Пролог
Поражают люди, способные предать, а потом вести себя так, будто это ты их предал.
Омар Хайям
Была метель. Зима пришла в этот город ещë двумя месяцами ранее, под конец ноября, с задержкой, даже не извинившись за опоздание, быстро и внезапно окутав этот серый город и относящиеся к нему населённые пункты снегом. Ветер стал холоднее и сильнее, повлияв на температуру воздуха, из-за чего все ближайшие реки заледенели и превратились в котки для катания на санях и коньках, но вскоре и их не стало – метель-зверуха и их снегом укрыла, не дав детям даже отпраздновать приход зимы. Что утром, что ночью, а ветер не утихал, заметал все дороги и крыши домов сугробами, усложняя людям жизнь. Все жители Керпсии давно уже поняли, что жизнь здесь далеко не сахар.
Как и было сказано, даже ночью ветер не утихал, завывая, словно дикий проголодавшийся волк. Правда сейчас была ещё не ночь, лишь вечер, когда люди только готовились ко сну или ужинали. В каждом доме всë ещё горел свет, никто не торопился лечь в кровать, задвигать шторы и тушить свет. Если кто-то уже и спал, то только малыши, которым уже после захода солнца полагалось быть в постели.
Стемнело, кстати, рано. А всё из-за туч, наглым образом заполонивших небо. И луны не было, лишь тьма и ветер блуждали по территории страны дождей, словно стражи порядка. Если им и было, кого охранять, то только ночь, чья была очередь для царствования.
— Я волнуюсь за Колобка. Он ведь там совсем один, без крыши над головой, и ему наверняка страшно в этой темноте, — печальным голосом говорила девочка, смотря через окно на землю, покрытую неровными слоями снега.
— Бель, не липни к окну, нос заморозишь, — предостерегла еë мать, накладывая каждому в тарелку только что сваренную толчëнку.
— Мам, а ветер может его сбить? — развернувшись, спросила она маму.
— Кого «его»?
— Колобка Морковкина! Это мой друг, мам! Я сама сделала себе друга!
— Какого ещё друга? — недоумевала мать.
— Да о снеговике она мелит, мам, — объяснил ей сын, сидя за столом с хмурым видом.
— А, снеговик! — поняла она. — И что с ним?
— Ветер может его сбить?!
— Может, — прямолинейно ответил мальчик. Аннабель в страхе снова прилипла к окну.
— Неужели я больше не увижу Колобка Морковкина?!
— Увидишь, но только в виде снега, — усмехнулся еë брат. Мама на него осуждающе посмотрела.
— Рой, не говори так! Ты же знаешь, что...
— Я пойду к нему прямо сейчас! Я не позволю ему умереть! — громко заявила девочка и ломанулась к двери. Мать поспешила еë останавливать, а Рой на это только молча смотрел.
— Бель, ты из ума выжила?! Никуда ты не пойдëшь, я не позволю!
— Но ведь Колобок Морко...
— Да ты таких Морковкиных ещё сто штук успеешь за зиму слепить! — внушала ей мать, отобирая у неë шубу.
— Но мама...! Как же ты не понимаешь?! Он ведь мой друг, я ему даже имя такое красивое дала, морковку подарила...
— Так, стоп! — перебила еë мама. — Откуда ты взяла морковку? Неужто из подполья стащила, а?
— Да, и что?! — не стала врать она. — Если хочешь свою морковку назад, то отпусти меня к нему, я еë принесу!
— Шантажировать меня вздумала?!
Разборки пришлось прекратить из-за неожиданного стука в дверь. Все взглядами уткнулись в дверь, в которую кто-то настырно барабанил. Мама выпустила из рук дочкину шубку и с немым вопросом подошла к двери. Дëрнув за ручку, она увидела стоящих на пороге двух бродяг – мужчину и женщину, одетых в одни лохмотья. Видок у них, конечно, был так себе, но встречают, как говорится, по одëжке...
— Доброго вечера, сударыня, — хриплым голосом отозвалась женщина, смотря на хозяйку дома своими кроваво-красными глазами, что, казалось, светились в темноте. — Пожалуйста, впустите нас на ночлег, мы будем спать на полу, у двери – где только скажите, только впустите, молю вас...
— Боже правый, заходите, конечно! — пожалела их она и запустила в избу. — Не стесняйтесь, будьте как дома.
— Господи, спасибо вам большое! Вы даже не представляете, как мы вам благодарны! — неистово благодарила еë женщина, кланилась ей чуть ли не в ноги, в то время как еë спутник даже слова не сказал. Дети с любопытством осматривали незнакомцев с ног до головы.
— А ваш приятель... Он...
— Это мой брат, он немой, поэтому не может вас поблагодарить, извините его, — приветливо улыбнувшись, оправдалась женщина, снимая с себя верхнюю одежду, — да и он настолько стеснителен, что даже жестами общаться не может с людьми.
— Понятно, но не стоит так меня благодарить, это лишнее, — смущëнно сказала она.
— Я Вереса, а моего братца зовут Такушиби.
— Ванесса, очень приятно, — представились они друг другу, пожав руки.
— А как зовут этих милых ребяток? — оперевшись руками на колени и склонившись, спросила женщина детей с улыбкой на лице. Ванесса в это время помогала избавиться Такушиби от тяжëлой верхней одежды.
— Я Аннабель, — взаимно улыбнувшись ей, ответила девочка, — а братика зовут Рой.
— Какие красивые имена вам достались! — сладко пропела Вереса, дабы произвести хорошее впечатление на детишек. — А сколько тебе лет?
— Восемь.
— Ой, такая юная, а выглядишь уже, как невеста! Женихи небось толпами бегают!
— Правда? Где? — удивилась девчушка и начала глядеть по сторонам. Женщина на это только усмехнулась.
— Вы не голодны? Хотите с нами поужинать? Я как раз толчëнки целую кастрюлю наворила, хватит всем! — любезно предложила Ванесса, в ожидании смотря на гостей.
— Это было бы просто чудесно! Вы так щедры и добры, Ванесса! — В глазах Вересы заплясали радостные огоньки.
— Тогда прошу к столу! — указав на стол, сказала она, а сама пошла за дополнительными тарелками. — Аннабель, покажи гостям, где стоит умывальник!
— Хорошо, мамочка! — Аннабель незамедлительно поспешила выполнить просьбу матери и, взяв гостей за руки, повела их, куда нужно. Еë брат не спускал с них глаз, продолжая невозмутимо сидеть за столом.
Эта семья жила в отдалëнном домике от деревушки неподалёку, что был построен прямо около леса и недалеко от реки. Главой семейства являлась мать, отца у детей не было, он пять лет тому назад покончил с собой, утопившись в реке и оставив свою семью на произвол судьбы. Но прошло уже достаточно времени, чтобы забыть об этой трагедии, продолжая жить дальше без сожалений и страданий по покойному отцу и мужу. Время действительно лечит, это правда.
Атмосфера в доме будто заиграла новыми красками, когда к ним без приглашения явились неизвестные путники, просящие о ночлеге. Они все вместе сидели за столом как дружная семья, ужинали и нахваливали стреплю Ванессы, что только успевала руками прикрывать раскрасневшееся лицо. Да, не часто еë хвалят, то бишь дети уже привыкли ко вкусу маминой еды, они знают наизусть, что чем пахнет, нежели «бедные» гости, которые давно не ели приличной горячей еды. Они болтали, спрашивали о всëм интересующем друг друга, поедали картофельное пюре и запивали пищу чаем с молоком – коровы у них не было, Ванесса покупала молоко у деревенских знакомых и ходила за ним к ним каждый день. Вереса так и заваливала еë всë новыми вопросами, Ванесса на них охотно отвечала, а порой в их разговоры встревала Бель со смешными вопросами, в то время как Такушиби и Рой не выронили и слова из своих забитых пищей ртов. Кажется, им было скучно в компании разговорчивых девиц, но они друг с другом не могли поговорить из-за неспособности Такушиби говорить. Двойная скука, в которой они оба проваливались в сон.
Когда они поужинали, Ванесса расстелила им медвежью шкуру на полу, на которой им суждено проспать всю ночь. Тем не менее, она была довольно мягкой на ошупь и толстой, чтобы не ощущать под ней деревянные доски. Также она принесла им широкое одеяло и подушки для максимального комфорта и тепла, ведь как-никак зима на дворе. Сама Ванесса спала на лавке у печи, прямо под детьми, спящими на самом тëплом месте в доме – на печи, медленно остывающей из-за отсутствия дров в ней. Перед сном мама закрыла трубу и легла самая последняя, пожелав всем спокойной ночи.
— Пока!
— До утра!
— Пусть нам приснится солнышко!
— Но это же не в рифму!
— А я и не хотела говорить в рифму, а то, что больше всего хочу увидеть!
— Дети, тише! Не мешайте гостям спать!
— Прости, мам! Спокойной ночки!
— Ох, спокойной...
Все замолкли. Слышались только резкие порывы ветра за окном и чьи-то громкие вдохи и выдохи. Вся семья уже уснула под эти немного раздражающие звуки, но им не привыкать, ведь они живут недалеко от леса и реки. Тут такие звуки по ночам – обыденность. А вот звук хруста костей...
— М-м-м-м... Что это? — проснулась Аннабель от внезапного звука. — Мама, что случилось?
— Бель, ты чего?
— Ты разве не слышал?
— Только твои дурацкие вопросы, не более.
— Да нет же! — громко протестовала девчонка. — Мама, что слу...
— Не кричи, — прозвучал женский голос в темноте, и девочка вздрогнула. Она ничего не видела, только слышала. Рой быстро достал из-под подушки свечу со спичками и зажëг еë.
— К-кровь...? — испугалась Аннабель, увидев Вересу с забрызганным кровью лицом и с ножом в руке. — МА...! — не успела она докричать, как в еë грудь тут же вонзили нож.
— Сказала же, не кричи, — тихо и злобно проговорила женщина, переведя взгляд на мальчишку.
— ТВАРИНА! — в панике прокричал Рой и ловким выпадом вперëд поджëг свечой ей волосы. Голова загорелась моментально, и Вереса не смогла сдержать крик.
— Быстрее наружу, в сугроб...! — вдруг крикнул ей Такушиби, а сам решил рассправиться с пацаном.
— Бель, мама... Как вы только посмели убить их?! — в истерике кричал Рой, с мокрыми от слëз глазами смотря на бездыханные тела родительницы и сестры.
— Тебе, простому человеку, этого не понять, сколько не объясняй, — ответил он, сжимая в руке нож. — Хочешь к ним? Я могу тебе это устроить, хотя мне в любом случае придëтся тебя убить, Рой, так что не сопротивляйся.
— ДА ИДИ ТЫ К ЧËРТУ, СУКИН СЫН! ЭТО Я ТЕБЯ СЕЙЧАС УБЬЮ!
Вереса слышала эти крики, будучи лежащей в сугробе с обгорелой головой. Часть волос удалось спасти, но по сути ей и не нужно было спасать свои волосы, ведь скоро она обретëт новое тело, помоложе и целее этого. Да, она собирается вместе с Такушиби завладеть телами этих детишек, а вот их мать... Они не должны были еë вообще убивать, но она бы в любом случае умерла, и если не от их рук, то от своей, ведь мать ни за что бы не перенесла смерть своих детей, а значит, для неë такой исход был наилучшим, хоть в рай попадëт...
— Что-то долго ты с ребёнком возишься, — зайдя в дом, начала ворчать Вереса. Она зажгла лампу, что горела до того, как они легли спать. Всë было залито кровью.
— Ты бы знала, как этот спиногрыз сопротивлялся!.. — со сбитым дыханием ответил Такушиби. — И вообще, это ты долго голову свою тушила! Могла бы и помочь...
— Я себе тело приготовила, причём сама, так почему же я должна помогать тебе? — деловито заговорила Вереса, словно другим человеком стала после этого кровавого инцидента.
— Тогда и я тебе с перемещением помогать не буду.
— Я те не буду! Забыл, кто тебя на этом свете держит? Так я тебе напомню, не поленюсь!
— Ладно, ладно, я понял, — вздохнул мужчина.
— Раз понял, то давай приступать – чем раньше, тем лучше. — Сказав, беловолосая села на стул и закинула ногу на ногу.
— А что насчёт трупов? Я что, один их должен убирать?
— Имей совесть и хоть каплю сострадания! Я пострадала как-никак! — нахмурилась она. Такушиби в очередной раз вздохнул и передвинул труп убившей женщины в сторону, дабы освободить лавку для тела еë погибшей дочери.
Эта ночь стала роковой в жизни этой несчастной семьи, что убили два колдуна для проведения ритуала «перемещение сердец». И всë это лишь для продления своей чëртовой жизни максимум на 33 года...