13. Любимая книга
У Тони нет своего распорядка дня. Он всегда ложится спать, когда напротив последнего никнейма появится надпись "Не в сети", а просыпается, когда почувствует себя выспавшимся. И сейчас, когда до Нового года оставалось немного больше часа, он точно не должен спать.
Слезы на глазах мешали искать в телефонной книге нужное имя. Вон он, номер, которым Питер почти не пользовался, но знал, что стоит Старку позвонить — и он сразу ответит.
Послышались гудки. С каждым гудком сердце юноши замирало. А что, если ему не до него в новогоднюю ночь? Конечно, дурак, на что ты мог надеяться? Чтобы в такой праздник он сидел и терпеливо ждал твоего звонка?
Его мысли прервал знакомый голос из телефона. Немного грубоватый, но спокойный и размеренный, словно внезапный звонок тридцать первого декабря в одинадцать вечера Тони нисколько не удивил.
— Привет, солнце. Решил поздравить меня заранее?
***
Казалось бы, такая хорошая идея для рассказа, а вдохновения совсем нет. Такая немотивированность длилась уже почти месяц, и я уже было начал верить, что та бабка в метро и правда меня прокляла. Ладно, еще одна сигарета и я точно что-то придумаю.
Я распечатал новенькую пачку красного "Мальборо", набросил на плечи кофту и вышел на балкон. В такое время на улице уже почти никого не было. Целые компании — семьи, друзья, иногда коллеги по работе — уже собрались вместе и заканчивали свои последние дела в этом году.
Яркие огоньки гирлянд украшали окна квартир и двери подъездов, прогоняя прочь ежедневную серость. Интересно, это они должны дарить то самое новогоднее настроение?... Если и так, у них не очень-то и получается.
На столе возле клавиатуры зазвонил телефон. Существует всего несколько человек, которые предпочитают мне звонить, а не писать в мессенджеры. И, насколько я знаю, ни один из них не должен мне звонить в канун Нового года. Все еще пребывая в недоумении, в две больших тяги я быстро докурил сигарету и нехотя подошел к телефону.
"Питер? Очень странно. Опять что-то случилось. Хм, конечно, без повода мне и не звонят."
— Привет, солнце. Решил поздравить меня заранее?
Сначала в динамике было слышно только всхлипывания.
— П-привет, Тони. У тебя большая компания? Можно к вам?
Честно говоря, этот вопрос застал меня врасплох. Но я быстро сообразил, что к чему, и на губах появилась лукавая ухмылка.
— Собирался встретить Новый год в исключительно компании близких. Только я и госпожа виски. А как же твоя компания? Разве твой парень не против?
Питер предпочел взять небольшую паузу. Даже по телефону было слышно, что ему стоит больших усилий сдержать плач.
— Я бросил его. Он оказался еще тем мудаком. Так можно или нет?
— Ну... приходи.
Оказался мудаком, надо же. У меня с Питером была своеобразная игра. Он заводил очередные отношения с любовью до гроба и прочими атрибутами романтичного слабоумия, а я делал ставку, как долго эти отношения продлятся. Должен сказать, за те семь лет, что мы знакомы, я ошибся всего несколько раз. И недавний бойфренд не стал исключением. Хотя мне казалось, что хотя бы Новый год они встретят вместе.
Ну, мне не впервой его успокаивать после очередного разочарования в отношениях.
Я сел в кресло и взглянул на экран монитора. Несуразные несколько строк, написанные мною ранее, сейчас вызывали откровенное отвращение. Несколькими кликами я закрыл документ без сохранения и откинулся на спинку кресла. Да, сейчас определенно я не напишу больше ни слова. По крайней мере, в этом году.
Громко хлопнула входная дверь. Я, уже почти заснувший, лениво поднялся и пошел встречать гостя.
Вокруг Питера собралась настоящая аура холода. Я немного поежился, помогая ему снять холодное заснеженное пальто. Паркер же начал распутывать свой длинный шарф и наконец прервал молчание:
— Спасибо, что приютил. Не хотелось бы проводить ночь на улице.
Я неловко улыбнулся. Слишком часто я слышал похожие фразы от него.
Окончательно избавившись от верхней одежды, Питер понял, что никаких приглашений от меня не дождешься, и просто спросил:
— Я тогда в комнату пройду, да?
Я тряхнул головой, как будто вышел из какого-то транса.
— Да-да, конечно, проходи. Я сейчас.
Пройдя на кухню, я достал два бокала, бросил в них по несколько кубиков льда и заполнил виски. Вернувшись в комнату, я протянул один из бокалов Питеру. Тот неподвижно сидел на кровати и смотрел прямо перед собой неморгающим взглядом. По крайней мере, он уже не плакал.
— Тебе нужно чего-то согревающего. Из еще более согревающего у меня только кипяток.
Паркер посмотрел на меня таким взглядом, будто я предлагал ему как минимум чистый спирт.
— Ты вообще что-то пьешь кроме своего виски?
Я пожал плечами.
— Ну, еще воду, бывает.
— Алкаш.
Я не ответил, но сел на кровать рядом с ним.
— Я так понимаю, ты пришел сюда не для того, чтобы обсуждать мой алкоголизм.
Питер тяжело вздохнул.
— Да. Я... Я не понимаю, что со мной не так. Этот мудак мне так нравился первые несколько недель. Когда мы только начали встречаться, все было супер.
Я сделал глоток из своего стакана.
— А потом он начал тебе надоедать, с каждым днем все больше и больше, пока ты не понял, что он вообще не тот, кого ты хочешь видеть каждый день?
Паркер молча кивнул головой. Юноша давно привык, что я заканчиваю за него мысли.
— Что же, все просто. Ты не любил этих людей. Нельзя так просто взять и разлюбить человека. Если ты разлюбил, значит, ты и не любил никогда.
— Но...
— Без "но". Когда ты знакомишься с человеком, он для тебя словно закрытая книга. Ты изучаешь его, страничку за страничкой, привычку за привычкой. Развязка может быть неизвестна до самого конца, а может быть очевидна с первых страниц. Тем не менее, рано или поздно ты будешь знать про эту книгу все. И ты внезапно осознаешь, что она не оправдала твоих ожиданий. Она может быть интересной, но... вот не твоё и всё тут, понимаешь?
Я прервался, чтобы сделать еще один глоток, чем воспользовался Питер.
— Но ведь люди — не книги. Книгу написали один раз и всё, она не может меняться, пока ты её читаешь. А человек может меняться на протяжении жизни, совершать ужасные поступки. И в итоге оказаться совсем не тем, кем был изначально.
Я искоса посмотрел на Паркера.
Меня в нем привлекало все: начиная с каштановых волосами и веселых кудряшек и заканчивая живым проницательным умом.
— Люди не меняются. Человек ровно такой, какой он есть, ни больше и не меньше. Книга тоже может начаться красиво и интересно, но уже ближе к середине ты поймешь, что она, мягко говоря, отвратительна. Однако существуют книги, к которым даже после прочтения возвращаешься снова и снова. Так и люди. Казалось бы, два человека живут каждый своей жизнью, но в итоге они все равно возвращаются друг к другу, чтобы переждать неудачи или разделить радости. Такому человеку хочется доверять, с ним хочется проводить время, с ним...
Я резко замолчал на полуслове, понимая, что и так выдал себя больше, чем достаточно.
Поставив бокал на стол, я достал из пачки сигарету и вышел на балкон. Питер, обычно ворчащий по поводу моего курения, проследовал за мной.
— Неужели нельзя хотя бы при мне не курить?
Я вздохнул, ожидая подобную фразу.
— Питер, тебе девятнадцать лет. Неужели ты ни разу в своей жизни не пробовал курить?
Этот неожиданный вопрос немного озадачил юношу.
— А какое это имеет значение? Я только кальян курил.
Я выдохнул дым в окно.
— В кальяне нет души. Вот сигареты — другое дело. Ты видел когда-нибудь студента, нервно покуривающего кальян за десять минут до экзамена? Или молодого отца, курящего кальян от волнения, жена которого прямо сейчас рожает ему первенца? Или двух молодых людей, беседующих о жизни?
Питер рассмеялся. Я был удовлетворен. По крайней мере, мне хотя бы на время удалось отвлечь парня от мыслей о его «мудаке».
— Дурак ты, Тони. Чертовски умный дурак.
Наши взгляды встретились.
Спасибо ночи и холодной погоде, он не заметил, что мои щеки покраснели не только от мороза.
— О боги, вы только посмотрите на него! Да ты же весь дрожишь. Почему ты молчишь? Хочешь начать новый год с лечения простуды?
Питер начал что-то возражать, но я его не слушал. Сняв с себя кофту, я набросил ее юноше на плечи. Теперь пришла его очередь краснеть.
— Спасибо, Тони.
— Пустяки. — соврал я.
Манеры манерами, но в одной футболке на балконе было чертовски холодно. По рукам быстро побежали мурашки, а я старался курить так быстро, как еще никогда курил.
— Ну вот, одной кофты на двоих явно мало, — сказал Питер и положил свою ладонь на мою.
Я выбросил так и не докуренную сигарету и повернулся к нему. Моё сердце было готово выпрыгнуть из груди следом за недокурком, а ноги начали предательски подкашиваться. Я, привыкший всегда и во всем контролировать ситуацию, изо всех сил старался взять себя в руки.
— Это ничего. Мы... мы ведь можем греться по очереди.
На лице Паркера промелькнула тень улыбки. Он протянул мне руки и я вложил его ладони в свои.
— Или греть друг друга, например. — он улыбался так широко и невинно, как будто предлагала своему другу сходить перекусить в кафешку после учебы.
Мы подвинулись еще ближе друг к другу, так что наши тела почти соприкасались. Моя рука отпустила его ладонь и ласково обняла за талию. Внутри меня вдруг стало так тепло, будто на дворе был не декабрь, а душный август.
— Знаешь, — продолжил Питер, — я понял, о чем ты говорил. И я знаю, что у меня уже давно есть такая любимая книга. Каким же я глупым был, что не понял этого раньше. Ты предст...
Я приложил палец к его губам. Паркер недоумевающе посмотрел на меня. Несколько секунд мы продолжали стоять, молча глядя друг на друга, будто осознавая, что всё это происходит прямо здесь и сейчас.
Мы одновременно потянулись друг к другу, закрыв глаза. Наши губы соприкоснулись в долгом поцелуе. Поцелуе, через который передавалось все то, что мы не могли сказать друг другу простыми словами. Первом поцелуе двух горячих любящих сердец.
Часы на моей руке пропищали полночь.