49 глава сиротская скорбь (9)
На лице Шэнь Цинцю не было ни тени эмоций, даже взгляд её не останавливался на Цзя Вэньлуне — она лишь медленно осматривала куклу, которая сейчас стояла за его спиной.
У неё были такие же золотистые кудрявые волосы и большие чёрные, как нефрит, глаза. Свет фонаря падал в её глаза, но отражался только в правом, что выглядело немного странно.
Время истекло, и детский голосок Сяо Цзяо зазвучал торопливо:
— Угадывай, угадывай! Если не угадаешь — тебе конец!
Цзя Вэньлуну не повезло — он оказался первым, кого выбрали, и от страха перед неизвестным он сразу же растерялся, потратив впустую много времени.
Осознавая, что стоит на пороге смерти, он понял, что надеяться не на кого, и отчаянно пытался вспомнить, как выглядят восемь кукол и как их зовут.
Дрожащим голосом, когда Сяо Цзяо уже вынесла ему последнее предупреждение, он назвал имя одной из кукол:
— Сяо Ба!
У него не было ни малейшей зацепки, поэтому он выбрал ту куклу, которая первой его отметила, и дал такой ответ.
Если в игре, где восемь кукол изображают призраков, нужно искать замену, то нельзя ли предположить, что выбранный в качестве призрака как раз и есть та самая замена? Тогда Сяо Ба, выбравшая его, и хотела найти замену. Если он назовёт Сяо Ба, возможно, ему удастся избежать беды.
После того как он назвал имя, воцарилась мёртвая тишина. Чжан Янфэн и Хоу Лян уже с жалостью отвернулись — кукла за спиной Цзя Вэньлуна была не Сяо Ба.
— Хи-хи, как жаль, ты ошибся! — Цзя Вэньлун был на грани, а его последняя надежда рухнула, когда он услышал за спиной голос, совершенно непохожий на Сяо Ба. Он рухнул на колени, лицо его стало крайне бледным.
Остальные пятеро смотрели на него, распростёртого посреди площадки, с невероятно сложными чувствами. Каждый раз, когда срабатывала смертельная ловушка, они понимали, что это может быть их будущее, и в душе каждый из них содрогался.
В следующий момент кукла за спиной Цзя Вэньлуна поднялась в воздух и опустилась на него, с хихиканьем протянув руку. Но когда она уже собиралась коснуться его, произошло неожиданное!
Казалось, Цзя Вэньлун уже смирился с судьбой, но вдруг он резко подпрыгнул, правой рукой дёрнул и натянул что-то — в воздухе появилась чёрная линия.
Когда Цзя Вэньлун натянул и отпустил её, чёрная чернильная линия точно легла на тыльную сторону руки куклы.
Шэнь Цинцю, обладая острым зрением, разглядела, что Цзя Вэньлун использовал моток чернильной нити — должно быть, это была его карта предмета.
След от нити казался весьма мощным: чёрные брызги попали на руку куклы, и тут же повалил белый дым, сопровождаемый шипящим звуком. Кукла завопила от боли и закатилась по земле.
Цзя Вэньлун не убрал моток и выпустил ещё одну нить, заставив всех восемь кукол разбежаться в панике.
К сожалению, хотя моток Цзя Вэньлуна и был мощным, но количество использований явно ограничено. Отогнав кукол, он исчерпал свои возможности и попытался бежать, но наткнулся на невидимую стену и грохнулся на землю.
Восемь кукол окружили Цзя Вэньлуна, наперебой крича:
— Плохой, плохой! Должен стать куклой, должен стать куклой!
Цзя Вэньлун лежал на земле, судорожно перебирая ногами и отползая назад, качая головой и бормоча:
— Нет... Это несправедливо... Я ничего плохого не сделал, ничего!
В следующий момент кукла, которой он нанёс урон, с холодной усмешкой хлопнула его по плечу. Все ожидали чего-то ужасного, но, к удивлению, после этого хлопка кукла мгновенно исчезла — и не только она, но и остальные семь кукол тоже пропали.
Как раз в этот момент с крыши сиротского приюта донёсся звон колокола — двенадцать ударов, один за другим, протяжно, как погребальный звон, но несущий надежду на новую жизнь. Полночь миновала, и игра неожиданно прекратилась. Жертвой этой ночи стал Цзя Вэньлун, но пока что, похоже, он ещё не погиб.
Когда прозвучал двенадцатый удар, Шэнь Цинцю сразу же увидела снаружи Сяо Муюй — хотя ещё мгновение назад там никого не было.
Её сердце сжалось. До этого она радовалась, что двое отсутствовали — Сяо Муюй и Ян Жуй, не съевшие мяса. Теперь, увидев её, Шэнь Цинцю почувствовала странное беспокойство.
Неужели Сяо Муюй наблюдала за всем происходящим со стороны? Но разве куклы-призраки позволили бы посторонним быть свидетелями?
Остальные тоже заметили её, а также Ян Жуй, которая только сейчас осмелилась выйти из темноты.
— Жуй, вы... — Чжан Янфэн, наконец пришедший в себя, смотрел на двух девушек, избежавших мучений этой ночью, и не знал, что сказать.
Шэнь Цинцю медленно подошла к Сяо Муюй и тихо спросила:
— Почему ты вышла? Всё в порядке?
Сяо Муюй покачала головой, затем посмотрела на остальных пятерых:
— Все в порядке?
Цзя Вэньлун был настолько напуган, что едва стоял на ногах, остальные тоже были покрыты холодным потом, дрожали и не могли вымолвить ни слова — кроме Чжан Янфэна, который произнёс пару слов, остальные онемели.
— Давайте вернёмся, — сказала Сяо Муюй, взглянув на Цзя Вэньлуна. Того поддерживали Ху Шунь и Чжан Янфэн, его бледное лицо и посиневшие губы дрожали, и он бормотал:
— Я избежал опасности? Больше ничего не случится?
Хоу Лян, живший с ним в одной комнате, испуганно взглянул на его спину, затем быстро опустил глаза. Остальные тоже мельком посмотрели на его спину, но тут же отвели взгляд, словно обжёгшись, и промолчали.
Сяо Муюй сжала губы, но в конце концов нарушила молчание:
— По крайней мере, сейчас ты в безопасности. Но впредь будь настороже. Если доживёшь до рассвета, у тебя будет ещё один безопасный день.
Цзя Вэньлун снова задрожал, его глаза потухли, и он позволил увести себя, как марионетке. Было очевидно, что он полностью сломлен.
В этот момент, находясь на грани нервного срыва, он не заметил, что на его спине, чуть ниже плеча, отчётливо виднелся кровавый отпечаток ладони — словно роковая печать.
В полном молчании они поднялись наверх. Одинокий фонарь во дворе мигал, словно глаз, подглядывающий за всем происходящим в этой ночи.
Хоу Лян, который жил в одной комнате с Цзя Вэньлуном, проводив его, так и не переступил порог. Он стоял у двери и молча смотрел на Цзя Вэньлуна, а тот смотрел на него.
С первой секунды, как он очнулся здесь, он увидел Хоу Ляна — именно поэтому они и выбрали одну комнату.
На самом деле раньше они не были знакомы, провели вместе всего несколько часов, и лишь обстоятельства этого странного места связали их тонкой нитью товарищества.
Почему Хоу Лян не заходил? Остальные понимали — хотя в душе у них и были свои мысли, они могли его понять. Ведь сейчас Цзя Вэньлун был словно помечен призраком, и приближаться к нему означало приближаться к опасности и страху.
Цзя Вэньлун понимал это лучше всех. Он был похож на росток, выбившийся зимой из-под земли — измождённый и безжизненный, его лицо покрылось мертвенной бледностью. Его губы дрожали, и спустя долгое время он прошептал:
— Я понимаю. Иди к Лю Пэю и Хуан Цзюньфэну. Я останусь один.
Хоу Лян смотрел на него, кадык дрогнул, и наконец он опустил голову и хрипло сказал:
— Прости.
Цзя Вэньлун горько усмехнулся:
— Не за что. Закрой за мной дверь.
Дверь закрылась. Хоу Лян долго стоял снаружи, затем, прихрамывая, зашёл в комнату к Ху Шуню и другим. Сяо Муюй взглянула на происходящее за дверью и закрыла её.
Шэнь Цинцю стояла за ней и не сводила с неё глаз. Сяо Муюй подняла лампу, встретилась с её взглядом и слегка отвела глаза, тихо сказав:
— Ты устала. Давай спать.
Шэнь Цинцю села на кровать и, дождавшись, пока та ляжет, не спеша произнесла:
— Не расскажешь, что случилось?
Сяо Муюй посмотрела на нее:
— А что должно было случиться?
— Я не думаю, что во время нашей игры с шестью участниками вам двоим позволили бы просто наблюдать со стороны. Ты...
Она взглянула на волчок, стоявший рядом с Сяо Муюй — радиус его света увеличился, значит, Сяо Муюй использовала его, чтобы поразить цель.
Сяо Муюй слегка опешила — она не ожидала, что Шэнь Цинцю спросит об этом. Помолчав, она решила не скрывать и подробно рассказала, как спустилась вниз и избила Сяо Цзяо.
Даже при ограниченном свете лампы она заметила, как лицо Шэнь Цинцю потемнело, а атмосфера вокруг похолодела.
Она не совсем понимала... Вернее, она понимала её эмоции, но не понимала, откуда они взялись.
Шэнь Цинцю стиснула зубы и строго сказала:
— Это безрассудство. Это был слишком большой риск. Что, если бы там была не только Сяо Цзяо? Что, если бы все восемь кукол напали на тебя? Ты бы не только не прошла игру — ты бы не дожила до утра.
И кроме того, ты, основываясь лишь на голосе, похожем на Сяо Цзяо, и на своих поверхностных впечатлениях, решилась её избить? Это... это чистой воды авантюра.
Её тон был жёстким, и в словах сквозило недовольство. Сяо Муюй, выслушав, тоже не стала церемониться и холодно ответила:
— Ты взяла нож и рубила призраков, а я не могу ударить её? Шэнь Цинцю, мы в одной команде, но это не значит, что ты можешь принимать за меня решения или поучать меня.
Шэнь Цинцю застыла. Она хотела что-то сказать, на лице мелькнуло раскаяние, но она сдержалась.
Сяо Муюй тоже опешила, осознав, что потеряла над собой контроль. Она примерно понимала, что Шэнь Цинцю вела себя так из-за беспокойства, и это осознание вызывало в ней дискомфорт — как и тогда, когда Шэнь Цинцю спасла её, но ей лишь сильнее не хотелось быть в одной команде.
Но она всегда была хладнокровна и быстро взяла себя в руки. Они сейчас были напарницами, и при любых обстоятельствах нельзя было позволять эмоциям взять верх.
Она вздохнула и спокойно сказала:
— Ты самовольно съела за меня мясо, объяснив это тем, что если с тобой что-то случится, я смогу тебя спасти. Я не люблю быть в долгу, и в этой игре я избежала опасности только благодаря тебе. Как напарница, я тем более не могла спокойно сидеть в комнате, пока вас уводила эта детская песенка.
А насчёт избиения... Это был вынужденный шаг. Она обнаружила меня, и если бы я не ударила первой, результат был бы не лучше.
Впервые Сяо Муюй произнесла столь длинную речь, не связанную с делом. Шэнь Цинцю сидела на кровати и слушала, впитывая каждое слово.
В этой длинной речи Сяо Муюй старалась привести официальные причины, но Шэнь Цинцю уловила в них нечто большее.
С её умом и проницательностью, в обычной ситуации Сяо Муюй бы сразу поняла, что обычный человек не сможет незаметно смешаться с одержимыми и обмануть кукол.
Но она всё равно спустилась вниз, действуя даже активнее, чем Ян Жуй. И после раздумий Шэнь Цинцю пришла к выводу, что Сяо Муюй запаниковала.
Раздражение и досада в сердце Шэнь Цинцю тут же улеглись, уступив место лёгкой улыбке.
— О, вот оно что. Ты всегда умна и хладнокровна, и не любишь быть в долгу, поэтому рискнула, чтобы спасти меня. Понятно. Спасибо, Муюй. Ты — идеальная напарница, и я счастлива, что мы в одной команде.
Она подмигнула, и в её голосе вдруг появились игривые нотки, словно она пыталась кого-то соблазнить. Сяо Муюй стало не по себе, а её едкий тон и вовсе вызвал раздражение.
— Говори нормально, не кривляйся.
Шэнь Цинцю приподняла бровь, лёжа на боку и не сводя с Сяо Муюй глаз. Её выражение лица было наглым, и хотя раньше Сяо Муюй это раздражало, сейчас оно казалось ей куда приятнее, чем её холодный взгляд.
— Кстати, Муюй, тебе не кажется, что с этим подземельем что-то не так? Игра уже началась, но до сих пор нет объявлений.
И ещё, я помню, что название подземелья — «Сиротский приют», верно? Сначала я думала, что это история о приюте «Жэньай»(仁爱, «Милосердие»/«Доброта»), поэтому и название такое. Но эти куклы полны обиды, и мне кажется, правильнее было бы назвать его «Сиротская скорбь».
Сяо Муюй опешила от такой логики. Она тоже автоматически считала, что подземелье называется «Сиротский приют», хотя «Сиротская скорбь» действительно больше подходило по смыслу. Но такая игра слов вряд ли имела значение...
Ещё не закончив мысль, она услышала звук «дин» — раздался голос системы.
«Обнаружено, что игроки определили истинное название подземелья. Успешно активирована основная миссия подземелья №003 — «Сиротская скорбь»
Сяо Муюй: «...»
Остальные: «...»
Да, это была та самая отвратительная система.
Авторское примечание: Давно не позволяла системе похулиганить. Заметил ли кто-нибудь, что в ушах игроков название подземелья звучало как «Сиротская скорбь»? Ха-ха, я гений!
Читатели: Старики смотрят в телефоны jpg. Кто мог заметить эту игру слов с такой королевой опечаток?
~~~~
я слишком тупа, что б понять прикола от писательницы..