Мёртвая голова

Шерил Аллен стала Шерил Халлек пол-месяца назад, чем очень гордилась: Коул, ещё прошлой зимой её жених, а теперь - законный муж, сделал предложение в Бостоне, в ресторане «Салумерия», где собирались только самые сливки, а средний чек напоминал суточный солидный оклад бизнесмена с Пятой авеню. Его семья не бедствовала, сам он работал в отцовской конторе, но не любил делать что-либо напоказ, а деньгами не кичился - однако ради Шерил поступился принципами. Он знал, что она как любая девушка мечтала о роскошном предложении и колечке от «Картье» или «Тиффани» и всё это с радостью ей предоставил, перед этим втайне пригласив на ужин её подруг и родителей с той и другой стороны. Разумеется, все были предупреждены. Коул знал, как сделать её праздник ещё более эффектным.

После свадьбы они решили, что полетят на Гавайи, однако на остров обрушились страшные шторма. Расстроившись - ведь он так любил сёрфинг - Коул с досадой предложил поискать другое местечко, но теперь уже Шерил решила сделать ему приятное и легко предложила: а давай, мой милый, останемся в Штатах и махнём в Калифорнию, на Золотой берег, куда ты так давно хотел? Почему бы нет: чем океан там хуже того, что омывает Алоха-пляжи? Она знала: ему понравится. К тому же, она действительно любила его не за деньги, не за дорогой отдых, не за дом и машину, не за счёт в банке: Коула можно было любить и без всех этих статусных бонусов, но они, конечно, тоже грели сердце.

В Тихоокеанскую Рощу они заехали с подачи сёрферов на Палома-Бич. Те поговаривали, что есть такое клёвое пустое местечко, где легко можно ловить волну за волной: сам пляж не больно ладен с виду, и его окружает совершенно некайфовый городок родом будто из семидесятых, да там и застрявший - старый, непрогрессивный, с так себе, ветхими, домами; даже работать там было толком негде. и что ни житель, то бирюк или деревенщина; однако волн таких, как в тех местах, нет, пожалуй, нигде больше на всём побережье за много миль вдоль Голд-Кост. Коул, страстный сёрфер, ужасно захотел прокатиться к Роще. Он уламывал молодую жену двое суток: та подозревала, что им придётся ночевать на пляже, и со смехом согласилась только ради щенячьих глаз любимого, который потом обещал ей уик-энд в отеле «Гранд-Астория» по приезду домой.

Что ж, по пути к Роще, покрыв более сотни миль, они наведались в магазин спортивного инвентаря «Кабелас», где приобрели отличную крепкую палатку для кемпинга, верёвки, уголь, горючую смесь для розжига костра, да и много чего ещё - в общем, собрались как для отдыха на природу. Коул был азартно возбуждён, в приподнятом настроении. Пляж с первого взгляда показался впрямь диким, однако ещё с возвышенности Шерил увидела вдали старый домик, не покосившийся, не ветхий, очень даже крепкий, отстроенный на сваях и окружённый морским колосняком - местные зовут его дюнной травой. Другие дома располагались на восточной части берега, в отдалении и повыше, а этот стоял прямо на берегу, обдуваемый ветрами с западного каменного склона. Океан рокотал в такой близости от него, что Шерил поёжилась на переднем сиденье и закуталась во флиску: неужели в нём кто-то живёт круглый год? А потом, когда джип спустился по дорожным извилистым петлям вдоль деревьев вниз, на ракушечник, и прокатился по нему, похрустывая своими огромными колёсами, кто-то мелькнул в тёмных окнах - и Шерил заприметила это первой.

Они остановились на солидном расстоянии от дома, чтобы не помешать жильцам, если, конечно, они там были: он выглядел несколько... заброшенным, что ли? Уже потом Халлеки рассмотрели наполовину скрытый и едва заметный под крышей нижней террасы чёрный джип «Бронко» с тяжёлыми литыми дисками и припорошенными песком фарами. Впрочем, они почти сразу узнали, что пляж обитаем и жилец у дома на сваях есть: притом едва ли старше чем они сами и, как отметили оба - Шерил смущённо, Коул ревностно - удивительной мужской красоты.

Его звали Маттео; он сразу вышел поприветствовать незнакомцев, своим деликатным визитом дав им понять: я не против, что вы здесь остановились, но помните, вы - только мои гости. Речь у него была мягкой и тихой, взгляд - прямым и пристальным, одежда - простой и ношеной, но опрятной, и вёл он себя достаточно дружелюбно и в то же время сдержанно, словом, очень приятный мужчина. Ни единым движением тонкого женского чутья Шерил не сообразила, что есть в нём что-то неприятное и опасное, что-то от хищника. Он был внушительно большим и похожим комплекцией на тяжеловесного дикого кота с мускулистым пропорциональным телом и по сравнению с ним аккуратной головой на широкой шее с тугой холкой. Длинные волосы он забирал в хвост. Одевался закрыто, но красивое тело под футболкой и свободными штанами не спрячешь - Шерил долго думала о нём позже, когда осталась одна, пока Коул ездил на разведку в местный магазинчик, а она дремала в палатке. Этот Маттео был мужчиной, о котором невозможно не думать, единожды увидев. Что-то он пробуждал в женщинах, особенно теперь, когда он стал менее дёрганым, менее бледным и измождённым - то ли необычными чертами лица, то ли выражением его, сочетавшим в себе поразительную мягкость и внутреннюю потаённую силу. Его глаза, немного навыкате, тёмные и мерцающие, под сенью коротких ресниц и полуприкрытые тяжёлыми веками, казались усталыми; полные губы были плотно сжаты; кадык на широкой шее смотрелся очень трогательно. Шерил не знала, отчего так, но это тело хотелось трогать, эти губы хотелось целовать, и хотя любила она только мужа, но пофантазировать ей никто не запрещал. При встрече она смущённо улыбнулась Маттео, а он улыбнулся ей в ответ - вежливо, и посмотрел быстро и вскользь как бы сквозь неё, а Коулу крепко пожал руку: из-под рукава закатанного лонгслива под тёмной загорелой кожей его предплечье оплели показавшиеся жилы и вены. Когда он шёл к молодожёнам, мышцы на его бёдрах играли под свободными спортивными брюками. Он казался почти ненастоящим: настоящие такими соблазнительными не бывают, у них должен проявиться изъян.

Какой изъян был у Маттео Кастоса, Шерил не знала, но той же ночью, занимаясь любовью в палатке со своим мужем, перед тем, как он разошёлся и почти кончил, достигла пика, внезапно представив, что вместо Коула на ней - тот незнакомец. Её как плетьми обожгло, прокатилось прямо до самого нутра. Это был бурный оргазм, после которого Шерил ощутила приятное, слабое недомогание утомлённой неистовой лаской женщины: возможно, потому, что она ощутила прикосновение к тому запретному плоду, а возможно, потому что всегда фантазировала о спонтанном сексе с привлекательным чужаком, каким угодно опасным и незнакомым мужчиной - вещи невозможной в реальности, потому что сердцем она любила только Коула Халлека, иначе, будучи молодой женщиной прогрессивных взглядов, вообще не решилась бы на замужество и не взяла бы его фамилию.

Впрочем, им оставалось недолго её носить: в любом случае, что бы Халлекам ни подкинуло грядущее, будь то разочарование друг в друге или измены, или медленное охлаждение чувств, или, напротив, тепло и покой, как с человеком, с которым живёшь душа в душу - они этого уже не узнали, поскольку Халлеками они остались и после смерти, когда уже много позже рокового дня их причислят к списку пропавших без вести, а спустя несколько лет семья всё же поставит на кладбище Гранари в Бостоне два гранитных камня с выбитой датой примерной гибели. К слову, в дате этой будет ошибка ровно на один день.

Но всё началось - и кончилось для них - не когда они приехали на пляж Тихоокеанской Рощи, а когда Шерил, отдыхая на складном шезлонге, заботливо разложенном Коулом, попивала своё пиво, пока муж ловил волну на другой день после их неудачной поездки в Монтерей - и внезапно увидела в окне второго этажа девушку...

...и его, к кому она так тесно прильнула. Девушку Шерил узнала, любопытство подстегнуло её надвинуть на лицо тёмные очки и медленно наблюдать из-за журнала. Пара промелькнула только на мгновение; они были словно призраки, но Шерил задумчиво взглянула себе за плечо. В машине лежал пакет неразобранных продуктов и креветки в сумке-холодильнике, обложенные со всех сторон пакетами с сухим льдом. И вино... вино там было тоже.

Они одиноки, судя по всему, как и сами Халлеки: компании нелюдимый Маттео, обитающий в доме на сваях, не искал. Гостей не водил, и они думали, даже жил один, но, как оказалось, женщина всё же имелась - и безвылазно сидела при нём... Правда, вот вышла прогуляться с ним рука об руку по пляжу, чем здорово удивила Шерил. Она ощутила странный привкус почти алкогольного разочарования на языке, вязкий и отдающий виски: это было разочарование, что теперь нет-нет, но в тайную ночную фантазию она вспомнит не одинокого Маттео, а Маттео с той, кого он целовал у океана. Лица девушки Шерил не видела, но хотела бы увидеть. Так, желание скучающей молодой женщины, не более того.

Почему бы не выпить вместе? - подумала она и поёжилась. Они с Коулом здесь одни чертовски долго. Им скучно так жить. Молодым людям вроде них требуется какое-то общение. А этот Маттео тоже достаточно молод: может, он покажет им свою подружку? Шерил захотелось этого из-за безделья и потому, что она выросла в приятном тёплом мире доброжелательных соседств и знакомств. С ней не случалось ничего плохого, и порой тревожные заголовки газет и теленовостей казались какой-то выдумкой от журналистов, готовых на всё ради продажи больших тиражей. Но всё когда-то случается в первый

и в последний

раз.

У смерти было красивое лицо, которое легко затмляло любые червоточины внутреннего уродства.

***

Погода стремительно испортилась, как и предсказывал Маттео. Миранда натянула свитер, который он дал: подкатав рукава - они оказались слишком длинными - она босиком поднялась на второй этаж. Маттео - в шаге от неё, позади, как и всегда, готовый в любой момент броситься на неё или за ней в погоню, хотя оба знали, как это бесполезно. И всё равно оба были начеку, будто стерегли друг друга, а не кто-то один конкретно другого.

Тот миг, когда Шерил увидела их в лёгких августовских сумерках в окне, пока Коул катался на волнах, был случайностью: Маттео решил подвинуть кровать ближе к стене, туда, за комод, чтобы Миранда не могла дотянуться даже пальцем до узкого высокого подоконника, пока привязана в ночное время, и, чтобы постоянно быть в поле его зрения, Миранда встала сбоку от окна. Когда Маттео довольно легко справился с громоздкой большой кроватью, он подошёл к Миранде и протянул к ней руку, будто приглашая взяться за неё, но та, робко шагнув навстречу, прильнула к его боку и положила ладонь на поясницу поверх футболки. Именно это Шерил и заметила за уголком тонкой шторы. Люди говорят правду, что нашу судьбу предопределяют считанные мгновения: то самое определило цепочку событий, которые повлекли за собой множество неожиданных последствий. Для Халлеков всё случилось именно таким образом. Когда Коул вышел на берег, встряхиваясь и зачёсывая потемневшие от воды волосы рукой, Шерил подала ему полотенце со словами:

- Переоденься, милый, пока не замёрз.

Коул с улыбкой забрался в палатку и там, сняв мокрый костюм, швырнул его на камни снаружи. Дожидаясь мужа и бесстыдно подглядывая в открытый палаточный проём, Шерил забросила удочку:

- Не хочешь сегодня съездить в город? - она знала, что не хочет, и это был её первый маленький капан, поставленный на беднягу Коула.

Он натянул толстовку «Нью-Йорк Янкиз» и бейсболку, растёр ладони друг о друга и буркнул:

- Это к чему?

- Ну, здесь вдвоём скучновато, - пожала плечами Шерил и легонько пнула кроссовком небольшой камушек. - Я, знаешь ли, соскучилась по какой-нибудь хорошей компании.

- Чем я тебе не компания? - удивился Коул. Выйдя из палатки, быстро подобрал костюм, расправил, чтобы он просох, и разложил на капоте джипа, придавив сверху небольшим булыжником. - Можем устроить романтический ужин на двоих с вином и креветками.

- Это, конечно, прекрасно, - уклончиво ответила Шерил, - но мне правда нужно хоть какое-то общество. Мы с тобой уже месяц проводим наедине, честное слово, и когда вернёмся в Бостон, впору отдыхать от тебя, дорогой!

- Ладно, ладно! - Коул рассмеялся, обнажив белые зубы с едва выступающими клыками, и выставил вперёд ладони. - Не интересно побыть наедине со мной? Нет? Не дуйся, лапушка. Ну хочешь, напросимся на ужин к соседям? А что? Этот парень - он вроде бы живёт не один, мы же видели его сегодня с девушкой? Будет тебе компания.

Ага! Шерил было страсть как любопытно узнать обоих поближе. Маттео Кастос был настоящим красавцем: интересно, какая у него избранница? Шерил прекрасно понимала: их связывали именно любовные отношения. Наотдыхавшись с молодым мужем тут и там и проехав по всему побережью и зависнув подольше чем в других местах в Тихоокеанской Роще, Шерил уже соскучилась по дому и какой угодно компании, хотя в уме прокручивала встречу с подругами в любимом баре «Чирс», первую после медового месяца. А потом Коул обнял её и поцеловал в губы, и она немного вынырнула из представлений о том, как всё будет, когда они вернутся домой, и сказал, что сейчас возьмёт бутылочку сухого белого и креветки: в конце концов, у них вчера промок пакет с углём, когда они оставили его во время прилива недалеко от палатки, и так или иначе пришлось бы обращаться к соседу за грилем или чем-то для розжига.

Приободрившись, Шерил запахнула кардиган и, подождав мужа, пошла с ним к дому, предложив понести бутылку вина: пускай и у неё будет что-то в руках.

- Ты везде себе друзей найдёшь, - вздохнул Коул, вспоминая, как на любом пляже, где бы они ни сёрфили, спустя полчаса вокруг Шерил уже собиралась стайка молодых женщин, с которыми она активно обсуждала что угодно: преимущественно, делилась впечатлениями с собственной свадьбы и будущими планами, а также рассказывала о про-активном клубе, борящемся за права женщин, в котором состояла.

- Зато ты у меня нелюдимый, как бирюк, - она шутливо ткнула его в бок.

- Что ж, мы прекрасно дополняем друг друга, - сказал он и окинул взглядом домик. - Ты знаешь, у него классная тачка, очень навороченная. Такая стоит немалых денег. Тюнинг на дисках, фары тонированные. А дом так себе. Вон на той стене краска совсем облупилась.

- Ну и что, - возразила Шерил. - Бывает такое, что кому-то машина важнее дома: да чего там, если он холостяк, далось ему вылизывать этот курятник. Возьмёт и купит потом что-нибудь приличное, если есть деньги. А на машине возит свою подружку.

- Он не выглядит как человек при деньгах, - тонко подметил Коул. - Выглядит, скорее, обычно.

И хотя он хорошо разбирался в людях со множеством нулей на счетах, однако в мужчинах не смыслил ни черта - но Шерил не стала возражать ему по поводу «обычно». Она хотела отдохнуть душой, посплетничать, почесать языком, поглядеть на дом на сваях и на его хозяина поближе, а ещё - на хозяйку тоже: почему бы нет, если у них прорва времени до отъезда? Оставалось чуть меньше недели, но отдыхать в глуши ей уже надоело, а здесь... здесь хоть какая-то жизнь. К тому же, всё это было так похоже на кусочек женского сентиментального романа: Шерил такими баловалась. Загадочный романтичный обитатель пляжа и его таинственная подруга. Коул скептически взглянул на старую террасу, выложенную досками, выбеленными временем, океанским ветром и солёной водой, в редкие дни налетавшей с высокими волнами даже до дома.

- Не будь таким ханжой! - протянула Шерил. - Нормальный...

- ...курятник, - закончил он, и Шерил, не сдержавшись, прыснула. Поднявшись к двери, молодожёны переглянулись.

Океан позади них бушевал, волны раскатисто подымались к небу, вспениваясь белыми барашками, и дождь подступил к самому берегу. Сверху уже начало накрапывать, и даже скептически настроенному Коулу напроситься на ужин показалось неплохой идеей. Во всяком случае, это такой добрососедский жест. Почему бы нет?

И он, подняв кулак, постучал в дверь.

***

Им открыли не сразу. Прислушавшись, Коул и Шерил не разобрали никаких шумов: ни возни, не шагов, ни голосов, ничего абсолютно, будто никого не было дома. Они простояли так минут пять или семь. Коул даже переглянулся с женой и недоуменно уточнил:

- А ты уверена, что они там?

- Ну... - Шерил засомневалась. - Мне казалось, да.

Коулу стало неловко стучаться дважды, и он, оценивающе поглядев на дверь снизу вверх, взял Шерил за локоть.

- Но я их видела! - вступилась она.

- Не хочется их доставать. Вдруг чем-то заняты или уже спят? - хотя какое там, времени-то только седьмой час. - Ладно, детка, пойдём к машине, креветки можно съесть и сырыми.

- Я не особо люблю сырое, - вздохнула Шерил, но понимала, что спорить бесполезно. - Это очень странно. Я правда думала, что они...

Тут дверь открылась, и на пороге показался Маттео. Он выглядел очень спокойным и дружелюбным даже: улыбнувшись Халлекам, окинул их быстрым взглядом и спросил, чем может быть полезен.

Вопреки его улыбке, фраза прозвучала не то чтобы натянуто... но определённо так, как с ними ещё никто не говорил. Удивительно формально. Чем могу быть полезен? Он что, консультант в магазине?

Шерил неловко улыбнулась.

- Привет, - Коул протянул руку, Маттео пожал её. Он был в футболке с длинным рукавом и рваным краем, изрядно выцветшей на солнце, потому коричневый цвет замысловато разбавлялся светлым, как кофе с разводами молока. - Мы с женой сегодня были у вас в городе, и там купили немного креветок. Пока ездили, прилив... - он зачем-то указал себе за спину, на палатку. - ...подмочил наш пакет с углём. Ну мы и подумали... Может, у тебя есть что-то вроде гриля? Мы были бы очень благодарны.

- Гриля нет, - невозмутимо ответил Маттео, выслушав его.

Он по-прежнему добродушно улыбался, хотя Коулу показалось, что глаза его - именно глаза, само выражение лица было доброжелательным - оставались тёмными и холодными, будто пустые комнаты, давно покинутые людьми. Может, это просто такая особенность внешности? Он не выглядит простым американцем: похож на коренного или мексиканца... гавайца, может, чуточку... что-то в нём было: замысловатое, непонятное. То, что Коулу не слишком нравилось.

- Может, мы могли бы тогда пожарить их у вас и поужинать вместе? - улыбнулась Шерил, встряв между мужчин, и подняла в руке бутылку вина. - Мы тут кое-что прихватили. Ну знаешь, в честь знакомства.

- А, ну конечно. Конечно. Милая, подойди ко мне.

Маттео перевёл взгляд на бутылку. Он был по-прежнему отстранён и странно холоден, но держался спокойно, разве что растерянно как-то - будто его застали врасплох... Там, позади него, Шерил вдруг уловила смутную тень, мелькнувшую в комнате. Маттео весь обратился в слух, напрягся. Это было так заметно, что Халлеки - оба - не сговариваясь, удивлённо поглядели ему за спину.

Он чуть обернулся; к нему из темноты коридора вышла девушка. Она была и так невысокой, а рядом с Маттео смотрелась совсем миниатюрной. Каштановые волнистые волосы были убраны в узел. Давно заработанный загар на лице не перебивал странной восковой бледности, будто она не выходила из дома недели две кряду или даже больше. Одетая в свободную тонкую юбку светлого цвета до лодыжек и просторный мужской свитер - Шерил не сомневалась, он принадлежал её любовнику - она не могла, тем не менее, спрятать округлой женственной фигуры, тяжеловатой, как на взгляд самой Шерил. Подойдя к Маттео, девушка вскользь улыбнулась гостям и ему. Улыбка эта показалась тусклой, как наполовину погасшая лампа; было в ней что-то тревожное и ранимое, но Шерил Халлек быстро выкинула это из головы. Девушка была самой обыкновенной на вид. Ничего особенно примечательного. Ничего будоражащего. Шерил даже разочаровалась: там, за вуалевыми занавесками, будучи смутным силуэтом, она выглядела куда более... интригующе. И это её прятал такой мужчина?

Маттео пригрудил её, обняв за плечи:

- Наши временные соседи, - сказал он нежно, - спрашивают по поводу ужина. Как считаешь? Ты не против? Хорошо себя чувствуешь?

«Она чем-то болеет? - с интересом подумала Шерил. - Тогда это объясняет, почему она так выглядит. А может, беременна? Беременные часто вот так же бледны».

- Что ты, нет, - покачала головой девушка. - Конечно, конечно. Я могу что-нибудь приготовить.

- Ты отдыхай, я всё сделаю, - с ласковой терпеливостью сказал он и взглянул на Халлеков. - Пойдёмте в дом? Проходите, не стесняйтесь, - и он посторонился, взглянув на небо. - Сейчас ещё дождь разыграется: по телевизору передали прогноз погоды, ночка будет так себе... здесь, на побережье, к метеорологам лучше прислушиваться. Правда, Аманда?

Так он её назвал.

Халлеки вошли. Маттео внимательно проследил, чтобы на пляже больше никого не было. Пустой и озябший, пляж этот ёжился, пока его берег вылизывал шершавый язык океана. Маттео закрыл дверь за гостями, провернул щеколду, накинул цепочку на замок и повернулся, не отрывая от Миранды глаз. Она беспомощно улыбнулась ему в ответ, стоя у стены и заложив руки за спину. В глазах её было столько отчаяния, что Маттео мог бы пить его, как воду или вино. Тем не менее, она держалась пока что славно.

- Я Шерил, - представилась ей гостья тем временем, элегантно поведя рукой. - А это Коул, мой муж.

- Вы - Халлеки, - зачем-то тихо резюмировала Миранда и смущённо рассмеялась, когда Шерил вскинула брови. - Ох, простите, я... Маттео о вас рассказывал, вы такие милые люди. Я Аманда, очень приятно.

***

Всё просто. Маттео изложил ей свой план как всегда кратко, не размениваясь на пустые слова или угрозы. К чему угрожать? То, что он мог расправиться с Халлеками в два счёта, она и так понимала. Маттео, чуть склонив голову к плечу, держал её за руки и, ласково поглаживая тыльную сторону ладоней большими пальцами, говорил:

- Всё хорошо, милая. Не беспокойся, что они нас потревожили: наверное, им стало скучно, сукиным детям, и мы не даём им покоя. Такое порой бывает прямо как нарочно в похожих на наши обстоятельствах, но, что ж - если они не полезут на рожон, всё будет в порядке.

Он внимательно расширил глаза, посмотрел на Миранду и вскинул брови. Она быстро, тонко сглотнула.

- Я не буду доводить до крайностей, обещаю, - робко ответила она и вдруг в одном порыве сжала руки Маттео в своих. - А что, если мы просто к ним не выйдем? Сделаем вид, что нас нет... или мы заняты... или не хотим встречать гостей...

- Это будет ещё более подозрительно, малышка; нетипичные реакции у обычных людей вызывают лишний интерес, - возразил он и прохладно улыбнулся. - Веди себя хорошо и помни о правилах. Тогда ничего не случится. Ведь однажды это должно было произойти, и произойдёт ещё не раз. Я имею в виду, прямой контакт, понимаешь, о чём я? Мы уже делали это. Тогда, в Висейлии. И в мотеле. И сделаем сейчас.

Он оставил её за спиной, развернулся и прошёл в коридор, зная, тем не менее, что случится. Обязательно случится. Те, кто единожды видел Миранду, особенно при таких обстоятельствах, больше не жильцы, во всяком случае, так будет в ближайшее время, пока вся эта шумиха с убийствами не утихнет. Однажды, конечно, все забудут о том пансионе, и тогда-то он «привезёт» её в Тихоокеанскую Рощу, - вот на что уповал Маттео. И может быть, она представится соседям и поселится уже по-настоящему у него, здесь, в доме у океана, а если нет - если не смирится, не сломается, не станет делать, что он скажет - ничего особенного: ему достаточно и такой Миранды, какая живёт здесь сейчас, притихшая и покорная, будто призрак: только бы была здорова, покорна и... ласкова. Однако он понимал: даже если эта вся нежность и послушность - такой у неё блеф, своеобразная форма выживания, со временем она со своей участью свыкнется и смирится, пускай это и займёт, быть может, не то что месяцы, а годы. Ему стало всё равно, потому что теперь некуда спешить. А притворство срастётся с её личностью, и однажды притворяться будет просто незачем: это станет её жизнью. Сколько таких, как она, смирялись и сживались со своими пленителями? Скольким удавалось сбежать? - единицам, и то потому, что похититель допустил какую-нибудь серьёзную ошибку, расслабился, разжал вожжи. А что было с другими? - всё зависело от того, кто их похитил. Была на то его воля, и они жили с ним многие годы. Хотел он избавиться от них - избавлялся.

Так-то.

И вот он открыл дверь Халлекам и впустил их в дом. Миранда - чудо-девочка - была само очарование, разве что выглядела больной, но держалась хорошо, во всяком случае, пока что. Маттео знал: стоит с неё взгляд спустить, как она выкинет всё, что угодно, лишь бы дать дёру. Такая уж она, свободолюбивая человеческая натура. Шерил Халлек хотела увлечь её подальше под предлогом экскурсии по дому, однако Маттео достаточно было посмотреть на Миранду лишь раз, и она вежливо сослалась, что хочет остаться на кухне, притом приторно так, елейно. Так и сказала - у него аж мурашки пробежали по коже, и губы расползлись в мягкой, тихой улыбке:

- Да что ты, давай побудем здесь. Хочу помочь любимому.

Любимому. Ну притворщица. Звучит так наиграно, но приятно. Он польщённо окунулся в пестование такой короткой ласки, которой никогда ни от кого не получал, и вполуха слушал, как Коул, который взялся готовить креветки - а сам Маттео мыл под проточной водой из-под крана листовой салат - что-то там рассказывает про трастовый фонд своего отца, и как он сбежал ото всей этой суеты сюда, в глушь, на пляж ради сёрфинга, только поженившись. Маттео кивал, вежливо улыбаясь уголками губ, и бросал короткие взгляды на свою Миранду, которая неподалёку перебирала фрукты, отщипывая виноград с ветки по ягоде, чтобы сложить в миску: легонько встряхивая светлыми кудрями, Шерил Халлек сидела с ней рядом и в радостном возбуждении рассказывала о своей только что прошедшей свадьбе. Миранде оставалось лишь кивать, вставляя слово-другое в почти что монолог. Кажется, соседи были из породы преступно доверчивых, Маттео сказал бы - этакие золотистые ретриверы, по всем параметрам на них похожие. Он окликнул Миранду, на мгновение перебив Коула, и заметил в глазах того появившуюся холодность.

Ой, как нам не нравится, когда становится слишком заметно, что нас не особенно слушают.

- Милая, - ласково сказал он, - там, в буфете, есть вино. Вы же выпьете с нами немного?

- Мы принесли своё, помнишь? - откликнулась Шерил. - Не знаем, насколько неплохое; купили у вас в местном супермаркете.

- Моё хорошее, - успокоил Маттео и повернулся к Миранде. - Принеси, милая, я его открою.

Миранда отлипла от стола, за которым возилась с виноградом, и прошла до буфета, отворив скрипнувшую дверцу. Там, на полке, рядом со стопкой тарелок стояла непочатая, но уже запылившаяся бутылка. Коул ни на что не обратил внимания; разговор между ним и Маттео продолжился, где был прерван. Миранда подала Маттео вино, бросила осторожный взгляд искоса. И он, положив ей на шею ладонь, мягко притянул к себе и коротко поцеловал в губы.

Успокойся, мол, и делай всё как надо, говорил он одними глазами, не произнеся ни слова. И безбожно, преступно лгал.

Маттео никогда не смог бы признаться, почему по правде впустил Халлеков - конечно, у него не было особенного выхода, он сразу понял, что с пляжа они больше никуда не уедут. Все фатальные человеческие ошибки начинаются с простого попустительства к деталям; а двое людей, которые несколько дней вьются у твоего дома, в котором держишь похищенного человека, в разряд простых деталей не отнесёшь. Нет, это свидетели, притом нежелательные. Маттео давно уже понял, что с ними всё будет кончено, но понимал также, что лучше бы сделать это в один из подходящих дней - и сегодняшний годился не в пример лучше прочих. В такую дурную погоду, когда бушует океан, с людьми вроде этих городских пижонов может случиться всякое, особенно на штормовом берегу.

Но он даже сам себе не сразу сказал бы, что Халлеки стали гостями в его доме на сваях не потому что они были уже без пяти минут покойники. Он возился с вином, едой, тарелками, искренно наслаждаясь всей этой ерундой, но даже на электрическом стуле не сознался бы... Просто он никогда до этого дня не принимал гостей, а ещё - никогда не был на людях вместе с женщиной, которая может назвать его своим любимым человеком, пускай и понарошку. Да и у него не было той, к кому он мог бы отнестись с ласковостью, если оглянуться назад, в прошлое - за все долгие годы жизни.

Маттео хотел это испытать; чувство было сродни ощущению адреналинового наркомана, который только что прыгнул с моста в пропасть на хлипкой верёвке и выжил. Кому-то нужно было это, а Маттео, который проворачивал жутчайшие массовые убийства, искры, зажигающей гремучую свесь вместо крови в венах, уже не хватало. И вот теперь - странная извращённая игра, имитация настоящего счастья, пускай Миранда и притворяется. Даже этого притворства ему было вполне достаточно. Он не слишком боялся, что она скажет или сделает что-нибудь лишнее. Маттео здесь, на своей территории, хорошо знал, что Халлекам не спастись, но упаси Боже его девочка задумает какую-то пакость: наказание для неё будет суровым, и к тому же, это будет означать одно.

С Мирандой придётся провозиться дольше, чтобы она наконец перестала ему сопротивляться.

Коул Халлек говорил одно и то же, о чём говорят мужчины вроде него: деньги, бизнес, планы на будущее, тачки. Этот был ещё болен сёрфингом и острыми ощущениями; это естественно, когда перчинки в жизни не хватает, если её неоткуда получить и у тебя достаточно времени и средств, чтобы не задумываться об элементарном выживании и пропитании. Маттео, работавший за стандартную зарплату санитара местной больницы, кивал ему и слушал, наконец откупорив пробку на бутылке с вином и разлив его по бокалам, которые Миранда услужливо подала из буфета же. Всего четыре: он налил вина и ей тоже, не то чтобы много, но всё же: просто подумал, что выпить ей не помешает. Вдруг Коула прервало восклицание Шерил, и Маттео медленно поднял на неё взгляд:

- О Боже, дорогая, я только что заметила... Прости, у тебя травмирована рука? Как так вышло?

Маттео поджал губы. Полчаса уж прошло, а она только сейчас увидела повязку. Проблем с этой парочкой точно не будет. Впрочем, винить её особенно не в чем: Маттео очень аккуратно прикрыл рану пластырем телесного цвета, и если Миранда была осторожна и не выпячивала руку напоказ, заметить было действительно непросто. К тому же, у тех, кто занят только собой, и внимание сконцентрировано совсем по-особому.

- Да, - тихо ответила Миранда и улыбнулась, стараясь выглядеть как можно более спокойно. - Знаешь, я... всё в порядке, на самом деле; просто в микроаварию попала. Ничего особенного. Но, как видишь, целой уйти не получилось.

- Боже, я тебе ужасно сочувствую, - Шерил вздохнула, опустив ладонь на её плечо. Она устроилась рядом за столом. - Искалечить руку очень обидно: как же быть на фотографиях, допустим? А потом, вдруг это как-то мешает в быту.

- Совершенно нет, - быстро ответила Миранда и поморщилась, явно желая соскочить с темы - Да и я не слишком-то много фотографируюсь.

- Не безымянный палец - и ладно, - мрачновато пошутил Маттео, и Коул рассмеялся, понимающе кивая. Шерил с укором поглядела на него. Миранда тоже выдавила тусклую улыбку. - А её это ничуть не портит. Во всяком случае, точно не в моих глазах.

- Ох, это очень романтично, - тон Шерил заметно потеплел. - Вы двое такие милые ребята! Знаете, прямо как из этих старых фильмов; Маттео - настоящий джентльмен, а ты - ну прямо принцесса: такая вежливая, такая милая. Живёте на берегу океана, подальше от людей...

- После того, как съезжу на работу, хочется вообще отселиться на какой-нибудь маяк посреди океана, - заметил Маттео.

- Это точно, - хмыкнул Коул.

- Расскажите, как вы познакомились? - улыбнулась Шерил и отщипнула от грозди виноград. - Наверняка, это была особенная встреча.

Маттео посмотрел на Миранду в упор и раздвинул губы в бледной акульей улыбке. В глазах его не было ничего, кроме смертоносного блеска; но Миранда уже вспоминала

он до смерти забил его битой, он подвесил его на цепях, он вспорол ей желудок «егозой»

ту самую первую встречу, во время которой поняла только одно: Маттео Кастос перевернул её жизнь, и ничто больше не будет прежним.

Занемевшими губами Миранда едва слышно сказала:

- Это была... я думаю, это была любовь с первого взгляда.

Маттео выпрямился, сузил глаза. Она попала в самую точку, разворошила больное; обменялась с ним долгим взглядом, и по лицу её видно было - Миранда действительно что-то вспоминала, будто была в этот момент совсем не здесь

он задрал ей пансионскую юбку, усадил себе на колени; умирающие друзья видели, как он ласкал её

не в этой комнате. Воспоминания Миранды были окроплены кровью и плотью тех, кто пал от его руки; Маттео помнил всё иначе, затканным пеленой похоти и гнева, но протянул:

- Что поделать. Я запал на неё первым, так, что жизни бы порознь не представляю.

- Как это мило, - сказала Шерил и отпила вина.

- А у вас внушительная разница в возрасте, - заметил Коул, подцепив креветку вилкой. - Аманда, ты в университете учишься?

Она открыла рот, чтобы сказать - нет, но скоро буду: это дало бы какую-то подсказку насчёт её точного возраста...

- Ну, не настолько и большая эта разница, не надо делать из меня старика, - добродушно перебил Маттео. - Что ж, теперь - к столу?

Все стали рассаживаться; Миранда села слева от Маттео, Коул и Шерил устроились напротив. Хозяин дома вновь подлил всем вина, поухаживал за Мирандой, положив ей креветок и салат. Миранда шевельнула губами, почти беззвучно выдавив «спасибо».

- Всё в порядке, милая? - улыбнулась Шерил.

Миранда подняла на нее взгляд. Взгляни Шерил внимательно, а не бегло, и рассмотрела бы в нём шторма похуже калифорнийских; широкие зрачки затопили и без того тёмную радужку. Миранда с отчаянием человека, тонущего в высоком прибое, сказала:

- Просто мигрень разыгралась.

- Вино точно поможет, - заметил Маттео и сел рядом, опустив на шею Миранды тяжёлую тёплую ладонь. Он чутко заметил, как сжалась она под ней, как попыталась легко выскользнуть - и мягко, но уверенно помассировал основание шеи. - Немного расширяет сосуды, обладает гипотензивным эффектом, так что рекомендую в терапевтических целях... Я работаю в здешней больнице, - прибавил он, и Коул вскинул брови, а Шерил улыбнулась шире.

- Доктор Кастос, да? - пошутила она.

- Ох, нет, - посмеиваясь, Маттео откинулся на спинку стула. - Всего лишь младший персонал... Но кое-чему и по этой части научен. У меня отец врачом отработал сорок два года.

- Тогда ещё бы! - интерес во взгляде Шерил малость поугас. - Ну что же, выпьем?

Буря снаружи бушевала, ветер бил в окна и рвал края палатки вдалеке, но она была крепко вкопана на колышке и никуда не девалась. По крыше дома вдруг забарабанил дождь; он же окропил стёкла струями, косыми от шквалистого ветра.

- За нас! - подхватил Коул и пригубил вина.

Какое-то время ели молча; Халлеки - с аппетитом, а Миранде в горло кусок не лез. Она неохотно жевала креветок и больше развозила салат по тарелке; сильно крутило живот. Предчувствие чего-то нехорошего обуревало её с каждой минутой, и чем спокойнее был Маттео, тем страшнее становилось ей. Он, как замершее в засаде чудовище, притаился рядом, готовый в один миг наброситься на этих людей. Но он же обещал не делать этого, если она будет вести себя тихо?

Можно ли ему доверять? Миранда хорошо знала ответ.

- Как же я рада, что сейчас сижу здесь, а не там, - подметила Шерил, кивнула на окно и пригубила ещё вина, с прищуром поглядев на Маттео. - Спасибо, что приютил.

- Пустяки, - скромно откликнулся он и добродушно улыбнулся. - Я давно хотел позвать вас в гости.

- Правда?

- Ну да, - с коротким смешком он притянул Миранду к себе за плечи и ласково прижал к груди. - Не дело, что она заскучала здесь совсем без человеческого общества!

- Я только мечтать об этом могу, - хмыкнул Коул. - Когда живёшь в большом городе, лучший отдых - в таком месте, как это. Чтоб сплошная глушь, и ни единой живой души.

Маттео покачал головой и отпустил Миранду, вновь взявшись за еду.

- Я потому и остался здесь, - сказал он, жуя салат. - Хотя шанс переехать в Сан-Франциско или Лос-Анджелес был. Но я решил остаться в доме моей матери, потому что в больших городах чувствую себя как в клетке.

- Еще бы, - поддержала Шерил. - Когда за окном океан круглый год, что может вообще с ним сравниться? Какой из видов, да?

Коул хмыкнул, но ничего не сказал. Маттео улыбнулся, светло и чисто, и одобрительно кивнул:

- Точно. Погодите, я принесу воды.

- Есть с газом? - оживилась Шерил. - Если можно, я была бы не против попить. Жажда страшно замучила.

- Без проблем, - Маттео поднялся, подошёл к разделочному столу, загремел посудой.

Халлеки ели и отдыхали, ничего не подозревая. Миранда с мучительной тоской подняла взгляд на Шерил; поджав губы, прикинула, может ли сейчас хоть как-нибудь намекнуть им, что здесь небезопасно. Поймут ли они? Что ей сделать и как, чтобы Маттео ничего не заподозрил? У неё было много разных мыслей за весь вечер. Можно подкинуть записку Шерил, только у неё нет ни бумаги, ни писчих принадлежностей; можно было бы увести её в туалет под каким-нибудь предлогом - но тогда Маттео сразу обо всём догадался бы, и охота на них началась бы незамедлительно. Миранда хотела всё обставить куда хитрее. Она понимала, что ей не вырваться из клетки так быстро. Пусть хотя бы эти люди выживут и покинут дом со смутным чувством тревоги на душе, и она через них попробует передать зов о помощи! А вообще, как обидно: ты уже не наедине с этим зверем, напротив тебя сидят и беззаботно ужинают незнакомые, но вполне себе обычные люди. Весь мир считает тебя мёртвой, но не они - казалось бы, нужно хвататься за шанс и во что бы то ни стало, даже рискуя, спастись!

Миранда знала, на что был способен Маттео. В случае неудачи с Халлеками она не хотела сама стать его мишенью. Хотя он говорил, что не причинит ей вреда, боль он мог ей причинить - его слова, что он будет любить её безногой и безрукой впечатались в разум, обожгли мозг на подкорке. И это только в книгах и фильмах, над которыми она посмеивалась, жуя в кинотеатре попкорн или листая страницу за страницей, героям всё давалось легко и просто. Здесь была настоящая жизнь: один промах - и последует жестокая расплата.

Провести бытовым инвалидом остаток своих дней, стать беспомощным отверстием для удовлетворения похоти этого больного ублюдка, навсегда лишиться возможности бежать отсюда Миранда не желала. А потому, буравя Шерил взглядом, параллельно думала, стоит ли протянуть руку и незаметно коснуться её колена под столом, чтобы привлечь внимание, или, может, слегка задеть её тарелку, и тогда...

Маттео развернулся. Счёт пошёл на секунды. В одной руке он держал небольшой, но острый нож с длинным узким лезвием. В другой - тяжёлую стеклянную бутылку. Миранда расширила глаза: с её губ сорвался только тихий вздох, когда он подло, со спины нанёс короткий колющий удар ножом Коулу прямо в шею: бил сбоку, пронзив её и оставив оружие по рукоять в плоти. Всё случилось за какое-то мгновение; Шерил непонимающе повернулась к мужу, пока он задыхался и истекал кровью, схватившись за горло. Шерил не успела даже закричать: ей на голову Маттео со всех сил обрушил бутылку - осколки брызнули во все стороны - и девушка повалилась замертво на пол.

- Это было предсказуемо, - заключил Маттео, глядя на побелевшего Коула. Тот поднялся с места, навалившись ладонью на стол и пытаясь удержаться на ногах. Он хватался за рукоять ножа, но мокрые от крови пальцы только скользили по ней, а сил вытащить лезвие не хватало. - Вы приехали не на тот пляж. И как только оказались здесь, были обречены. Вот и всё.

Миранда даже не пошевелилась. Сжав бёдра и плотно стиснув колени ладонями, она наблюдала за его кровавой расправой: только чувствовала, как дрожит всё тело, и во рту был горький привкус. Привкус страха и досады. Миранда думала, у неё есть время, чтобы вместе с Халлеками в мир унести знание о себе - всё равно что узник необитаемого острова после кораблекрушения кинул бы бутылку с посланием в волны, доверившись судьбе и провидению. Какой ещё у неё был выход? И только появилась какая-то призрачная возможность сделать это, как Маттео всё испортил.

Опять.

- Ты, наверное, скажешь: ну ты же обещал, - произнёс он, поморщившись. Халлек хрипел; его футболку заливала кровь, и крови этой было так много, что Миранда не понимала, откуда в человеке столько. - Скажешь, что я не держу своего слова. Может быть, и нет. Но сама подумай: я не мог их отпустить. Все ошибки начинаются с мело... - он с усилием схватил Коула за загривок и рванул нож из его шеи, крепко взявшись за окровавленную рукоять. -... чей, понимаешь, милая?

Кровь брызнула на стол и в сторону, но на стену не попала - они находились далеко от неё. Миранда почувствовала, что капли попали ей на руки и грудь в вырезе свитера, окропили лицо по касательной; от понимания этого её чуть не стошнило, но она совладала с собой и комом в горле, только слабо покачав головой. Держись. Держись. Ты должна сделать это ради себя.

- Я понимаю, - тихо и робко ответила она, хотя немеющий язык отказывался это произносить. - У тебя не было выхода.

Маттео вдруг поднял на неё удивлённый, приятно возбуждённый, вспыхнувший взгляд. Он продолжал держать Коула, но, видимо, хватка его малость ослабла, потому что тот из последних сил с хрипом бросился на Маттео. Коул был крепким мужчиной: он, даже смертельно раненый, впечатал своего убийцу в стену, однако тут же был повален на пол коротким, беспощадным, жестоким ударом в кадык.

С ненавистью мотнув головой, Маттео навалился на него. Встав над Коулом, уже мёртвым - ему одним махом перебили трахею - резко посмотрел на Миранду, когда она встала с места.

- Сиди где сидишь, милая, - угрожающие сказал он, опустив голову, и взглядом исподлобья пригвоздил её обратно к стулу. Маттео вытянул руку, указательным пальцем и мизинцем повелительно указывая на свою пленницу. - Или тебе будет не на чем ходить: я об этом позабочусь.

Миранда кивнула. У неё и раньше не было поводов не верить ему, а теперь она окончательно убедилась: в смертоносности этому человеку равных, возможно, практически нет. Если он убил физически здорового мужчину одним ударом, что говорить о ней? С ней он возиться долго не будет.

Вздохнув, Маттео обратил внимание на Коула: глаза его остекленели, взгляд плыл в посмертном безразличии к миру, который он оставил. Перешагнув через труп, Маттео подошёл к Шерил и молча ухватил её за волосы, а затем потащил за них подальше от стола и поближе к телу мужа. От боли, вероятно, Шерил и очнулась; сперва дрогнула, будто ее окатили ледяной водой, и издала надрывный стон, а затем уже закричала. Маттео негромко бросил через плечо, но фраза потонула в этом бессвязном, захлёбывающемся вопле:

- Будешь шуметь, я сделаю тебе больно.

Шерил не слушала, даже более того - от шока и страха, из-за паники не слышала. Она задёргалась всем телом, попыталась вырваться, схватилась за голову, словно огнём объятую. Маттео ощетинился и, порывисто наклонившись к ней, схватил за горло. Он приподнял Шерил и тут же впечатал обратно в пол с такой силой, что из-под светлых волос на половицы медленно потекла кровавая клякса:

- Я же сказал, сука. Только пикни.

Она застонала опять, уже не понимая, что делает: он устроил ей серьёзное сотрясение мозга, и мир вокруг Шерил Халлек помутился и стал зыбким и туманным. Всё казалось вспышкой, но только на короткое время: затем сработал адреналиновый шок, особенно когда она посмотрела вбок и увидела мужа мёртвым; тогда она снова вернулась, увы, в строй.

Миранда, сжавшись на стуле, точно на месте собственной казни, стиснула одну руку другой с такой силой, что из бережно обработанной Маттео культи, чувствовала она сквозь стреляющую боль, потекла кровь, пропитывая повязку. Она неотрывно смотрела на происходящее, но чувство иллюзорности и хрупкости не покидало её. Так выглядели разбитые вдребезги надежды; самое главное, что Маттео не стал долго играться с этими людьми - заманил и уничтожил, методично и безжалостно, и совсем не так, как ее друзей в пансионе. С ними он охотился. А этих просто извёл, чтобы не мешались.

Маттео оскалился, нижняя челюсть чуть вышла вперёд, и словно выдвинулись по-хищному острые крепкие клыки. Он сгрёб волосы Шерил на макушке и рывком поднял её голову от пола ближе к себе:

- Ненавижу тупых и терпеть не могу любопытных. Ты сочетала в себе сразу два этих качества: считай, словила джек-пот.

Он оседлал её талию и стиснул пусть тренированное, но тонкое тело Шерил между бёдер. Она попыталась отбиться, взмахнула рукой - Маттео перехватил её за запястье и в один момент сломал. Послышался отвратительный хруст вместе со щелчком вышедшей из паза замочной задвижки - вот на что это было похоже - и Миранда увидела, что одна из костей порвала кожу и мясо и выглянула наружу. Вцепившись в свою несчастную культю, она совсем не чувствовала боли, наблюдая за тем, как Маттео убивает Шерил.

- Нет, - прохрипела та, выкатив глаза от боли. - Н-не... прошу... умоля-а-а-а-а!

Она закрылась второй рукой, будто это могло спасти её от Маттео, и разрыдалась: он впился в неё и так же легко сломал. Затем, не обращая внимания на вопль, преисполненный агонии, быстрым и точным ударом свернул Шерил челюсть. Хрустнуло снова. Такие ужасные звуки могло издавать только человеческое тело. Миранда вобрала носом воздух - ноздри затрепетали, но его всё равно не хватило, и сквозь приступ панической атаки видела, как через пелену, что Маттео обхватил череп изуродованной Шерил обеими руками. Под его футболкой напряглись и вздулись мышцы. Они стали прочнее канатов, твёрже стали: так показалось Миранде - и ещё что он совершенно на человека не похож. С коротким вздохом он стиснул руки сильнее и надавил большими пальцами на глазницы. Шерил рванулась от боли, издала сип - всё, на что было способно её искалеченное тело.

Маттео смял её глазные яблоки, вдавил в глазницы, наблюдая за тем, как руки обагряет кровь. А после, отпустив Шерил, взглянул на неё ещё раз. Она хрипела и стонала, и из сломанной челюсти вырывались жалкие потуги, едва похожие на крик, хотя боль, которую она ощущала, была невыносимой.

Не тратя лишних слов, Маттео молча схватился за её челюсти, привстал на коленях, напрягся. Миранда знала, что за этим последует: собственная кровь уже жгла ей руку, но она не в силах была остановиться и всё давила на свою рану, пока Маттео не порвал рот Шерил так, что челюсти съехали в стороны и беспомощно отвисли, будто у сломанного щелкунчика. С несколько мгновений Маттео ещё слышал едва теплившиеся признаки жизни у этой тупой, но любопытной суки - она с присвистом дышала - пока не издохла и не перестала мелко дрожать под ним. И тогда, встав с неё как никогда яростным и заведённым, он обратил внимание на Миранду, заметив кровь.

Буря снаружи не успокаивалась. Дождь и штормовой ветер - свидетели двойного убийства - застили окна; Маттео не отвёл глаз от руки Миранды, и только тогда девушка, поняв, что именно делает, разжала пальцы и обмякла на стуле.

Маттео оказался рядом за мгновение до того, как она упала бы.

- Ну тихо, - пробормотал он, подхватив её на руки. - Тихо, детка, тихо.

Она не потеряла сознание, но была однозначно не в себе, и слабо помнила, как он прижал её к себе и донёс до второго этажа, и связал, и заткнул рот кляпом, а затем, приковав к постели, быстро вышел.

Что-то надломилось в ней в тот страшный шквалистый вечер, когда она ждала его там, одинокая, в тёмной спальне - а он погрузил трупы в джип Халлеков, вынув ключи из заднего кармана джинсов уже мёртвого Коула, сложил в джип палатку и отвёз пару, умершую по крайней мере в один день, как все молодожёны и планируют, на обрыв северо-восточнее пляжа. Там, сбросив их тела по очереди в бушующий океан, он придавил камнем педаль газа, завёл тачку, вырубил фары. Обрыв - страшный, отвесный - уходил прямо на большую глубину. В такую бурю шторм утянет и тела, и джип, а что потом с ними будет...

Джип покатил, и Маттео, накинувший поверх футболки только дождевик, из-под капюшона смотрел, как машина тихо исчезла за чертой тьмы и полосящего света угасших сумерек, а там рухнула в воду, вспенив бурлящим белым котлом волны и пойдя ко дну. Течение в этих местах мощное; Маттео даже не сомневался, что всё рассчитал правильно - у него уже был раз много лет назад, когда он так же избавился от такой же улики, и как там говорят? Концы в воду?

Он отвернулся от обрыва, отошёл от края и направился вниз. Идти пешком было не меньше получаса, по такой скользкой грязи, по непогоде - весь час. Что с его Мирандой? Он беспокоился только об этом, но знал, что связал её крепко, и что ей не вырваться.

Ливень исхлестал его; он продрог и промок насквозь. Одежда и волосы - хоть выжимай, и вот таким он вернулся домой, добрёл через кухню до лестницы, оставляя на полу мокрые следы, и первым делом поднялся к Миранде. Он встал в дверях, устало глядя на неё: свернувшись в позе эмбриона, связанная и перетянутая эластичными ремнями, будто стреноженная кобылица, она шевельнулась, когда он показался на пороге, хотя видеть его не могла - разве что слышать и чувствовать.

А когда Маттео подошёл ближе и встал коленями на постель, ещё и осязать.

- Ты руку себе зачем поранила? - очень нежно спросил он, коснувшись её макушки и пригладив волосы, так тихо, будто пытался приласкать и успокоить дикого зверя в капкане. - Что, напугалась, как я с ними обошёлся? На это действительно страшно смотреть. Ну, ну.

Она скосила на него глаза, блестящие и полные слёз: Маттео только тогда увидел, насколько они прекрасны, и понял, что страшно ошибался всё это время - не она была в его плену, а он в её, только по несчастливой иронии она этого не сознавала. Миранда медленно моргнула. Это заменяло ей кивок.

- Бедняжка моя. Бедняжка.

Воркуя так, он вынул из её рта кляп, прекрасно зная, как сильно Миранда боится задохнуться и ненавидит его; затем, сняв ремни, усадил перед собой, привалив спиной к подушкам и подложив не одну, а две, и свою в том числе, и тыльной стороной ладони приласкал щёку.

- Я всё сделаю, крошка. Прости, если напугал. Но такие уж они были, эти Халлеки - бестолковые идиоты: они напросились сами, ты пойми. И у меня не было выхода. Да и желания отпускать их - тоже.

Миранда оцепенела. В оцепенении этом, связанная только за ноги и прикованная к постели, она смотрела, как Маттео зашёл в ванную комнату и из-под раковины достал антисептик, вату, бинт... всё, что нужно для обработки её раны. Вернувшись, он сел на кровати напротив, осторожно поднял её руку и взялся за лечение.

Он приговаривал, что всё теперь хорошо и больно не будет, и Миранда, у которой выжгли в груди сердце, а в разуме - надежду и любые планы, любые мысли касаемо побега, с молчаливым равнодушием глядела на него. Он был спокоен и спокойно же говорил - «вот так, моя девочка, только больше ничего подобного с собой не делай, если не хочешь занести инфекцию или хуже того... у нас же всё заживало, зачем ты так с собой поступила? Да эти Халлеки не стоят таких жертв» - и Миранда медленно кивала, будто соглашаясь. А когда он затянул бинт и отпустил её, сама подалась навстречу.

Теперь у неё был только один выход, чтобы выжить: она его обманет, лишь бы не обмануться самой, и выберется отсюда, чего бы ей это ни стоило. И, поняв это, мягко убрала с лица Маттео мокрые волосы, зачесала их назад - а после, приподняв край его насквозь сырой футболки, помогла стянуть и бросила на пол. Маттео замер.

Он не понял, что переменилось - теперь уже по-настоящему - и едва дышал, когда Миранда прильнула к его губам своими. Она слышала, как он сделал сбивчивый вдох прежде, чем скользнула языком внутрь и почувствовала, как он прикусил его кончик, а потом отпустил, только чтобы с силой втянуть в рот и продлить поцелуй. Это было недолгим, но у Миранды перехватило дух - словно его выкачали из лёгких. А потом она мягко опустила руки ему на колени, оттуда потянувшись выше, к бёдрам.

- Обожди, - вдруг пробормотал Маттео, чуть отстранившись и сам не веря, что это говорит. - Пускай всё подзарастёт, ты...

Но Миранда молча привлекла его к себе, обняв за шею. Крепко зажмурившись, шепнула:

- Я так страшно испугалась там, когда ты их прикончил. А потом - когда ушёл, и я осталась здесь совсем одна, связанной. Больше не делай так.

- Да что бы со мной случилось.

- Больше не делай.

Он понимал, почему: у неё был страх задохнуться и паника, что она останется вот так, связанной, одинокой, брошенной, и хуже того - никуда не денется, никак сама не освободится. Маттео успокаивающе погладил её по волосам и не стал сопротивляться, когда она мягко обвила его бедро ногой и привлекла ближе, так что он лёг сверху, оперевшись на локти. Ливень захлёстывал дом на сваях; до слуха Маттео и Миранды доносился раскатистый шум океана. Ничего более приятного, чем ответная и добровольная ласка женщины, которая гвоздём засела ему в душу, Маттео не ощущал, и эгоистично позволил себе, продрогшему, озябшему, ладно хотя бы умытому дождём от крови, расслабиться - но не насовсем. Какая-то часть него всё ещё была начеку. Руки его скользнули Миранде на ягодицы, погладив их поверх шёлковой юбки, но девушка вдруг взялась за его кисти и сама повела вверх, выше, к своей груди, задирая его же тёплый свитер. Маттео ощутил, как до самого горла опалило ярким жаром, идущим из самой груди. Он распространился по всему телу так быстро, что острой болью откликнулась потяжелевшая после убийства голова.

«Удостовериться бы, что на пляже всё в порядке» - подумал он и прокрутил в уме, достаточно ли прибрался за собой. Да... достаточно... Океан смоет следы костра, а остальное он утопил вместе с джипом.

Он снял с Миранды свитер, повинуясь движениям её рук, которыми она управляла им. Отложив его в сторону, обвёл всю её, теперь обнажённую до пояса, долгим, внимательным взглядом. Каштановые волосы тяжело упали на спину и плечи, когда она сняла резинку и бережно натянула её на запястье. И Маттео затаил дыхание, опасливо прикрыв глаза тяжёлыми веками, когда тонкие бледные пальцы расстегнули пряжку его ремня.

Он видел, она не притворялась: взгляд казался томным и далёким, на полных грудях поднялись и окрепли тёмные соски, и с губ сорвался только короткий ровный вздох, когда она вынула его член, не позволяя раздеться до конца и не раздеваясь сама, и опустилась на него, убрав свои трусы вбок. Маттео крепче ухватился за её запястье и рванул к себе: Миранда выдохнула, упав ему на грудь. Он провёл тыльной стороной ладони вдоль её хребта, чувствуя позвонки, прощупывающиеся под кожей, но она взяла его за руку и сплела с ним пальцы, впечатав её в матрас. С новым толчком Маттео коротко сглотнул. Он хотел было коснуться девушки снова... но она только лишь обняла его лицо под подбородком своей израненной рукой, раздвинув большой и указательный пальцы. Затем опустилась своей обнажённой грудью на его и снова поцеловала, двигая бёдрами мягче и плавнее прежнего.

Внутри она была влажной, очень влажной.

- Я боялась, - произнесла она ему в губы, - что ты убьёшь и меня тоже.

- Вовсе нет. Я же говорил это много... - ему пришлось прерваться, когда она насладилась глубже. -... раз.

Она покачала головой, заткнув ему рот ещё одним поцелуем, и он понял, вдруг улыбнувшись, что она испугалась, скорее всего. Наконец-то по-настоящему испугалась за свою жизнь. Так вот как оно работает? Вот как одни люди подчиняются другим, если их сломать?

Она подставила его губам плечи и ключицы; коротко обняв за шею, попросила сесть - и он легко это сделал, не снимая с себя. Миранда коротко охнула и повозилась, стиснув руки крепче и перебирая пальцами волосы. Маттео задвигался в ней теперь уже сам; толчки оставались медленными, но обрели большую силу. Поцеловав Маттео в висок, Миранда мягко спрятала его лицо у себя на груди, и пока чувствовала эту вязкую, тянущую ласку, обняла ладонью затылок и другую руку мягко завела назад.

Ливень дробно отскакивал от стёкол, и Миранде показалось, волны снаружи вот-вот накроют их маленький дом; особенно жестокий порыв ветра ударил в окна, когда Маттео, чувствуя только подступающий волнами оргазм, вдруг ощутил пронзительную боль в спине, чуть ниже загривка. Он судорожно повёл плечами и удивился, когда в глазах потемнело.

Миранда оттолкнула его, слетела с рук, как птица, и бросилась прочь из комнаты. Маттео упал на локоть; он не сразу понял, почему реакция была такой заторможенной, но завёл руку за спину и кое-как нащупал короткую витую рукоять столового ножа.

Будь он хоть самую малость острее и войди чуть глубже, и он был бы не жилец. Но так, острый, хотя и недостаточно, только ранил.

- Ты... - выдохнул Маттео, бледнея. Он встал, быстро вжикнул молнией джинсов; ремень так и остался висеть незастёгнутым по обе стороны.

Упав ладонями на край прикованного столика, Маттео подумал только о том, что девушка убежала. И потому, морщась и потянувшись далеко назад рукой, с трудом вынул нож. А вынув, уронил на пол и последовал сначала к брошенной в углу кровати аптечке.

Далеко она не убежит. Снаружи шторм; ключи от машины он держит при себе; по пляжу догонит её быстро, а попытается скрыться в пролеске - ей же хуже. Маттео, сжав челюсти, нащупал рану - достаточно глубокую, мать её - и тампонировал, а затем заклеил широким бактерицидным пластырем. Он делал всё неторопливо, но быстро, и, натянув сухую футболку из комода, вышел вслед за Мирандой.

Он знал только одно: она не сбежит, он её догонит и вернёт. Но когда вернёт, прошлая жизнь с ним ей покажется раем.