Глава 23. Опасность
Ты, проклятый сопляк! Мог бы ты перестать сыпать вопросами, на которые у меня нет ответов!
"Я... мне уже лучше" пробормотал Чу Се, пытаясь собраться с мыслями.
Может быть, это последствия тех страшных ран? Кровь плохо поступает в мозг, вот и не могу соображать.
Ничего не оставалось, как снова сменить тему, до крайности неуклюже: "Может, сходим на фестиваль фонарей?"
Цзян Янь Чи пристально посмотрел на него, затем бросил взгляд на дверь: "Хорошо, пойдем."
Чу Се пошел вперед, а Цзян Янь Чи неспешно последовал за ним. Проходя мимо двери, Цзян Янь Чи вдруг резко взмахнул рукавом, и щеколда с грохотом упала на землю, распахнув двери.
Сердце Чу Се подскочило к горлу.
"Ты!" выдохнул он.
Но в проеме была лишь пустота.
Сюй Чуньму исчез.
Чу Се покрылся холодным потом, с трудом сглотнул и понизил голос до шепота: "Ты... зачем ты сломал дверь?"
Цзян Янь Чи отвел взгляд, и в уголках его губ мелькнула усмешка:"Ой, я немного потерял равновесие и случайно оперся на нее. Я и не думал, что дверь такая хлипкая, просто открылась от толчка."
Вот же лгун, мелкий засранец! Явно услышал какое-то движение внутри и заподозрил неладное, решил, что там могут быть убийцы. В любом случае, какое счастье, что Сюй Чуньму такой сообразительный. Он чуть не угодил в ловушку.
"Какой фонарь тебе нравится?"
Цзян Янь Чи вывел его из темного переулка, вливаясь в яркий, шумный мир. В плотной толпе Цзян Янь Чи протянул руку и схватил Чу Се за тонкое запястье, чтобы тот не потерялся.
"Выбирай любой, какой захочешь, я куплю его тебе."
"Не нужно, я..."
Цзян Янь Чи понизил голос и внезапно повернулся к Чу Се.
"Сегодня ты все время меня отталкиваешь"
"Правда? Я...?"
Цзян Янь Чи отпустил его руку, и кончики его пальцев, слегка согнутые, прикоснулись к маске на лице Чу Се.
"Тебе же неудобно в этой маске? Может, снимешь ее?"
Чу Се немедленно отступил назад: "Нет, не надо! Я не хочу, чтобы люди видели, какие у нас близкие отношения..."
Цзян Янь Чи тихо рассмеялся.
"Вот как." Он молча убрал руку.
"Сегодня, похоже, ты способен говорить только 'нет' и 'нельзя'. Тогда что мне делать? Скажи."
Чу Се взял с ближайшего прилавка обычный фонарь в форме лотоса.
"Как насчет этого? Он мне нравится."
Он не хотел его обижать отказом, но, делая вид, что согласен, Цзян Ян Чи почувствовал еще большую горечь. Но на лице Цзян Янь Чи изобразил улыбку и сказал: "Хорошо."
Обернувшись, он заметил ярко-красную целозию, тянущуюся со стены, с почти распустившимися бутонами и несколькими расцветшими цветами, качающимися на ночном ветру. Вспомнив что-то, он подошел и сорвал ветку.
"Когда я жил в Холодном Дворце, каждый год в июне и июле грушевые деревья в юго-западном углу расцветали во всей красе"
Цзян Янь Чи держал ветку, и в его улыбке появилась тень грусти. Его глаза слегка покраснели, и он продолжил: "Моя матушка любила цветы, но она больше не может их видеть."
Даже его нос покраснел, показывая, насколько искренне он переживает.
Почему в Южных Землях, где растут самые разные диковинные цветы и растения, не растет целозия? Подумав, Чу Се понял, что прошло уже больше трех лет с тех пор, как он в последний раз позволял ему видеться с матерью. Через семь дней он, возможно, умрет. Теперь, когда Цзян Янь Чи вырос и понял серьезность ситуации, пришло время устроить это дело. Он должен тайно воссоединить мать и сына.
Глядя на нынешний вид Цзян Янь Чи, он вдруг вспомнил маленького мальчика, каким тот был несколько лет назад, когда он только вывел его из Холодного Дворца. Тогда Цзян Янь Чи был одет в лохмотья, но лицо его все равно сияло юношеской прелестью: алые губы, белоснежные зубы.
Тогда его грудь распирала юношеская сила. Как быстро растут чужие дети.
"А Ю..."
Цзян Янь Чи замер.
Чу Се потянулся и ущипнул Цзян Янь Чи за щеку, довольно болезненно: "Не грусти так. Боль и страдания - лишь временное явление. Впереди у тебя лучшие дни, Ваше Высочество."
"Как ты меня назвал?"
Разве так его звала не Дуань Се?
Чу Се вдруг понял, что Сюй Чуньму не должен был встречаться с Дуань Се. Сохраняя спокойствие, он взял ветку целозии из руки Цзян Янь Чи и объяснил, словно невзначай: "Ваше Высочество, простите мою дерзость, что назвал вас 'А Ю'. Это было неуместно с моей стороны."
"Все в порядке. Матушка тоже меня так называла."
Тут Цзян Янь Чи сорвал два распустившихся цветка целозии с ветки, размял их в ладони и сказал: "Ты знаешь, что у целозии есть и другое применение? Мы с мамой кое-что делали из них."
Цзян Янь Чи снова взял руку Чу Се и нежно втер раздавленные лепестки в его мизинец, ощущение было прохладным и нежным.
Лак для ногтей?
Чу Се подумал, что Дуань Се воспитывала его как девочку. Чему она его вообще учила?
Недовольный цветом, Цзян Янь Чи повторил нанесение несколько раз, пока едва заметный красный постепенно не стал более ярким. Затем он отпустил руку Чу Се и спросил: "Разве не красиво?"
Странно. Какой парень будет красить ногти в ярко-красный цвет, особенно на мизинце?
Чу Се промолчал.
"Не красиво?"
"...Нормально."
Когда твердо встанешь на трон, сможешь делать это каждый день для своей матери. Но не впутывай меня в это.
Цзян Янь Чи держал нежную руку, его взгляд потемнел, когда он смотрел на белоснежные пальцы, украшенные штрихом алого цвета, напоминающим цветение сливы.
"Пойдем, я провожу тебя обратно в поместье Чу."
***
Поместье Чу находилось в самом сердце столицы, всего в паре кварталов. Когда Чу Се шагнул вперед, управляющий из его собственного поместья остановил его.
"Позвольте узнать, кто вы, господин?"
Черт возьми, эта маска действительно эффективна. Даже наш собственный управляющий не узнает меня.
Чу Се взглянул на стоявшего неподалеку наследного принца и повернулся, чтобы немного повысить голос: "Ваше Высочество, почему бы вам не вернуться первым?"
"Поскольку я пришел, я посмотрю, как ты войдешь внутрь, прежде чем уйти" сказал молодой наследный принц, подходя ближе.
"В чем дело?"
Не спрашивай, это головная боль.
Шаги снова приблизились к двери, должно быть, они что-то сказали управляющему внутри. Он торопливо приветствовал вошедшего.
"Так это молодой маркиз. Приношу свои извинения за то, что не узнал вас сразу. Пожалуйста, входите."
Сердце Чу Се вернулось на место.
"Тогда я пойду первым."
Цзян Янь Чи просто кивнул и смотрел, как человек входит в поместье Чу, прежде чем уйти.
***
Алый цвет на мизинце раздражал неимоверно. Чу Се никогда не любил красный.
Итак, он попросил принести таз с чистой водой для мытья. Удивительно, но даже после многократного мытья цвет не потускнел.
Он спросил об этом Тао Ли, и та сказала: "Зачем господину красить ногти цветами целозии? Снаружи полно хороших красок. Только дети из бедных семей используют это."
Тао Ли еще раз посмотрела на кончик его пальца: "Он так сильно окрашен. Он не потускнеет как минимум десять дней или две недели. Боже мой, что нам делать? Через пять дней будет дворцовый банкет, и мы не можем позволить людям увидеть это как шутку."
Услышав это, сердце Чу Се упало, он понял, что это может превратиться в большую проблему. В спешке он попросил Тао Ли нарвать цветов целозии. А после с корзиной, полной цветов, пошел стучать в дверь Сюй Чуньму посреди ночи.
Сюй Чуньму был в процессе сборов.
"Почему ты собираешь вещи?" Чу Се поставил корзину с цветами.
"Разве ты не хотел, чтобы я не оставался в твоем поместье?" сказал Сюй Чуньму без тени гнева.
"Все в порядке, я могу переехать к брату."
"Не спеши так" сказал Чу Се, дружелюбно присаживаясь рядом с ним.
"Что ты сегодня услышал?"
Сюй Чуньму не ответил прямо и спросил: "Зачем ты солгал наследному принцу и сказал, что ты младший маркиз из семьи Сюй?"
"Я..."
"Если не хочешь отвечать, это нормально" Сюй Чуньму, казалось, о чем-то догадывался, но не торопился задавать вопросы.
"Но мне нужно попросить тебя об одолжении."
Впервые он использовал слово "одолжение".
Сюй Чуньму приостановил свои сборы и взглянул на цветы целозии: "Говори."
Чу Се протянул руку, показывая Сюй Чуньму алый оттенок на своем мизинце, и сказал: "Мог бы ты... тоже покрасить свой ноготь так?"
Сюй Чуньму вздохнул, словно немного беспомощный: "Ты довольно щепетилен в своих действиях."
Будучи военным, Сюй Чуньму должен презирать эти женские поведения, такие как покраска ногтей. Чу Се изначально думал, что ему придется приложить некоторые усилия, чтобы убедить его. Неожиданно Сюй Чуньму протянул свою левую руку к Чу Се.
"Давай."
Чу Се, имитируя действия Цзян Янь Чи, сначала сорвал несколько распустившихся цветов целозии, раздавил их на маленькие кусочки и осторожно нанес их на чистый мизинец Сюй Чуньму, стараясь не касаться окружающей кожи.
Он действительно был довольно внимателен к деталям.
Закончив работу с большой осторожностью, Сюй Чуньму задумался, желая расстегнуть одежду Чу Се, чтобы проверить рану на его спине.
Однако Чу Се, держа корзину с цветами, шел, говоря: "Все в порядке. Тао Ли нанесет мне лекарство. Твое лекарство очень эффективно, я должен поблагодарить тебя."
Услышав эту благодарность, Сюй Чуньму нахмурился. Ему всегда казалось, что Чу Се перед ним не совсем соответствует образу, который был в воспоминаниях из его прошлой жизни. Но, опять же, он никогда не взаимодействовал с ним так близко в своей прошлой жизни. Многие вещи он узнал только после смерти Чу Се... В конечном счете, он никогда не понимал, что за человек был Чу Се.
В этой жизни он переродился, не участвуя в инциденте с Игорным домом Золотого обруча, и даже не ступал в столицу. Он хотел увидеть, что Чу Се намерен делать без его вмешательства, но в конце концов Чу Се все еще проиграл наследному принцу в Игорном доме Золотого обруча, отравил наследного принца в Восточном дворце, и наследный принц выжил.
Шаг за шагом, все было так же, как и в его прошлой жизни.
Почему это так?
Цзян Янь Чи был марионеткой, которую он тщательно взращивал, так почему он убивал его одной рукой и пытался спасти его другой? Эта двусмысленность в его отношении к особняку Чжэньго была похожа.
Они конфликтовали в течение десяти лет, и несколько раз ему едва удавалось сбежать от рук его деда. С тех пор, как он пришел к власти, он подавлял семью Сюй повсюду. Однако он тайно действовал так, как будто он был из семьи Сюй, помогая наследному принцу, пытаясь завоевать расположение будущего нового правителя - правителя, который проживал в столице в течение десяти лет, не достигнув никакого успеха. Было ясно, что это дело связано с ним.
Так почему Чу Се действовал так?
Но было одно, в чем Сюй Чуньму был почти уверен, - Чу Се определенно был связан с Восстанием Юнъань. Вот почему, в своей прошлой жизни, он сошел с ума и оклеветал Чэнь Ляньчжоу, что привело к его публичной казни через расчленение.
Он смотрел на алый цвет на своем мизинце, как на пламя, горящее на кончике его пальца, обжигающее его обычно холодную душу.
Он не мог позволить Чу Се убить Чэнь Ляньчжоу. Если Чэнь Ляньчжоу умрет, Чу Се тоже не выживет. Все тайны в конечном итоге будут раскрыты, но до того, как это произойдет, Чу Се не мог позволить себе оказаться в мутных и непредсказуемых течениях императорского города, как это было в его прошлой жизни.
После бессонной ночи, когда Сюй Чуньму проснулся на следующий день, он услышал, что наследный принц приглашает его пойти на охоту за западными городскими воротами.
Казалось, что Цзян Янь Чи часто посещает поместье Чу в эти дни.
Сюй Чуньму вежливо отклонил приглашение. Когда он склонился в поклоне, ярко-красный цвет на его мизинце привлек внимание. Цзян Янь Чи определенно заметил его.
Когда тот ушел, Сяо Сицзы последовал за ним и тихо прошептал на ухо Цзян Янь Чи: "Ваше Высочество, возможно, вы слишком подозрительны. Посмотрите, на мизинце молодого маркиза тоже есть следы, так что этот молодой господин А Му, должно быть, и есть молодой маркиз Сюй."
Взгляд Цзян Янь Чи был мрачным и сложным. Улицы в этот час были еще немноголюдны, и он смотрел на удаляющуюся фигуру, погруженный в раздумья.
"Снять ограничения в городе и открыть столицу. Нет необходимости искать его по всему городу."
Сяо Цзы уже обрадовался отмене приказа, но услышал вслед: "Пристально следить за поместьем Чу и Сюй Чуньму."
"...?"
Голос Цзян Янь Чи постепенно стал холодным: "Этот человек рядом с Сюй Чуньму."
Прекрасно разыгрывают этот двойной спектакль прямо передо мной.
Семья Сюй довольно искусна.
Примечание автора: Сюй Чуньму в опасности.