Лекарство

Я сижу на краешке ванной, а Риэлм кладет мне влажную салфетку на нос. Больше он не злится, только беспокоится из-за меня.. На секунду мне кажется, что он - снова такой же, каким был в Программе: ласковый, понимающий, преданный мне. Я хочу верить, что эон такой и есть, но мысли у меня спутываются, и голова идет кругом.

- Со мной будет то же, что и с Лейси? - мой голос приглушает салфетка.

- Нет, - говорит он. - нет, если у тебя больше не будет срывов. Это стресс - не обычный, повседневный стресс, а все эти резкие перепады эмоций, через которые ты проходишь - они на тебя так и влияют. Ты пытаешься собрать вместе воспоминания, но у тебя все разбросано. Это сводит тебя с ума, Слоан. Тебе нужно расслабиться.

- Я по природе беглец, - говорю я. - Не то чтобы я могла сидеть на диване, раздавать удары направо-налево и есть печеньки. А в ближайшее время лучше не будет. Скорее всего, все будет только хуже. И зачем Даллас понадобилось приводить туда Артура Притчарда? Она что, купилась на его историю?

Риэлм смеется.

- Даллас никому не доверяет. Когда ей нужно, она может быть хорошей актрисой. Она хотела узнать, что Притчарду известно о Лекарстве.

Он опускает глаза.

- Я не сказал ей, что оно у меня есть.

- Да, я уже поняла, - говорю я. Из-за этого Даллас злится на нас обоих.

- Она бросила в меня банку содовой, - говорит Риэлм, как будто он только что вспомнил. - то есть, конечно, я заслужил это, но это было немного жестко, даже для нее. И я уверен, что и все остальное ее не очень-то радует. Выходит, что Артур Притчард знал о Лекарстве даже меньше, чем она.

Я снимаю с лица салфетку в красных пятнах, вытираю под носом, чтобы проверить, остановилось ли кровотечение. К счастью, оно остановилось.

- Ну, - говорю я, - мы ведь узнали про план о принудительном прохождении Программы.

- Если только он не сказал это, чтобы не заполучить Лекарство.

Мог ли он солгать о чем-то, столь ужасном? Из меня вырывается стон разочарования - никому нельзя верить.

- Мы все такие, - говорю я, - всего лишь компания лгунов.

Риэлм встает с колен.

- Все лгут, Слоан. Просто так вышло, что мы лучше других. Вот почему мы еще живы.

Каким бы странным ни казалось это утверждение, я думаю, оно точно отражает нашу жизнь. Мы все виноваты в том, что что-то скрываем - это реалии сегодняшнего мира. Мы скрываем наши чувства, скрываем наше прошлое, скрываем наши подлинные намерения. Больше никак нельзя узнать, что настоящее.

Риэлм берет меня за подбородок и полнимает мое лицо к нему. У меня перехватывает дыхание. Он оглядывает мое лицо и улыбается.

- Все чисто, - говорит он. - Мне нужно пойти и поговорить с Касом о том, что делать дальше. Слоан... ты знаешь, что мы не можем остаться.

- Я без него не уеду.

Я никуда не поеду без Джеймса. Не могу бросить его, когда в Программе нас ищут.

Я медленно встаю, и Риэлм протягивает руку, чтобы поддержать меня. Я вижу, как он расстроен, но после своей речи на тему «тебе-нужно-расслабиться», он не может выразить свое расстройство. Не знаю, может, мои мозги уже похожи на яичницу, но я сделаю все возможное, чтобы больше ничего не вспоминать. Я иду мимо Риэлма и жду, что он окликнет меня, но он пропускает меня.

Все решено. Когда приедет Джеймс, мы уедем. Не раньше. Я захожу в спальню, но на пороге замираю. Свет в шкафу еще горит. Я оглядываюсь по сторонам, но не вижу ничего необычного и потом выключаю свет. Немного жду, вспоминая, выключала ли я его - но этим вечером у меня в голове все смешалось, и я не помню. В любом случае, я из-за этого начинаю нервничать. Я забираюсь в постель, и мне так хочется, чтобы мы с Джеймсом вовсе не встречали мятежников, чтобы мы бежали сами по себе. Но я не могу переписать историю. Я могу только жить с тем, что осталось.

* * *
Я дремлю, лежу в темноте, в кровати, думаю о Джеймсе. Никто не пришел поговорить со мной, даже хотя Риэлм уверял меня, что Даллас использует все свои связи для его поиска. Я напоминаю себе, что Даллас может найти кого угодно, особенно Джеймса. Я скоро его увижу. Я знаю это.

Тихо скрипит дверь, и я подскакиваю в кровати - у меня подскакивает сердце. Но это не Джеймс. Там стоит Риэлм. Свет из коридора освещает его бледную кожу, его синюю куртку, темно-русые волосы. Я разочарованно протираю глаза.

- Ты ничего не слышал? - спрашиваю я хрипло.

Риэлм сует руки в карманы и качает головой. Я ругаюсь и ложусь обратно, глядя в потолок. Если бы я только могла поговорить с Джеймсом - он бы понял, что между мной и Риэлмом ничего нет.

- Слоан, - тихо говорит Риэлм, - прости. Нам нужно ехать. Мне жаль, но нужно. Двадцать минут назад забрали Артура Притчарда.Нам нужно убираться отсюда.

Я испуганно ахаю. Меня охватывает страх, паника. Артура Притчарда нет - а что если он говорил мне правду? Что если я виновата, что его поймали?

- Сладенькая, - говорит Риэлм, пересекает темную комнату и садится рядом со мной. - Мы можем поговорить об этом по пути, но нам нужно идти.

Я знаю, что Риэлм прав - правда знаю.

- Я не могу бросить его, - говорю я. - Пожалуйста, не заставляй меня бросать Джеймса.

Если Программа найдет Джеймса, с ним может быть покончено - буквально покончено.

- Пожалуйста, - пробую я в последний раз.

В дверях появляется силуэт, и у меня замирает сердце. Сначала я не могу понять, Джеймс ли это или обработчик. Я едва не кричу, но человек выходит на свет. У меня екает сердце.

- Даллас ждет в машине, - нетерпеливо говорит Кас. Он растрепан, суетится, и мне в голову приходит мысль, что он ищет Лекарство. Может, это он заходил в мою комнату в тот раз. Он подходит к тумбочке, берет вещмешок и складывает мои вещи.

- Слоан, - говорит Риэлм, коснувшись моего колена. - Мы найдем его - обещаю. Но прямо сейчас тебе нужно поехать с нами. Если нет... мы тебя заставим. Я делаю, что должен, чтобы ты была в безопасности. Надеюсь, ты это понимаешь.

Мне больно из-за предательства. Оттолкнув его, я встаю с кровати и натягиваю свитер. Подойдя к Кассу посреди комнаты, вырываю у него вещмешок. Он кивает мне, извиняясь. Я собираю мою одежду и оставшуюся одежду Джеймса, а взгляд у меня затуманен.

Я не сомневаюсь, что Риэлм перебросит меня через плечо и вытащит меня отсюда, даже если я буду кричать и отбиваться. Что еще хуже, я знаю, что Джеймс бы не оставил меня. Он бы так ни за что не сделал.

Мои вещи падают на пол, а я сажусь на корточки, закрыв лицо и зарыдав. Как я могу пойти на это? Как буду жить дальше, если с ним что-нибудь случится?

Через секунду Кас поднимает сумку. Риэлм подходит и, наклонившись, обнимает меня и шепчет, что ему правда жаль. Я продолжаю плакать и позволяю ему поднять себя, держась за него, чтобы не упасть. Мы выходим, но я успеваю в последний раз окинуть взглядом комнату.

Пустую.

* * *
Мы едем уже очень долго. За окном тянется дорога, и я, глядя на нее, то засыпаю, то просыпаюсь. Я прислонила голову к нагретому стеклу заднего сиденья, Риэлм сидит рядом со мной. О Джеймсе мы больше не говорили ничего - ни хорошего, ни плохого, но каждый раз, когда Даллас берет телефон, моя надежда воспаряет до небес. Но потом обрушивается на землю. В последний раз, когда я спрашивала ее о Джеймсе, она уверила меня, что если его поймают, она сразу же узнает об этом. Она думает, что он прячется, или что у него полохое настроение, но она в любом случае найдет его. Надеюсь, она права.

Артура Притчарда забрала группа обработчиков, в тридцати милях от нашей секретной базы. Они не наблюдали за нами, мы так не думаем, но, должно быть, им сообщили о намерениях доктора. Кто-то сдал Артура Притчарда, и теперь он принадлежит Программе. Надеюсь, что он сможет отговориться. Он же создатель - это должно засчитаться.

- Долго еще ехать? - я спрашиваю ни у кого конкретно. Во рту у меня пересохло, и я устала ехать в фургоне. Другие мятежники отправились в Денвер, хотя я не видела их с тех пор, как мы уехали из клуба самоубийц, еще в Солт Лейк Сити. На этот раз Кас не хотел, чтобы они были с нами. Он сказал, нам нужно защитить Лекарство, что означает, нужно держать его в секрете так долго, как это возможно. Правда в настоящий момент я этой таблеткой не обладаю, так что можно сказать, что и у меня есть свои секреты.

Даллас равнодушно глядит в мою сторону, но не отвечает.

- Кас? - говорит она зато, повернувшись к нему. - Мы можем остановиться? Мой мочевой пузырь сейчас лопнет.

- Спасибо за необязательные объяснения, - отвечает он с сиденья водителя, улыбнувшись. Включает поворотник, показывая, что хочет остановиться. Я потягиваюсь, готовясь размять ноги. Риэлм говорит, чтобы она поторапливалась, и Даллас, отвернувшись от него, фыркает. Так они общались с тех пор, как мы уехали. Когда бы Риэлм ни спрашивал ее о чем-то, Даллас адресует вопрос Касу или молчит, притворяясь, что Риэлма не существует.

Пока мы ехали, я обдумывала признания Риэлма - все те моменты, в которых он мне лгал. Риэлм был в Программе не один раз. Он знал Роджера. Он помнил о своей жизни. В нашей дружбе у него есть одно несправедливое преимущество: он не может забыть.

Мы останавливаем фургон на парковке бензозаправки, и машина ударяется о поребрик, отвлекая меня от моих мыслей. Паока мы паркуемся, я сижу тихо. Даллас с Касом выскакивают наружу. Я выхожу медленно, но, не сказав Риэлму ни слова, иду в маленький магазинчик.

Даллас уже в туалете, и пока я брожу туда-сюда, за мной с подозрением следит продавец. Я волнуюсь, как бы он не узнал меня по новостям, и решаю, что подожду снаружи. Поплотнее укутываюсь в свитер и стараюсь выглядеть неприметно. Снова выхожу на парковку и вижу маленький голубой автомобиль, который паркуется рядом с заправкой. Мне нужно тщательнее следить, чтобы меня не заметили. Я обхожу здание, прикрыв лицо. Интересно, знает ли Джеймс, как держаться в тени. Интересно, знает ли он вообще, что мы уехали.

Я прислоняюсь к серой стене и жду остальных. Бросаю взгляд туда, где припаркован фургон, но из-за затемненых стекол нельзя увидеть, что внутри. Ну и хорошо - Риэлм, наверное, сидит там, чувствует себя виноватым, смотрит на меня. Прямо сейчас я не собираюсь успокаивать его.

- Ты, похоже, слегка заблудилась.

Я подскакиваю и вижу, что ко мне походит парень, держа руки в карманах застегнутой толстовки. Сразу же узнаю его, хотя он и выглядит не так, как раньше. Мне надо бежать, но страх сковывыает меня.

- Кто ты? - спрашиваю я. Очевидно, что «Адам», которого я встретила в клубе самоубийц, не тот, за кого выдавал себя в ту нось. Его волосы расчесаны, глаза голубые и ясные - не те черные контактные линзы. На нем одета светло-зеленая толстовка от Abercrombie, в которой он больше похож на старшеклассника, а не на возвращенца. А еще он старше, чем я сначала решила - лет двадцать пять, двадцать шесть.

- Ты - обработчик? - спрашиваю я в страхе, что на меня сейчас набросятся, схватят меня.

Адам смеется.

- Нет, Слоан. Я не из Программы - хотя мне было бы интересно узнать, что ты о ней думаешь.

Он подносит руку к карману толстовки, и я вздрагиваю от мысли, что он собирается ударить меня электрошокером. Он протягивает визитку, но я смотрю на него, не шевелясь.

- Все в порядке, - спокойно говорит он. - Я хочу помочь, честно.

Ну, я слышу такое уже второй раз за последние двадцать четыре часа. Ему я тоже не поверила.

Но в конце концов, Артур Притчард мог говорить правду - ведь Программа забрала его. Может, и Адам тоже говорит правду?

- Почему ты преследуешь меня? - спрашиваю я, бросив взгляд ему за спину. Я жду, что в любую секунду появится Риэлм, но опять же, не уверена, что хочу этого. А вдруг он окажется в опасности?

- Я не хотел напугать тебя, - говорит Адам. - Но, Слоан... тебе нужно понять - в моем мире ты большая шишка.

Он снова протягивает свою визитку, и на этот раз я беру ее. То, что он говорит, сбивает меня с толку.

- Келлан Томас, - читаю я и удивленно смотрю на него. - Так ты - репортер?

- Из Нью-Йорк Таймс, - отвечает он. - Гонялся за тобой с тех пор как ты исчезла в прошлом месяце. И здорово за тобой побегал.

Он улыбается. Я хочу вернуть ему визитку, но он только отмахивается, показывая, чтобы я оставила ее себе.

- Я не рассказал тебе об этом сразу же, потому что хотел проверить состояние твоего рассудка. Если ты забыла, общаться с возвращенцами противозаконно. Просто хотел убедиться, что ты меня не сдашь. А законы - что ж, иногда их можно и нарушить, особенно если с их помощью что-то скрывают. Ты поговоришь со мной, Слоан? Расскажешь свою историю?

- Зачем? Что ты можешь сделать?

Я начинаю волноваться. То, что Адам - Келлан - здесь, доказывает, что найти нас не так сложно. В любую секунду может появиться кто-нибудь из Программы. Артур говорил, что общественность не на нашей стороне. Может, у Келлана получится изменить это? И не окончит ли он как Артур, если попытается?

- Буду с тобой откровенен, - говорит Келлан. - В газете мои истории кладут на полку, и мне еще предстоит получить доступ к процедурам или методам работы в Программе. Они работают в условиях строжайшей секретности, а для общественного учреждения здравоохранения это выглядит довольно неэтично. Ну а вы с Джеймсом Мерфи - ваша история гремит на всю страну. Были и другие возвращенцы, но никто и близко к вам не подошел: вы - современные Бонни и Клайд. Мир начинает болеть за вас. Могу только представить, что по этому поводу думают в Программе. Хотел бы я знать. Расскажи мне свою историю, дай знать о том, что происходит внутри учреждений. Что они с тобой делали, Слоан? Что происходит внутри Программы?

Келлан смотрит на меня, от нетерпения широко открыв глаза, даже хотя и пытается казаться спокойным. Артур Притчард говорил о внедренных обработчиках - может, Келлан один из них? А может, он играет в обе стороны. Я открываю рот, чтобы сказать ему, что мне небезопасно с ним разговаривать, когда слышу, как меня зовут.

- Слоан? - Риэлм взволнованно зовет меня во второй раз. Ееллан закрывает глаза и тяжело вздыхает, потом снова смотрит на меня.

- Мой номер есть в визитке, - говорит он. Поговори со мной. Только... давай это будет между нами. Не хочу, чтобы меня бросили в тюрьму, иле сделали кое-что похуже.

Я вдруг понимаю, что я и есть это самое «похуже». Бегу мимо него на площадку перед заправкой, где вижу Риэлма - он стоит, схватившись за голову, испуганно оглядываясь по сторонам. Когда он видит меня, чертыхается.

- Вот ты где, - говорит он, когда я подхожу к нему. - Ты меня до чертиков напугала.

- Прости.

Келлан просил меня, чтобы я не говорила о нем, но похоже, что быть в бегах - это значит, выбирать, кому можно верить.

- Мне нужно поговорить с тобой, - шепчу я. Он с любопытством смотрит на меня и оглядывает парковку. Его взгляд на секунду останавливается на пустом синем автомобиле.

- Не здесь, - говорит он, обняв меня за плечи. Мы идем к фургону. - Давай сначала уберемся отсюда подальше.

Кас и Даллас уже сидят впереди. Пока мы выезжаем с заправки, у меня бешено колотится сердце, и я думаю, не стоит ли рассказать им про Келлана. Но вместо этого я смотрю в окно, на ту сторону здания, откуда за нами, должно быть, наблюдает репортер. Касаюсь уголка визитки в кармане и думаю, увижу ли я его еще раз. Я немного разочарована, потому что даже хотя я не доверяю ему, если бы Келлан говорил правду, он мог бы помочь мне найти Джеймса.

- Даллас? - спрашиваю я, а Риэлм бросает на меня взгляд. - Ничего о Джеймсе не слышно?

Она поворачивается ко мне, хоть и не смотрит на меня.

- Пока ничего, Слоан.

Ее голос звучит более разочарованно, чем я могла бы ожидать. Но потом я напоминаю себе, что Джеймс нравится Даллас. Может, для нас обоих важно, чтобы он вернулся целым и невредимым.

- Куда точно мы едем? - спрашивает Риэлм.

- Подальше от города, - отвечает Даллас, впервые заговорив с ним. - К черту на кулички, в самую глушь.

Она улыбается ему, и ее щербатая улыбка неискренна.

- Ты хотел, чтобы мы исчезли - вот мы и исчезнем. Надеюсь, она стоит того.

И потом она поворачивается обратно и включает радио, которое заполняет тишину.

* * *

Кас говорит, что ехать очень далеко, и что нам нужно остановиться. Когда мы паркуемся у заштатного мотеля в нескольких поворотах от шоссе, уже темно. Табличка СВОБОДНЫЕ НОМЕРА едва освещена. Риэлм идет к стеклянному окошечку, чтобы забронировать номера. Даллас опускает стекло.

- Забронируй для нас с Касом отдельный номер, - говорит она холодно. - На этот раз я не буду спать с тобой в одной кровати.

Риэлм останавливается, но молчит. Только когда Даллас поднимает стекло, он идет к окошечку и говорит с человеком за стеклом.

- Угомонись, - говорит Кас, нетерпеливо постукивая руками по рулю. - Никто из нас не хочет оказаться в центре вашей любовной ссоры.

Даллас поворачивается к нему.

- Ты не слышал того, что он сказал, - огрызается она. Я чувствую, как у меня все опускается в животе, и я боюсь, что меня втянут в разговор.

- Я, мать твою, имею значение, - говорит она Касу, и у нее полыхают щеки. - Он не имеет права говорит мне, что я не имею.

Кас хочет положить ей руку на плечо, но Даллас отодвигается отт него.

- Все хорошо, - говорит она, - просто хотелось бы, чтобы он снова исчез.

Она быстро оглядывается на меня.

- И ее может прихватить с собой.

Я хочу крикнуть, что никогда не любила Риэлма и не полюблю. Хочу напомнить ей, что Джеймс - мой Джеймс - пропал, и что ее маленький приступ жалости к себе совсем не облегчает нашу жизнь. Но уже темно, и Даллас устала. И, если честно... я не виню ее за то, что она злится на Риэлма. Он пробуждает в нас все самое худшее.

Как только Риэлм машет ключами, чтобы показать, что номера готовы, мы хватаем сумки и идем на второй этаж. Тут довольно мрачно. От стен отшелушивается желтая краска, двери - угрюмо-зеленые. Я поджимаю губы, и Кас кивает, соглашаясь со мной.

- Это хороший выбор, - говорит Риэлм, увидев нас с Касом обмен жестами. - Они принимают наличку и не спрашивают документы.

Он останавливается перед номером 237 и открывает дверь ключом - настоящим ключом от двери мотеля на цепочке, с номером. Спертый воздух сразу же бьет по носу; разноцветные покрывала на кроватях тонкие, порванные.

- Ну и дыра, - говорит Даллас, заглянув внутрь.

Риэлм дает ей ключи.

- Даллас, я...

Даллас берет ключи и идет в соседнюю дверь. Она не кричит на него, не повторяет то, что сказала в машине. Кас с усталым видом идет за ней в их номер, и я жду, чтобы посмотреть, не пойдет ли Риэлм за Даллас, чтобы поговорить. Но он заходит в номер и скрывается в ванне. Отлично. Мне начинает казаться, что никому из нас никогда не будет весело, никто не будет смеяться... жить.

Я закрываю входную дверь и запираю ее на цепочку, чувствуя себя так, будто попала в фильмы ужасов восьмидесятых годов. Включаю лампу рядом с кроватью. Все мои вещи внутри вещмешка. Я открываю его, смотрю на дело Джеймса. Не могу заставить себя прочитать его без него.

Открывается дверь и выходит Риэлм. С непроницаемым лицом он идет к противоположной кровати и ложится. Складывает руки за голову и лежит, уставившись в потолок. Я лежу на боку. Я слишком устала, чтобы умыться или переодеться.

- Ну, - у Риэлма усталый голос, - так что случилось на заправке?

Я никому не рассказывала о том вечере, когда встретила Келлана в первый раз и о том, что он знал мое имя, и теперь не знаю, как все это рассказать.

- К тебе никогда не подходил репортер? - спрашиваю я.

- Нет, - Риэлм чешет нос с таким видом, как будто это глупый вопрос. - а к тебе?

Я достаю из кармана визитку и протягиваю ее Риэлму. Он, широко открыв глаза, хватает ее. Смотрит на нее и потом садится на край кровати, свесив ноги.

- Слоан, откуда ты знаешь этого парня?

- Я встретила его в клубе самоубийц. Он выглядел как все остальные... но знал, как меня зовут, хотя я не говорила ему. Сначала я подумала, что он обработчик, внедренный обработчик, о которых рассказывал Артур Притчард. Но когда мы остановились у заправки по пути сюда, он снова объявился. Я ужасно испугалась. Он дал мне эту визитку, сказал, что он - репортер из Нью-Йорк Таймс, и что следит за нашей с Джеймсом историей. И что хочет получить информацию о Программе. Думаю, он понимает, что они по-настоящему с нами делают.

Риэлм пробегает пальцами в волосах, взъерошив их.

- Мне это не нравится, - говорит он. - Нам не стоит говорить ни с кем, кроме мятежников. Пока что. Он может работать на Программу.

- Наверное.

Я сажусь, опершись на подушки, обдумывая это.

- Но мы не поверили Артуту, а Программа забрала его.

Я поворачиваюсь к Риэлму.

- Думаешь, они и правда сотрут его память?

Риэлм долго думает над моим вопросом.

- Есть вероятность, что это - всего лишь уловка, чтобы достать нас, - говорит он. - Он же - создатель Программы. Неужели они и правда сделают это с ним?

- Надеюсь, нет, - шепчу я. Если бы я могла отмотать время назад, я бы поговорила с Артуром побольше, постаралась бы узнать, что еще он сказал бы. Если бы я могла отмотать время назад, я бы многое сделала по-другому. Нижняя губа дрожит, и я закусываю ее.

- Скажи, что с Джеймсом все хорошо, - говорю я.

- Не могу. Но если Джеймс любит тебя, он тебя найдет, - Риэлм поворачивается ко мне. - Я же нашел.

Джеймс меня любит, даже хотя Риэлм и пытается все время оспорить этот факт. Но с его исчезновения прошло два дня - два дня, а от него ни слова. В последний раз, когда мы виделись, он был так зол. Надеюсь, он понимает, как мне жаль. С этой мыслью я тянусь к лампе, чтобы выключить ее, и номер погружается в темноту. Я лежу, свернувшись в клубок, в одиночестве.

- Слоан, - тихо говорит Риэлм, - а помнишь, в Программе, ты тайком приходила ко мне в палату? Мы лежали вместе. Платонически, конечно.

Я раньше бывала в палате Риэлма - хотя я теперь и не помню, о чем мы говорили. Но я помню то ощущение, когда он гладил меня по голове, шептал истории мне на ухо.

- Было приятно, - говорит Риэлм, - обнимать тебя.

Я крепко зажмуриваю глаза, как будто могу забыть, как сильно по нему скучала. Когда-то Риэлм был для меня всем. Теперь вспоминать об этом больно - потому что теперь я не уверена, был ли это настоящий Риэлм.

- Было приятно, - тихо отвечаю я.

- Если ты... - он замолкает, и я слышу, как у него садится голос. - Если хочешь поспать со мной, я не возражаю. Ничего себе не позволю.

- Не могу, - коротко отвечаю я. Даже если бы я не знала о Риэлме и Лекарстве, сейчас я бы все равно не побежала к нему. В ту ночь, когда была гроза, в его доме, я выучила свой урок. Я люблю Джеймса. Было бы нечестно притворяться, что это не так.

- Предложение остается в силе, - отвечает Риэлм. - я всегда буду рядом.