Глава 27. Взгляд в бездну
Чу Се отчаянно тряс головой, пытаясь изгнать наплывающие образы, словно осколки разбитого зеркала, не дающие покоя.
Вот тринадцатилетний мальчик в безумной панике крушит стекла, и звон разносится вокруг, в нём смешались отчаяние и ужас.
"Мама, мама... пусть Сяо Инь живёт! Я буду с тобой. Я умру вместе с тобой, хорошо?"
А вот десятилетний ребёнок стоит в конце тускло освещённого коридора, где ветер играет в ветвях ив. На другом конце – мужчина в пурпурном одеянии, и каждое его слово, словно удар колокола, разносится в тишине: "Дитя, ты единственный, кто выжил. На тебе бремя ста сорока семи жизней. Отныне жизнь для тебя – всё равно что смерть"
Бесчисленные голоса, переплетаясь, ворвались в его сознание, обрушились потоком, унося остатки разума, закручивая в водовороте чувств. Это были воспоминания из прошлой жизни Чу Се, переплетённые с историей Чу Се, персонажа из книги.
Он схватился за голову, не в силах вырваться из пут этой всепоглощающей эмпатии.
[Внимание, показатель соответствия персонажу Чу Се ниже 60%... 58%... 55%...]
Чу Се, казалось, не слышал. Кровь залила одежду, окрашивая рукава в багряный цвет. Удушливый запах крови заполнил всё вокруг, угрожая потопить его в пучине безумия.
Он упустил шанс. Хозяин упустил идеальный момент для самоубийства. Невероятно!
Плохо дело. Теперь соответствие персонажу ниже 60%, и переродится будет не так-то просто.
Но ведь хозяин только что убил Чэнь Ляньчжоу! Если об этом узнают, наказания не избежать. Всё пропало.
[Хозяин, нужно спрятаться... Хозяин, хозяин!]
Голос в его голове постепенно затихал, пока совсем не исчез. А потом в ушах оглушительно грянул гром, сотрясая его душу.
Чу Се словно вернулся в себя. Он должен выполнить задание, должен переродиться.
Сяо Инь ждёт его дома. Он неуклюже вытащил нож, и кровь брызнула ему в лицо.
Но внезапно всё померкло, тело обмякло, не в силах больше держаться. Он упал назад, только для того, чтобы оказаться в сильных объятиях.
"Чу... Се"
У Цзян Янь Чи перехватило дыхание. Дождевая вода смывала кровь с лица лежащего у него на руках человека. Он отчаянно вытирал кровь с лица Чу Се, и когда следующая вспышка молнии осветила кромешную тьму комнаты, он ясно увидел: Чу Се всё ещё крепко сжимал в руке окровавленное лезвие, его глаза были закрыты, а половина лица забрызгана кровью.
А перед ним лежал бездыханный труп герцога Жун Го.
Удушающий запах крови пересушил горло Цзян Янь Чи.
"Чу Се!" тихо позвал Цзян Янь Чи его имя, лишь тогда поняв, что тело Чу Се пылает жаром, а на лице необычный румянец.
"Что с тобой случилось?"
Дрожащими руками он вынул окровавленный нож из руки Чу Се и, при этом, коснулся липкой руки.
Осторожно перебирая тонкие пальцы.
Это был он. Это действительно был он! Это было слишком абсурдно. Как такое возможно?
Чу Се потерял сознание, но крепко вцепился в рукав Цзян Янь Чи, дрожа всем телом. Услышав приближающиеся шаги слуг герцога Жун Го, Цзян Янь Чи понял, что у него мало времени. Он быстро накрыл Чу Се своим верхним плащом и бросился под дождь. Скрытые охранники из поместья Чу следовали за ним, внимательно наблюдая за Цзян Янь Чи.
Было очевидно, что он просто бережно закутал человека и молча следовал в направлении поместья Чу.
Так жарко. Даже сквозь несколько слоёв ткани, промокших насквозь под дождём, он чувствовал обжигающий жар, исходящий от человека в его руках, словно он мог его расплавить.
Это было ужасно.
Тао Ли убирала постель, когда вдруг почувствовала холодный ветерок за спиной. Она обернулась и увидела Наследного принца, совершенно промокшего и держащего в руках тёмный сверток.
Слой за слоем она освобождала закутанную фигуру, пока не обнаружила, что в его руках – их господин. Тао Ли ахнула и поспешно помогла Чу Се лечь на кровать, слезы ручьем текли по ее лицу, прежде чем она успела что-либо сделать. Она рыдала: "Что случилось... что происходит... всхлип..."
Увидев кровь, покрывающую его тело, ее сердце сжалось. Однако, приглядевшись, она поняла, что кровь сверху не принадлежит их господину, и облегченно вздохнула. Тао Ли шмыгнула носом и молча принялась раздевать Чу Се.
Цзян Янь Чи схватил ее за руку: "Что ты делаешь?"
"Эта одежда мокрая и вся в крови. Мне нужно снять ее с нашего господина..."
"Я сам это сделаю. Ты можешь уйти"
Цзян Янь Чи отказался отдать Чу Се другим и начал снимать с него одежду.
Тао Ли вдруг разразилась громкими рыданиями, упала на колени и поклонилась: "Ваше Высочество, Ваше Высочество... пощадите нашего господина! Он хороший человек, правда... правда, хороший человек".
У Тао Ли не хватало слов, она рыдала и вытирала слезы одной рукой, а другой слабо тянула за край одежды Чу Се.
"Пожалуйста, верните его мне... Пожалуйста..."
Брови Цзян Янь Чи нахмурились, он выпрямил спину, не говоря ни слова.
Мерцал свет свечи, отбрасывая тусклые тени.
"Он не выносит вида крови, Ваше Высочество. Если он очнется и увидит себя таким, ему будет плохо. Пожалуйста, позвольте мне хотя бы промыть его раны и переодеть его..."
"Раны?"
Цзян Янь Чи, казалось, наконец вспомнил что-то, и его лицо побледнело. Он быстро развязал пояс Чу Се и снял мокрую верхнюю одежду. Лунно-белая внутренняя одежда открыла бледную кожу у ключицы, а под ней – слои бинтов.
Взглянув вниз, он увидел все больше и больше бинтов на спине Чу Се, разодранных во время недавней суматохи. Дождевая вода, смешанная с кровью, покрывала его тело.
Цзян Янь Чи был совершенно растерян, держа его так, позволяя его голове висеть на плече, и глядя на залитую кровью спину, он потерял дар речи.
Гложущая боль возникла глубоко в его сердце.
Тао Ли наблюдала за выражением лица принца и подошла, чтобы начать разматывать бинты с Чу Се, но рана прилипла к ткани, и она не могла ее снять. Она тут же приказала позвать лекаря Чжу.
Чжу Ци прибыл со своей медицинской сумкой и, даже не взглянув на человека, уверенно положил кусок женьшеня в рот Чу Се и зафиксировал его там. Затем туго перевязал запястье в нескольких местах.
Отдав распоряжение принести ведро кипятка, он приказал уложить Чу Се на кровать и омывать раны на спине лечебным раствором. От прикосновения горячей воды Чу Се, до этого неподвижный, вздрогнул, морщась от боли. Его тонкие брови нахмурились, и, хотя он был без сознания, казалось, он не может вынести боль, и из его уст вырвались слабые стоны.
Когда бинт на его спине медленно отрывали, это также вызывало слабые стоны.
Тао Ли села у кровати, положив голову Чу Се к себе на колени. Она нежно погладила его по голове и успокоила: "Больше не больно, господин, больше не больно..."
Под успокаивающим прикосновением Тао Ли глубокая морщина на лице Чу Се несколько разгладилась. Как будто он стал таким же послушным, как кошка, которую успокаивают.
Примерно через полчаса, когда все бинты были сняты с Чу Се, Цзян Янь Чи был весь в поту, смешанном с дождевой водой.
Лекарь Чжу начал готовить китайские травы, измельчая их и извлекая лекарственный сок, который затем капал в воду. Он использовал ткань, чтобы осторожно нанести эту лекарственную воду на раны на спине Чу Се.
Это был довольно болезненный процесс, и Чу Се немедленно начал дергаться, когда они коснулись его ран.
Управляющий, словно предвидя это, шагнул вперед, чтобы удержать его ноги, но Цзян Янь Чи жестом остановил его и взял эту задачу на себя.
Лодыжки Чу Се оказались такими же хрупкими, как и все остальное в нем. Со стороны он казался высоким и утонченным, но в руках он был невесомым, как пушинка. Тело его пылало жаром, и даже тонкие косточки лодыжек отливали нежным розовым. Держать его в руках было все равно, что держать кусок теплого белого нефрита.
Цзян Янь Чи только начал предаваться нескромным мыслям, как вдруг услышал, что дыхание Чу Се стало прерывистым. Ноги его непроизвольно дернулись, и Цзян Янь Чи побоялся сжать их слишком сильно, чтобы не причинить боль.
Легкий удар пришелся по голени. Он больше походил на игривое царапанье.
Пока накладывали бинты, Цзян Янь Чи не проронил ни слова. Челюсти его были плотно сжаты.
К концу часа Тигра ( с 03:00 до 05:00) дождь не утих, а день уже начинал заниматься.
Жар достиг своего пика полчаса назад, и Чу Се бредил от лихорадки. Болезнь налетела внезапно, и Чжу Ци постоянно обтирал его спиртом, пытаясь сбить температуру.
"Нехорошо, совсем нехорошо."
Выражение лица Чжу Ци изменилось, когда он увидел, что лихорадка не спадает. Он не мог не думать, что это из-за переохлаждения от дождевой воды или, возможно, из-за эмоционального потрясения. Независимо от внутренней или внешней причины, было ясно, что нельзя допустить, чтобы лихорадка продолжалась.
Возможно, он не переживет это испытание.
В этот момент управляющий пришел доложить, что люди из резиденции Герцога Жун Го пошли в Храм Дали, чтобы встать на колени и требовать справедливости, и их обвинения были направлены непосредственно на Чжанъиня Чу Се.
Ситуация складывалась не лучшим образом. Чу Се все еще был без сознания, но было решено перевести его в Храм Дали для допроса.
Немного поразмыслив, Цзян Янь Чи решил отвезти Чу Се в Восточный Дворец.
***
Утренний бриз казался сырым и холодным, вызывая дрожь. На этот раз Чу Се завернули в толстые одеяла, тщательно уложив их слой за слоем, прежде чем поместить в паланкин. Цзян Янь Чи старался не прикасаться к его ранам.
Весть держали в секрете, но Сюй Чуньму, услышавший шум, потребовал объяснений. Он подслушал разговор служанок о сжигании окровавленной одежды и невольно пошатнулся.
Паланкин тронулся, но вдруг лошадь отказалась сдвинуться с места.
Цзян Янь Чи услышал голос Сюй Чуньму за паланкином: "Ваше Высочество, кому Вы его передадите, Министерству Наказаний или Храму Дали?"
Сюй Чуньму крепко держался за колесо паланкина, несмотря на то, что его руки испачкались в грязи: "Ваше Высочество, воспользовавшись этим инцидентом, Вы можете лишить Чу Се его должности, но, пожалуйста, не казните его. Я, я могу отвезти его к северной границе, я могу присматривать за ним для Вашего Высочества... Всю оставшуюся жизнь он не вступит на землю Западной Столицы, он будет считаться изгнанным. Разве это неприемлемо? Слово семьи Сюй всегда имело вес. Ваше Высочество, я не обману вас. Я..."
Длинные ресницы Цзян Янь Чи слегка дрогнули, а губы были плотно сжаты. Дождь усилился, и дневной свет медленно пробивался сквозь небо.
Слуга у ворот поместья держал зонт над Сюй Чуньму и предположил: "Молодой маркиз, Его Высочество отвозит Чжанъиня во дворец для лечения."
Сюй Чуньму ничего не мог поделать и не мог заставить их остановиться. Он только прошептал: "Ваше Высочество... Не я спас Вас, а он. Ваше Высочество... Он, возможно, навредил Вам, но он также спас Вам жизнь! Вы не можете его убить."
Глаза Цзян Янь Чи слегка сместились, словно он мог видеть Сюй Чуньму сквозь слои занавесок. Горло словно сжалось в тиски, но слова не шли. Казалось, Сюй Чуньму знал все. В конце концов, не знал ничего лишь он сам. Если он не ответит, этот юный маркиз может не отпустить его.
Цзян Янь Чи вздохнул и тихо проговорил: "Будь спокоен, я не убью его. Я спасу его"
Паланкин медленно двинулся вперед, оставляя мокрый след на булыжной мостовой.
*****
Когда Чу Се снова очнулся, он почувствовал, будто все его тело разобрали на части и собрали заново, оставив после себя мучительную боль. Как только к нему вернулось сознание, он первым делом открыл системное окно.
[Фух, Хозяин, Вы наконец-то очнулись... Я уже думал, Вы умрете от болезни...]
Воспоминания о его обмороке вернулись к нему, и разум Чу Се прояснился. Он тут же спросил: [Чэнь Ляньчжоу мертв? Каков процент завершения сюжета?]
[Он мертв, процент завершения сюжета — 80%...]
Чу Се обрадовался. Он окинул взглядом комнату, а затем, не обращая внимания на боль, поднялся с кровати и потянулся к небольшому фруктовому ножу на столе, намереваясь вонзить его себе в грудь.
[Ах, ах, Хозяин, подождите! Не умирайте, не умирайте! Соответствие персонажу Чу... Чу Се упало до 43%...]
Рука его застыла в воздухе.
Что? Сколько?
[Когда это произошло?!] Чу Се был в шоке.
[Только вчера вечером... Я не знаю, что случилось. Хозяин, пожалуйста, не умирайте сейчас. Вы не можете умереть... У меня такое чувство, что Маленький Наследный принц ведет себя странно. Он подозревает, что тот, кто спас его, очень близок к Вам...? Если он укрепит свои подозрения, показатели обоих ваших персонажей рухнут. Что нам делать? Хнык...]
Снова плачет, опять рыдает. Чу Се потер виски, он тоже был близок к слезам.
[Хозяин, что с Вами случилось вчера вечером? Ваше эмоциональное состояние резко колебалось. Вы вдруг стали так сочувствовать оригинальному персонажу... Хозяин, мы упустили лучшую возможность для самоубийства. Какая жалость...]
[Я и сам не знаю, что случилось. Внезапно просто... ну, сейчас мне уже лучше]
Удушающее чувство прошлой ночи исчезло, и Чу Се даже не мог вспомнить боль сжимающегося сердца. В таком состоянии дальнейшие размышления были бесполезны. Нужно было решить текущую проблему.
Чу, бесчувственный манипулятор сюжетом, сказал: [Не мешай мне, мне нужно переосмыслить свою стратегию]
Чу Се разорвал связь с системой и спокойно обдумал текущую ситуацию. С тех пор как Цзян Янь Чи заметил покрашенный ноготь на его мизинце, он так и не развеял свои сомнения насчет него. Ему удалось продержаться, но на самом деле в его истории было много пробелов. Чу Се прекрасно знал, что она не выдержит критики.
Но реакция юного наследного принца оказалась неожиданно быстрой. Несмотря ни на что, Чу Се теперь был уверен, что снижение показателя соответствия персонажа связано с этой личностью белого лотоса.
Однако, если объяснение системы было точным, почему показатель Сюй Чуньму не рухнул вместе с показателем Чу Се?
Подождите.
Это потому, что Цзян Янь Чи сначала определил, что белым лотосом, спасшим его, был не Сюй Чуньму, и только потом понял, что этим человеком может быть он сам!
Чу Се вдруг все понял.
Без вмешательства персонажа белого лотоса показатель Сюй Чуньму имел естественное соответствие 80%, и он не разрушился.
Другими словами, если бы он с самого начала не следовал сюжету, показатель Сюй Чуньму оставался бы стабильным все это время, без каких-либо проблем. Персонаж белого лотоса заставил Цзян Янь Чи развить незаслуженную привязанность к Сюй Чуньму, снизив его показатель.
[О Боже!]
Чу Се поспешно открыл системное окно.
[Я теперь понимаю. Изменение показателя соответствия персонажа действительно зависит от субъективного суждения Цзян Янь Чи... но я просчитался в одном — в этом маленьком засранце, Цзян Янь Чи. Похоже, он...]
[Похоже, у него мозг влюблённого идиота!]
[.....?]
[Его... особенное видение мира. Оно так разнится с людским, что я никак не могу понять, как скачет эта проклятая шкала соответствия! Что вообще творится в его голове?! Его рейтинг меняется, словно на американских горках... Впрочем, чего я мог ожидать? Вырос в Холодном дворце, словно цветок в вечной тени, не знал тепла общения. Сперва хватался за Дуань Се, как за соломинку. А теперь, когда та ушла навсегда, и он нашел хоть кого-то, кто относится к нему с... добротой, он вцепился в эту надежду мертвой хваткой!]
Этот "белый лотос" стал настоящей проблемой. Кто с ним связывается, тот рискует обрушить свою репутацию. Что делать?! Как объяснить его поведение, чтобы вернуть хоть немного от образа нормального злодея и, наконец, улучшить эту чертову шкалу?
Чу Се сходил с ума. Как он объяснит этот... этот абсурд?! Здесь не поможет никакая ложь, никакая игра!
Я – главный злодей! Зачем мне вредить самому себе, поддерживая эту марионетку? Зачем переписывать книги и, одновременно, заставлять его делать то же самое, а потом с трепетом отправлять ему свои старания?! Зачем давать делу почти закрыться и добровольно отдавать императорскую печать?! И, самое безумное: я его отравляю, а потом кричу: "Ваше Высочество, там яд! Не пейте!".
Это... это просто верх идиотизма!
Спокойно! Не паниковать!
Так, надо подумать... Как человек с такой кашей в голове вообще смог добраться до вершины и получить власть над двором?!
Тихий стук в дверь. Подслушав какое-то движение внутри, слуга осторожно приоткрыл дверь и прошептал: "Господин проснулся?"
Увидев Чу Се, сидящего неподвижно и собранно, он облегченно выдохнул и помчался за лекарем, а затем - доложить бессонному Наследному Принцу.
В этот момент затишья пришло сообщение из резиденции Герцога Юэ, от самого Чжао Сю Аня: не будет ли он любезен встретиться?
[Динь! Открыт новый сюжет: "Сердце Чжао Сюаня"]
[Только этого мне сейчас и не хватало! Где моя шкала соответствия , а?!]
[Хозяин, откройте. Если процент соответствия сюжету превысит 85%, это будет означать вашу поразительную способность следовать истории, и вы получите привилегию. Даже если миссия провалится, и перерождение станет невозможным, вы не будете ждать десятилетия, пока система определит Вас в следующий мир. Вы сразу же получите приоритет и щит от смерти для продолжения миссий...]
[Вы же хотите побыстрее выполнить миссию и вернуться домой. Этот мир слишком сложный. Давай перейдем в другой!]
Чу Се был в смятении: "Пожалуйста, входите."
Чжао Сю Ань вошел, и на его лице читалось явное беспокойство. Чу Се, видя его смятение, решил начать первым: "Что-то случилось, шицзы?"
За спиной Чжао Сю Аня, когда он сел рядом, Чу Се заметил деревянный поднос, на котором стоял серебряный кувшин с вином. Две нефритовые бусины, красная и зеленая, украшали его, привлекая внимание.
Чу Се скользнул взглядом по кувшину и спокойно произнес: "Шицзы, ты предлагаешь выпить сегодня? Разве ты не знаешь, что я всегда предпочитал чай?"
[Хозяин, это вино...]
[Я знаю] ответил Чу Се в мыслях.
[Похоже, оно отравлено]
[Главное, чтобы Вы знали, хозяин...]
"Ты... ты... Может, выпьешь со мной?" запнулся Чжао Сю Ань. Было видно, что лгать ему совсем не удается. Он нервничал, был растерян, и любой бы заметил его притворство.
Цзян Янь Чи, вероятно, плотно следит за Чу Се, и только у Чжао Сю Аня, с которым он успел подружиться, был шанс его увидеть. Иначе зачем ему посылать Чжао Сю Аня на такое? Разве не поместье Герцога Юэ спасло его от дворцового наказания и пристроило во дворец? Разве не оно все это время тайно защищало и поддерживало его? Как могло случиться, что теперь они вдруг захотели его убить?
Неужели они увидели, что он теряет влияние, и решили отстраниться, пока не стало хуже?
Чу Се пробормотал про себя: "Я сейчас тяжело ранен, мне не стоит пить".
Чжао Сю Ань выглядел встревоженным.
Чу Се добавил небрежно: "Но если это то, что ты предложил, я выпью".
Чжао Сю Ань колебался мгновение, затем налил две чаши, предлагая одну Чу Се, а другую держал сам.
Чу Се пристально посмотрел в глаза Чжао Сю Аню, взял чашу с вином и усмехнулся: "Я бы хотел ту, что держишь ты".
Едва слова сорвались с его губ, лицо Чжао Сю Аня исказилось. С громким звоном он уронил чашу, резко вскочил, опрокинув все кубки и блюда, расплескав вино повсюду.
Да, с психикой у Шицзы явно не все в порядке. Но такими людьми легко манипулировать.
Чжао Сю Ань понял, что Чу Се его раскусил. Лицо у него помертвело, руки затряслись. Он заикаясь произнес: "Ты... не вини меня... Я... я хотел, чтобы ты умер без страданий, но ты..."
"Я никогда ничего не был должен поместью Герцога Юэ, и мы так долго знали друг друга, и я не сделал ничего плохого. Теперь, когда ты видишь, что я теряю власть, ты спешишь прийти и убить меня. Что это за логика? Шицзы тоже когда-то учился со мной и читал: "Благородный муж превыше всего ставит долг, а ничтожный – выгоду". Я никогда не думал, что Молодой Мастер Чжао когда-нибудь будет действовать как мелкий человек, а не как благородный муж"
Горькая улыбка Чу Се была как нельзя кстати: "Я ошибся в тебе"
Чжао Сю Ань нахмурился, словно пытаясь убедить себя: "Ты... хотя ты и не сделал мне ничего плохого, грехи, которые ты совершил в прошлом, отнюдь не немногочисленны... Чу Се, ты..."
"Ты действительно хочешь, чтобы я выпил это?"
Кончиками пальцев сжимая чашу, Чу Се ждал ответа. Не дождавшись его, он спросил: "В чем причина? Даже если ты хочешь моей смерти, ты должен хотя бы объяснить ее"
"В любом случае, ты... ты получил то, что хотел"
Взгляд Чу Се внезапно стал острым: "Что ты имеешь ввиду под "то, что я хотел"?
"Чэнь Ляньчжоу, это ты его убил, не так ли?"
Руки Чжао Сю Аня дрожали, когда он говорил.
"Мой дед знает, кто ты теперь. Ты отомстил за свою великую обиду, и твоя жизнь закончится в поместье Герцога Юэ. Этот отравленный напиток чрезвычайно силен, и как только ты выпьешь его, ты не протянешь долго. Это не будет слишком болезненно".
Когда Чу Се не ответил, Чжао Сю Ань сделал несколько шагов вперед: "Чу Се, если ты не умрешь, Великая Вэй рано или поздно окажется в твоих руках... У тебя и твоего отца одинаковые..."
Так вот оно что.
"Чжао Сю Ань, возможно, я и отомстил за свою великую обиду и могу сейчас умереть, но не думай, что твой дед, Чжао Юй, хороший человек... В столице едва ли найдется хоть один чистый человек. Если придется все тщательно просчитывать, всем придется умереть".
Он говорил немного торопливо, затем пару раз кашлянул, казавшись крайне слабым.
На самом деле, даже если бы он не убил этого человека, он, вероятно, сам не прожил бы долго.
"А теперь уходи".
Лицо Чжао Сю Аня побледнело. После некоторого колебания он заикаясь произнес: "А Се, прости..."
На губах Чу Се еще играла насмешливая улыбка.
Итак, тайной силой, размещенной в столице Нин Юан Ваном, был не особняк Герцога Жун Го, связанный брачными узами, а семья Чжао из дома Герцога Юэ.
Со смертью Чэнь Ляньчжоу, хоть он и достиг своей цели, его личность была раскрыта.
Нин Юан Ван больше не мог сдерживаться и пришел, чтобы искоренить источник.
[Динь, процент завершения сюжетной линии: 85%.]
Чу Се смотрел на отравленное вино в своей руке, размышляя, не стоит ли просто прыгнуть в следующий мир. Чжао Сю Ань был прав, эта смерть, возможно, была самым безболезненным исходом.
Независимо от того, от чьей руки он умрет, смерть вряд ли будет такой легкой.
Он снова взболтнул вино в чаше. В ее глянце отражались его глаза цвета персикового дерева, слегка тронутые румянцем.
Главным образом из-за этой шкалы соответствия... её действительно уже не спасти.