Глава 21. Поиграем засранец🔥
P.S. Послушайте эти песни для погружения!
Sam Tinnesz feat. Yacht Money - Play with Fire
Nessa Barrett - Pretty Poison
***
Джулиан:
Лиам не сказал ни слова. Просто вырвался из моей хватки и ушёл.
И это почему-то было хуже пощёчины.
Я стоял за домом, сжимая кулаки до хруста, а сердце — сжималось в узел. Он играет. Хочет показать, что мне нет до него дела? Что я обычный пустой человек, к которому ничего не чувствует?
Хорошо, Лиам.
Поиграем.
***
Когда я вернулся в дом, на кухне уже стоял чайник, миссис Уокер ставила на стол печенье и домашний пирог с черникой.
Лиам и Джинни снова что-то обсуждали, смеясь над глупыми шутками. Лиам специально не смотрел в мою сторону. Вообще. Как будто я был пустым местом.
Я уселся прямо напротив него. Сел спокойно, с лёгкой полуулыбкой, как будто меня всё это забавляло. Взял чашку, отпил чай, поставил её обратно.
И вот тогда — коснулся его ноги своей.
Сначала едва-едва.
Потом чуть сильнее, вдоль икры.
Я поднял на него глаза и посмотрел прямо, как ни в чём не бывало, улыбаясь матери.
– Прекрасный чай, мам. Как всегда.
– Спасибо, дорогой, я старалась. Джинни помогала с выпечкой, кстати.
– Очень вкусно, – вставил Лиам, не глядя на меня.
Но я чувствовал, как он напрягся. Он понял. Почувствовал. Мою ногу. Мой вызов.
Я чуть сместился под столом и скользнул ступнёй выше по его ноге. Медленно, лениво. Почти мимолётно.
Поиграем, засранец.
– Лиам, ты сегодня прям герой. Поймал всех лошадей, двери починил, теперь вот чай пьёшь, – я говорю спокойно, с лёгкой насмешкой в голосе. – Прям мечта любой девушки.
– Ну... – он дернул плечом, всё ещё избегая взгляда, – Я просто помог. Не стоит.
Я коснулся его снова, чуть надавив.
Взгляд у него дёрнулся. Щёки вспыхнули — еле-еле, но я это заметил.
И это было приятно. Очень.
Я улыбнулся краешком губ, снова отпивая чай.
Хорошо, Ли. Ты хочешь, чтобы я почувствовал, каково это — быть проигнорированным?
Дай я покажу тебе, каково это — терять самообладание.
Я вижу, как он делает вид, будто всё в порядке.
Как улыбается Джинни, как поддерживает разговор с моей матерью.
Как будто его не задевает моя нога, скользящая всё выше.
Как будто я — никто.
Но я чувствую.
Он знает. Он горит.
Я медленно, лениво двигаю ступнёй по внутренней стороне его бедра.
Чуть выше.
Почти до ляжки.
Неопровержимо интимно.
И при этом я не смотрю на него ни разу. Я веду себя идеально — сдержанно, дружелюбно, расслабленно.
А он сидит там, будто на иголках.
– Ты сегодня пил кофе, Лиам? – спрашивает мать.
– Нет, только чай.
– Хочешь с корицей? Или чёрный?
Я улыбаюсь, поднимая взгляд на него.
Прямо в глаза.
– Он любит с корицей. Особенно если к чаю пирог, – говорю я, и нога нажимает чуть сильнее.
Он чуть дергается. Почти незаметно. Почти.
Мать уходит к плите. Джинни тянется за пирогом, отвлекшись.
А я — приближаюсь. Под столом.
Прямо к его бедру.
Слишком близко.
– Всё ещё молчишь? – тихо бросаю ему, не отрывая взгляда. – Или уже сложно?
Он делает вид, будто не слышит. Не видит.
Но я вижу его руку, сжимающую край стола.
Пальцы побелели.
Он злится. Или взрывается изнутри.
– Лиам, ты выглядишь немного напряжённым, – с этой издевкой в голосе я двигаю пальцами ноги чуть-чуть, как бы невзначай.
– Всё нормально, – отрезает он.
Голос хрипловат. Неестественный.
Я наклоняюсь ближе, будто просто беру печенье.
– Ну что, Ли. Кто теперь не может держать лицо?
И снова сажусь прямо.
Спокойно. Как будто ничего не было.
Продолжим. Посмотрим, кто первый сорвётся.
Лиам:
Я сижу, пытаясь выглядеть спокойным.
Жую, пью чай, улыбаюсь — всё как надо.
Но это чёртово касание под столом разъедает меня изнутри, как кислота.
Сначала я думал, он просто случайно задел.
Потом — что, может, проверяет, сломаюсь ли.
А когда его ступня начала скользить выше, к внутренней стороне бедра, я понял:
он играет. Специально. Нарочно. Мерзавец.
А я…
Я не могу отреагировать.
Передо мной его мать, рядом Джинни.
Мне остаётся только цепляться за самоконтроль, хотя ладони уже потеют, а в животе всё стянуло от напряжения.
– Лиам, ты выглядишь немного напряжённым, – говорит он своим идеально ровным голосом.
И я слышу в нём это:
"я знаю, что делаю с тобой".
– Всё нормально, – выдавливаю я, даже не глядя в его сторону.
А он...
Он будто наслаждается моим состоянием.
Садист. Манипулятор. Проклятый красавчик.
Его нога снова двигается, чуть сильнее нажимая на чувствительное место.
Я глотаю чай — почти давлюсь.
Но виду не подаю.
Не дам ему победить.
Я резко выпрямляюсь, отодвигаю стул и встаю.
– Извините, мне надо выйти на минуту.
Миссис Уокер поднимает бровь. Джинни вопросительно смотрит.
– Всё хорошо? – спрашивает Джинни.
– Да. Просто жарко. Пойду подышу.
Я выхожу на улицу, захлопывая за собой дверь.
Вдыхаю глубоко. Раз. Два. Три.
Чёрт.
Он разыграл меня, как мальчишку.
И мне хочется или врезать ему, или поцеловать. Или всё вместе.
Я опускаюсь на ступеньки крыльца и стискиваю зубы.
– Так ты хочешь игры, Джулиан?
Хорошо.
Сыграем.
Джулиан:
Я специально не встал и не пошел за ним. Пусть думает, что я приду. Но я останусь сидеть. Кажется малыш возбудился.
Я рассмеялся про себя, ловя себя на мысли, что я тоже тут не особо спокойно сижу. Тоже возбудился. Черт. Но я по крайней мере не вскакивал из за стола со стояком и красными щеками.
Я продолжил кушать мамин пирог, а Джинни посмотрела на меня как на засранца, но я не обратил внимания. Она не могла видеть моей ноги, скатерть её скрывала. Я победно улыбнулся про себя и глотнул чаю, замечая Лиама, который вернулся за стол. Выглядел он лучше, чем когда вставал. Я улыбнулся ему.
Оставшееся время чаепития, я его не трогал. Пусть отдохнет. Хаха
После чая со сладким, Джинни отправилась к себе домой, обняв Лиама на прощание, и пожав мне руку она села на свою лошадь и уехала. Сумасшедшая.
–Мам. Лиам сегодня остнется у нас.
Проговорил я, даже не спрашивая у Лиама разрешения.
Мать, конечно, приподняла бровь, но лишь кивнула, вытирая руки о фартук.
– Хорошо. Только без глупостей, – пробурчала она с лёгкой ухмылкой и скрылась в доме.
Я повернулся к Лиаму. Он стоял в паре шагов от меня, смотрел хмуро, как будто хотел что-то возразить, но… молчал.
Вот и правильно, малыш. Сегодня ты останешься со мной.
– У тебя есть выбор, конечно, – сказал я спокойно, подходя ближе, почти впритык.
Я чувствовал, как напрягся его живот, как заиграли мышцы на челюсти.
– Но если ты уйдёшь, я…
Я замолчал, глядя ему прямо в глаза.
– Я всё равно найду способ свести тебя с ума. Просто это займёт чуть дольше.
Я наклонился, почти касаясь его губ, но не приблизился достаточно. Почти — это ведь хуже, правда?
– Так что ты выберешь?
Мой голос стал мягче, глубже.
– Ужин со мной и ночёвку… или сам знаешь что — одиночество, злость и бессонницу?
Он молчал.
И это молчание было таким красноречивым.
Я видел, как в нём кипит.
– Кстати. Я сплю на втором этаже.
Я уже шел в дом, не оборачиваясь.
– Если передумаешь — дверь не заперта.
Я знал, что он придёт.
Просто знал.
Лиам:
Я стоял в полном шоке. Что он вообще вытворяет!? Он меня... соблазняет!?
–Плотник в амбаре поспит!
Крикнул я с вызовом. Пусть знает, что я его не простил. Он замер у порога, а потом повернувлись ко мне криво ухмыльнулся.
–Хозяин обязательно присоединится к плотнику.
Проговорил Джулиан, почти интимным хрипом.
*ХОЗЯИН!? ОХЕРЕЛ ЧТОЛИ!?*
Подумал я, смотря ему вслед.
Джулиан:
Когда за мной захлопнулась дверь, я остановился в прихожей и прислонился к стене затылком.
Глубокий вдох. Глубокий выдох.
Какого чёрта я творю?
Этот мальчишка… Этот дерзкий, упрямый, вызывающий Лиам. Он сводит меня с ума.
Словно всё внутри выворачивается, стоит ему бросить взгляд. Стоит ему отвернуться.
Стоит ему сказать: плотник в амбаре поспит.
Словно он вызвал меня на дуэль. И я не мог — не имел права — проиграть.
Но что я делаю вообще?
Он младше. Он… чувствительный. Уязвимый.
А я — как шакал. Лезу в его голову, путаю ему карты.
Но с другой стороны — он ведь не отступает. Он играет. Он сам выбрал быть здесь. Он сам бросает вызов.
А я?
Я просто… не могу иначе.
---
Через пару минут я уже стоял с полной охапкой: два пледа, подушки, два одеяла, и — самое главное — бутылка коньяка, почти нетронутая с нового года.
Пусть простит меня мать за растрату ценностей, но сегодня было не до морали.
Я вышел в сумеречный двор, мягко ступая по траве. Воздух был тёплый, свежий, и пахло чем-то... новым.
Амбар.
Тихо.
Я приоткрыл дверь, и, стараясь не скрипнуть петлями, вошёл. Поднялся по лестнице на второй ярус.
И...
Он там.
Сидел на старом матрасе, опершись спиной о стену, с руками за головой.
Ноги вытянуты. Лицо — будто бы скучающее. Но глаза… глаза горели.
–Ты долго, – пробурчал он, не смотря на меня.
–Не всем в амбар путь прямой, – фыркнул я и подошёл, раскладывая всё, что принёс.
–Коньяк? – он вскинул бровь.
–Чтобы согреться. А то вдруг тут холодно, – усмехнулся я, открывая бутылку. – И вообще… я пришёл мириться.
Он не ответил сразу. Только взял стакан.
Я плеснул по чуть-чуть.
Мы выпили.
Первый глоток — терпкий, обжигающий. Второй — мягче.
–Знаешь, – сказал я, глядя на его пальцы, – я правда… повёл себя по-идиотски. Тогда. И потом. Всё это...
Я говорил сбивчиво. Нервно. Как не я.
А он слушал. Тихо. Слишком тихо.
–Я просто… не знал, как с тобой. Не знаю. Не понимаю себя рядом с тобой, Лем.
Импульсы. Глупости. Желание…
Он поднял глаза. Я не договорил.
И тут вдруг — он протянул руку. Коснулся моей щеки.
–А ты не пробовал просто… быть?
Сердце пропустило удар.
Я обнял его. Сам не понял, как. Просто накрыл его руками, притянул, прижал к себе.
Он замер. А потом — положил подбородок на моё плечо.
И стало так спокойно.
Мы посидели так.
Молчали.
Тепло. Сердце гулкое. Его запах. Мягкие волосы щекочут щеку.
Снаружи стрекочут сверчки.
–Хочешь сыграем? – вдруг сказал он.
–Во что?
–В "правду или раздевание".
Он ухмыльнулся. А в глазах снова вспыхнул огонёк.
–Ты первый, Джул.
–Ну ладно… – я усмехнулся. – Лиам… правда: ты хотел, чтобы я пришёл?
Он прищурился.
И... молчал.
–Оу, значит, снимаешь.
–Мда. Ну выбирай, – буркнул он, но уголок губ подрагивал.
–Майку, – лениво сказал я. – Покажи, кто тут первый сдался.
Он, скрипя зубами, потянулся и стянул с себя чёрную футболку. И бросил её мне в лицо.
Я рассмеялся.
–Теперь ты, малыш. Спрашивай.
Лиам:
Коньяк ударил в голову и смущение сразу пропало. Остался только азарт и веселье.
Я бросил футболку ему в лицо и начал придумывать, следующий вопрос.
–Джулиан, – я хитро улыбнулся – что ты почувствовал, когда трогал меня при всех под столом?
Я хитро ухмыльнулся, стараясь не шататься, но коньяк штука жестокая.
Джулиан:
Футболка шлёпнулась мне в лицо. Я скинул её на пол — она пахла Лиамом: кожей, солнцем и этим его вызывающим дерзким "я делаю, что хочу". И вдруг — вопрос. Простой, прямой, как удар в грудь:
– Джулиан, что ты почувствовал, когда трогал меня при всех под столом?
Я замер. В голове — будто кто-то щёлкнул зажигалкой. Щёлк — и всё вспыхнуло.
Усмехнулся уголком губ.
Откинулся на подушки, закинув руки за голову, будто был лениво расслаблен. Но внутри всё пульсировало, будто кто-то тихо, но яростно колотил изнутри кулаками по груди.
– Что я почувствовал?..
Ммм…
Медленно повернул голову, взглянул прямо в его глаза.
– Сначала — удовлетворение. Ты дёрнулся, весь напрягся, будто тебе в висок приставили дуло. Я почти слышал, как у тебя в голове паника металась.
Ты сидел там с лицом покерного игрока, но под скатертью был такой жар, что я чуть сам не вспыхнул.
Я медленно провёл пальцами по своей ключице, чуть усмехнувшись.
– Потом — азарт.
Как зверь, который чует кровь и замершую жертву. Он не бросается — он кружит. Он дразнит. Он знает: она его.
Вот и я знал — ты мой. Хотя бы в этот момент.
Я поднялся чуть выше, навалившись локтем на колено, теперь уже серьёзно глядя на него.
– А потом — возбуждение.
Ты был горячий, напряжённый и… настоящий.
И в тот момент, чёрт возьми, мне было плевать, что мы сидим за столом с моей матерью.
Мне просто хотелось держать тебя под столом, ощущать, как ты реагируешь.
Как ты молчишь, но каждый нерв в тебе орёт.
Я хрипло рассмеялся.
– Ты спросил, что я чувствовал?
Я чувствовал власть, Лиам.
И сладкую, терпкую злость за то, что ты делаешь вид, будто тебе плевать.
Я провёл языком по губам и медленно вытянул ногу, подгребая футболку, что валялась у моих ног.
Поднял её и бросил Лиаму обратно.
– Теперь слушай внимательно.
Сколько раз ты дрочил на меня за эти недели?
Только честно.
Лиам:
Лицо вспыхнуло. Я подавился коньяком от его настойчивости.
Я опустил глаза.
Хуллиард раз я это делал, Джул! Но ты об этом не узнаешь
Подумал я.
Я молчал, дико краснея. Ведь последний раз был этим утром...
–Выбирай вещь.
Смущенно сказал я, отпивая коньяк.
Джулиан:
Я смотрел на него, как хищник, уже чувствуя победу. Он покраснел — до ушей. Подавился, отвёл взгляд. Молчание.
И это было громче любого признания.
Я чуть подался вперёд, прищурился.
– Ага… молчишь. Значит, часто.
Я усмехнулся и медленно, нарочито медленно, оглядел его тело — как будто прикидывал, с чего начать.
– Хорошо. Раз ты не хочешь говорить, Лем…
Я сделал глоток коньяка, проглотил жгучее тепло и, не отводя глаз, наклонился чуть ближе.
– Снимай… ремень.
Улыбка у меня была почти ласковой, но взгляд — острее лезвия.
– Не спеши. Делай это красиво.
Я откинулся на локти, вытянул ноги и наблюдал.
Пусть теперь поерзает под моим взглядом. Пусть горит.
В голове уже стучало: Ну что, малыш? Поиграем?
Лиам:
Этот псих явно наслаждался. Как можно быть настолько пошлым!? Это же просто ужас. Внизу адски тянуло и почти болело. Я медленно встал на колени напротив лежащего...назовем его другом. Пока. Напротив лежащего друга. Я начал медленно расстегивать ремень, сильно краснея, и старась не смотреть на него. Пальцы чуть подрагивали от жара, который прошел по телу. Я закусив губу стянул с себя ремень и резко согнув его пополам слегка шлёпнул этого извращенца.
–Извращенец!
Возмутился я, кидая ему ремень.
–Следующий вопрос задаю я!
Джулиан:
Щелчок ремня — резкий, дерзкий — раздался прямо у меня над животом, и я зажмурился от удовольствия. Это не было больно. Это было… вкусно.
Он покраснел, а я только шире улыбнулся, чувствуя, как с каждой секундой его сопротивление трещит по швам.
— Извращенец? — Я поймал ремень на лету, слегка обвёл его пальцами. — Ну, может быть. Но ты же всё равно играешь со мной, Лем. Значит, тебе нравится.
Я усмехнулся и выкинул ремень в сторону. Глаза мои горели. Виски пульсировали от коньяка и его жеста. От того, как он встал на колени. От взгляда, который он прятал.
Он бросил вызов.
— Ладно, твой ход, — лениво проговорил я, потягиваясь и скрестив ноги, будто мы просто обсуждаем погоду.
Но внутри я уже пульсировал. Ждал. Горел.
Лиам:
Этот козёл сидел полностью одетый! А я без майки и без ремня. Я придумал вопрос, который заставит его снять майку.
–Какой самый пошлый сценарий с моим участием ты представлял себе, когда был один?
Он замер. О да!
Я победно улыбнулся, а в глазах у меня вспыхнул огонёк. Он точно не ответит на это.
Джулиан:
Он выстрелил точно в сердце. Я не ожидал. Ни наглости, ни формулировки, ни того огонька в его зелёных глазах.
Я прикусил язык, мысленно поминая всех святых. Он ещё ребёнок... или был. А сейчас — злобный демон в теле смущённого мальчишки.
Я наклонился немного вперёд, локти упёрлись в колени. Смотрел ему прямо в глаза, а мысли скакали одна похлеще другой. Самый пошлый сценарий?
Чёрт. Их было много.
Один с душем. Другой на моём столе. Один на пассажирском сидении в машине.
И все они — не для этой атмосферы. Не сейчас.
Я вздохнул, усмехнулся сквозь зубы и медленно потянулся к подолу своей майки.
— Ты победил, Лем.
Голос мой стал хриплым, низким. Медленным движением я снял с себя майку, оголив грудь, плечи, живот. Тело слегка блестело от жары и алкоголя. Я отбросил ткань в сторону, не сводя с него взгляда.
— Но знай… Ты только что открыл ящик Пандоры.
Мой язык облизал губы, и я чуть склонил голову набок.
— А теперь… мой ход.