Лекарство

Я как будто в тумане. Мимо меня по ступенькам спускается Артур Притчард. Он больше не говорит о Джеймсе, хотя он явно слышал слова Каса. Может, он видит отчаяние у меня на лице. Когда я слышу, как закрывается входная дверь, я медленно иду назад в комнату - не плачу, я в таком шоке, что не могу плакать.

- На тумбочке лежит дело Джеймса - он его оставил. Хотела бы я прочитать мое дело, прочитать о моем брате, о моих друзьях. Я бы узнала правду о Джеймсе. Действительно ли он лгал, чтобы защитить меня? Любила ли я его? Сейчас я люблю его, и все-таки я не пошла за ним. Я позволила ему уйти.

Я лежу на кровати, сложив руки на груди, как будто я мертва - лежу в гробу и разлагаюсь. Я скучаю по папе, у меня еще свежи воспоминания о том, как мы ходили поесть мороженого. Но того времени, когда умер мой брат, я не помню. Что отец делал тогда? Что он делал, когда меня забрали в Программу? Интересно, пытался ли он их остановить. Интересно, любил ли он того человека, каким я была тогда.
Мысли у меня начинают путаться, и я сворачиваюсь в клубок, зарывшись в подушку. Я скучаю по Джеймсу. Скучаю по дому. Мне не хватает воспоминаний, которых у меня больше нет. Одно пустое место. Во мне так пусто.

- В дверях появляется Кас - на его лице написана жалосnь, которую я чувствую к себе.

- Тебе принести что-нибудь? - спрашивает он. - Мы немного о тебе беспокоимся.

Наверное, его послал Риэлм, чтобы проверить, не схожу ли я с ума. Сейчас не лучшее время, чтобы мой друг говорил мне, что любит меня и пытался воспользоваться ситуацией. Даже он понимает это. Но я не буду тем существом, которое нужно жалеть. Я не так беспомощна. Я еще могу бороться.

- Я в порядке, - говорю я Касу, стараясь отключиться от всего. - Мне просто нужно на какое-то время перестать чувствовать. Разве не этого от меня хотели в Программе в первую очередь?

- Господи, Слоан, - говорит Кас и заходит в комнату. - Что-то ты мрачновата.

Но я встаю и ухожу от него, чтобы он не беспокоился еще больше. На какую-то минуту мне лучше. В груди у меня пусто, но боль не такая острая. Злость возвращается, когда я спускаюсь на кухню и вижу, что Риэлм сидит за столом и ест лапшу рамен. Даллас сидит позади, наворачивает лапшу на вилку и злобно смотрит на него.

- А поесть не осталось? - спрашиваю я, кивая в сторону тарелок. Даллас удивленно приподнимает одну бровь, а Риэлм удивленно смотрит на меня - не ожидал, что я так скоро выйду из спальни. Кас берет тарелку со стойки и кладет туда еду, потом ставит на свободное место. Я сажусь, а он с опаской смотрит на меня. Еда бесвкусная - водянистая масса лапши, которую я не хочу есть. Но выживание сейчас - ключевой фактор.

Не могу заставить себя взглянуть на Риэлма. Из-за него Джеймс уехал. Он обманывал меня. Все это время у него сохранялись воспоминания. И все-таки это бессмысленно. Сколько раз он проходил через Программу? И почему он до сих пор помнит? Меня начинают терзать сомнения, но когда я поднимаю голову, Даллас обрушивает свою ярость на меня.

- Так что, он уехал? - спрашивает она.

Она могла бы просто ударить меня. На глаза у меня наворачиваются слезы, и я так крепко сжимаю вилку, что металл впивается мне в кожу.

- Не надо, - бормочу я и кладу вилку на стол. Риэлм продолжает есть.

- Не надо чего? - невинно спрашивает Даллас. - Я просто пытаюсь поддержать разговор.

- Он вернется, - говорит Кас, привлекая мое внимание. - Не обращай внимания на Даллас, она просто ведет себя как сучка. Мы все знаем, что он вернется.

- Заткнись, Кас, - фыркает Даллас. - Ты даже не знаешь, о чем говоришь. А кроме того, мы здесь не останемся. У Слоан есть Лекарство. Было все это время.

Кас широко открывает глаза, у него перехватывает дыхание, как будто его ударили. Но меня вдруг осеняет, и я смотрю на Риэлма - у меня нет Лекарства. Оно у Джеймса. О. Боже, Джеймс положил его себе в карман. Теперь, когда он не со мной, примет ли он его?

- Мы не можем уехать, - говорю я Риэлму, а сердце у меня бешено стучит. - Надо подождать, пока не вернется Джеймс.

Риэлм вздыхает и отодвигает миску.

- Твои любовные переживания нас сейчас меньше всего беспокоят, Слоан. Прости, но мы уедем сразу же, как только наступит ночь.

- Без Джеймса я не уеду!

- Ну тогда я выволоку тебя отсюда! - он поднимает голос. - В отличие от твоего парня, я не боюсь делать то, что для тебя будет правильно. Мы не станем рисковать Лекарством только потому, что у него перепады настроения.

Я хлопаю рукой по столу, так что звенят вилки в тарелках.

- Хватит, - рявкаю я, - перестань все время ссорить нас! Это не сработает, неважно, каким оправданием ты станешь прикрываться!

Риэлм сразу же реагирует на это - вскакивает из-за стола, опрокинув стул. Щеки у него вспыхивают, и он окончательно приходит в ярость.

- Он ушел от тебя! - кричит он.

- Как и ты!

Но рана уже нанесена. Слова Риэлма вонзаются в меня, в самое уязвимое место. Я хватаю тарелку и швыряю ее в стену. Повсюду разлетаются осколки и мокрая лапша. Как меня все это достало! Если Риэлм хотел поссориться, он это получил.

Кас чертыхается про себя и встает из-за стола.

- Я поел, - говорит он ровным голосом. - А вы двое можете поубивать друг друга.

Он смотрит на Даллас через плечо и делает ей знак, чтобы она шла за ним.

Даллас усмехается, отправляет в рот еще одну порцию холодной лапши и бросает вилку на стол - та падает со звоном.

- Поцелуйтесь и помиритесь, детишки, - добавляет она, - а то поездочка у нас будет длинной.

Когда они уходят, Риэлм смотрит на меня.

- Ты просто ужасен, - говорю я ему. - Ты знаешь, что мне большо, и все равно ведешь себя жестоко. Да что с тобой?

Я злюсь, чувствуя к нему глубокое отвращение, причину которого до конца не понимаю. Или, может, просто не могу вспомнить.

- Если ты ждешь, что я расскажу тебе, как помириться с Джеймсом, - говорит он, - так этого не будет.

- Я и не жду этого от тебя. Я... я думала, ты мой друг, но почему-то все всегда кончается вот так.

Я взмахиваю рукой, показываю на хаос вокруг нас. Очевидно, что если с кем мне и вредно общаться, так это с Риэлмом.

- Друзья? - смеется Риэлм и говорит мне покровительственно. - Конечно, сладенькая, мы - друзья. Но если откровенно, то очень большая часть меня не хочет, чтобы Джеймс победил. Ты могла бы выйти из Программы и начать жить заново. Могла бы быть счастливой. А вместо этого ты вернулась к нему - и посмотри. У тебя ничего нет. Никого.

На секунду в его взгляде пропадает твердость.

- И долго ждать, пока ты снова не заболеешь? Или это уже началось?

Я чувствую, как мрачнеет мой взгляд, потому что знаю - так и есть. Мрачные мысли, одиночество, все здесь, под корочкой. Ждет меня. Риэлм, увидев мою реакцию, тяжело вздыхает.

- Я не упущу тебя, Слоан, - шепчет он, - убью его, если придется.

- Я лучше умру.

Риэлм отворачивается.

- Вот этого я и боюсь.

Он стоит молча, ссутулившись. Я в совершенном изнеможении падаю на стул. Я слишком устала, чтобы и дальше спорить с Риэлмом. Слишком устала, чтобы оправдывать наше поведение.

- И что мне теперь делать?

- Нам надо уходить, - говорит Риэлм. Прямо сейчас, до того, как доктор, Программа, кто угодно, придет за нами. Мы уйдем отсюда.

Я замолкаю, и смысл его слов доходит до меня.

- Мы?

Он смотрит на меня.

- Только мы.

Он не слушает меня - ни про Джеймса, ни про то, чего я действительно хочу.

- Риэлм, у меня больше нет Лекарства, - тихо говорю я.

Он в абсолютном шоке открывает рот. Пробегает рукой по волосам.

- Мать твою, - бормочет он, - ты приняла его?

- Нет, оно у Джеймса. Когда мы были в комнате, Джеймс положил его себе в карман. И оно было еще там, когда он ушел. Я не... не знаю, что он с ним сделает.

Риэлм оглядывается по сторонам, как будто пытается собраться с мыслями. Немного помолчав, он решительно кивает.

- Джеймс не примет таблетку, - говорит он. - Конечно, не примет.

- Я просто хочу, чтобы он вернулся, - говорю я, беспомощно всплеснув руками. - А Лекарство меня не интересует.

- Лучше бы оно интересовало тебя, - говорит он, пододвигает стул и падает в него. - Программу оно интересует. Как и Артура Притчарда. Оно изменило мою жизнь.

Он отворачивается от меня, и я не могу сказать, что в его взгляде - ностальгия или мука.

- Слоан, - говорит он - когда мы встретились, я не первый раз был в Программе. Эвелин Валентайн была моим врачом, и она выбрала меня, чтобы я прошел испытания - она дала мне Лекарство. Видишь ли, депрессия снова начала овладевать мной, а она думала, что нашла решение. Но у таблетки есть недостаток. Только по-настоящему сильные могут пережить наплыв воспоминаний. Эвелин помогла мне пройти лечение, но она не смогла спасти всех нас. Не думаю, что она справилась с потерей.

- Вскоре после этого она исчезла. Я побывал в ее офисе, который обыскали. Эвелин исчезла - со своими исследованиями и нашими данными. Она сохранила их в тайне от Программы и в последний раз спасла меня. В качестве меры предосторожности они заставили пройти Программу каждого пациента, с коротым она работала, но таблетка защитила мои воспоминания, зацементировала их. Я знаю только четырех человек, которые приняли Лекарство - больше никто не знает, даже моя сестра. Оно едва не свело меня с ума. Хотел бы я сказать тебе, что возвращенные воспоминания того стоили, но ты даже не представляешь себе, Слоан, как это ужасно - вспоминать. Ты даже не понимаешь, как это мучительно.

Я видела шрам на шее Риэлма, который он получил, когда пытался покончить с собой. Но я раньше не представляла себе этого. Как будто это случилось с кем-то еще. Теперь я могу предсмтавить себе, каково это, когда все твои мрачные мысли разом обрушиваются на тебя. Даже хотя Риэлм и считает, что я справлюсь, я не думаю, что достаточно сильна, чтобы это пережить.

- А как Лекарство защитило твои воспоминания? - спрашиваю я. Все так хотят заполучить эту таблетку, а я даже не знаю, как она действует.

- Оно превратило мой мозг в подобие тефлона, - говорит Риэлм, мрачно усмехнувшись. - Красящее вещество, которое использовали в Программе, не могло присоединиться к нему. Оно просто соскальзывало. Ни одно из моих воспоминаний не могло быть отмечено для стирания, но, конечно, доктора не могли увидеть это. Я стал очень талантливым лжецом. Хорошие новости: я никогда не забываю. Плохие новости: я не смогу забыть.

- Защита от Программы, - говорю я, и в моем мрачном существовании наконец-то появляется проблеск надежды. Каково это, когда не придется больше волноваться?

- Они все еще могут подвергнуть нас лоботомии, - говорит Риэлм. - Но я не могу представить, чтобы они пошли на это. Если они выпишут тебя - известную личность, а ты не будешь послушной, не будешь хорошо себя вести, для них это будет полным провалом.

- А что насчет Артура? Он и правда собирается наладить массовое производство?

Риэлм качает головой.

- Эвелин была умной женщиной. Не знаю, из чего она делала таблетки, правда, не знаю, но не уверен, что состав можно воспроизвести. Дело в том, что они и не хотела, чтобы Лекарство вошло в оборот. И она бы не позволила наложить на таблетку руки Артуру, человеку, ответственному за массовые самоубийства, которые она пыталась предотвратить. Когда умер Питер, это разбило ей сердце.

В доме до странности тихо. Я облокачиваюсь на стол. Я рада, что Риэлм наконец делится со мной своими секретами.

- Питер?

Риэлм печально улыбается.

- Питер Алан был моим другом, но его воспоминания.... он не мог их вынести. Он проглотил Быстросмерть.

Риэлм смотрит вниз.

- После этого Эвелин уничтожила все файлы. Сказала, что риск был слишком велик - один к четырем. Ей эти цифры не нравились.

Когда я вспоминаю о том, как к Лекарству относился Джеймс, меня пронзает новая тревога. Если он примет его... Я проглатываю ком в горле, не в силах завершить эту мысль. Мне нужно найти его.

- А что насчет остальных? - спрашиваю я в надежде услышать более радостные новости. - Другие пациенты - кто это был?

Риэлм закусывает губу.

- Ну, с Кевином ты знакома.

- С моим обработчиком?

- Кевин должен был быть с нами, но он исчез. Лейси думала, что Программа добралась до него, и я знаю, что она права. Но если он принял Лекарство, тогда они не смогут стереть его. С ним все будет в порядке. Слава Богу, с ним все будет в порядке.

Риэлм называет следующее имя, и в его глазах такая печаль.

- И Роджер.

У меня как будто весь воздух выкачали из легких. Я прикрываю рот рукой. Риэлм знал Роджера? Роджера, который с помощью издевательств и угроз получал в Программе сексуальные услуги? Роджер, который разрушил жизнь Даллас, разрушил ее веру в людей. Риэлм знал его и ни разу не говорил об этом, пока мы вместе были в Программе?

- Как ты мог скрывать это от меня? - спрашиваю я.

Роджер - монстр, а Риэлм его знал. Вся эта ложь тянет меня вниз, в темноту, и я не могу выплыть.

- Прости, - говорит Риэлм и берет меня за руку. Я не отдергиваю руку - я ничинаю тонуть.

- Мне так жаль, Слоан.

Он замолкает, смотрит на мою руку.

- Мне нужно, чтобы ты кое-что обещала мне. Когда мы заберем у Джеймса Лекарство, ебе нужно принять его. С тобой все будет хорошо, я клянусь. Но я хочу, чтобы ты была защищена, когда тебя найдут.

- Когда меня найдут?

Я вскакиваю из-за стола. Роджер, Кевин, Риэлм - все они знали друг друга. Этот факт что-то мне напоминает, как будто какое-то воспоминание стремится вырваться наружу. По моей губе течет какая-то жидкость и я вытираю нос. Во рту появляется металлический привкус, и когда я смотрю на руку, вижу кровь.

Я в ужасе протягиваю к Риэлму окровавленные пальцы. Он быстро подходит ко мне и наклоняет мою голову назад, зажимает нос. Я слишком потрясена, чтобы останавливать его, слишком потрясена, чтобы сказать ему, что я хочу Джеймса, а не его. Вместо этого я вспоминаю, как Джеймс помог Лейси, когда это случилось с ней. И как он говорил ей, что с ней все будет в порядке.