Глава 8. Затишье перед бурей.
«Несмотря на протесты ряда крупных предпринимателей, государственная дума под давлением императора утвердила закон о расширении полномочий профсоюзов на местах» - «Российская газета»
«Министерство труда выплатило дополнительные премии в честь летнего сезона праздником и предстоявшего дня Империи» - «Россия Сегодня»
«Сегодня Орден Магистиков провёл последний совет перед уходом на летние праздники. Гранд-Магистр поздравил всех служителей с наступающим днём России» - «Ежедневный курьер»
Заголовки газет на 10 Июня 5012 года
Сегодня было закрытие весенней сессии работы государственной думы и месяц летних отпусков, после которых должна была начаться новая работа. Недавно прошли муниципальные выборы на 51 планете, и было много новых депутатов. Император привык к тому, что среди думских лиц есть текучка кадров и считал что нужно, во-первых, менять состав думы даже между выборами, чтобы там всегда были новые лица. А во-вторых он считал нужным время от времени напоминать своим подчинённым и простым гражданам для чего работает государство. Эту речь слушали миллиарды людей и инородцев по всей галактике, и он обращался не столько к сидящим в зале депутатам, сколько к народу и к многочисленным госслужащими.
— Существуют две группы космополитистов: Обе они работают под знамёнами Интернационализма, уважения ко всем народам и любви к родной стране, считают себя «истинами» защитниками идеалов и идей Российского мультикультурализма и работают под флагом интернационализма. Но они далеко не близки. Более того: Между ними целая бесконечность различия, ведь методы и принципы их работы прямо противоположны.
Первая группа обычно ограничивается внешним признанием интернационализма и народовластия. Их торжественным провозглашением. Не умея или не желая вникать в суть вещей и их принципы формирования и реализации. Она живые и энергичные положения социализма превратит в мёртвые номенклатурные формулы и расчёты. К которым равнодушен наш интернациональный народ. Свою политическую деятельность она основывает не на жизненном опыте, а на цитатах классиков галактической политики и экономики. Решения и указания она черпает не из живой и вечно изменяющейся действительности, а из сухой буквы закона, исторических аналогий и научных расчётов.
Расхождение мыслей со словами, а слов с поступками - вот их главная особенность. Отсюда их вечное разочарование в жизни и постоянные неудачи в политике. Отсюда их жалобы на злую судьбу, из-за которой они якобы вечно на вторых ролях.
Имя этой группы - консерваторы - В мирах ядра, охранители - на Земле.
Господин Палантит на последнем Московском собрании невольно метко охарактеризовал эту группу, сказав, что они не стоят, а лежат на позициях народовластия.
Депутат с Керма встал и поклонился под аплодисменты коллег. Многие депутаты согласно закивали. Присутствовавшие политики и аристократы внимательно слушали каждое слово и запоминали. Все знали что император со дня надень собирался сделать какое-то важное заявление и все думали что это оно, но это была речь по случаю окончания работы парламента.
— Вторая группа так же известна тем, что они выступают за все хорошее и против всего плохого, но на конкретный вопрос «как вы реализуете свои обещания и идеи?» они отвечают невнятным блеяньем и визигами про якобы «не тот народ», который у них – безграмотен и невежественен, хотя на деле 90% процентов совершеннолетних граждан России имеют высшее образование и весьма подкованы в политической сфере. Эти люди путают свободу с безответственностью и вседозволенностью и борясь за эту «свободу» они на самом деле отстаивают исключительно свои экономические интересы. Имя им - плутократы, они же буржуи, или как их называют в народе –олигархи. Именно поэтому мы должны всячески их притеснять во всех сферах жизни.
Либерал-социалисты и лево-либералы встали и стоя аплодировали главе государства, присудствовашая среди них Сара, которая приехала не по приказу а по собственной инициативе из любопытства послушать речь даже воскликнула «браво!»
Красные консерваторы и сторонники «твёрдой руки», сидевшие в задних рядах слушали и аплодировали напоказ, хотя часть из них уже знала о готовящемся заговоре. Который должен случиться со дня на день.
— Все готово, товарищ Сеймерис? – спросил Фрондо Юлмангилус.
— Все готово, товарищ, – кивнул Тайвин.
***
Император кончил речь только через пол-часа. После него выступали премьер-министр, и председатель Госдумы со своими речами, где тоже много говорилось о важности мира во всем мире и необходимости гармонии в обществе. После торжественных речей все депутаты разошлись по своим кабинетам и некоторые организовали прямо там лекции и выступления. Юлмангилус не преминул воспользоваться возможностью и устроил у себя в кабинете митинг.
Принцесса зашла в комнату, полную различных людей и инородцев, на стене был плакат с портретом лидера Российских коммунистов-ортодоксов. Не все коммунисты его поддерживали, но Юлмангилус был уважаемым и довольно известным политиком. Он начал уже речь и сейчас все слышали где-то середину.
— Общественный прогресс невозможен, потому что общества де-факто нет – вещал с трибуны Фрондо Юлмангилус. Собрав в одном из кабинетов Думы огромную аудиторию, в которую набились и молоденькие студенты, и профессора, и пара депутатов, и даже агентесса Императора, хотя о последней никто не знал и думали, что это молодая аристократка.
— Общества нет, потому что в нашей стране идёт регресс – продолжал депутат от коммунистов Юлмагилус – Какие-то идиоты кричат, что моя партия и наши идеи опасны для народа и дела народовластия. Но проблема в том, что нет народовластия, и народа нет. И вообше не известно – не был ли он искусственным конструктом, созданным магистиками с подачи императора.
Сара удивлённо слушала и начинала понимать, какую чушь толкает этот Юлмангилус
— И государства по-факту нет, есть регресс государства.
Эта фраза поставила Сару в тупик, однако аудитория приветственно хлопала Юлмангилусу за исключением трёх умного вида профессоров, Сара подошла ближе и узнала их: Это были профессор лингвистических наук Дмитрий Перцов, академик исторических наук Александр Климов и профессор политологии и социологии Юрий Борисов. Профессора в пол-голоса посмеивались над речью депутата.
— Если бы в России были бы настоящие национал-коммунисты, стремящиеся к захвату власти и революции в стране, и упразднению всех народовластных органов, но эти люди развивали и расширяли нашу страну, сделали бы её снова великой то я бы скрепя сердце, их поддержал.
— Пусть те, кто вступает в нашу общественно-политическую организацию, знают, что им придётся отказаться ото всех своих старых идей и принципов ради нового светлого будущего, отринуть все эти мелочи. Отказаться от нерационального и математически необоснованного поведения и несознательного образа мыслей, насаженного врагами народа в мозги наших соотечественников. От той социально-политической системы хаосной негативности, которую враги народа посеяли в нашу рациональную и рассчитанную жизнь, ибо жизнь есть набор решений, которое можно заранее принять. Высшим состоянием такого общества должно стать правительство нашей партии.
Сегодня мы говорим о создании партии нового типа – партии политического комплекса, Общественно-политическое движение, построенное на этих принципах, сможет опереться на старые традиции с прицелом в будущее и добиться преобладанием наших законов и решений над повседневностью и рутинной политикой. Наша партия будет напоминать политической комплекс из разных организаций, способный взять на себя часть функций правительства. Все члены партии будут равны друг перед другом и в равной степени подчинены друг другу.
***
Облака над Москвой рассеивались и бледный свет утреннего солнца стер с небосвода звезды; корабли метеослужбы расчертили бледное небо, следами химического воздухоочистителя, окончательно уничтожив следы плохой погоды прошедших дней; остатки ночного холода медленно стекали вниз по Башне Совета; а внутри уединённого зала Совета начинались обычные для столь важных магов, но необычно острые в этот раз заседания.
— Да, разумеется, я доверяю данным из МГБ, — терпеливо сказал он. — Мы всегда можем быть уверены, что наши коллеги из ГосБеза будет действовать так, как считают правильным. Но нельзя рассчитывать на то, что они точно поймут наш приказ. Их нельзя заставить подчиняться. Поверьте мне — я пытался сделать это уже много лет.
В зале Совета, сталкиваясь, бурлили конфликтующие взгляды и мысли магистров. Традиционно решения Совет достигал в тихих мирных беседах, до тех пор, пока все не приходили к общему заключению по вопросу. Но Иван знал, что иногда бывали исключения и сегодня – как раз исключительный день, когда в совете не было взаимопонимания. За все долгие годы с избрания Ивана споры в Совете были крайне редким событием, практически исключительным.
— Сама того не желая, Госдума возможность для репрессий дала нам, — мрачно сказал Мьз-Хой. Правые руки императора сообщили о подозрительной активности, как среди правых, так и среди левых. Глупцами мы будем, если не чего не предпримем сейчас.
— Тогда нам лучше использовать чьи-то ещё глаза, — ответил Аникей — Простите, учитель, но вы просто не знаете их так, как знаю я. Да и никто из вас не знает. Они отчаянно верны лично Императору, хоть и сотрудничают с нами. И вы не найдёте в них ни капли лжи. Вы все это видели, и кое-то в этой комнате использовал этот аргумент – он взглянул на Азуку - чтобы вовлечь их наши дела по стравливанию левых и правых в наших целях. Но кто мог знать, что они могут повернуться против Императора. Теперь вопрос в том. Кто начнёт действовать первым: ультралевые или ультраправые?
— Вот почему мы просим тебя о том, чтобы ты обратился к Парвати с инициативой тотальной проверки госаппарата на благонадёжность,— сказала али Дакия мягким голосом.
— Как вы не понимаете? Не заставляйте её выбирать между мной и собственным правительством и парламентом...
— Почему нет? — спросил голографический образ Плио Квуири с мостика Дредноута «Отвага», откуда управлял инспекционной проверкой военных соединений 9-го Имперского флота, — Вы боитесь поссориться?
— Вы просто не знаете, сколько значит для моей жены вся эта работа в Думе, за все эти годы она старалась вернуть к ней доверие после того как демократы пытались устроить путч в 87-году. И вы хотите использовать эту любовь как оружие! Ударить супруге в спину! Вы что, не понимаете, чего это будет ей стоить, даже если нет никакого заговора? Особенно если его нет. Наши отношения никогда не будут прежними...
— Вот это, — заявил Март Вардис, — как раз и может быть лучшим аргументом в пользу такого плана. Я уже говорил вам, что я вижу в этой связи Правительства и оппозиции. Все, что может разобщить и поссорить их друг с другом, — стоит усилий.
Иван и без помощи магического предвидения знал, что спор он проиграет. Склонил голову.
— Я конечно же исполню волю Императора, если он захочет устроить тотальную проверку.
— Никто не думает в этом сомневаться, — Мьюз-Хой перевёл бдительный взор на остальных членов Совета. — Но если это надо сделать, мы должны решить, как лучше использовать наши возможности.
Голограмма Шани Тей моргнула, на время, теряя фокус, когда торана наклонилась вперёд, сложив руки.
— Прежде я тоже возражала бы против такого спорного хода, но в эти сложные времена, кажется, лишь сложные планы и могут сработать. Мы видели, что магистр Сковородкин достаточно опытен, чтобы вести подобную работу а магистр Тачи знакома с некоторыми агентами Императора лично, если того потребует ситуация. Они уже доказали это. Если нам и впрямь удастся что-то найти, мы должны использовать их в игре против чароделов — по крайней мере, для того, чтобы они могли исполнить свой долг.
— И даже если мы сделали неверные выводы, — добавил Дефил Стаскоуп, Аникей — главный, у кого есть возможность сорвать возможный заговор, потому что у него есть влияние на главу правительства. Так что давай ты станешь нашим карающим мечом справедливости. Ещё и расставишь ловушку чароделу. Подчеркнём, что мы усиливаем его поиски, но рассредоточимся. Аникей, обязательно расскажи об этом жене. Возможно, это подстегнёт чародела к действию.
— Ладно, господин гроссмейстер и мои дорогие коллеги, это звучит хитро и умно, чтобы сработало но я делаю это в первую очередь ради Парвати.
— Этого может быть недостаточно, — сказал Иван — Сделаем следующий шаг: мы должны казаться близорукими, беспомощными, давая Чароделу понять, что мы открылись для удара, которого, как он посчитает, мы не увидим. Пожалуй, можно дать императору и премьер-министру знать, что Мьюз-Хой и я вынуждены были отправиться...
— Это слишком рискованно, — оборвал его Мьюз-Хой. — И слишком удобно. Лишь один из нас должен отправиться на это задание.
— Тогда это должны быть вы, Гранд-магистр, — сказал Александр Шмелецкий — ведь это вашей чувствительности к изменениям в Магии более всего должен бояться Тёмный Властелин
Иван почувствовал волну согласия, покатившуюся по комнате, и Мьюз-Хой мрачно кивнул.
— А вы куда, магистр Шмелецкий?
— Проверка Лондонских архивов будет весьма веской причиной. И давно я собирался съездить туда по личным делам. Проведать нашего эксперта по криптошифрованию, мастера Гончарова давно хотелось, у меня с его семьёй хорошие отношения.
— Согласна с вами, — Азука Тачи осмотрела зал Совета, все больше задумываясь. — И последнее, дадим премьер-министру знать через тебя, Аникей, что охоту на Чародела поведёт наш самый прозорливый и искусный магистр — и самый упрямый.
— Тёмному Властелину придётся действовать, и быстро, если он хочет продолжать игру, — согласился Аникей, поняв намёк бывшей ученицы.
Мьюз-Хой кивнул, неспешно, как всегда:
— Согласен.
Март Вардис согласился, равно как и Плио Квуири.
— Что же, план, кажется, хорош, — сказал Иван. — Но какого магистра вы имеете в виду?
Все замолкли, словно поражённые таким вопросом. Иван переводил озадаченный взгляд с одного магистра на другого. Наконец, до Кеноби дошло, что все смотрят на его бывшего ученика.
На следующий вечер.
Предпраздничный вечер в Кремлевском дворце был невероятно шумным, все заканчивали последнее дела перед двухнедельными отпусками, устраевыми с 21 века в честь Императора и Империи. Никто, начиная с Премьер-Министра и заканчивая горничными, не задерживался долго. Император вызвал к себе в кабинет Сару с целью проверить её навыки. Предстояла проверка её навыков зашиты от чтения мыслей, после недавних событий в Лос-Анджелесе и личного вмешательства Котова, Император хотел знать её навыки. К несчастью, её навыки зашиты от телепатии были все ещё низкими, допросам обычных громил она могла бы с легкостью сопротивляться, но Илья всегда предъявлял наивысшее требования ко всем своим агентам. В особенности – к секретным.
— Встань – спокойно сказал Илья.
Через неделю после того как она накрыла в одиночку тайную базу торговцев наркотиками и оружием, Сара вновь обнаружила, что стоит на коленях в кабинете Алымова, пытаясь собраться с мыслями. Илья только что разбудил в ней целую вереницу очень ранних воспоминаний, которые оказались неприятным сюрпризом для самой Сары: большинство из них было связано с унижениями, пережитыми ей накануне.
— Ваше последнее воспоминание — сказал Алымов. — Оно о том расследовании, из которого вас вытащил Котов? Оно вам неприятно.
— Да, — ответила Сара, устало поднимаясь на ноги. Ей становилось все труднее и труднее выделить связные картины из потока звуков и образов, который обрушивался на неё после мгновения руки Алымова. — Вы имеете в виду то, где меня едва не пристрелили, за то, что я – волшебница.
— Нет, — мягко сказал Алымов. — Я имею в виду девочку на коленях посреди темной комнаты...
— Ах, это... это я не знаю о чем — сказала Сара.
Темные глаза Алымова вглядывались в неё. Памятуя слова самого императора о том, что зрительный контакт играет в телепатии решающую роль, Сара моргнула, и отвёл взгляд в сторону.
— Как эти мысли, и эта комната очутились в твоём сознании, Сара? Это было предвидение будущего или видение? — спросил Алымов.
— Это... — сказала Сара, стараясь смотреть куда угодно, только не на Алымова, — это просто... сон, который я видела.
— Сон? — повторил Алымов.
Наступила пауза. Сара упорно не сводила глаз с лежавшего на столе лазерного меча, сделанного из платины, серебра и золота.
— Ты ведь знаешь, почему и зачем мы здесь стоим, не правда ли, Сара? — сказал Алымов тихим, спокойным голосом. — Знаешь, почему я жертвую своим временем ради этих уроков
— Да, — напряжённо ответила она.
— Напомни мне, почему мы здесь, Сара.
— Потому что я должна научиться антителепатии — сказала Сара, уставившись вместо светового меча на компьютер государя.
— Правильно, Сара. И даже ты, за четыре с лишним года, пожалуй, смогла бы чему-нибудь научиться. Ты уже научилась всему кроме этого, а это самое важное и сложное. Сколько ещё снов о своём будущем ты видела?
— Только этот, — солгала Сара. Илья посмотрел ей в глаза, и тут у неё защемило в груди.
— А теперь скажи мне правду, сколько? Я легко читаю твои чувства, словно открытую книгу. И тебе незачем опасаться или стесняться меня, — сказал Алымов, чуть сузив свои холодные тёмные глаза, — возможно, тебе просто нравятся эти сны и видения, Сара. Может быть, благодаря своим способностям ты чувствуешь себя особенной?
— Нет, не чувствую, я не думаю что это важно но это полезно, — сказала Сара в полголоса, крепко сжимая в руке лазерный меч.
— Вот и славно, Сара, — тихо сказал Алымов, — потому что скромность делает людей лучше чем они есть на самом деле, а гордость и самолюбие часто толкают людей во тьму. И совсем не твоё дело видеть, что Темный Властелин может натворить в возможном будущем.
— Нет, это ваше дело, так ведь? — спросила Сара.
Она вовсе не хотела обидеть государя этими словами, они вырвались у неё помимо воли — уж очень она был вымотана. Секунду они удивлённо смотрели друг на друга; Сара чувствовала, что сказала лишнего. Наконец она спохватилась и продолжила.
— Простите.
— Да... Однако ты права полностью. Сара — сказал он, поблёскивая глазами, и растягивая слова — Это моё дело, потому что я самый опытный магистик в галактике. А теперь, если ты готова, мы начнём снова. — Он поднял руку и тремя пальцами указал на неё. — Раз... два... три...
Сотня боевых истребителей летела на Сару, сидевшую в кабине боевого истребителя над орбитой какой-то планеты... она мучительно пытался развернуться... они приближались... уже видны были лица вражеских пилотов, вокруг бушует ураган битвы между двумя флотами...
Но в то же время она видела и Алымова, который стоял над ней, устремив взгляд на её лицо и бормоча себе под нос... и почему-то Алымов вырисовывался все яснее, а боевые истребители словно таяли...
Она снова пришла в себя и проморгалась.
— Простите.
— Не страшно.
Алымов привстал и помог ей встать на ноги, она пошатывалась, вцепившись руками в стол. По лбу текли капельки блестящего пота, в висках пульсировала боль, а мысли спутались в клубок.
И вдруг в сознание Сары хлынули образы и мысли, которые не принадлежали ей - какая-то группа грязно одетых инородцев несла ящик с оружием, а мужчина в военной форме приказывал им. Храм магистиков на Черкизовской горел и дымился, бойцы госбезопасности сражались со штурмовиками на Лубянке, стреляя друг в друга из бластеров... какая-то девочка, размахивая лазерным мечом и энергощитом сражалась с дюжиной бойцов странного вида в джунглях... да, она узнала саму себя, более взрослую...
— Довольно! – воскликнула принцесса, приходя в себя
Сару будто изо всех сил ударили по голове; попятившись назад, она ударился о полки с книгами, которые тянулись по стенам в кабинете Алымова. Глава государства подскочил к ней и удивлённо потрогал её лоб. Температуры не было, но вид был перепуганный.
Платье на спине у Сары взмокло и помялось от волнения. Когда она налетела на полки, то ей на голову упало ещё несколько толстых томов, теперь она сидела в куче литературы. Илья Викторович подскочил мгновенно и помог ей встать, отряхнул пыль и лёгким касанием в районе висков убрал головную боль.
— Ты пыталась посмотреть эти видения, — сказал Алымов, спокойно махнув рукой и все книжки обратно взлетели на полку. — Что ж, Сара... похоже, мы сдвинулись с мёртвой точки... — Сказал Алымов поправляя раскиданную утварь вокруг и встала.
— Помниться, я советовал тебе применять защитные заклинания... однако они, без сомнения, оказались бы эффективными сейчас.
— Конечно – кивнула Сара.
Она был уверена, что ей удалось снова отправить сознание в путешествие во времени, и что он видела сцены из своего будущего. Было очень тревожно сознавать, что те люди как-то могут быть связаны с её будущим. Что это были за диковинные полу-люди, с которыми она дралась в видении?
— Попробуем ещё раз, ладно? — спросил Алымов.
На Сару накатился прилив усталости: она понимала, что Алымов хочет заставить узнать все в деталях и подробнее, она приготовилась погрузиться в воспоминания и узнать о будущем. Ему это было нужно. Они снова заняли места в креслах по обе стороны от императорского стола. Сара не сомневалась, что в этот раз ей будет гораздо трудней сконцентрироваться на конкретных мыслях и образах из своего сознания.
— Итак, начнём на счёт три — сказал Алымов, вновь наводя руку на неё.
— Начнём — обречённо ответила Сара.
— Раз... два...
Не успела Сара сосредоточиться, чтобы очистить голову от лишних мыслей, как Алымов уже применил заклинание телекинеза.
Она стрелой неслась по непонятному коридору в непонятной красной униформе, вся израненная, со следами пыток и побоев. В руках был меч, всюду были дети и подростки в такой же одежде, многие были убиты или ранены. Слышалась автоматная стрельба и взрывы бомб.
Выбежав на улицу, она поняла, что она вместе с несколькими безоружными детьми, многие из которых были её школьными друзьями, а кого-то она не знала, встали в оборонительную стойку. В небе завис боевой корвет с неизвестной символикой...
— Сара!
Она открыла глаза. Она лежала навзничь, не имея ни малейшего понятия о том, как оказалась на полу; вдобавок она ещё и задыхалась, как будто пробежала марафон. Грудь болела и она отчётливо слышала собственный пульс.
— Невероятно! — воскликнул Алымов, согнувшись над ней с удивлённым видом и помогая встать, — я такого не видел уже очень давно. Ты видишь своё будущее, но ни ты, ни даже я не можем понять, о чем оно. Но одно ясно. Тебя втянут в очень серьёзный конфликт, который случиться в недалёком будущем. Все сходиться.
— Я... не понимаю, что случилось, — честно сказала Сара, подымаясь на ноги. На затылке у неё вскочил большой синяк, перед глазами все плыло. — Я никогда раньше этого не видела. То есть я уже говорила вам, что мне это когда-то снилось, но тогда все было совсем другим... но это я видела впервые...
— У тебя неплохая память, именно поэтому я записал на неё магической ментальной печатью коды доступа. Так ты их не забудешь.
По неведомой причине Алымов был спокоен, он казалось что-то узнал. Что-то, что он не хотел знать. Но он к этому был готов и воспринял спокойно.
— У тебя хорошая память и острый ум, но ты не даёшь себе усилий им часто пользоваться...
— Позвольте спросить вас, государь, — перебила его Сара, — вы что-то знаете о будущем, которое я вижу. Это неминуемо произойдёт или это можно предотвратить. Вы ведь можете сложить все эти отдельные кадры в единое целое и что-то понять?
Алымов поглядел на неё и кивнул. Он встал из-за своего кресла и налив в стакан с помощью магии, немного воды выпил и прошёлся по кабинету.
— На сегодня с тебя хватит, давай лучше постоим на балконе и поговорим, сегодня в Москве хорошая погода.
Сара кивнула и прошла на террасу, где среди цветов можно было наслаждаться ночным небом Москвы, вокруг сияла красная площадь. Где-то над ними снова кружили турболеты. Алымов шагнул к перилам, облокотившись, посмотрел на горизонт, где розовели последнее лучи уходящего солнца.
Вечернее небо над Москвой постепенно темнело, и солнце скрылось за горизонтом на западе, глава государства и самая молодая из его «Рук Императора» стояли на балконе кремлёвского дворца.
— Хороший вечер, не правда ли? – спокойно спросил он её.
— Да, повелитель... – сказала Сара и помедлив спросила, внимательно смотря на него – вы чем-то расстроены?
За минувшие годы тренировок она начала понимать чувства собственного повелителя, и это шло ей на пользу. В то время пока многие из придворных думали только головой, не задумываясь об эмоциональной стороне вопросов. Сара наоборот – видела в своём начальнике ещё и друга. Её уже не смущало то, что столь древний человек так хорошо ладит с детьми – наоборот, ей это нравилось.
— Как сказать – начал Илья – думаю, что рано или поздно я должен кое-чем с тобой поделиться. Тебе это, скорее всего не понравиться, но тебе стоит об этом знать.
— И чем же?
— Это о моем прошлом. Пойми – ты мой агент, моя правая рука, ты абсолютно доверяешь мне?
— Конечно – поспешно ответила Сара, смотря на него, а он глядел на закат. Затем он повернулся к ней и тихо сказал.
— Думаю, что я тоже могу полностью доверять тебе. Ты из тех кто не рассказывает тайны. И поэтому ты должна знать кое-что. Кое-что касательно того дня когда 25 лет назад началась Семидневная война. Это о моей дочери и моей жене.
— Почему я должна...
— Ты – моя правая рука – перебил Илья – я готовил тебя к этому и поэтому то, о чем я расскажу сейчас должно стать для тебя уроком. Путеводной звездой. Примером и правилом на всю оставшуюся жизнь. Но взамен ты должна поклясться, что эта тайна умрёт вместе с тобой.
— Клянусь – ответила Сара, понимая, что её только что посвятили в вещь, настолько секретную, что ради этого она по идее должна быть готова умереть.
— Я – бывший чародел. – тихо сказал Илья. Сара стояла как вкопанная. Она не осознавала сказанного. Не мог величайший светлый маг галактики, глава Российского государства быть чароделом. Она не верила в эти слова. Но реальность говорила об обратном, а голос Ильи был твёрдым.
— Изначально был Чароделом или как говорят Псайки – Сайхаррма, наши перевели это как «чародел» и слово прижилось. Тёмный маг Рейвен действовал в 2020-х годах в этой части галактики по приказу Императора Хиссов Веймариана, он предложил мне стать учеником, когда мне было лет 25, он оказался талантливым омолодителем, да и я был тоже хорош – занимался тогда алхимией. Он быстро помог мне получить должность во властных структурах и обучил магии, рассчитывая, что я отдам ему власть над Землёй. Он просчитался. Он тайно поставлял оружие на землю, а я добивался власти. Я использовал должность президента России и как способ творить добро, потому что хотел этого, помогать другим, но и как его агент. Потом прилетела его бывшая жена – Сализза, ох и хитрая. Она убедила руководство галактической федерации поддержать НАТО, потом уже официально прибыли Хиссы а Земля стала полем боя двух высокоразвитых цивилизаций. Я прибрал власть сперва в России – путём референдума, а потом и на земле в целом – путём Хисского оружия и примкнул к магистикам и Галактической Федерации. Дальше ты знаешь, Россия стала осваивать космос. Но чего не знает никто – перед тем как предать Веймариана я похитил у него Инфокристал – это такой прибор для...
— Я поняла.
— Я узнал из него, что Чароделы открыли секрет вечной жизни. Что с помощью темной магии и негативных эмоций можно вечно быть молодым, я не мог удержаться от его использования. Но было одно но – подобный магический метод постепенно туманит разум и лишает всей картины бытия. Чтобы сохранить ясность разума и при этом остаться вечно живым я пошёл на хитрость. Я убивал плохих людей максимально жестоко, я подпитывался их душами, их болью и мучениями, чтобы они дали мне вечную жизнь, я умышленно ввёл пытки и казни. Но при этом я пытался делать добрые дела: помогал инвалидам и малоимущим, вершил справедливый суд, творил мир во всей вселенной. Я не хочу чтобы ты увидела что такое война... Война ужасна, человечество воевало десять тысяч лет из-за чего угодно: от бога и справедливости до банальной ярости психопата. Каким же счастьем для меня было принести на эту планету мир, пусть и объединив всех под своей властью. Это делало меня счастливым, но могло лишить возможности жить вечно. Поняла к чему я веду.
— Нет – честно призналась Сара.
— Добро и зло, свет и тьма есть в каждом из нас, потому что все мы живые существа и можем чувствовать эмоции. Наши злые и добрые дела, дела – а только им идёт счёт – меняют нас и двигают либо к тьме и саморазрушению или к свету и жизни. Увы, я поддерживал свою жизнь за счёт жизней других и чтобы не пасть на тьму я должен был создавать больше жизни, любви, счастья и милости чем убиваю, прямо или косвенно. На одно плохое дело я должен делать два или больше хороших.
— То есть вы как бы посредине...
— Нет, не совсем. Основной конфликт света и тьмы в каждом из нас – борьба энтропии с созиданием. Вот поэтому концепция серой морали в магии и в жизни — это путь труса и конечное падение на Тёмную сторону. Нельзя быть посередине не стремясь к свету и желая мира всем. Мы вынуждены иногда творить плохие дела, но творить мы можем и должны лишь ради вещей, куда более великих и необходимых чем мы сами. Ибо иногда ради спасения миллионов и миллиардов жизней приходиться делать плохие поступки. Я совместил стремление помочь всем и необходимость вытягивать жизнь из плохих людей, для поддержания своей вечной жизни, ведь уничтожая зло, которое они воплощают, мы делаем мир лучше.
— Значит возможности существования на Серой стороне магии, а не по обеим сторонам баррикады возможны? – спросила Сара
— Мысль достаточно интересная, но, к счастью, невыполнимая, – ответил Император и продолжил - Дело в том, что такого не может быть. В жизни волшебник не может существовать между Светом и Тьмой долгое время и при этом остаться в живых, потому что Магия — это жизненная энергия всех живых существ в галактике. И она не устроена для подобного рода экспериментов. Главное заблуждение дилетантов в магии - в понимании того, чем является этот, так называемый «баланс в магии» заключается в непонимании того, что же такое Магия. Магия — это совокупность всей жизненной энергии, порождённой вселенной, пронизывающая всю живую и неживую материю вселенной. У неё есть что-то наподобие правил и законов, как в какой-нибудь физике. И их невозможно нарушить или обмануть, но их можно открыть, некоторые я открыл самолично. Но магию невозможно контролировать или измерять с помощью расчётов, приборов или каких-то научных правил, хотя работают они по схожим принципам, но магия исходит из души, духа. И пока есть жизнь, будет и магия – вечно живая и вечно изменяющаяся. Вот и получается, что Баланс — это отсутствие тьмы и тех, кто использует магию во зло.
Сара стояла с открытым ртом и молча слушала откровения самого могущественного мага галактики, а он уже совсем ушёл в секреты, которые даже магистра Динна заставили удивиться.
— Невозможно быть долгое время в стороне от основного конфликта света и тьмы. Ты, либо уйдёшь от конфликтов, как последний трус, и будешь жить отшельником до конца своих дней, либо как мой учитель Рейвен — ты в итоге поддашься Тьме и падёшь на неё. Концепция серых магов в свете вечного конфликта созидания и разрушения, конфликта эгоцентризма и альтруизма, того самого на котором построены все знания вселенной о магии - не работает. Так как существует переменная в виде жизненной энергии, из которой мы все черпаем магию, которая не позволяет найти баланс между этими двумя сторонами.
— А нужно ли вообще находить баланс?
— Во вселенной нет третьего пути.
***
Тем временем на Колыме.
Имперская военная база возле горда Пынеславль, построенного на добыче урана, а впоследствии перепрофилированного в этнотуризм. Сама база была в десятке километров от города и у жителей города ходили странные и порой страшные слухи относительно базы. Якобы это тайная сокровищница Императора Алымова. Где он хранит самые опасные магические артефакты. Другие утверждали, что там спрятаны все новейшие чудеса научного прогресса, которые не применимы в жизни, но возможны – машину времени, телепорт и даже бомбу судного дня.
На самом деле это была тюрьма, даже не слишком скрываемая госбезом – там каждый день летали турболеты и ездили автомобили. Местные конечно считали что тюрьма для особо опасных преступников это лишь отговорка властей. Правда как раз таки была слишком очевидной.
В одиночных камерах сидели заключённые, одетые в черные одинаковые робы. Каждая камера была скромна до невозможности – койка, рукомойник, унитаз и лампочка под потолком. Часов и окон нет, поэтому не понятно, сколько времени. В большинстве тюрем есть фабрики, где заключённые работают на благо народа и родины. Делая какие-либо предметы вроде тканей или одежды из них. Многие заключённые там получали стаж, который зачитывался и после освобождения они могли пойти на заводы или в сферу обслуги – что примечательно, но отказать в приёме таким рабочим нельзя. А то работодатель сам сядет. Так было во многих тюрьмах кроме «Пынеславского шпиля» - тут держат только террористов и бандитов. Тех, что слишком опасны для обычной тюрьмы, но они, не совершили достаточно для расстрела. Здесь сидели только те, кого осудили на пожизненное заключение. Каждый день проводить в узких одиночных камерах в тишине – это медленно, но верно сводило с ума практически всех. Одни теряли дар речи и сходили с ума. Вторые со временем стали видеть галлюцинации и говорить сами с собой – и они тоже со временем переводились в психлечебницы, где тоже теряли память навсегда. Но были и третьи те. Кто был слишком умён и обладал силой воли, чтобы сохранить разум. Такие сохранялись лишь благодаря ненависти к императору России, милиционерам. Магистикам, судам и к простым честным гражданам, которые ненавидят уголовников.
На посадочную площадку приземлился турболет с эмблемой военного министерства России, из него вышли четверо пассажиров, одетых в тёплые тулупы и шапки-ушанки. Военный министр, генеральный прокурор и двое депутатов Госдумы. В сумерках их лица были плохо видны, и поэтому к ним сразу подошли двое солдат в бронированных термоскафандрах, позволявшим им без проблем стоять хоть в стоградусный мороз на посту.
— Здравия желаю, господин генеральный прокурор, Здравия желаю господин министр, добрый день господа депутаты. Сеймерис и Маул переглянулись, но промолчали.
— Проведите нас к коменданту тюрьмы, солдат – приказал Собакевич
— Так точно – отдал честь солдат – разрешите уточнить цель внезапного визита.
— Внеплановая проверка безопасности, – буркнул Теркин. Солдат кивнул.
Пойдя внутрь они двинулись по темным, серым коридорам мимо тюремных камер и стоявших на постах солдат с плазменными винтовками. На каждом углу были поставлены камеры наблюдения и датчики движения с тепловизорами. Империя не скупилась на тюрьмы и исправительные заведения.
Пройдя к лифту, они остановились и Сеймерис сказал солдату, который их сопровождал все это время
— Дальше мы пойдём сами и лично поговорим с начальником тюрьмы генералом Даргом Витсом. - сказал Сеймерис, не глядя на солдата.
— Никак нет, господин депутат, по уставу я обязан сопровождать вас все время пребывания на базе в целях вашей безопасности.
Сеймерис развернулся с немного недовольным видом и сказал глядя прямо в глаза солдата.
— Вы оставите нас здесь и вернётесь на свой пост.
Он незаметно щёлкнул пальцами. Никто не обратил внимания, что его рука светилась темным светом, и он колдовал. Заклинание гипноза подействовало, и солдат подумав секунду сказал
— Я оставлю вас здесь и вернусь на свой пост.
Никто не обратил на это внимания, потому что все смотрели на лифт и ждали пока он опуститься. Теркин спокойно сказал, глядя в след солдатику
— А вы бываете весьма убедительны, товарищ Сеймерис.
— Я лишь говорю уверенно и холодно. Как состоявшийся факт, – спокойно отмахнулся он, входя в лифт.
Поднявшись на лифте до этажа главного начальника базы генерала Дарга Витса – немолодого чернокожего офицера человеческой расы, которого они застали в своём кабинете за просмотром новостей. Его секретарша, которая сидела рядом с генералом ИСИН на диване и пила красный чай удивлённо посмотрела на гостей.
— Здравствуйте. Вам чего – то нужно? Генерал проявил компетентность, и сразу узнав Собакевича спросил.
— Господин генеральный прокурор, мы не знали о проверке, и видимо мне никто не доложил о вашем прибытии, хотя должны были. Когда я узнал о скором прибытии военного транспорта, то ждал новую партию запчастей для оружия.
— Не страшно, – сказал Теркин. Спокойно подходя к рабочему столу и беря оттуда конфету – можно?
— Разумеется. Чаю?
— Нет. Спасибо — отказался генеральный прокурор – мы бы хотели проверит качество содержания заключённых и систему охраны. Давайте начнём с последнего.
— О, это налево по коридору, вся система легко управляется одним человеком. – Сказал генерал - хотите увидеть, я вам покажу.
Пройдя метров десять они вошли в небольшую комнату, почти всю уставленною мониторами. Системами связи и пультами управления. За всей системой следил один единственный молодой человек с погонами сержанта. При виде высоких чинов он встал и отдал честь.
— Вольно – сказал Собакевич, – верно, что с помощью этой системы управляются все двери тюремных камер и системы наблюдения?
— Так точно, министр – ответил молодой ИСИН-овец в чёрной форме с погонами. Вид у него конечно был скучающий и при виде гостей он явно оживился и радовался этому. – даже эта комната.
— А записи все, здесь храниться? — спросил Тарн Маул.
— Все верно, господин депутат — улыбнулся охранник – все записи за последнее пару месяцев.
— Понятно – сказал Сеймерис – может, мы теперь посмотрим на сами тюремные камеры. Если я не ошибаюсь, то мы можем спуститься и по лестнице. Этажом ниже начинаются сами камеры?
— Да, а вы весьма догадливы, господин депутат. – сказал начальник тюрьмы и поел их. Кивнув наблюдателю за мониторами.
Сеймерис незаметно подмигнул Маулу и тот сказал.
— Мне надо отойти по одному делу. Где это.
— Направо – сказал генерал Витс и махнул рукой. Тарн Маул пошёл в единственную комнату, где не было камер – в туалет.
***
Спустившись на уровень где были тюремные камеры и где собственно и сидели главные цели их визита Тайвин Сеймерис послал мысленный приказ Тарну Маулу
— «Начинай»
Поскольку магистиков здесь не было и они могли беспрепятственно общаться телепатически, Маул сразу выскользнул из туалета и зашёл в комнату наблюдателя. Он не стал ничего говорить, и просто повернув кресло, наложил свою руку на лоб опешившего от удивления наблюдателя и мысленно приказал.
— «Потеряй сознание!».
Охранник обмяк в кресле и Маул с лёгкостью перетащил его тело в шкаф с инструментами. Второй частью его плана стала загрузка собственноручно созданного вируса на компьютер главного управления тюрьмы. С его помощью он сможет с два счета заменить новые записи старыми и охрана даже не обратит внимания. Попутно он начал отключать все камеры на пути следования своего учителя и тот тайно добрался до нужного места.
— «Сеть слежения под моим контролем» - сообщил Маул.
— «Сейчас открою дверь и обезврежу этого простофилю» - ответил Сеймерис. Все шло как по маслу.
Глава тюрьмы стоял перед входом и глядел на Собакевича и Сеймериса тупым взглядом, за время прохода Тайвин успел наложить на него заклинание гипноза и теперь тот был под его полным контролем.
— Открывайте дверь – сказал Сеймерис и щёлкнул пальцами. Витс послушно выполнял все приказы. Он самолично подходил к каждой двери и молча вводил код открытия, вставлял ключ–карту и открывал двери для того чтобы Сеймерис и Собакевич смогли войти и поговорить лично с каждым.
В одной из камер сидел слегка толстоватый амфибионец в черной робе и с электронным напульсником, который обычно бил непослушного заключённого током. Минуты хватило бы, чтобы убить человека. Заключённый поднял глаза и заморгал, не веря в то, что видел.
— Министр обороны и депутат Госдумы пришли сюда, чтобы посмотреть на простого амфибионца? – спросил он.
— Ты хочешь получить свободу? – спросил Сеймерион.
— Ещё бы, – улыбнулся заключённый – но это невозможно, император никогда меня не помилует, как и прокурор. А вы ведь военные и вроде бы не по нашему профилю.
— А что если я тебе скажу, что ты получишь свободу при условии что сделаешь для нас одно грязное дело. О нем не должны знать ни маги, ни царь.
— Видать, вы не очень любите его императорское величество. Потому что его царём только недоброжелатели называют. Что за дело то, раз вы пришли? – спросил амфибионец.
— У нас есть тактический ядерный гранатомёт собственной сборки и плутоний для бомбы, нужны стрелки. При том настолько непринципиальные, что не постесняются замарать руки об убийство главы России – объяснил Сеймерис.
— И вам нужен я, чтобы убить царя. А в награду свобода и что ещё?
— Миллиард рублей золотом после завершения дела. Наши люди проведут вас на место стрельбы и дадут все необходимое, ваши сообщники тоже уже начали освобождаться.
— Ясно – сказал преступник – ну а вам-то это зачем?
— Увидите, как только сделаете своё дело. Согласны? – спросил Собакевич.
— По рукам, – кивнул узник.