Киса и её хищник

Он вошёл без стука.

Замок щёлкнул под отмычкой, и тяжёлая дверь отворилась в гулкую тишину. Внутри пахло пеплом, дешёвым виски и старой кожей. Мужчина, сидящий в кресле спиной к двери, даже не повернулся сразу.

— Не думал, что ты приедешь один, — хриплый голос, как наждаком по стеклу. — Или ты совсем страх потерял?

Тэхен не ответил. Он медленно закрыл за собой дверь, щёлкнул замок обратно — никто не выйдет.

— Знаешь, почему я пришёл? — его голос был низким, глухим, как приближающаяся буря.

Мужчина в кресле — Кан Чжинхёк — повернулся. Взгляд у него был тяжёлый, под глазами синие круги, на столе — наполовину пустой стакан.

— Из-за своей кисы? Из-за Чонгука?

Тэхён не моргнул.

— Да, и из-за себя. Я вспомнил, каково это — быть униженным. Сломанным. Как ты подложил мне дело, как посадил меня, зная, что я чист. Я дал тебе шанс тогда. Ты выбрал убить мою жизнь.

— Твоя жизнь была грязью, — огрызнулся Чжинхёк и резко поднялся. — Я сделал то, что должен был. Ты стал тем, кем стал — благодаря мне.

— Нет, — тихо сказал Тэхен. — Я стал этим вопреки тебе.

Он двинулся вперёд — молниеносно.

Первый удар — в челюсть. Щелчок кости, и Чжинхёк отлетает в стену. Кресло с грохотом переворачивается.

Тот хватает пепельницу и метает в Тэхена — он ловит её на лету и швыряет в окно. Стекло взрывается осколками.

Чжинхёк достаёт нож — но альфа уже рядом.

Удар коленом в живот, нож падает. Следом — локтем в висок. Кровь.

Они валятся на пол. Падают, катаются, как звери. Удары глухо гремят в стенах. Кто-то кричит — или это только эхо в ушах.

Чжинхёк снова пытается дотянуться до ножа — Тэхен наступает на его руку со всей силы. Хруст.

— Сколько ещё тебе нужно? — сквозь зубы рычит альфа. — Сколько ещё боли, чтобы ты понял: я не тот мальчишка из камеры.

Он хватает Чжинхёка за грудки, поднимает и бьёт об стену. Тот соскальзывает вниз, оставляя кровавый след на обоях.

Тэхен отходит, тяжело дыша. В комнате тихо, только капли крови стучат по полу.

Он достаёт телефон. Кнопка быстрого набора.

— Забери его, — бросает он. — Живой, но ненадолго. Подвал.

Чонгук приехал к "Чхонса" под вечер. Высокое здание из тёмного стекла, без опознавательных знаков, охрана — почти невидимая, но он чувствовал взгляды, как только вышел из машины. У входа его уже ждали — один из людей Тэхена молча кивнул, открыл дверь.

Внутри было всё иначе. Не серебро и золото, как он ожидал, а черная плитка, тишина и дорогой минимализм. Вокруг пахло древесным дымом и чем-то острым, будто специи впитались в стены. На полу — ковры ручной работы, на стенах — цифровые панели с камерами.

— Сюда, — голос Тэхена отозвался через рацию. — Вниз.

Чонгук прошёл по коридору даже не зная что у Тэхена такое даже есть, всё ещё немного не веря, куда идёт. У лифта стоял человек в чёрном — нажал кнопку, двери открылись. Он вошёл. Внутри — только одна кнопка. Без цифр.

Лифт поехал.

Когда двери открылись, его обдало холодом и странным давлением. Как будто воздух был тяжелее, чем наверху. Перед ним — длинный коридор, серые стены, резкий свет ламп.

Он пошёл вперёд, не спеша. За одной из дверей он услышал шум.

И как только он открыл её, его сердце оборвалось.

На коленях, весь в крови, с разбитой губой — тот самый враг. Привязанный к трубе, руки связаны, глаза злые, но опущены.

Тэхен стоял в тени, спиной к свету, держа в руке пистолет. На пальцах и рубашке — кровь. На щеке — царапина.

— Чонгук, — тихо, но очень твёрдо. — Я не хотел, чтобы ты это видел. Но ты должен знать, что бывает с теми, кто к тебе прикасается.

Омега молчал, дыхание сбилось. Он не мог поверить, что всё это — на самом деле.

Тэхен подошёл ближе, поднял оружие.

— Он пытался сломать меня тогда, когда я был безоружным. Я сел за решетку — потому что он меня сдал. А теперь он снова пытается отобрать у меня то, что моё.

Он уже готов был нажать.

— Пожалуйста, любимый... не нужно. — голос Чонгука дрожал, но он встал между.

Тэхен остановился. Он никогда не видел и не хотел видеть как его любовь плачет.
Слово будто сработало как ключ.
Он опустил пистолет. И выдохнул. Глубоко.

Через полчаса они поднимались на верхний этаж "Чхонса". Лифт открылся в комнату, которая скорее напоминала чью-то душу, чем офис. Полумрак, стеклянные стены, огромная кровать, виниловый проигрыватель, оружие в стеклянном шкафу, картины, и кресло у окна.

Тэхён сел в кресло, взял бокал с вином, молча протянул второй Чонгуку.

— Я жил здесь, когда всё началось, здесь было моё укрытие, когда от меня отказались, и здесь я решил, что никогда больше не позволю никому отбирать то, что я люблю.

Он посмотрел на него.

— Теперь ты тоже здесь. Значит, часть меня.

Чонгук пребывая до сих пор в шоке от происхождения не находит что ответить.

– Расскажи мне всё чего я не знаю, у тебя блять даже группировка своя есть а я об этом не знал.

Тэхен встал с кресла  и потихоньку начал подходить к блондину.

– Когда-то очень давно, лет 6 назад когда я только начинал продвигаться и начинать свой бизнес, я встретил эту мразь которая имела уже свой бизнес и он стал мне лучшим другом, он  помогал мне в развитии и подстрекал меня чтобы я проворачивал грязные делишки.

– Тогда я ему доверился полностью и мы были как братья.

Убитый был не просто членом вражеской группировки — он издевался над мальчишкой, работавшим на «Чхонса». Мальчик исчез, его тело нашли через три дня. Тэхен даже не колебался: выследил убийцу и сделал всё сам. Это был жестокий, кровавый акт — но справедливый.

Он не прятался. Только не ждал, что сдать его придёт он — человек, которого он называл братом. Он отдал полиции все улики. Он перевернул всё так, будто Тэхен действовал не из мести, а ради демонстрации силы.

С тех пор — враги. Без шанса на прощение.

Блондин сидит тихо, уже успокоился и внимательно слушал пока Тэхен посадил его к себе на колени. Они смотрели в панорамное окно, где вид был просто потрясающим.

– Кис я тебе ещё не рассказал какой именно у меня бизнес.

Ночью город принадлежал ему. В подвалах старых клубов, на заброшенных складах и под землёй — там, где не доходил свет, но звенели ставки — проходили его бои.

Подпольные турниры, жестокие, бесчестные, с кровью на бетоне и тысячами долларов, лежащими на чьей-то сломанной челюсти. Бойцы выходили на ринг без имён — только с кличками. Ставки делали молча, прямо с телефонов, а зрители в дорогих пальто и часах наблюдали с балконов, словно на премьере.

Это был его бизнес. Его территория. Его сцена.
Он управлял боями, как дирижёр оркестром: решал, кто поднимется, а кто ляжет лицом в кровь. Иногда он сам выходил на ринг — ради устрашения, ради адреналина.
И каждый раз в зале становилось тише, когда в воздухе звучало его имя.

Тэхен поправил волосы Чонгука.
– Это пока что всё что тебе нужно знать, по крайней мере это то что я тебе должен был рассказать но не сделал этого.

– Я в шоке конечно от этого всего, некому не расскажу.

От стресса блондин быстро вырубился и так и уснул в объятиях своего любимого.

Мужчина в это время по быстрому сделал звонок Юнги который тоже был в здании.

– Убейте того урода и сожгите. Будьте уверены что об этом никто не узнает.