Глава 1
Где взять младенца?
Мама даже не оторвалась от чая. Подумав, что она не услышала, я спросила громче:
– Где взять младенца?!
– Тише! У меня ужасно болит голова.
– Прости. Так где...
– А тебе зачем? Не говори, что решила завести ребёнка и хочешь попрактиковаться.
Я даже обиделась. Как я могла привести невинного ребёнка в мир, неуклонно двигавшийся к мрачному концу?
– Нет, нам он нужен, ну... для одной постановки. Ты же помнишь, что у меня театральный кружок.
Мама язвительно фыркнула, прежде чем отправить в рот ещё одну шоколадную печеньку.
– Ненормальный у вас кружок, а не театральный, – крошки с её пальцев сыпались на стол. – Зачем вам живой ребёнок? Возьмите куклу!
– Нет, кукла не пойдёт.
На пару секунд, я, правда, задумалась. Но нет, К. не примет какую-то куклу. Ему нужна плоть и кровь, дыхание жизни. И речи о кукле быть не может!
Мама доела печеньку и уже допивала чай. Момент был почти упущен.
– Ты точно не знаешь?
– Господи, украдите в роддоме! – она встала, встряхивая крошки с халата – Ты ночуешь дома?
– Нет. Поеду к Алю на дачу, с ребятами. Может, немного выпьем.
– Выпивка, небезопасный секс... Эх, молодость!
– Ну, мама!
– Хотя бы не принеси ребёнка, в двадцать-то лет. Не будь, как я, – отвесив мне шутливый подзатыльник, она ушла.
Я осталась наедине с горой грязной посуды, остывающим чаем и двумя мыслями.
Первая: я опять врала маме о том, чем буду заниматься, а это плохо.
Вторая: роддом, почему мы сразу не подумали о роддоме?!
***
Свой чёрный балахон с капюшоном я прятала под кроватью. Не там, где поддельный дневник (в ящике стола, под старыми лекциями) или запас текилы (в шкафу, между свитеров). Я надеялась, что если мама решит обыскать комнату, она удовлетворится двумя тайниками и не найдёт плащ.
Спрятав его на дно рюкзака, я выскользнула из комнаты. Мама уже устроилась на диване с включенным сериалом и тарелкой фруктов.
– И в таком виде ты едешь на пьянку с мальчиками, – она критично осмотрела мои чёрные джинсы, пуловер и неаккуратный пучок. – Видимо, о детях я волновалась зря.
– Ма-ам.
– Неудивительно, что Даня тебя бросил. Сама виновата! – и в качестве материнского напутствия она дала мне гроздь винограда. Сладкого и без косточек.
Я съела его по пути к Нине. Чтобы ехать на дачу к Альберту, мы вызывали одно такси на двоих. Так было дешевле.
Нина уже ждала меня у подъезда. Она надела чёрное платье, чёрные туфли и чёрные очки. Чёрный дресс-код установился в Культе сам собой, мы никогда его не обсуждали. К тому же, я, Альберт и Даниил были темноволосыми, будто отмеченными мраком. Нина, правда, блондинкой, но это никого не оскорбляло.
Аль, кстати, был нашим лидером. Повелитель К. чаще всех являлся ему во снах и передавал указания.
Мы все ему завидовали.
Альберт и придумал устраивать встречи Культа на своей даче за городом – сам он жил там круглый год. До реки оттуда было рукой подать. В пяти минутах от дома – причал, где мы оставляли лодку. На заднем дворе – сарай, в котором проводили большую часть ритуалов. Кроме самых важных.
Те мы устраивали на маленьком островке неподалёку. Прямо на берегу, когда Луна отражалась в воде, и К. мог наблюдать за нами в её мертвенном свете.
Нина несла свёрток с чёрными балахонами.
– Я постирала себе и Дане, – сказала она, пока такси двигалось к окраинам города. – Надеюсь, ты не будешь ревновать...
– Мы уже два месяца как расстались.
Любопытный таксист тут же уставился на нас в зеркало заднего вида.
– Уже два месяца? Как быстро время летит! И неужели тебя совсем не тянет...
Машину подбросила на ухабе – потому что надо было смотреть на дорогу, а не на нас! Нина вцепилась в свои тёмные очки.
– Аккуратнее!
Я знала, почему она боится их уронить. И почему не сняла, даже в машине.
Скорее всего, они скрывали новые синяки.
До дачи Альберта мы добрались через полчаса. Таксист высадил нас у старого забора из облезших досок и сказал напоследок:
– Осторожнее, девочки.
Лучше бы за себя волновался.
Свет в окнах горел. Альберт уже ждал нас.
Только когда такси отъехало, оставив нас в тишине пригорода, Нина сняла очки. Так и есть. Под левым глазом наливался новый кровоподтёк.
Я надеялась, что сейчас мы спокойно дойдём до дома, переоденемся в балахоны и сразу приступим к ритуалу. Никаких неловких разговоров и переглядываний, ничего. Но Даниил уже ждал нас около калитки.
Мне казалось, что он делал это специально.
Нина отдала ему балахон, а он всё рассматривал её синяк. На меня не кинул и взгляда, даже поздоровался, глядя в сторону. Хотя, мне было почти без разницы. Я избавляла себя от чувств к этому человеку, выжигала их огнём, топила в самой глубокой бездне.
А он уже разговаривал с Ниной.
– Ты должна рассказать кому-то. Пожалуйста, – упрашивал он её, пока мы шли к дому. – Или только скажи, мы с Алем набьём ему морду.
– Он – мой отец, – Нина аккуратно, кончиками пальцев потрогала край синяка. – Я не могу так с ним.
– А он с тобой может?
– Заткнись.
– То, что он твой отец, не даёт ему право тебя избивать!
Нина ничего не ответила. И тогда он неожиданно посмотрел на меня.
Я не была готова к этому. Дыхание перехватило на секунду.
– Я понимаю, что не тебя об этом просить, но может, ты скажешь ей?
Он был прав. Меня о таком просить нельзя.
И я медленно покачала головой.
***
Альберт уже подготовил всё в сарае. Благовония, белый меловой круг на полу, статуэтку К. на колонне в центре круга. Он сам склонился над палочками благовоний и рылся в карманах плаща. Я протянула ему зажигалку. Я не курила, но носила её с собой. Для ритуалов.
Наш лидер только кивнул в знак благодарности. В этом священном месте нельзя было разговаривать. По крайней мере, как разговаривали обычные люди.
Щёлкнула зажигалка. Терпкий запах благовоний поплыл по сараю.
Все окна были надёжно закрыты и забиты досками. Дым выходил только через маленькое вентиляционное отверстие. Стоило закрыть дверь, стало темно, как на дне океана. Мы – тени в чёрных балахонах, скользили в воде. К. наблюдал за нами из центра круга.
Вдыхая полной грудью, я начала раскачиваться на месте. Голова закружилась и – когда я откинула её наверх – потолка не было.
Только вода и медузы, медленно парящие над нами.
Я взмахнула руками – и тесные стены сарая раздвинулись. Кто-то прикоснулся к моим ладоням. В голове бились чужие голоса, и мой голос присоединился к ним. Он кричал на древнем языке, он звал нашего повелителя, умолял К. скорее вернуться на землю и покончить со всем!
Я уже не понимала, стою на дощатом полу или лечу в бездну. Всё, что я знала: он, К., там. Он ждёт меня, ждёт всех нас, чтобы вобрать в себя, утянуть в бесконечную пустоту и превратить наши жизни в сон.
Навсегда.
Балахоны чёрной кучей лежали у двери. Мы устроились в продавленных креслах вокруг стола. Нина дремала, Даниил грыз зачерствевшую корку хлеба, Альберт уткнулся в свой ноутбук. У его локтя лежала рукописная копия Некрономикона – наша священная книга.
Копию, лет пятьдесят назад, сделал дедушка Альберта. Он писал её сам, по ночам, когда голос К. нашёптывал ему текст. После книгу долго прятали в тайнике в подвале дома – от тех, кто пытался посягнуть на нашу веру. И наконец, она досталась нам.
Альберт рассказывал, что на копию накладывал защитные заклятья некий древний жрец К. И что завершив колдовство, этот жрец ушёл прямо в залив, в чёрную воду. Возможно, это была креатура самого К., принявшая облик жреца. Кто знает?
Я следила за тем, как быстро пальцы Альберта летают по клавиатуре, и вспоминала, как летала сама. На меня снизошла благодать К. Кажется, я погрузилась в самую глубину бездны, где спал он, ожидая своего часа. Даже через сон его глаза сияли, взгляд проникал в душу...
Даниил очень некстати скрипнул стулом. Я вернулась в реальность.
– Как успехи?
– Весьма неплохо, скажу я вам, – Аль откинулся на спинку кресла. – У нас в городе одиннадцать клиник, где есть родильные отделения. Три из них – в часе ходьбы от моего дома.
Нина всхрапнула. Наверное, она сейчас снова соединялась с К. в своих снах.
– Мы можем выкрасть младенца на этой неделе. Полнолуние как раз на выходных, – улыбаясь, Аль обвёл всех нас взглядом.
Даниил снова заскрипел стулом. Сколько можно было ёрзать?
– Вы уверены, что будете красть младенца?
– Конечно! А что?
Теперь мы все смотрели на Даниила. Даже Нина – сквозь сон – осуждающе.
– Ты не с нами, так? – я старалась сдержать язвительность в голосе. Я не должна была снова думать об этом человеке. И тем более его осуждать.
А он всё ерзал на кресле и крошил хлебом на свою серую рубашку.
– Просто на этой неделе мне нужно уехать из города. Может, мы подождём следующего полнолуния...
– Ждать целый месяц? Нет!
Я была согласна с Алем. Мы хотели пробудить К. как можно быстрее. И ничего, даже поспешный отъезд одного из членов Культа не могло помешать подготовке.
– Ты ведь успеешь вернуться к ритуалу? – спросила я.
Даниил снова заскрипел стулом.
– Не уверен, но я постараюсь. Я позвоню тебе, Ян, хорошо?
Я кивнула. Немного взволнованно, но не потому что он снова собирался мне звонить, а потому что не была уверена: сработает ли ритуал, если мы проведём его только втроём.
Ну почему люди не соглашались верить в близость конца и прибытие нашего повелителя К. на землю? Если бы нас было больше, какие ритуалы мы смогли бы устраивать, сколько силы набрал бы Культ...
– Яна?
Я потянулась на голос Альберта.
– Да?
– Я отправлю тебе адреса абортов, прогуляешься и осмотришь все три. Нам нужен тот, в котором больше всего людей, но меньше камер. Не забудь переодеться. Можешь достать где-нибудь парик?
Я отвечала ему, гордясь тем, что глава Культа доверил эту работу именно мне. Даниил снова отвлёкся на остатки хлеба, и у меня в животе заурчало. Ритуалы всегда отнимали много сил.
– Слушай... – Аль углубился в священную книгу. – А у тебя больше нет ничего съедобного?
К сожалению, он покачал головой.
Альберт, конечно, был оторван от «нормальной» жизни. Но именно это и позволяло его духу сливаться с К., делало его наиболее восприимчивым к тёмным силам.
Он редко ел и мало спал. Часто я замечала, как он медитирует: взгляд расфокусирован, направлен куда-то, куда обычные люди бояться заглянуть.
Большую часть свободного времени он проводил на улицах, раздавая самодельные листовки и возвещая о скором прибытии К. Люди не любили его. Они шарахались в стороны, обходили Аля по широкой дуге, несколько раз кто-то даже избивал его.
Что ж, людям свойственно бояться истины. Аль сам так говорил,
Я завидовала лидеру и восхищалась им одновременно. Причину я уже называла: из нас всех он был ближе всего к К.