Тайны стен

— Нам нужно ехать в университет!

Квинт перехватывает копьё и спрыгивает с постамента. Я не схожу с велосипеда, удерживая равновесие одной ногой. Это ещё не подсказка, но у нас есть направление поисков.

— Почему так?

— На том листе были названия двух книг. Одна из них есть только в библиотеке университета. Отец мне сказал.

А ещё он хотел знать, кто ты, но об этом я не говорю. Квинт поправляет шлем и салютует копьём:

— Твой отец — мудрейший человек! Мы отправляемся сейчас же.

— Да, но... — скольжу взглядом по его броне и оружию. — Я не уверена, что тебя пустят в библиотеку.

— Это мы решим на месте, — отмахивается он.

По пути мы останавливаемся один раз — Квинт перебрасывается несколькими фразами со статуей Талии. Ещё раннее утро: я встала на рассвете и, не позавтракав, поехала в парк, так хотелось поделиться новостью. Налегаю на педали, Квинт бежит рядом. Город просыпается: открываются витрины кофеен, всё больше машин появляется на улицах. Университет не спит давно, он полон людей, которые спешат подняться по лестнице, скрыться в высоких двустворчатых дверях. Я знаю, внутрь нельзя попасть без студенческого. Но здание библиотеки стоит отдельно, и, когда оттуда выходит компания студентов, я не замечаю охраны.

Может, стоит попробовать?

— Что будешь делать? — спрашивает Квинт.

Он постоянно запрокидывает голову, будто ждёт вестей с неба.

— Попробую зайти, а там посмотрим.

Пристёгиваю велосипед на стоянке, смотрюсь в зеркало на руле. Мне восемнадцать. Подходящий возраст, чтобы притворяться студенткой.

— Подожди, ещё минуту... Вот и гонец.

Я тоже поднимаю голову. Лучи солнца едва пробиваются сквозь серые облака. С неба тенью спускается бронзовая птица — ворон с моста. Он замирает в воздухе, и Квинт подпрыгивает, вскидывая свободную руку. Каркнув, ворон уносится вдаль.

Квинт протягивает знакомую фотографию.

— Я подумал, она может пригодиться, и попросил Талию передать. Иди и найди этого человека.

Киваю и прячу листок бумаги в рюкзак. Ощущаю себя... Вооружённой.

— Я буду рядом, — обещает Квинт.

У входа в библиотеку никто не требует пропуск или студенческий, не выбегает из-за угла, чтобы меня остановить. Девушка за библиотекарской стойкой отрывается от рукописного конспекта. Усталые глаза. На столе — пластиковый стаканчик с кофе, судя по запаху, дешёвым из автомата.

— Привет! Понимаешь, понимаете я забыла читательский.... И студенческий, — звучит ужасно, но это вся ложь, на которую я способна. — Могу я зайти?

— Да, но без читательского билета я не могу выдать книгу на руки, — вздыхает она. — А что именно тебе нужно?

— Ну... «Генетика» Юрьева.

— Она в свободном доступе. Можешь полистать в читальном зале.

— И энтомологический атлас, 76 года.

Девушка ставит кофе на стол. На её пальцах блестят тонкие серебряные кольца. Три, четыре, пять... Я сбиваюсь со счёта, когда она говорит:

— Её я не выдам даже по читательскому. Нужно разрешение от преподавателя с подписью главной библиотекарши. Можешь только в витрине посмотреть.

— Прости, где?

— В витрине. Там, налево, — она машет рукой и возвращается к тетради.

Иду в указанном направлении. Стеллажи с сотнями книг, столы с сонными студентами, запах кофе... Я будто дома. Книга действительно здесь, в одной из стеклянных витрин, — лежит, открытая на изображении жука. Чёрная спинка с зелёно-золотым отливом, лапки, крылья, всё так старательно зарисовано.

— Её мы не даём на руки. Работа в читальном зале, — я вздрагиваю. — Слишком редкая.

Дежурная подкралась из-за спины и теперь тоже смотрит на жука.

— Понятно, спасибо, — вспоминаю о фото, лезу в рюкзак. — Вы знаете этого человека?

Она трёт красные глаза и пожимает плечами.

— Нет. Может, какой-то преподаватель?

— Спасибо!

Дежурная уходит в сторону стойки. Я оглядываюсь — и вижу на подоконнике две руки.

Две белые мраморные руки.

Квинт подтягивается и заглядывает в открытое, наверное, по случаю непривычно тёплой погоды, окно. Высокий кустарник скрывал бы его от чужих глаз, если бы на нём остались листья.

— Какие новости? — он старается шептать как можно тише.

Хорошо, что так рано утром в библиотеке почти никого нет.

— Книга заперта в витрине, — тоже шепчу я.

— Разбить и захватить?

Иногда он рассуждает как настоящий варвар, а не охотник.

— Нет. Я вообще не думаю, что дело в книге. Это просто список литературы.

Снова смотрю на изображение жука. Генетика. Атлас насекомых.

— Может, он брал книги для себя? Для работы? — делюсь новой мыслью.

А Квинт пожимает плечами:

— Думаешь, он работает здесь?

— Может быть. Подожди снаружи.

Квинт исчезает в окне. Я подхожу к студентам, склонившимся над одним конспектом.

— Доброе утро! — три головы поворачиваются ко мне. Вопрос звучит глупо, но мне очень нужно знать. — Где тут изучают насекомых и генетику?

Они переглядываются, и один отвечает:

— На биофаке есть кафедра энтомологии, вроде бы.

— А где это?

— Третий этаж основного здания.

— Спасибо!

Основное здание на фоне библиотеки кажется неприступным. У входа стоит охранник, каждый студент показывает пропуск, окна — зарешечены. Никаких шансов, кажется мне. Но Квинт осматривает двери, а потом холодной мраморной рукой тянет меня в сторону.

— Здесь нам не пойти, — выражает он вслух мои же мысли. — Попробуем проникнуть с тыла.

Остаётся довериться ему. Сейчас это значит — медленно идти вдоль стены здания, временами пробираясь через голые кусты и пустые клумбы, осматривая все двери и окна.

— Куда мы идём?

— В тихое место.

С этим сложнее — вокруг много людей. Студенты торопятся куда-то, курят, собравшись небольшими группками. Кто-то лежит на пожелтевшей траве, наслаждаясь непривычно тёплым ноябрьским солнцем. Квинт уверенно идёт дальше.

Здание университета больше, чем можно представить. Мы сворачиваем за угол, снова пробираемся через кусты, высаженные у стены. Здесь намного тише, прохожих нет. Квинт, прищурившись, осматривает окна первого этажа. Створка одного приоткрыта, внутри темно и никого не видно. Я бы могла проникнуть через него, будь я смелее и не преграждай путь решётка.

Но Квинт, кажется, не считает это препятствиями. Он дожидается, когда пройдёт очередная парочка студентов, кладёт руки на прутья и — раздвигает их. Мрамор против металла. Победитель очевиден. А потом, будто это абсолютно нормально, показывает мне на открытый путь.

— Вперёд!

— Но я не...

— Я верю, в тебе есть достаточно смелости! Давай! Только ты можешь узнать, что связывает это место и хранителя.

Кажется, здесь слишком мало воздуха. Я слышу, приближаются чьи-то шаги. Нас заметят, меня арестуют, а Квинта разобьют на кусочки.

— Ну же, нам очень нужна твоя помощь. Минерве она нужна!

Минерва, которая отчаянно нуждается во мне. Эта мысль помогает наполнить лёгкие. Квинт подставляет руки, чтобы я могла взобраться на подоконник, и обещает ждать снаружи.

Теперь я одна.

Окно ведёт в тёмное помещение. Блестят шкафы со стеклянными дверцами, внутри какие-то пузырьки и склянки — реактивы? Покрывшись мурашками, пытаясь дышать нормально, иду к двери. Вдруг комната заперта, и всё это бесполезно?

Ручка поворачивается. Меня встречает пустой коридор, мягкий свет ламп и — ничего страшного. Могу выдохнуть и шагнуть вперёд.

Никто не торопится выгнать меня с позором. Сворачиваю за угол, поднимаюсь по лестнице и теряюсь среди десятков других молодых людей. Я бы могла скользнуть в любую дверь, сесть за стол и сойти за свою.

Третий этаж, биофак — мысленно повторяю я. Переходы между корпусами очень запутанные, ни на одной лестнице, ни в одном коридоре нет карты. Снова приходится просить о помощи местных. Следуя указаниям, оказываюсь возле двери с табличкой «Кафедра энтомологии». Она ведёт в короткий коридор, на стуле у двери читает книгу девушка в голубом свитере, рядом с ней, на стене, множество бумаг: расписания, объявления, списки должников, а ещё — плакат с фотографиями сотрудников. Взгляд моментально находит знакомое лицо.

Конечно, на фото он моложе, но я узнаю эту улыбку, форму носа, бородку... Его зовут Валерий, он профессор, кандидат биологических наук, и это уже какая-то информация.

Распахивается дверь с табличкой «Секретарь», в коридоре показывается женщина. В руках у неё чашка с кофейными разводами. Не может человек, который выпил кофе, быть плохим, и я говорю:

— Я ищу Валерия Викторовича.

Она смеряет меня взглядом, будто пытаясь вспомнить, и наконец говорит:

— Сейчас он не на месте.

— У вас есть его адрес? — пробую я снова.

— Нет. То есть, да, но мы не даём студентам адреса преподавателей.

— Ну пожалуйста, мне очень нужно!

— Нет! — вскрикивает она, вскидывая кружку. — Ждите, когда он вернётся!

Я не могу ждать. Я бы хотела объяснить этой женщине всё о ключах, о том, как Минерве нужна помощь, о половинках моста, которые расходятся, безумно медленно, и в то же время слишком быстро. Но она уходит, недовольно фыркнув.

На часах приближается время обеда. Что же делать?

— Простите?

Я оборачиваюсь. Девушка, которая читала книгу, улыбается мне. У неё красивые глаза, такие ярко-голубые. А в руке — листочек бумаги, тоже голубой.

— Я слышала ваш разговор. Вам очень нужен профессор?

— Очень! Невероятно!

— Тогда, держите, — она протягивает листок мне. — Я магистерскую с ним пишу. Пару раз заходила к нему домой. Знаю, что сейчас он болеет и не ведёт пары.

На стикере лёгким, летящим почерком записан адрес. Далековато от университета, но — это победа! Я знаю, где искать хранителя!

— Спасибо! Я... даже не знаю, как вас благодарить.

— Да не за что.

Она улыбается, и мы расстаёмся. Адрес, свой главный трофей, прячу в рюкзак вместе с фотографией. Выйти из здания намного легче, чем войти, никто не требует пропуск, я сливаюсь с потоком студентов. Двери университета распахиваются в солнечный, тёплый день. Квинт ждёт возле велосипедной стоянки.

— По твоему лицу я вижу, вылазка была успешной.

— Да! У меня есть адрес!

— Так вперёд!

Я бы хотела поддержать его энтузиазм. Но смотрю на часы и понимаю — не успею. Отец сам с ума сойдёт, если я пропущу обед.

— Я не могу. Мне нужно домой, — качаю головой. — Никак не могу.

Неожиданно Квинт кивает.

— Тогда я буду сопровождать тебя до дома, а потом назад.

— Тогда вперёд, — повторяю я.

Сегодня велосипед устаёт, как никогда. Забираю обед у соседей, тороплюсь к отцу, запиваю таблетки имбирным чаем. Отец пронзает ложечкой шоколадный пудинг и спрашивает.

— Твой друг снова здесь?

Приподнявшись на стуле, выглядываю в окно и вижу Квинта. Он облокотился о стену дома напротив и провожает взглядом машины, проезжающие по улице.

— Да... Мы как бы гуляем по Городу.

— А ему удобно всё время быть в костюме?

— Ну... Он не жалуется.

Чай заканчивается. Отец собирает посуду и просит меня вернуться до темноты. Снова вскакиваю на велосипед. Сегодня мы наконец-то найдём хранителя. Сегодня Минерва будет мной гордиться!

Но квартира профессора встречает нас закрытой дверью. Сначала стучу я, потом Квинт. Ноги болят от долгой дороги, фото и письмо жгут спину через ткань рюкзака. Мы столько всего сделали, чтобы прийти, когда хранитель ушёл в магазин?

— Хватит барабанить! Его нет!

Квинт опускает руку. Обернувшись, замечаю, соседняя дверь приоткрыта. В маленькую щель не видно говорящего, но голос похож на женский.

— А где он?

— Уехал на дачу!

Хватаюсь за эту тонкую нить.

— Простите, а где дача? — напряжённое молчание и я пытаюсь снова. — Нам очень-очень надо с ним поговорить!

Квинт замер с рукой на древке копья. Я готова скрестить пальцы, лишь бы это сработало. И голос отзывается:

— А я откуда знаю?! Мы просто соседи!

Мы спускаемся на улицу, Квинт с силой хлопает дверью подъезда. Я не такого ожидала от завершения дня. Мы должны были найти профессора, узнать про ключ, про все ключи. Но всё, что остаётся теперь — это ждать.

— Вижу, тебе грустно, — неожиданно говорит Квинт. — Не надо отчаиваться.

— Но мы ведь не поговорили с хранителем. Утром я думала...

— Зато мы точно знаем, где устроить засаду. И ты очень отважно вела себя там, в университете!

Не могу не улыбнуться.

— Спасибо тебе. А что дальше?

— Это вопрос для Минервы, она ведает нашей стратегией. Я позабочусь, чтобы она узнала все новости. А ты — иди и отдохни.

Да, после нескольких долгих поездок уставшие ноги просят пощады. Дома делаю себе ещё имбирного чая и падаю в кресло. Стопка книг на тумбочке. Пара одиноких посетителей в магазине. Ужин, таблетки и сон.

И надежда, что завтра Минерва найдёт для меня новое задание.

Утром это и правда происходит.

Селена просит меня слетать к Минерве. А ещё говорит, сегодня можно не надевать шапку. Небо — нежно-голубого цвета, снаружи ни снега, ни ветра.

Это так неправильно.

Сбегаю на первый этаж, но не могу вырваться — отцу нужна помощь. Снова варю кофе, помогаю искать книги, бегаю от турки к полкам. Наконец поток спадает, и в магазине появляется знакомое лицо, один из старых друзей отца, профессор из университета, кстати. Я помню, он любит кофе с молоком и кардамоном, но — никак не могу вспомнить имя.

Он садится за стойку, кладёт перед собой старое издание Чехова. Я ставлю турку на огонь, в который раз.

— Как дела в библиотеке? — отец устраивается рядом.

Слежу за кофе, мою чашки и почти не прислушиваюсь, пока он не говорит:

— Вчера нас ограбили. Забрали очень ценный энтомологический атлас. Жуткая потеря! Таких во всём мире осталось всего пара десятков.

Рука, тянущаяся к турке, замирает, шапка кофе опасно поднимается. Жук с блестящей зелёной спинкой. Толстая книга за стеклом. Почему украли именно её? Почему сейчас?

А гость продолжает:

— Представляешь, говорят, тем утром студенты видели у окна библиотеки живую статую. Мистика какая-то. Но книгу очень жалко, не удивлюсь, если она всплывёт на каком-то аукционе.

Ставлю перед гостем полную чашку кофе. Мои глаза — пусты, но отец всё равно смотрит так, будто пытается что-то выяснить. Нельзя давать поводов для вопросов. Поэтому я неторопливо варю последний заказ, аккуратно закрываю за собой дверь и взлетаю на велосипед.

Минерве нужно узнать обо всём и скорее.

К несчастью, в хорошую погоду её окружают туристы; приходится сесть на лавочку неподалёку. Смотрю на искажённое яростью лицо Горгоны на эгиде и думаю:

Что я сделала не так?

Наконец мы остаёмся вдвоём. Минерва выслушивает мой взволнованный шёпот, качает копьём и спрашивает:

— Кто-то мог за вами следить?

Вспоминаю студентов за столом в библиотеке, коридоры, полные людей.

— Там много кто был.

— Тогда, неважно. Этого мы уже не узнаем.

Приходится сделать глубокий вдох. Что если я ошиблась, что...

— ...если в этой книге всё же был ключ?

Но Минерва говорит самую успокаивающую вещь в мире.

— Я верю твоей интуиции. К тому же, вы нашли хранителя.

— Может, мне надо снова сходить к нему или?..

— Нет, — отрезает Минерва. — Нам остаётся только ждать. Я направила статуи охранять его дом. Когда он вернётся, мы об этом узнаем. И ты тоже.

— Хорошо...

От лучей солнца лицо Минервы так и сияет. Она продолжает говорить:

— Пока его нет, не время расслабляться. Нужно искать остальные ключи. Есть одно дело для тебя. Ты очень помогла нам. Вместе мы соберём ключи в безопасном месте. Я могу рассчитывать на твою верность?

Остаётся надеяться, оно не связано со взломом или сгоревшими домами.

— Какое?

— Отправляйся в Собор, поговори с ангелами. Но не выдавай, что я послала тебя. Ни в коем случае. Никому.

Кажется, я понимаю, почему в мифах богиня мудрости внушала уважение и трепет.

— Ты станешь нашими глазами и ушами внутри Собора. Попробуй выяснить как можно больше. Возможно, кто-то из них проговорится, где ключ. Тогда мы сможем забрать его и защитить.

— Да, я помню. Ключи нельзя оставлять в чужих руках.

— Ты права, дитя. Я рада, что в этот тяжёлый час ты с нами.

Назад я еду медленно, едва вращая педали. Пройти в Собор ангелов не так просто. Каждая экскурсия стоит денег. В окно не пролезешь, да я и не хотела бы повторять. Пусть я обещала, что помогу, и всё же...

Придётся просить помощи у отца.

Не хочу этого делать, он сегодня так смотрел на меня, будто что-то заподозрил. Но если в тот, первый раз, мне нужна была его помощь, нужно было лечение — сейчас я не могу ничего рассказать. Предать Минерву, Квинта... Нет, никогда.

Поэтому мне предстоит очень неприятный разговор.

Отец не тянет время. Я раскладываю по тарелкам обед, беру в руки нож и вилку, а он уже спрашивает:

— Мне стоит об этом волноваться?

— Нет. Всё в порядке.

— Тебе не кажется, что это странно? — наседает отец. — Ты спрашиваешь про атлас, гуляешь с живой статуей... На следующий день этот атлас крадут из университетской библиотеки, а живую статую как раз видели рядом.

Не знаю, что ответить.

— Совпадение.

— Точно ли? — отец никак не хочет закрыть эту тему.

— Слушай, я... правда ничего такого не делала. Я пью таблетки. Да, я подружилась с живой статуей, но это никак не связано ни с каким воровством книг. Я всю ночь дома спала!

Он качает головой:

— А эта статуя, ты можешь ему доверять? Как знать, вдруг он...

— Нет!

Точно нет. Минерва рассказала бы мне о новом повороте в её плане. И Квинт бы поделился, конечно.

— Он этого не делал, — отрезаю я.

— Ну ладно. Просто будь осторожна. Может, ты снова начнёшь общаться с девочками из школы? С кем-то...

Ему не нужно заканчивать. С кем-то «нормальным».

Как я хочу, чтобы нормальность была чем-то достижимым.

— Я подумаю, — даю это обещание, потому что за ним следует просьба. — И мне нужны деньги.

— Зачем именно?

— Я хочу попасть в Собор ангелов. Это место, оно... оно меня успокаивает. Там так хорошо, будто после терапии. А вход платный.

Надеюсь, это сработает. Отец снимает очки, протирает полой жилета. Я жду. Как у Булгакова, честное слово. Не говори ничего лишнего, не проси, только жди.

Наконец мы снова встречаемся взглядами.

— Ну если тебе это нужно... У меня есть знакомая, которая там работает. Она покупает Агату Кристи в оригинале, и за небольшую скидку, я мог бы попросить её открыть тебе какой-нибудь тайный ход, или что там у них.

— Это здорово! — я осекаюсь. — Но..?

— Но и ты поработай на меня. Разбери кладовку.

Только не кладовка! Книги, которые годами никто не покупал, старые вещи, пыль-пыль-пыль!

Отец не сводит с меня пытливого взгляда.

— Так ты хочешь в Собор?

Вспоминаю, как Минерва волновалась о ключах. И, сделав глубокий вдох, отвечаю:

— Хочу. Безумно хочу. Начну завтра.

— Хорошо! Думаю, пары дней тебе хватит. Не забудь про маску и перчатки, — и отец обращает всё внимание на кусок яблочного пирога.

Надо признать, этот разговор мог пройти и хуже.