Глава 32. Раны затягиваются
После того как Артур ушёл. Лорейн предложила подруге лауданум в качестве успокоительного. Но Виктория с отвращением его отвергла:
— В жизни эту гадость не буду принимать. Лучше налей мне виски.
Лорейн, удивлённо на неё посмотрела, но позвала Мэри и попросила принести виски. Виктория села на кровати и выпила большой глоток. Она почувствовала, как жидкость обожгла её рот и горло, но потом приятным мягким теплом разлилась по телу и через минуту, ей стало немного легче. Она встала с постели и начала остервенело снимать ненавистное платье, но она не доставала до крючков на спине. Мэри с Лорейн помогли ей его снять.
— Мэри, мне нужна горячая ванна, — твёрдым голосом сказала она, надевая халат. – А это сожгите, — показала она на платье.
Мэри тут же засуетилась. В комнату вошёл брат. Виктория посмотрела на него. У него был виноватый взгляд, полный сочувствия и боли.
— Как ты? — Он хотел обнять сестру, но она отстранилась.
— Нам с тобой нужно о многом поговорить, Чарли, — сказала она серьёзным, но дрожащим голосом. – Но позже, сейчас я хочу принять ванну.
Чарльз, опустив голову, взял стакан с виски, но Виктория его остановила.
— Оставь, иначе я не засну, — он посмотрел на неё с сочувствием и сжал рукой её плечо. Виктория слегка приподняла уголки губ, стараясь улыбнуться, и сказала:
— Потом поговорим, Чарли. Сейчас у меня нет на это сил.
Лорейн взяла мужа за руку, и они вышли. Они, хорошо знали характер Виктории. Хоть она и, кажется иногда хрупкой, её трудно сломать. После того как её утешили, она замыкается в себе на время, чтобы передумать и пережить произошедшее. Она была склонна к самоанализу и рациональному мышлению, поэтому всегда после бурных эмоций следовала это стадия «кокона», которая давала ей осмысление. Ей всегда нужно было всё проанализировать и разложить по своим местам. Если какого-то звена не хватало, она не успокоится, пока его не найдёт. Она лежала в ванной, снова переживая сегодняшнюю ночь, пока вода не остыла и она начала понимать, что замерзает. Перед глазами встала картина самоубийства и слёзы опять подступили к глазам. Как бы она хотела, этого никогда не видеть. Она издала крик, почти не открывая рот, больше похожий на рык зверя, сжав кулаки, ударила по бортикам ванны, давая выход своей злости. Она уже поняла, что слёзы - это жалость, а крик - это злость. Жалость к человеку, которого она любила когда-то, с которым её связывало замужество и злость на то, что случилось, что он сделал. Она уже почти забыла его за три года траура, а он появился. Сказать, что она была потрясена, ничего не сказать. Она будто вернулась в прошлое, только он стал ещё более вспыльчивым. Его настроение от любящего мужа до садиста и насильника, менялось ещё быстрее и чаще. Может, на болезни сказалось время, а может действие опиума, который он принимал. Она умыла лицо и закрыла его ладонями. Но уже через три секунды встала из ванны и завернулась в полотенце, вторым полотенцем обернула мокрые волосы. Пришла Мэри и помогла ей одеться. Потом Мэри аккуратно сняла повязку с руки, которую Виктория намотала из обрывка от платья, обработала её порезы на руке, намазала заживляющей мазью и перебинтовала.
— Спасибо, Мэри, — тихо сказала Виктория. — Я лягу спать.
— Хорошо, миледи, — ответила она и ушла.
Виктория скривившись допила оставшийся виски. Вкус его ей никогда не нравился, но ей нравилось тепло, которое от него разливается по телу. Она знала, что это тепло даст ей расслабление, которое ей было так необходимо. Тело стало тяжёлым, ноги её подкосились и взгляд упал на подушку. «Спать...спать...», - подумала она и, сбросив халат, нырнула под одеяло. Воспоминания кровавой сцены потихоньку отступили, и она погрузилась в сон. Она проспала до следующего утра.
Встала она рано и дождавшись, когда брат выйдет из спальни, перехватила его по пути в кабинет.
— Нам нужно поговорить, Чарли, — сказала она.
Он молча открыл кабинет и пропустил её вперёд.
— Тори, я.., — начал он, но она его прервала.
— Это правда, что он убил отца?
— Да, — тихо ответил Чарли.
На минуту повисла мёртвая тишина. Потом она её прервала вопросом:
— Я понимаю, почему ты так поступил и не осуждаю тебя. Ты всё сделал, чтобы уберечь мою и нашей семьи репутацию. Я только спрошу: ты знал, что он вернулся? – твёрдым голосом отчеканила она свой вопрос.
— Да.
— Давно?
— Почти три месяца назад, — прошептал Чарли, глядя на свои руки.
Виктория закрыла глаза и тихо спросила:
— Артур тоже знал?
Чарли молча кивнул. У неё будто оборвалось всё внутри. Внешнее спокойствие, которое она пыталась сохранить куда-то улетучилось. «Обман. Опять обман», — больше всего на свете она не любила, когда её обманывают близкие. Её губы задрожали, она села в кресло и дрожащим голосом спросила:
— Почему? Почему вы мне ничего не сказали?
Брат сел перед ней и взял её руки в свои:
— Тори, мы не хотели тебя расстраивать. Хотели сами с ним разобраться.
— Разобраться? – с сарказмом и со слезами на глазах спросила она.
— Он стал опасен. Он стал не просто сумасшедшим а ещё и преступником. Он убил женщину.
— Кто она?
— Танцовщица.
— Та, что была с ним до...
Чарли кивнул. Виктория встала с кресла, ему тоже пришлось встать и отойти от неё. Она подошла к окну. Безмолвно глядя в пустоту, она постояла так минуту, потом вытерла пальцами слёзы на щеках.
— Бедная, — тихо сказала она. – Артур сказал, что он убил двух женщин.
— Баронесса фон Шталь.
— О, Боже! Но зачем? – удивилась Виктория и повернулась к брату.
— Её тело подбросили в сад Артура, чтобы обвинить его в убийстве.
— О господи! – прошептала она и закрыла глаза ладонью. – Это всё из-за меня! Я виновата в их гибели и Артур мог из-за меня пострадать.
— Нет. Не вини себя, — Чарли подошёл к ней и обнял.
Она в ответ уткнулась лбом в его плечо и заплакала. Брат обнял её своими крепкими руками Она мучилась из-за своего сумасшедшего мужа, но то, что из-за неё убиты женщины и мог пострадать самый дорогой для неё человек – это стало невыносимо. Мысль об этом разрывала её сердце. В дверь постучали. Чарли отпустил сестру и сказал:
— Да.
Вошёл дворецкий:
— Милорд, мистер Крофт, просит принять.
— Пригласите его сюда.
Виктория стояла, обнимая себя за плечи, пыталась согреться и успокоиться. Вошёл Артур и их взгляды встретились. От его тёплого взгляда ей стало легче.
— Извини, Чарли, — тихо сказал он и подошёл к невесте.
Она, ничего не говоря, протянула руки для объятий. Он крепко обнял её, а она положила голову ему на грудь. Чарльз вышел из кабинета, оставив их наедине.
— Прости, - прошептал Артур. – Прости, за то, что причинил тебе боль.
— Я уже поняла, что ты оказался там не по своей воле, — тихо сказала Виктория.
— Прости, что не смог защитить тебя от всего случившегося, — сказал он, целуя её волосы.
Она ничего не сказала, только крепче сжала своими ладонями его спину:
— Ай, — крепко сжимая ладони, она забыла о ранах на руке.
Он взял её руку, поцеловал ладонь через бинты и аккуратно прижал к своей груди. Так они стояли молча, не разнимая объятий несколько минут, потом она нарушила это молчание:
— После ночи, когда погиб отец, и как я думала, мой муж, мне понадобилось полтора года, чтобы эти воспоминания перестали приходить ко мне во сне и стали чем-то далёким и туманным. И то, что я пережила вчера, забыть я не смогу никогда. Но ты мне поможешь, чтобы эти воспоминания меня не мучили в ночных кошмарах и быстрее стали чем-то далёким? – Виктория подняла на него глаза.
— Конечно, моя девочка, — он нежно поцеловал её в нос, лоб и посмотрел на её губы, которые были приоткрыты в призыве к действию.
– Моя, Тори, — он осторожно прикоснулся к ним, они были мягкие и податливые. В этом поцелуе не было страсти, было тепло, покой и бесконечная нежность, всепоглощающая настолько, что у неё навернулись слёзы на глаза от этого чувства. В его руках она чувствовала себя маленькой девочкой, укрытой надёжной защитой так, что никто, никогда больше не сможет причинить ей боль. Виктория верила, что он будет её любить и оберегать. Она это чувствовала, она это знала. И сама в ответ была готова на всё ради этого мужчины.
***
Виктория последний раз посмотрела на себя в большое зеркало, где она отражалась в полный рост. Верх лавандового платья обтягивало тончайшее брюссельское кружево «англетер», переходящее на декольте и оголённые руки до самых запястий, и скрывало то, что нужно в церкви скрыть. Юбка этого же цвета замысловатыми драпировками переходила в турнюр, с которого плавными линиями струился длинный шлейф, обтянутый таким же кружевом. В высокой причёске сверкала тиара с бриллиантами и жемчугом из семейной коллекции графа Чаттерлей, которую она надела как символ старым семейным традициям. Из-под тиары струилась длинная тончайшая фата, которая была чуть короче самого шлейфа. Виктория поправила на руке тоненький золотой браслет с подковой, который ей подарил брат. Она улыбнулась, вспомнив, с каким загадочным лицом Лорейн ей передала свои свадебные подвязки, потому что по традиции нужно надеть что-то принадлежащее удачно вышедшей замуж подруги или родственницы. В комнату вошла Лорейн и передала ей свадебный букет из белых роз, листьев папоротника и мельчайших светло-сиреневых гипсофил.
— Ты готова? – тихо спросила подруга.
— Да, — улыбнувшись ответила Виктория.
Лорейн сняла со стоящей у гардероба вешалки короткую белую песцовую шубку и накинула на плечи невесте. Внизу их уже ждал Чарльз в праздничном фраке и пальто. Он помог сестре сесть в карету, Лорейн поддержала шлейф и, передав его в руки Виктории, села рядом. Чарли ловко запрыгнул к ним, и они тронулись. Январский день выдался солнечным, по весеннему тёплым и безветренным.
— Даже погода сегодня сделала вам подарок, — улыбнулся брат.
К церкви Святой Маргариты они поехали мимо Грин парка, через Пикадилли, мимо дворца Сент-Джеймс. Когда они подъезжали, у церкви Виктория увидела толпу зевак разных сословий, собравшихся посмотреть на свадьбу. Карета остановилась у готической церкви, сияющей на солнце белым портлендским известняком. Чарльз вышел, помог супруге и протянул руку Виктории. Она медленно спустилась, поставив ноги на ковровую дорожку и отпустила шлейф платья. Маленькие девчушки в цветных пальтишках и шляпках, подхватили его и расправили красивыми складками по ковровой дорожке, затем взяли переданные им корзинки с лепестками цветов и стали впереди них.
После того как часы пробили двенадцать, Виктория взяла Чарли за руку и медленно пошла с ним. Она так разволновалась, что ей казалось будто она во сне ступала по ковру, усыпанному лепестками. В ушах стоял гул голосов, который перебивал её собственный пульс, отдающийся эхом в висках. Войдя в церковь, они остановились, там их уже ждали подружки невесты в белоснежных платьях, украшенных светло-сиреневыми цветами. Лорейн сняла с её плеч шубку и передала, лакею, который их сопровождал. Виктория подняла глаза и у алтаря, увидела знакомый силуэт. А́ртур в безупречно сидящем на его фигуре фраке не сводил с неё глаз и улыбался. Она оценила сколько ей ещё нужно сделать шагов до алтаря. Огромные колонны подпирающие арки сводов собора, были такими величественными, что она почувствовала себя маленькой девочкой в замке великана. Церковь была полна гостей, занимавших места на скамьях, и просто зрителей, которые смогли поместиться внутри. Она повернулась к Элайзе и Кэтрин, они смотрели на неё восхищёнными глазами с сияющими улыбками на лицах. Их улыбки её подбодрили. Заиграл орган, и Чарльз повёл её к алтарю, она крепко ухватилась пальцами за его руку, боясь споткнуться. Остальное было как во сне, потому что, кроме глаз А́ртура, она больше ничего не замечала вокруг. Слова клятвы она повторяла машинально, как во сне. Он надел кольцо ей на палец, потом она. Когда их губы сомкнулись, ей показалось, что она сейчас упадёт, но он твёрдой рукой подхватил её за локоть. Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. Все в церкви захлопали. Под радостные возгласы и поздравления они вместе вышли из церкви. По дороге к карете их от души обсыпали цветным рисом, конфетти и лепестками роз. Как только они отъехали от церкви, Артур не выдержал и, крепко обняв свою жену, страстно поцеловал. Она словно обмякла в его руках и ответила также страстно и чувственно.
— Нужно ещё выдержать торжественную часть, — прошептал Артур.
— Так хочется сбежать, — тихо ответила она.
— В Кестон? – шутливо спросил он.
Его глаза искрились смешинками.
— Надеюсь со мной, а не от меня? – с иронией спросил Артур.
— Глупенький, — игриво ответила Виктория и прильнула к его губам снова.