Дополнение к главе второй
оно же "История о пропитом мече", из которой становится известно, чем занимался отец главного героя во время описываемых событий 1397 года.
1397 год, Табор. Некие Ян Жижка из Тронцова и Ян Рогач из Дубы* забирают у цыган лошадей, украденных во владениях Рожемберков. Цыган в скором времени ловят и судят, а Ян Рогач исчезает из поля зрения закона. Ян Жижка передаёт украденных лошадей Николасу Цулю, а затем отправляется сбывать ткани с ранее ограбленного каравана в посазавье к мельнику Пешеку, ему же он продаёт драгоценные камни, а, вернувшись в Табор, передает деньги с продажи Николосу же Цулю. Николас распределяет выручку в банде и устраивает пир.
Пир должен был проходить в лагере, как положено рыцарям, - не пить же в таверне с чернью! Такой логикой руководствовался Николас Цуль, однако, его рыцарский лагерь был далёк от того, чего он желал в своих фантазиях: у всех, кроме самого Николаса, вместо расписных шатров были пологи из веток и набросанных на них сушащихся вещей, которые лупан** приказал убрать, чтобы не портили вид; шелковые одежды он приказал выложить на стол, как скатерть, сопровождая это комментариями о безвкусности современных молодых аристократов, зачем неминуемо последовали обвинения раздетых подчинённых в недостойном для пиршества внешнем виде.
-- Я устал! Я просто хочу нормально поесть, как Человек, а не как ВЫ, свиньи! Сделайте уже с этим что-нибудь! - вопил Николас пуча глаза. - Что? Ненавидишь меня, да!? Да таких косых, как ты, раньше на суку вешали, радуйся что живешь сейчас, а не тогда! - протявкал Николас в сторону Жижки, который, к слову, был не многим младше него. Жижка засмеялся, словно это и было задумано, как шутка.
Николас обладал поразительным даром - он умел манипулировать людьми: почти всегда он находил подход к человеку, чтобы тот чувствовал себя виноватым перед ним, боялся его, считал его поведение интеллектуальным и аристократичным, жалел его или, в крайнем случае, видел в нём своё отражение и дорисовывал ему положительные черты, чтобы самому перед собой за себя не было стыдно. Учитывая, что в его круг общения входили в основном аристократы, которые решили пополнить свои карманы путем грабежа на дорогах, воровали скот у крестьян и насиловали монахинь, - это было несложно, ведь мало кто из потомков знатного рода признаётся себе, что он обычный вор и разбойник. Поэтому многие видели в этой гротескной пародии на былых феодалов - себя, как благородных рыцарей, делающих то, что хотел от них Бог, дав им родиться в знатной семье.
Если эти фокусы не проходили - он удалял человека из своего окружения, убеждая остальных в нецелесообразности дальнейшего общения с ним. В такие моменты он раскрывал свой талант лжеца и почти никогда не попадался.
Он был идеальным преступником, что позволяло ему уже долгие годы удерживать контроль над Посазавьем, а теперь под его контроль ушел и Табор.
-- Ну что, - произнёс Николас, сидя в общей толкучке за столом. Несмотря на то, что он не привлекал внимания никаким жестом или звуком, все затихли и обернулись, кроме Рогача, который продолжал апатично разглядывать вышитый рукав чьей-то шелковой сраки** под своей кружкой. - Несмотря на все, что они говорили про то, что мы делаем, когда большинство из вас тут даже не знали обо мне, мы выжили и расширились! И пускай они злы на нас, что мы не с ними, мы все равно будем идти правильным путём! Теперь приступаем к Пиру! - торжественно провозгласил Николас, так и не подняв руки из под стола.
Никто не осмелился спросить, кто эти "они", что "они говорили" - большинство списали это на те времена, когда они не были знаком с Николасом, другие слишком боялись показаться глупыми, третьи поняли это как шутку, но все были согласны, что их путь - "правильный"!
Когда стемнело, Цуль ушёл из-за стола одним из первых, сославшись на то, что ему надо встать пораньше, чтобы скорее вернуться домой к сыну. Он целиком разделся, оставив свой доспех рядом с палаткой, с ним же он оставил и перевязь с мечом - свою рыцарскую гордость, связывающую его с благородными предками.
Николасу приснился старый кошмар, который преследовал его с детства: рыкающий зверь гнался за ним по лесу, а он бежал; он залезал на дерево, а зверь лез за ним; он вбегал в речку и плыл, а зверь плыл за ним. В детстве Николаса терзали эти кошмары, он не мог проснуться, а если просыпался - не мог пошевелиться и видел сидящего на его груди рыкающего зверя. Со временем он нашёл выход: он добегал до замка в своем сне, подымался на самую высокую башню и, когда зверь настигал его там, - прыгал с неё. Умерев во сне, он, наконец, просыпался.
Проснувшись, Николас обнаружил, что его доспех исчез, и его меч с перевязью тоже.
-- Вы что, шутите!? - вопил Николас, бегая по воняющему непросушенными стегачами, дерьмом и перегаром лагерю и будя похмельных разбойников. - Дураки вы, и шутки ваши дурацкие! Я знаю, он где-то у тебя! - Николас истошно завопил, схватив Рогача за плечо и скатив его со шкур, на которых тот спал. С яростными стонами предводитель разбойников начал разбрасывать шкуры, но ничего под ними так и не нашёл. - Ты его спрятал, когда услышал, что я иду к тебе, а потом лёг обратно, как будто ничего не делал и притворился, что ты спишь!
Рогач смотрел на Николаса абсолютно спокойными трезвыми глазами.
-- Я знаю, кто это сделал, - вмешался в монолог Жира Марик - обладатель усов на венгерском лице. - Петер словил двух увальней, ошивавшихся у лагеря, и послал их в корчму, чтобы те ещё пива принесли. Это они, наверняка.
-- Петер? Род у него Говно и сам он - говно! - продемонстрировал Николас эрудицию.
* Ян Жижка и Ян Рогач в будущем станут важными предводителями гуситского движения национальными героями Чехии.
** "Хищник", разбойник.
*** Этническая чешская длинная нижняя рубаха унисекс в пол.
*** *** ***
Следователи смогли найти Прибика из Березницы, укравшего доспехи и меч и Николаса. Настигли Прибика у него дома в Березнице же, забрали украденные доспехи, но меч так и не вернули. Прибик ездил по городам вместе со своим другом, которому отдал часть доспехов, и они изображали из себя рыцарей, в какой-то момент меч с перевязью они пропили, так что оружия и след простыл.
Вернувшись в Остродек Николас не застал Йоханниса, поэтому он готовился к его возвращению. Когда о входе названного сына в город сообщил слуга, Николас начал демонстративно "наводить порядок" в его комнате.
Йоханнис подошел к незапертой двери и увидел помещение, озаренное множеством лампад посередь дня и пламенем из камина посередь лета, и застал там демонстративно увлечённого своим занятием отца. Йоханнис стоял и молчал. Поняв, что пасынок ничего не скажет, Николас обернулся на него и увидел синяки под глазами и на ногтях - оставшиеся от пыток отметины.
-- И правильно сделали! - воскликнул Николас, кидая в камин очередную "ненужную" доску* с чертежами пасынка. - Вон у меня такой же, как ты, урод доспех украл и меч пропил.
* Лист бумаги из древесины, наподобие современной бумаги - такие листы были не столь долговечны, качественны и устойчивы, как пергамент, по тому использовались для промежуточных расчетов, отчетов, черновиков, но не для юридически значимых документов и книг.