Терпкая вишня и Сладкий лотос

К чёрту этих идиотских альф!

Фа Лиан раздражённо допила бокал красного вина, прежде чем снова разблокировать телефон. Она сидела у барной стойки в клубе «Алый Дождь» — официальной витрине Хуа Чена. Под клубом скрывалось элитное казино, тщательно замаскированное от посторонних глаз: охрана, системы распознавания лиц, звуконепроницаемые залы и особый контингент гостей, которых не увидишь в утренних новостях.

Внутри заведение утопало в красном неоне и тени. Воздух был пропитан ароматом дорогого алкоголя, парфюма и лёгким привкусом пороха — отголосок недавней перестрелки где-то в квартале. Музыка глухо вибрировала в стенах, словно напоминание, что в этом городе у тишины всегда есть цена.

Инь Юй, молодой омега, молча полировал бокалы, стоя за стойкой. Его движения были размеренными, почти медитативными. Он иногда бросал взгляд на Фа Лиан — та уже третий час сидела рядом, жалуясь на одного-единственного человека.

— Представляешь? — Она фыркнула, бросив телефон на стойку. — В следующий раз, честное слово, я всажу ему пулю прямо в лоб. Будет знать, как тянуть меня в тот... гадюшник.

Она отставила бокал, взгляд стал холоднее.

— Кстати, что по заказу? Всё в силе?

Инь Юй кивнул, взглянув вниз, будто сквозь стойку — на спрятанные там документы.

— Да. Клиент будет сегодня утром.

Фа Лиан утвердительно кивнула.

— Тебе нужно будет задержать копов, пока сделка не состоится. Справишься?

— Как будто есть выбор, — хмыкнула она, перекидывая серебристую прядь через плечо. Волны чёрных волос, вплетённые с такими же холодными нитями серебра, мягко блестели в свете красных неоновых ламп. Губы её тронула чуть дерзкая, но уставшая улыбка.

В свои двадцать три Фа Лиан уже успела вкусить ту горькую правду, от которой большинство людей стараются держаться подальше. Долги. Не свои — отцовские. Он исчез без следа, словно растворился в воздухе, оставив ей на память не фотографии, не письма, а груду расписок, угрозы и двух крепких альф с очень понятной формой «напоминаний». Она пыталась выкарабкаться — сперва как-то договориться, потом сбежать, потом просто выжить. Но в конце концов поняла: спасать себя придётся самой.

Если бы не всё это, может, её жизнь сложилась бы иначе. Спокойно, предсказуемо. Жила бы, как обычная бета — училась, работала где-нибудь в кофейне, смеялась по вечерам, влюблялась не в опасных людей, а в кого-то с нормальной жизнью и нормальной работой. Но судьба — та ещё сука. Ей, похоже, нравится смотреть, как Лиан постоянно находится на грани.

Работать на Хуа Чена — дело грязное. Очень грязное. Но Фа Лиан научилась не задавать вопросов. Она знает, за что берёт деньги. А Градоначальник платит щедро. Не авансами — деньгами, настоящими, тяжёлыми, с запахом крови и металла. Он умеет ценить тех, кто выполняет приказы бесшумно и без следов. И Фа Лиан выполняет. Потому что другого выхода у неё нет.

Так что она продолжает танцевать под дудку Хуа Чена. Даже если ноги в крови, а ритм всё чаще звучит, как отсчёт времени до конца.

Но была одна проблема, о которой Фа Лиан предпочитала молчать. Та, что пряталась в складках её мыслей и оживала каждый раз, когда он появлялся поблизости. Му Цин — детектив, альфа, настоящий заноза в её жизни. Он мешал, он лез, он дышал ей в затылок, когда она пыталась провернуть очередное поручение Хуа Чена. И, как назло, он был чертовски... притягателен.

Нет, она не называла это чувствами — и уж точно не любовью. Это было что-то другое. Влечение, от которого она пыталась избавиться, как от занозы под кожей. Она слишком хорошо понимала : ей, работающей на Градоначальника, запрещено влюбляться. Особенно в копа, который не раз пытался упрятать её за решётку или поймать на какой-нибудь рискованной афере.

Это было чистейшее любопытство, от еоторого Лиан избавить уже давно не могла.

— Я домой, — послал другу воздушный поцелуй, Лиан слезам с бурного стула, поправляя кожаный пиджак, — Напишешь время и место.

Инь Юй кивнул, и пожелав спокойной ночи, принялся обслуживать клиента.

Лиан поднималась по ступаням наверх, в комнату Цзянь Лань, где она ранее оставила свою сумку. Девущка шла сквозь танцпол, нет она не танцевала — наблюдала. За альфой у стены, который прижимал к себе омегу так тесно, будто хотел раствориться в её запахе. За двумя парнями в углу, где руки давно перестали быть дружескими. За девчонкой с розовыми волосами, которая танцевала одна, но пахла так, словно звала всех. Это было шоу инстинктов, разгорячённого алкоголем и звуком. И Фа Лиан не могла отвести глаз.

Смесь ароматов кружила голову : острое возбуждение, терпкий мускус, сладкий шлейф омеги в цветочном парфюме, пряное послевкусие маргариты в чужом дыхании. Каждое движение в клубе было на грани — между соблазном и агрессией, между поцелуем и укусом.

Лиан хмылкнула, повернувшись на верхний этаж. На лестнице стояла ещё пара возбужденных мужчин, но она просто прошла мимо, завернув в очередной коридор. Помещение было огромным, но девушка без труда нашла нужную комнату.

Дверь из дорогого красного дерева отворилаьс и Лиан спокойна вошла во внутрь, пытаясь не обращать на то, как её подруга сидит на коленях мужчины.

"Альфа" , — с раздражением думает Лиан, краем глаза замечая полураспущенный пучок и загорелые руки, крепко сжимающие бледные ягодицы омеги, на которые сниспадают нити чёрного бисера от тонкой полоски шёлкового комплекта белья.

Пара, кажется, даже не обратила на нее внимание, поэтому без труда забрав свою сумку, Лиан тихо закрыла за собой дверь, прекрасно зная, что в будущем получит хорошенького подзатыльника от Цзянь Лань.

Свежий воздух приятно холодил кожу, пробирая до костей. Осень стояла настоящая, глубокая — с серыми небесами, мокрым асфальтом и листвой, размытой дождём в рыхлую кашу под ногами. Сезон ливней продолжался уже неделю, и сегодня был не исключением: вода лилась с неба, как будто кто-то наверху нарочно вылил ведро за ведром.

Возможно, если бы она была чуть внимательнее, не забыла бы зонт. Но в ту минуту, когда она уже собиралась уйти, Лиан заметила знакомый силуэт, вышедший из соседнего здания. И, о, чудо, это был чёртов Му Цин! Он вышел из аптеки и пошёл прочь быстро, сжав плечи под воротом пальто. У Лиан же не было времени нормально подумать. Она даже не заметила, как ноги тут же потянули её и вот она уже шла за ним, осторожно, прячась в темноте, в отражениях витрин и в сплошной водяной завесе.

Её собственная квартира находилась всего в десяти минутах ходьбы от клуба, но она свернула в другую сторону. Вместо того чтобы вернуться в тёплую постель, она выбрала холод улиц и странное, мучительное желание понять — куда он идёт.

Где Му Цин живёт Лиан знала, но сейчас он явно был не в том месте и не в то время.

Дождь бил в лицо, стекал по волосам, лип к ресницам. Лиан попыталась прикрыться сумкой, но это был лишь жест отчаяния — всё её тело уже промокло до последней нитки. Под кожанкой кожа ныла от холода, но она не останавливалась. Её взгляд цеплялся за силуэт Му Цина, который уверенно шагал по ночному городу, не оглядываясь. Как будто знал, что за ним следят. Как будто хотел, чтобы она пошла.

Он остановился у дорогого отеля на углу. Лиан стояла в переулке, прячась за машиной, дрожа от дождя и внутреннего напряжения.

Му Цин задержался на пороге, поднял голову и на мгновение посмотрел прямо в темноту. Лиан замерла, перестав дышать. Казалось, он чувствует её присутствие — или, может быть, просто хочет почувствовать.

Потом он вошёл.

Лиан осталась стоять. Дождь стекал по щекам, по шее, одежда и вовсе — нерриятно липла к телу. По-хоошему ей стоит пойти домой и отоспаться последние четыре часа перед встречей, но...

Но всё же она не решилась зайти следом.

Отель возвышался над улицей, как отдельный мир — с мягким золотым светом за витражами, зеркальными дверями и швейцаром в тёмно-синей форме. Всё в нём пахло деньгами: вылизанные до блеска мраморные полы, хрустальные люстры, расставленные с дизайнерской точностью кресла, где гости в дорогих пальто пили вечерний бренди, будто были частью живой витрины.

Огромная, но выделеная со вкусом вывеска "Сюаньчжень" привлекала внмание. Она ри разу не была здесь и страное прачувствие поселилось в груди.

Лиан стояла у стеклянных дверей, прижимая к себе мокрую сумку. Промокшая до нитки, с каплями воды, блестящими в волосах, она ощущала себя неуместно. Но охрана даже не задержала её — слишком уверенно она шагнула внутрь, слишком прямо посмотрела на стойку регистрации.

На нее даже внимания не обратили, однако завидев знакомый хвост, Лиан тут же последовала за ним. Это было глупо. Лиан знала это с самого начала, но, черт возьми, если этот глупый альфа что-то замышляет..!

А, собственно, что может совершить сам детектив?

Лиан застыла на месте сразу же, как повернула за угол. Каменные, дорого выполненные стены привлекли её внимание и девушка мысленно застонала от своей глупости!

Коридор был пустым и пропах дорогим деревом, чистыми коврами и слабым ароматом чьих-то духов, давно затухших. Лиан уже хотела уйти, когда за спиной раздался щелчок предохранителя.

— Ни звука, — раздался холодный, ровный голос.

Она застыла. Медленно обернулась — и встретила его взгляд.

Му Цин стоял всего в нескольких шагах, держа пистолет прямо ей в лоб. В его глазах не было ни капли сожаления. Только гнев. Хищный, сдержанный, как у зверя, у которого отняли добычу.

— Ты действительно думала, что можешь следить за мной? — процедил он. — Глупая бета. Если бы я хотел — ты бы уже не дышала.

Она не ответила. Только чуть склонила голову, наблюдая за ним. Его рука была твёрдой, но в глазах сквозила дрожащая злость — личная, жгучая и далеко не полицейская.

— Что ты знаешь о сделке? — Му Цин шагнул ближе, пистолет всё ещё между ними. — Отвечай.

— Ничего, — ровно произнесла Лиан. — И даже если бы знала, тебе бы не сказала.

В следующее мгновение он шагнул вперёд и резким движением толкнул её к стене. Плечи Лиан ударились о твёрдую поверхность, дыхание сбилось, но она не отвела взгляда. Дуло теперь упиралось в её ключицу, холодное и слишком близкое.

— Знаешь, что мне с тобой делать, а? — прошипел Му Цин. Его лицо оказалось рядом с её, горячее дыхание опалило ее кожу, — Я должен тебя арестовать. Заставить говорить. Но, чёрт побери, — он стиснул зубы, глядя в её глаза, — Ты так чертовски знаешь, как вывести меня из себя. Каждый раз суешь свой любопытный носик куда не следует.

Его рука ударилась в стену рядом с её головой, пистолет опустился, но он не отступил. Его грудь тяжело поднималась, лицо было так близко, что Лиан чувствовала, как напряжение в нём пульсирует, передаётся через воздух, через каждое движение.

Терпкий запах спелой вишни ударил по обоянию, и девушка тихо поморщилась.

– Я спрашиваю ещё раз : что ты знаешь о сделке? — Лиан сжала губы в тонкую линию и усмехнувшись, облокотилась о стену.

— Я понятия не имею о чем ты говоришь, идиот, – она проворчала, – Альфу глупее в жизни не встречала.

Му Цин издал тихое рычание и Лиан вдруг стало не по себе. К чёрту все! Ей нужно сваливать, прямо сейчас.

Дождавшись, когда хватка станет менее сильной, Лиан попыталась ударить в бок, но мужчина лишь перехватил её руки, прижал к стене.

— Далеко собралась? Мы не закончили. Вечно ты убегаешь, — Му Цин немного склонился, — Если бы ты только знала, как сильно меня это раздражает.

Девушка нервно сглотнула, в который раз успев пожалеть о своём решении. Одежда все так же липла к коже, только в этот раз кроме её собственных была ещё и чужая. Му Цин был таким же промокшим до нитки.

— Отпусти меня, — тихо сказала Лиан, глядя прямо в его глаза.

Голос её не дрожал, но в нём слышалась что-то опасное — слишком честное, слишком живое. Он всё ещё держал её, вжимая в стену, слишком близко, слишком крепко. И на какое-то мгновение казалось, что он послушается. Что отступит.

Все желания, которые Лиан подавляла в себе, грозились выскользнуть наружу.

Но вместо этого между ними пролетела искра. Она почти ощутила, как воздух вокруг сгустился, стал вязким от напряжения. Он смотрел на неё, будто пытался понять, где заканчивается гнев и начинается то, чего он боится больше всего.

И вместо того, чтобы отстраниться, Му Цин прижался ближе.

— Чёрт бы тебя побрал, — выдохнул мужчина, и голос его стал хриплым.

Он схватил её за подбородок, резко, но не больно. Его пальцы были горячими, и на этом контрасте с холодом стены она ощутила дрожь, пробежавшую по позвоночнику.

— Я должен тебя ненавидеть, — прошептал он, после чего их губы слились воедино.

Поцелуй был медленным, но полным злости, боли и желания. Губы Му Цина давили сильно, будто хотели стереть с неё все её грязные тайны и домыслы. Будто они хотели стереть её саму.

Лиан сдалась. Запустила пальцы в его волосы, притянула ближе, словно этого ей не хватало. Их дыхание смешалось, как дождь за окном с ветром. Плечи Лиан прижались к стене, но она не пыталась вырваться. Потому что в этой ярости был огонь, который горел только для неё.

Он поцеловал её так, будто это был последний шанс. А может, единственный правильный выбор.

Он не дал ей отступить. Губы Му Цина снова накрыли её, не давая ни шанса на раздумья. В следующую секунду его пальцы сомкнулись на её запястье, и Лиан едва поспевала за ним, пока он вёл её по коридору — вверх по лестнице, не отрываясь от её губ, словно каждый шаг мог украсть ту связь, что возникла между ними.

Она слышала стук каблуков по мрамору, хрип его дыхания, чувствовала, как он прижимает её к стенам на каждом повороте, жадно вгрызаясь в её губы. Под пальцами у неё — ткань его рубашки, под ногтями — напряжённые мышцы его спины.

Когда дверь в пентхаус на верхнем этаже захлопнулась, всё стало тише. Только дождь за стеклом и их дыхание наполняли пространство.

Му Цин притянул её к стеклянной стене, откуда открывался ночной вид на город. Огни мегаполиса отражались в её глазах, когда он повернул её к себе, медленно стягивая с неё промокшую одежду. Его ладони были горячими, уверенными, и каждый жест — будто вызов.

Он склонился к её шее, дыхание скользнуло по влажной коже. А потом — острый, быстрый укус. Не по-любовному, а с хищной тоской, как будто он сам не понимал, что делает.

— Ты была бы чертовски хорошей омегой, — прошептал он ей на ухо, голос срывался на хрип. — Не такой гордой и упрямой, не этой… бешеной лисицей. Но, чёрт, мне это нравится.

Её спина коснулась холодного стекла, а тело — его. Всё слилось: дождь, пульс, его голос, его зубы у шеи. Ей не нужно было быть омегой, чтобы он хотел её до безумия. И сейчас, здесь, между светом города и тенью, Лиан была только для него — вся, целиком, с каждой каплей страха и желания.

Ее холодная кожа смешивалась с теплом его ладоней, и каждый дюйм расстояния между ними исчезал, будто его никогда не было. Лиан тихо выдохнула, ощущая, как Му Цин целиком заполняет её пространство — взглядом, телом, запахом.

Терпкая вишня заслонила собой Лиан полностью и девушка с трудом могла вздохнуть. В то время как Му Цин покрывал шею поцелуями, все время говоря о лотосах.

Он медленно провёл ладонью по её талии, обрисовывая изгибы, словно изучал заново. Его движения не были поспешными — в них чувствовалось напряжение и желание. Он опустил голову, губами скользнул от ключицы к шее, оставляя едва уловимые, но горящие следы. А потом прикусил, чуть сильнее, чем нужно. Снова на том же месте.

— Такая упрямая… — его голос стал низким и хриплым, — Как всегда.

Её пальцы сжались в его волосах, и дыхание сбилось, когда он вновь накрыл её губы своими. Это был не просто поцелуй — это было признание в том, что он проиграл ей. С каждой секундой он прижимался к ней сильнее, как будто боялся, что она исчезнет, как дым.

Он развернул её лицом к стеклу, ладонями сжал её бёдра, скользнув под ткань. Их отражения в огромном окне сливались — две тени на фоне пылающего города. Всё казалось нереальным : глухой шум дождя, жар тела, бешеный пульс, стекающий по коже, как электричество.

— Ты даже не представляешь, что творишь со мной, — он прошептал у самой кожи, прижимая губы к затылку, к шее, к плечу. — Если бы ты была омегой… Я бы сорвал с тебя всё, не думая. Метил бы, чтобы никто даже не посмотрел на тебя.

Она тяжело выдохнула, не отводя взгляда от города за стеклом. В её глазах отражался огонь. Он мог чувствовать, как её дыхание дрожит, но не от страха — от того же самого желания, что пульсировало в его венах.

Её рука медленно потянулась назад, коснулась его лица — и Му Цин, стиснув зубы, с трудом отстранился на полшага, будто вырывая себя из пламени. Он смотрел на неё так, будто потерял себя.

— Ты... — тихо, почти с мольбой.

— Не останавливайся, — прошептала Лиан, притягивая Му Цина к себе.

И он снова накрыл её губы. На этот раз — совсем иначе. Глубоко. Медленно. Словно впервые, и это было сладко. Это было не просто желание. Это была признанная слабость, сдавшийся контроль, а может — и любовь, о которой никто из них не смел говорить вслух.

Одежда тут же полетела в разные стороны.

Комната наполнилась мягким полумраком — только свет города за стеклом, рассеянный дождём, освещал их фигуры. На ковре лежали забытые пиджак и пистолет, мокрые рубашки и их последние капли гордости.

Му Цин прижал Лиан к себе, словно не мог насытиться её теплом, ощущая каждую дрожь её тела, каждый выдох, каждый изгиб под своими ладонями. Его пальцы скользили по её спине, по рёбрам, будто хотел выучить её наизусть, сохранить ощущение под кожей.

Она стояла босая, волосы прилипли к влажной шее, а глаза светились вызовом и чем-то куда более хрупким. Неуверенностью. Надеждой. Он видел это — и именно это поджигало в нём самый глубокий инстинкт : защищать. Забирать. Держать рядом.

Он поднял её на руки, легко, будто она почти ничего не весила, и отнёс к кровати. Та была большая, с тёмным шёлком, тяжёлой спинкой и ароматом вишни. Он опустил её на простыни медленно, будто боялся спугнуть. Но в его взгляде — не было больше сдержанности.

В этой комнате все пахло Му Цином.

Му Цин склонился над ней, ладонями поглаживая лицо.

— Не думай ни о чём, — прошептал он. — Только сейчас. Только мы.

И когда он накрыл её губы снова — это был другой поцелуй. Глубокий, насыщенный, будто растворяющий всё вокруг. Его ладони были на её коже — тёплые, уверенные, требовательные. Он изучал её не как коп — как мужчина, впервые позволивший себе забыться.

Её пальцы скользили по его спине, цепляясь, оставляя следы, будто только так могла доказать: да, ты нужен мне. Только ты.

Он нашёл каждый уязвимый уголок её тела, каждый дрожащий вздох, и отвечал на него, как на музыку, к которой он не знал слов, но чувствовал всем нутром. Когда она выгнулась навстречу, когда прошептала его имя, будто молитву, он закрыл глаза и едва не задохнулся.

Она была его огнём. Его искушением. Его наказанием — и спасением.

И в ту ночь, среди дождя, пара растворилась в прикосновениях, поцелуях, в словах без слов. Всё, что было между ними раньше — вражда, подозрения, роли — исчезло. Остались только два человека, доведённые до предела, готовые сгореть вместе, лишь бы быть ближе.

Свет пробивался сквозь плотные шторы — мягкий, рассеянный, с оттенком утренней пыли. Дождь больше не лил стеной, а мирно постукивал по стеклу, будто ночь решила отпустить город и дать ему передышку.

Му Цин проснулся не сразу. Сначала пришло ощущение тепла рядом — пустого, уже ушедшего. Потом — запах. Её запах. Легкий, тёплый и невероятно одурманивающий сладкий запах лотоса. Он потянулся рукой в пустоту и встретил только прохладу смятого шёлка.

Она ушла.

Глаза открылись медленно, и в этот момент всё стало тише. Тяжесть ночи ушла вместе с ней, оставив за собой пустоту и горечь. Он сел на постели, провёл рукой по лицу, по шее, где всё ещё пульсировала память о её губах, её зубах.

На прикроватной тумбе лежала записка.

Он задержал взгляд на почерке. Уверенные, но немного перекошенные от спешки буквы. Сердце неприятно сжалось — то ли от облегчения, то ли от досады.

Он не заметил, как потянулся к краю кровати, где среди подушек блеснуло серебро. Маленькая серьга в виде тонкого полумесяца, запутавшаяся в складках простыни. Такая же, как та, что была у неё в ухе, когда он впервые увидел её на подпольной сделке год назад, когда впервые сошёл с ума от запах.

У него начиналась рутина, черт.

Он взял серьгу в пальцы и сжал.

— Надо бы вернуть, — пробормотал он себе под нос, и голос его прозвучал хрипло.

Он не знал, зачем сказал это вслух. Но, быть может, серьга и записка были приглашением. Или вызовом.

А может и напоминанием о том, что их история только начинается.