Запретное желание
Марк сидел в машине, припаркованной у обочины, его руки всё ещё сжимали руль, хотя двигатель давно затих. Внутри него бушевал шторм — мысли путались, чувства раздирали, а сердце билось так, будто хотело вырваться из груди. То, что произошло на той просёлочной дороге, не отпускало: её запах — тонкий, с ноткой цветов и чего-то неуловимо её, — всё ещё витал в воздухе, её сопротивление, дрожь её тела в его руках, и тот тихий, почти неуловимый стон, который, как ему казалось, был доказательством, что она, пусть на миг, принадлежала ему.
Он злился на себя. Злился за то, что позволил этому случиться, что переступил черту, которую сам себе начертал. Ник — его лучший друг, его брат по духу, и Дария, даже после их разрыва, оставалась для Марка запретной зоной. Это было не просто правило, а вопрос чести, кодекс, который он поклялся не нарушать. Он сотни раз повторял себе, что похоронит эти чувства, что не даст им вырваться наружу. Но всё изменилось в тот момент, когда он увидел её — такую хрупкую, такую настоящую, с глазами, в которых отражались страх, смятение и что-то ещё, чего он не мог разгадать.
Каждый её взгляд, каждое её движение разжигало в нём огонь, который он пытался тушить слишком долго. Её губы, мягкие и тёплые, её кожа, пахнущая летом, её стон — всё это было слишком реальным, слишком живым. В тот момент, когда он держал её в своих объятиях, мир сузился до неё одной, и всё остальное — Ник, их дружба, его собственные обещания — перестало существовать. Он хотел её, хотел так сильно, что это желание заглушало голос разума. Он мечтал, чтобы она смотрела на него не с тревогой, а с тем же огнём, который горел в нём, чтобы она отвечала ему, принадлежала ему не только в этот краткий миг, но всегда.
Но теперь, в тишине своей машины, реальность настигла его. Он подвёл Ника. Он нарушил доверие, которое связывало их годами. И всё же, несмотря на угрызения совести, он не мог избавиться от эха её близости. Этот поцелуй, её невольный стон, её тепло — они были как наркотик, от которого он не мог отказаться. Марк знал, что всё усложнилось. Ник, с его звериной интуицией, наверняка что-то почувствует. Их дружба, такая крепкая, теперь висела на волоске, и Марк понимал, что сам затянул этот узел. Но, вспоминая её лицо, её дыхание, он чувствовал, что готов сжечь все мосты, лишь бы ещё раз ощутить её в своих руках.
Он откинулся на сиденье, закрыв глаза, и в его голове снова и снова прокручивался тот момент у дерева. Её запах, её пульс под его губами, её стон — всё это было его, и он не знал, как теперь жить, зная, что она может никогда не стать его. Что он натворил? И как ему теперь с этим справиться?