозначно. Новая компания Никиты тянула его вниз, увлекая за собой в бары и ночные тусовки. Еве они категорически не нравились, поэтому она предпочитала оставаться дома в обществе книг. Никита часто вламывался к ней в квартиру пьяным, часто его тошнило прямо на ее ковер, в какой-то момент ей это надоело, и она скрепя сердце решила с ним попрощаться. В тот день что-то рухнуло в обоих. Никита плакал и кричал на нее, что все несправедливо, что она не понимает, что теряет, по Евиным щекам тоже катились слезы, однако она не знала, куда деться от внезапно проснувшегося в нем деспотизма. После той ссоры они не общались месяц или дольше.
Затем настал Новый год, который, вопреки своим традициям, Ева решила отпраздновать, пригласив к себе довольно большую компанию своих знакомых из института. Она не была близки ни с кем из гостей, более того, многие девушки завидовали Евиной фигуре и интеллекту, и она это прекрасно знала, но для нее так важно было не оставаться в это день одной, что она наступила на свое голо. Все было весело и мило – они слушали пластинки на ее подержанном проигрывателе, девушки танцевали с парнями и пили много игристого вина, а Ева старалась танцевать и веселиться больше всех, всем смертям назло. На тот момент ее вес достиг отметки в 40 килограммов, она почти не прикасалась к еде, поэтому алкоголь всего после двух бокалов захватил ее сознание.
Один парень крепко и неоднозначно сжимал ее тонкую талию и увлекал за собой в комнату. Она была пьяна и не могла понять, что происходит. Благо, что тогда на пороге ее квартиры появился Никита. Он пришел как раз вовремя, чтобы высвободить ее из чужих объятий. Тот парень все быстро понял и растворился в толпе других ребят. Никита же закрылся с Евой в спальне, стоял на коленях и плакал, умоляя ее вернуться к нему. Он был поражен тому, что она превратилась в ходячий скелет, но так ничего и не сказал по этому поводу. Он догадывался, что она была больна, но не ожидал, что все могло стать таким запущенным. Ева услышала его мольбы и милосердно согласилась дать ему последний шанс, ведь все-таки любила Никиту, и он поклялся, что больше никогда не обманет ее ожиданий.
После этого между ними установились самые лучшие отношения, какие только могут существовать между двумя влюбленными. Он научился водить и каждый день встречал ее на недавно купленном стареньком мерседесе из восьмидесятых возле университета, бережно, как ценную фарфоровую куклу, отвозил домой и проводил с ней весь день, сидя в одной комнате и зазубривая анатомию и гистологию. Она учила французский и читала, никогда не отвлекая его. Часто она готовила тортики и кексы для того, чтобы его порадовать, к которым, как вы уже догадались, сама не приближалась. Ее вес повысился до 45 килограммов из-за того, что присутствие Никиты, влияло на нее благоприятно, но она все так же была одержима едой. Никита же выбрал самую проигрышную тактику – делать вид, что ничего не происходит, а Ева не больна.
Так прошел еще год. По утрам университет, затем Никита до вечера, одиноко проведенная ночь в объятьях Стейнбека или Керуака, а после очередное утро и ночь. Никита не заглушал ее одиночества. Несмотря на то, что они были долго вместе, она не чувствовала себя лучше. А потом она решила заговорить со мной на той лавочке, что помогло ей навсегда расстаться с тоской.
- Дальше ты все знаешь. Мы с Никитой продолжаем любить друг друга, более того, мы очень любим тебя. Я счастлива, что ты появилась в моей жизни.
Я бросила, пожалуй, десятый бычок от выкуренной сигареты в пепельницу и улыбнулась.
- Я тоже, Ев. Я счастлива, что ты и Никита есть у меня. Я надеюсь, мы всегда будем жить так. Смотреть фильмы на твоем проекторе, лежать втроем на кровати лицами к потолку и мечтать, слушать старые пластинки и посещать кофейни. Для меня все это невероятно важно.
- И для меня тоже, - отозвалась она.
- Только вот ты не в порядке, - проговорила я с опаской.
- В смысле?
- У тебя анорексия.
Последовала пауза.
- Я не боюсь, Марго. Я со всем способна справиться. Сейчас моей жизни ничего не угрожает.
- Сколько ты весишь? Килограммов 40? Никита же в курсе, почему он ничего не предпринимает?
- Потому что ему все равно, - она горько усмехнулась.
- Это не так, - возразила я. – Мы любим тебя.
- И я вас люблю, - проговорила она, смахивая слезы с впалых щек. - Я замерзла и вся пропахла дымом, пойдем в комнату.
- Пошли, - согласилась я.- Только скажи мне, ты до сих пор не общаешься с матерью?
Она снова усмехнулась с горечью.
- Редко. Но я не хочу говорить об этом.