Лето на двоих

Лиам:

Стало уютно. Вокруг летали светлячки, луна отражалась в озере светлой полоской, жареный зефир вкусно пах, а наши семьи уже мирно спали в палатках, чуть поодаль от костра. Джулиан сидел у костра, закидывая в чайник травы для чая, а я расположился на подушках, лёжа животом вниз, опираясь на локти.

-Кажется я снова пьян. Хотя я выпил мало. Может просто устал.

Проговорил я, на секунду задумавшись.

Почему-то захотелось подойти к нему. Я встал с места и уселся на колени рядом с Джулом, заглянул, в его сосредоточенные на костре глаза, а потом я почти врезался ему в спину, крепко обнимая.

-Я люблю тебя, Джул! Я очень скучал. Сейчас все как раньше и мне так хорошо. Со своим другом детства.

Я уткнулся лицом ему в плечо, почувствовав как его руки обхватили мои руки, которые лежали у него на груди.

-Ты мой единственный друг. Лучший. Самый первый. Таких как ты нету.

Я слегка отстранился и смутился.

-Черт. Все же вино дало в голову. Прости. Кажется алкоголь на меня так действует.

Я отодвинулся от него и хотел уже отойти, но вдруг он развернулся ко мне лицом, и притянув к себе за запястье, крепко обнял, прижимая к груди.

Джулиан:

Я и сам уже ощущал, как вино начинает бродить в крови лёгким, почти ласковым шумом. Не опьяняющим, нет - просто слегка приглушающим контроль. Тепло от костра, аромат лаванды и мяты, стрекот сверчков и легкий хруст углей - всё это смешивалось в ощущение какого-то другого времени. Времени без спешки, тревоги и ожиданий. Будто детство, пусть и взрослое, тихо возвращалось.

Я уже собирался позвать Лиама, чтобы налить ему чай, когда он вдруг оказался рядом.

- Кажется я снова пьян. Хотя я выпил мало. Может просто устал, - сказал он, задумчиво, почти шепотом. Я только мельком взглянул на него, но уже по интонации понял - он не просто устал.

И в следующую секунду он оказался у меня за спиной - тёплый, живой, родной. Руки обвились вокруг моей груди, щекой он прижался к моему плечу, и я на миг застыл.

- Я люблю тебя, Джул! Я очень скучал. Сейчас всё как раньше, и мне так хорошо. Со своим другом детства...

Он говорил не торопясь, не прячась - будто наконец позволил себе это сказать. И с каждым его словом во мне что-то отзывалось. Что-то очень тихое, почти болезненно тёплое.

Я не думал. Просто поднял руки и накрыл его ладони своими. Молча. Не осознавая, что делаю - просто слушая его дыхание, чувствуя его тепло.

- Ты мой единственный друг. Лучший. Самый первый. Таких как ты нету...

И вдруг - пауза, скомканная, с чуть сбившимся ритмом.

- Чёрт. Всё же вино дало в голову. Прости. Кажется, алкоголь на меня так действует...

Он начал отстраняться, смущённый, виноватый. Я почувствовал, как в груди что-то сжалось. Резко, резко. Как будто его уход - даже на шаг - был чем-то неправильным, неправильным настолько, что я не успел отследить, как потянулся за ним.

Пальцы сомкнулись на его запястье, мягко, но с уверенностью. Я развернулся к нему лицом, и не говоря ни слова, притянул к себе, крепко обняв.

Он прижался ко мне всем телом, будто выдохнул.

- Не уходи, Лиам, - прошептал я прямо в его волосы. - Ты тоже мой. Единственный. Самый настоящий. Ты не просто друг... ты - часть меня. Без тебя тут всё глохнет.

Я не знал, зачем сказал это. Может, потому что правда. Может, потому что ночь слишком мягкая, вино слишком честное, а этот момент - слишком живой, чтобы его прятать за шутками.

Молча мы сидели у костра, обнявшись, и в этом было больше спокойствия, чем в любых словах.

Лиам:

Он сказал мне, что я "единственный", а у меня в груди от этих слов приятно потеплело. Я вроде сказал всё, что хотел, но в горле будто все ещё стоял комок недосказанности. И я понятия не имел, что это была за недосказанность, но когда мы сидели у костра в обнимку всё будто все слова испарились, а комок в горле рассосался.

-Мы выглядим как парочка со стороны, я уверен. Хэх.

Я усмехнулся, тыкая поджаренным зефиром на палочке в лицо Джула.

Джул улыбнулся, и раскрыв рот, получил свою сладость.

В груди разлилось странное тепло. Другое. Не как при провождении время с другом. Чувство будто где-то в груди распускается цветок, чувство будто я первоклассник, который влюбился в девочку с длинной косой и то и дело дёргал её за волосы, чувство.... что это неправильно. Так не должно быть.

Я отмахнулся от этих мыслей, только сейчас заметив, что все это время смотрел на Джула. Я снова смотрел.

От осознания кипяток прошелся бешеной волной по телу, стало жарко, а ладони вспотели. Щеки предательски загорелись, но в ночи у костра этого не видно, что очень хорошо. В горле будто встал ком, в котором было всё. Привязанность, общие воспоминания, стыд, обида, гнев и... любовь. Я люблю его, но черт возьми! Так нельзя. Наши отцы дружат с пелёнок, наши мамы - со свадьбы с нашими отцами, Марго знает его с рождения! Я знаю его с раннего детства. Может это вино? Может усталость? Может вино в перемешку с не до конца выветрившимся бурбоном? Нет. Черт.

Я тряхнул головой, стараясь не смотреть на друга. Хотя, какой он мне друг после этого? Какой я ему друг?

Я замолчал и медленно съел поджареный зефир.

Джулиан:

Он снова смотрел. Я заметил - мельком, боковым зрением, когда сделал глоток чая и посмотрел на искры, взмывающие в небо. Это был долгий взгляд, неслучайный. Такой, от которого у другого внутри может кольнуть. Но я не придал значения. Или сделал вид, что не придал. Наверное, оба.

- Мы выглядим как парочка со стороны, я уверен. Хэх. - усмехнулся Лиам, и в следующую секунду его зефир тыкнулся мне в щеку. Я не стал отшучиваться, просто раскрыл рот, принимая этот сладкий, слегка подгоревший подарок как должное. И, чёрт, почему-то это было приятно. Очень просто и очень приятно.

Я улыбнулся.

В груди расплывалось тепло. Но странное. Оно было не из тех, что от хорошего вечера, вина или зефира. Оно будто тянуло изнутри, как будто всё это было важно. Слишком важно. Как будто мне нужно было помнить каждую секунду этого вечера, потому что он мог больше не повториться.

Я украдкой взглянул на Лиама - он ел свой зефир, молча, но по тому, как он держал палочку, как неловко облизал пальцы, как будто отвлекаясь, - я понял, что он чего-то не договаривает. Снова замкнулся. В себе.

А я не хотел, чтобы он уходил в себя.

- Эй, - сказал я мягко и подтолкнул его плечом. - Ты чего вдруг затих? Переел сладкого или мысли закрутились?

Я всё ещё улыбался, но внутри что-то шевелилось. Как беспокойство, но нежное. Как тревога, которую не можешь объяснить.

Он промолчал, и я просто вздохнул, потом развалился на спине прямо на покрывале, глядя в тёмное, колышущееся от жара звёздное небо.

- Помнишь, когда нам было по шесть и двенадцать, и мы с тобой в первый раз остались вдвоём у тебя на даче? Родители уехали, и ты тогда придумал устроить «туристический лагерь» из старой простыни и ведра воды.

Я рассмеялся. Лиам тогда взял всё на себя: костёр, гитару, «боевые кличи» и даже марш с рюкзаками по огороду. Мы были двумя дурацкими пацанами, которые свято верили, что если лечь под пледом в траве и жевать печенье, то можно услышать, как Земля крутится.

- Тогда мне тоже было хорошо. Почти как сейчас.

Мои пальцы машинально нащупали валяющийся рядом плед, и я перекинул его через нас обоих, не глядя.

- Всё как раньше, да, Ли? - тихо спросил я, прикрывая глаза.

А внутри - всё сильнее это странное чувство. Как будто что-то меняется. Как будто я стою на пороге и боюсь его переступить, даже не зная, что именно там, по ту сторону.

Лиам:

Мы продолжили молча сидеть у костра, пока он приобнимал меня рукой за спину и кормил зефиром. Я поголядывал на него и незаметно улыбался. Было уютно, но тепло в грули никуда не исчезло, оно стало только сильнее. Угораздило же меня. Я никогда не был гомофобом, у меня подруга - лесбиянка. Та самая Моника из Стэнфорда. Надо бы ей написать потом. Я мог спокойно дружить или общаться с геем, но я никогда не думал, что сам смогу влюбиться в парня. Да ладно его-в парня! Я влюбился в Джулиана Уокера. Друга детства. Как такое вообще возможно!? Нужно перебороть это в себе, потому что взаимно это быть просто не может. Он - взрослый, почти тридцатилетний мужик, которому пора бы жениться и завести детей. Но... он сидит со мной сейчас, обнимает, кормит зефиром, улыбается и пьёт чай, а вчера уснул со мной в амбаре под одним одеялом. Я нафантазировал... он не может влюбится в друга. Тем более я младше на 6 лет. Я для него по сути всё тот же мальчик, который упал с лошади. Пора остановиться с этими мыслями.

Я почувствовал что-то на губах. Зефир. Джул протянул мне палочку, с очередной поджареной зефириной, на который я сначала подул, а потом аккуратно взял губами, тающую сладость.

-Пасиба.

Проговорил я нечетко, пока рот склеивал липкий десерт.

-Жарковато здесь. Не хочется освежиться, Фокс?

Проговорил Джул, вставая и уходя в сторону озера - туда, где виднелся старый небольшой пирс. Я недоуменно посмотрел на него, но встал и пошел следом.

Через минуту мы уже стояли на пирсе. Нас чуть освещал костер недалеко от палаток, и луна - полная сегодня.

-Ноги помочить захотел, Уокер?

Пошутил я, смотря на друга, который ухмыльнулся и снял с себя рубашку через голову.

Моим глазам открылся вид на его подкаченый торс. Мышцы грудной клетки выглядели как в каком-то фильме про боксёров, пресс состоял из шести ярко выраженных кубиков, даже на ребрах были мышцы. Я нервно сглотнул слюну и постарался не смотреть на него. Получалось отвратительно.

Затем он снял с себя брюки, бросив их на пирс рядом с рубашкой. Он остался в одних черных боксерах.

-Боишься, что тебя рыба за задницу куснёт!?

Посмеялся Джул.

Он посмотрел на меня, будто ожидая, пока я разденусь. Я решил не спорить, и улыбнувшись стянул с себя футболку и джинсы, бросив их рядом с вещами Джула.

Джул посмотрел на меня, а потом с разбегу прыгнул с пирса прямо в озеро, создавая большие всплески воды.

Я рассмеялся уворачиваясь от брызгов, но потом мой смех стих. Джул долго не всплывал. Я не видел его.

Я подошел к краю пирса и присев на колени заглянул в воду.

-Джулиан!?

Тихо позвал я, выискивая под водой Джула.

Вдруг он резко выплыл на поверхноть прямо перед моим лицом, и резко схватив меня за затылок, утянул за в озеро. Я перевернулся и полетел в воду вниз головой.