Ангел крови

Запах спирта. От этого противного запаха мне пришлось прокашляться. Эвелина оказалась лежащей на моей груди. Я чувствую её. Лёгкое дыхание и сдавление моей окровавленной одежды на груди. Откидываю голову назад и замечаю, что рядом с нами стоят люди в белых халатах и в форме. После боя и явилась полиция, скорая. Очень вовремя конечно. Двинув руками, я обхватил Эвелину вокруг талии и под коленями, поспешно поднимаясь на ноги. Моя прекрасная девочка. Я видел, не чётко, но видел. Видел её настойчивое сражение.

— Сэр, вам нельзя, у вас прострелен бок! — возмущался мужчина, стоявший рядом со мной и Эвелиной. — Девушку отдайте на носилки, и сами не напрягайтесь, это ухудшит ваше состояние.

Я тяжело вздохнул и опустил взгляд на плечо Эвелины, обнаруживая повязку.

— Значит так, — возвращаю голос в строгое звучание, однако даётся это с неким трудом из-за не слабой боли в боку и в принципе всего тело. Ломит. — Командовать могу только я. Я в состоянии отнести её до нужного места, до тех же носилок. Твоя задача молча выполнять свою работу, лечить людей, а не командовать. Ясно? Ещё раз откроешь рот и скажешь не то, что надо, я сделаю так, чтобы он у тебя больше не открывался.

— Понял, — поджав губы, сухо ответил парень, скрывая ядовитую злость.

—Я спросил ясно ли, а не понял ли ты. Отвечай чётко. Так, как сказал я. Где носилки?

— Ясно. В той стороне, — брезгливо произнёс, указывая назад, где стоят ещё люди.

Я оторвался спиной от бетонной стены, поспешно направившись к толпе. Колкая боль в боку пронзила насквозь. Насрать на боль. В моём приоритете помочь Эвелине. Вылечить её раны и избавить от крови. Уберечь и никому никогда не давать. Мой самый любимый в этом чертовом мире ангелочек. Я готов на всё ради тебя. Моя голова автоматически, будто бы не я ею управляю, опускается, а губы нежно соприкасаются со лбом Эвелины.

— Я горд тобой, ангелочек. Ты даже представить себе не можешь, насколько я горжусь тобой. Твоей силе, твоей смелости. И я рад, что ты нашла в себе силы взять себя в руки. Подняться и добить дело до самого конца. Больше тебе это не понадобится, я клянусь собственной жизнью.

Дохожу до носилок и с осторожностью укладываю тело Эви на них. Врачи поспешно принялись выносить её отсюда. Я, не теряя времени, поплёлся, стараясь быстрее идти, за ними. Невзначай повернул я голову вправо и вижу необыкновенную картину: Демьян держит на руках Оливию, следуя за врачом. Не стал её класть на носилки и решил нести своим ходом. Оливия же напугано вцепилась в плечи Демьяна, едва ли не плача от едкого страха. Вцепилась в мужчину так, словно он её единственное спасение, которое вот-вот растворится в воздухе и исчезнет.

Я слабо усмехнулся. Они были бы неплохой парой. Хрупкая девица и сильный мужчина — идеально. Смахивает на меня и Эвелину. Обе запуганные, зашуганные и в то же время любят искренне, без желания выгоды. Они просто любят.

Я попытался нормально выпрямить спину и держать осанку, только вышло это с пронзающей болью. Грёбанный бок. Ещё и спина затекла. Сколько мы пролежали в той чертовщине? Пару раз двинув плечами вперёд-назад и шеей влево и вправо, я услышал хруст костей. Какого хрена? Я не настолько стар, чтоб хрустеть костями. Мне всего, мать вашу, двадцать пять чёртовых лет!

Иду прямо за врачами. Где остальные? Натан? Вильям? Эрнест?

Демьян с Оливией догнали меня и Эвелину. Я нахожусь на максимально близком расстоянии к Эвелине. Мой маленький ангел… Та сама железная перегородка взломана и разломана. Эвелина всё никак не приходит в чувства, черт возьми. Но я слышу её дыхание. Она жива.

— Тяжёлый был бой, — нервно хмыкнул Демьян, шагая на одной скорости со мной.

— Достаточно, — сухо отвечаю, не сводя пристального взгляда с Эвелины, лежащей на медицинских носилках. Протягиваю руку и касаюсь пальцами её прохладной щеки.

— Остальных уже забрали, — сказал шатен, ответив на ранее волнующий меня вопрос.

Я только кивнул.

— Как ты идешь с кровавой бочиной? И ты похож на крючок. Может даже креветку.

— А ты как идешь с простреленной ногой? — подцепив его тем же вопросом, я ухмыльнулся.

— Сквозь боль. Она практически не ощущается когда волнуешься за другого человека.

— Вот ты и дал ответ на свой вопрос.

Едва, терпя боль в теле, мы наконец-то спустились через запасные ходы. Белая машина скорой помощи горела синими мигалками, но без сирены. Не одна машина, их несколько. Штук пять.

— Их забрали буквально пять минут назад, — поставил меня в известность мужчина, залезая в одну из машин с Оливией на руках.

Я промолчал. Мне нечего ответить. Обсудим это позже. Каталку с Эвелиной завезли внутрь. Я схватился за край дверцы и уселся на оранжевой сидушки около головы Эвелины. Расставив ноги, я наклонился, а локтями облокотился о свои колени, касаясь правой рукой мокрых и запутанных волос.

— Сколько лет девушке, как зовут её и её родителей, кем вы ей приходитесь? — принялась расспрашивать женщина, а вторая сменяла кровавую повязку с плеча и обрабатывала рану.

— Эвелина Моррети. Пятнадцать лет. Прихожусь мужем. Родителей нет.

— Тогда где она живёт? В каком детском доме? — вскинула брови женщина, взглянув на меня.

— Со мной. Вас это волновать никаким образом не должно. Меня вы знаете. И вам известно, что со мной лучше не спорить. Поэтому без лишних вопросов оказывайте ей медицинскую помощь. Немедленно. Либо сам всучу всем пулю в лоб.

— Но…

— Я всё сказал. Я её муж, этой информации достаточно. И как муж я обязан знать об её состоянии, я ясно выразился?

— Вполне ясно выразились, — тяжело вздохнула она. — Эвелина Моррети, пятнадцать лет, муж Данте Моррети. День рождения? — пробубнила она себе под нос, записывая данные.

— Двадцать пятое февраля.

— Рыбы и овен? Интересное и гармоничное сочетание пары, — прошептала женщина, анализируя мои слова.

Врач-астролог? Необычно. Только я не верю в гороскопы.

Моя рука вытянулась вперёд и я прикоснулся ладонью к волосам Эвелины, бережно поправляя каштановые пряди. Моя Эвелина. За какие успехи сам бог подослал мне такого ангела? Ту девушку, которая сможет быть одновременно смелой и хрупкой. И как меня угораздило в тебя влюбиться, моя прекрасная? Твой храбрый поступок схватиться за пистолет и расстрелять всех оказался смелым. Так решительно и уверенно в твоих руках стоял пистолет. Ты сделала всё так, как я тебя учил. И с каждым твоим действием я понимаю, что влюбляюсь в тебя всё больше и больше. Не просто как обычный мальчишка лет тринадцати, а как настоящий, взрослый и ответственный мужчина, который ни при каких обстоятельствах не отпустит свою любовь. Я наклонился ниже и прислонился губами к гладкому лбу Эвелины. Слышу её дыхание. Чувствую боль в боку, но не обращаю особого внимания.

Слышу мычание. Фиалковые глаза приоткрылись и тут же зажмурились, поскольку в машине достаточно светло, но за окном, которое плотно закрыто или его вообще нет, темно, даже не намеревается небо светлеть.

— Почему так ярко? — зашипела девушка, жмуря и закрывая глаза одной рукой, где плечо полностью здорово. — Данте?

— Очухалась наконец, — прокомментировала незнакомая женщина, взглянув на Эвелину.

— Я с тобой, ангелочек, — тихо проговариваю, откликаясь на зов.

— Хочу спать. Жутко хочу спать. И плечо колит. Что за дрянь?

Не знал, что ты умеешь ругательским языком разговаривать.

Я самодовольно усмехнулся.

Со мной ты так испортилась, ангелочек?

— Помнишь, что было пару часов назад? — спрашиваю, но точно ли мы были только несколько часов в таком положении?

— Скорее двое суток, — поправила женщина, влезая в наш диалог с Эви. — Взломать перегородку было тяжело. Я удивлена, что вы до сих пор живы. Все раны обеззаражены и вреда не причинят, пули также вытащили, но под наблюдением врача следует побыть хотя бы денёк-два.

Что, блять? Два дня мы валялись в таком положении? Теперь понятно какого ебучего мужского члена у меня затекла спина с шеей.

А Эвелина? Она получается тоже пролежала на мне несколько дней. Ничего ли у неё не затекло? Болит ли?

— Кроме плеча что-нибудь болит? — с волнением задаю вопрос, ласково поправляя непослушные пряди волос Эвелины.

— Это будет слишком откровенно, — призналась она, закусывая губу.

— Пусть. Я люблю откровения, — хмыкаю, нахально смотря на девушку.

— Я пролежала на чём-то невыносимо твёрдом и теперь изнывает грудь. Особенно часть посередине, — на одном дыхании сказала, стесняясь обыкновенного названия, в виде сосков. — Бетонное что-то.

— Моя грудь, видимо, сделана из бетона, а не мышц.

— Я больше никогда на твою грудь не лягу, иначе ещё своей, и без того почти нулевки, лишусь, — прищурилась шатенка и обвела глазами присутствующих людей. — Ой, — внезапно опомнилась Эви и залилась пунцовым цветом стеснения. — Мы здесь не одни.

— Это никак не мешает говорить о своих проблемах. Тем более здесь врачи и они обязаны, подчеркиваю, обязаны знать о твоём здоровье, чтобы вовремя оказать помощь.

Фургон затормозил, и двери открылись. Весь состав вышел, направившись ко входу в клинику. Я не вижу никого, кроме Эвелины, лежащую на каталке, а я лишь оставался рядом с ней.

Оказавшись в одной из платных и комфортных для жизни здесь, Эвелину устроили на двухспальной кровати, принявшись менять кровавый бинт на плече, заново обрабатывая раны. Я же устроился за её спиной, охватывая правой рукой тонкую талию.

— Как минимум до следующего утра будьте здесь, — сказала медсестра, переведя свои карие глаза на меня. — Вы муж, верно?

Я кивнул.

— Состояние вашей жены не такое уж и критичное, плечо заживёт в течение нескольких недель. Думаю, завтра вас мы уже выпишем. А ваш бок нормально?

— Достаточно. Новости закончены? У неё нет заражения крови или ещё более плохого?

— Было бы, вам бы сообщили. С вашей женой полный порядок, можете отдыхать, — лучезарно улыбнулась медсестра и вышла из палаты.

Я расслабленно выдохнул. С моей любимой всё нормально. Отличная новость за сегодняшний день. Я отпустил Эви и резко, но не напрягая её плечо, уложил спиной вниз, а сам оказался поверх неё. Я осмотрел её тело. Она в одной медицинской сорочке до колен.

Чувствую себя грёбанным хищником!

— Сука, — гневно выругавшись, я сжал обе руки в кулаки, упираясь ими в матрас по бокам от головы девушки.

— Мне кажется, я уже привыкла к твоим наглым выходкам, — неожиданно сказала она, засмеявшись.

Её смех.

О боги.

Во имя Христа, за что ты послал мне такого ангела?

Я слишком плавлюсь от её голоса. Блять, Данте, ты же не маленький мальчишка, какого хрена плавишься от простого голоса?

Вот именно, мать его, у неё не простой голос, а голос настоящего ангела во плоти! Ангельский голосок. Нежный. Ласкает слух. Я готов слушать его вечность.

Я сошёл с ума, чертовски притягательна эта дама! Настоящее мучение терпеть, жажда наброситься на неё и расцеловать каждый уголочек кожи, покрыть трепетом и окутать страстью — пожирает меня!

— Ты слишком прекрасна для этого мира, за что мне послали такого ангелочка? — я поднял взгляд на её фиолетовые глаза, она улыбается, а я улыбаюсь в ответ. — Мне хочется видеть твою улыбку каждый день. Каждое утро. Каждый вечер. Каждую ночь. Постоянно ощущать твоё тепло. Чувствовать твои губы на своих. А каждую ночь доставлять неимоверное удовольствие.

— Близость? — удивляется она. — Я не готова к полноценному… — она затихла, запинаясь в своих же словах. — Не готова к близости.

— Знаю, — безнадёжно вздыхаю, опустившись губами к её, принявшись шептать и обжигать огненным дыханием сладкие губы. — И я буду ждать столько, сколько понадобится. Хоть век. Хоть два века. Я буду ждать, моя милая. Мой ангелочек.

— Я хочу, — едва слышно говорит она. — Но я боюсь. И тем более ты не влезешь в меня. Слишком узко.

— Боишься чего?

— Боли.

— Об этом и речи быть не может, я не собираюсь причинять тебе и малейшую боль, — фыркаю, понимая, откуда у неё эти мысли. Наверняка родители вбили в голову, что секс это ужасное и болезненное, чтобы оставить её девственницей. — Твоя киска имеет свойство растягиваться. И, я так понимаю, ты в какой-то момент умудрилась пялиться на мой член?

Я уставился прямиком в её глаза, они забегали по пространству в поисках лазейки и мыслях о некой, практически правдивой, возможно, лжи.

— Данте, — стеснительно проговорила она моё имя. Я плавлюсь, блять. Чувствую себя сыром в духовке на пицце. А она моя пицца, по которой я плавлюсь. — Ты смущаешь меня.

— Твой ответ да, — утверждаю, самодовольно усмехнувшись. — Можем проверить, влезет или нет.

— Обязательно проверим, но не сейчас. И почему она сказала, что я твоя жена? Мы ещё даже не помолвлены.

— Я и не говорю прямо сейчас, ангел мой, — шепчу, быстро целуя её в столь сладкие губы. — Ты слишком сладкая, ангелочек, хочу тебя съесть. Скоро будешь моей невесткой, а потом и женой на всю жизнь.

Девушка нахмурилась с презрением и практически сразу же рассмеялась.

Как же приятно видеть счастье в её глазах.

Она счастлива быть со мной. Находиться со мной в одной кровати. Целоваться и обниматься.

И я буду боготворить её вечно. До самой смерти и даже после неё.

— Хочу спать. Давай лучше спать, поздно все-таки, два часа ночи, — сводит тему Эвелина, натягивая на себя толстое одеяло.

Я устроился на матрасе спиной вниз и бережно прижал девицу к себе как можно ближе. Она устроилась прямо под моим боком на правом боку, захватывая меня левой рукой в свои объятия. Моя широкая ладонь осторожно легла на локоны Эвелины, с трепетной лаской гладя её голову. Схватившись за край одеяла, с лёгкостью я натянул его на наши тела, захватывая свою самую любимую девушку в объятия тепла.

Одной левой рукой я крепко обнял девушку, она лежит на моем предплечье щекой и ответно обхватывает моё тело. Закрываем совместно глаза, я зарываюсь в её спутанных волосах на затылке пальцами и шепчу в темноту:

— Мой ангелочек, невероятно люблю тебя. Впервые так полюбил. Запала в мою душу. Залезла в сердце и заковала в свои кандалы. Но эти кандалы не забирают у меня энергию, наоборот, прибавляют. Твои глаза. Блять, не могу. Твои глаза до ужаса прекрасны. Такие манящие. Похожи на стекло. Кристаллы.

— Твой голос будто бы ты пьян в хлам. Отоспись, — я слышу её нежный голос. Плавлюсь, мать вашу!

От ангела я возбуждаюсь.

Блять.

Грёбанный стояк.

И это нужно терпеть.

Она уснёт и я…

Уйду на балкон. Да. Уйду на балкон. Мне нужен воздух.

— Спокойной ночи, Данте, — умиротворенно сказала она, будто бы ни в чем не бывало засыпая.

— Спокойной ночи, ангелочек, — стиснув зубы, отвечаю ей.

Я откинул голову на подушку, ощущая невыносимую тесноту в штанах. Была бы моя воля, прямо сейчас бы задрал её сорочку, раздвинул ноги и проник. Но не могу. Я уважаю её чувства. Понимаю страхи. Не могу пойти против неё. Я не намерен нарушать доверие. Травмировать её и без того сломанную психику.

Моя обязанность восстановить её, а не доламывать.

Слышу сопение. Она уснула. Крепким и глубоким сном.

Переждав ещё минут десять для убеждения, я тихо поднялся с кровати и направился к двери, ведущая на балкон. Пойти в туалет не вариант. Слишком просто. Мне нужен адреналин. Процент, что могут застукать. Это так… Интригующе. Захожу на балкон. Вид с него на другие здания, парки, парковки. Взрослые люди, гуляющие по ночному городу.

Сбоку стоит бежевое кресло. Плетеное кресло. Усаживаясь в его, я откинулся на спинку стула. Блять, серьёзно? Ты собрался дрочить на неё на балконе, пока она спит?

Локтем я облокотился о подлокотник. Моя рука спустилась вниз и послышался звук расстегивающейся ширинки, а следом достаю жутко твёрдый и стоящий колом член. Сука, как же тесно. У меня фетиш на её голос. Обхватываю рукой длину, большим пальцем касаясь твёрдой и влажной головки. Последний раз я именно дрочил лет семь-восемь назад, после совершеннолетия чисто трахался с кем попало. Уже подзабыл какого это — дрочить себе.

Рука начала вспоминать былые подростковые гормоны и самостоятельно задвигалась вокруг члена. Кожица то закрывала, то открывала красную головку, тот самый кончик. Яйца уже нестерпимо ныли, желая испытать оргазм и опустошиться.

Тихий стон сорвался из уст. Рука не совсем то, чего бы я действительно хотел. Это не то, что доставить удовольствие во всей красе. Нужна женская киска. Влагалище Эвелины. Её половые складочки и губки.

Было бы разрешение, в данную секунду бы подошёл, нет, прибежал даже, вцепился бы в её губы и нагло залез бы рукой между её ножек. Хочу ощутить пальцами её влажное бельё. Знать, что она от одного моего прикосновения потечёт, и не слабо. Развести её бёдра и войти внутрь. Начать движение. Растирать её рельефные и горячие стенки вагины…

Фантазии заставляют возбуждаться всё больше. И больше. И сука больше! В моём лексиконе слишком много матных слов, но что поделать, если по-другому невозможно высказаться?

Ощущаю жёсткую пульсацию члена. Разрядка близко. Совсем немного осталось.

— Чего ты здесь сидишь и не спишь? — слышу сонный голос Эвелины где-то со спины. Или где-то сбоку.

Мать твою!

Черт, не успел кончить.

За что, черт возьми? Терпеть готовность Эвелины и не дрочить на неё?

Моментально заправляюсь, прикрывая набухший пах краем футболки.

— Наслаждаюсь свежим воздухом, — охрипшим голосом отвечаю, сдерживая порыв наброситься на неё, сорвать сорочку и выебать настолько, чтобы не могла стоять.

Но я не могу так поступить.

— Простым воздухом? Или трогаешь себя?

— Трогаю. Ты возбудила меня и нужно выпустить пар, иначе мои яйца взорвутся от переизбытка спермы в них.

Она ничего не ответила. Только перевела глаза куда-то вниз.

— Я не вовремя зашла наверное, я пойду, пожалуй, — как будто бы не своя, еле слышно сказала Эвелина, затевая уйти.

— Останься.

— Н-нет, — заикнулась она. — Я хочу спать, п-прости, не могу остаться.

— Я сказал остаться, — строго приказав, я повернулся к ней лицом, поднимаясь с кресла. — Раз я сказал, значит так нужно сделать.

— Не трогай, пожалуйста, я не хочу, — в её словах отчётливо слышится страх и слезы, которые давят на горло и душат.

— Ангелочек?

Нет, только не говорите, что она боится меня. Я ничего же не сделал. Черт. Её тело содрогнулось в тряске. На глазах выступили слезы и она прижалась спиной к ближайшей стенке. Паническая атака?

— Посмотри на меня. Прямо сейчас, ангел, подними голову и смотри на меня, — сразу зная ход действий, я обхватил её хрупкое тело, а второй схватил двумя пальцами за подбородок, поднимая голову в свою сторону. — Моя маленькая девочка. Мой ангелочек. Дыши. Вдыхай через нос и выдыхай через рот, медленно. Ничего не бойся. Тебе нечего бояться, ангел.

— Твоё возбуждение напоминает тот день с Дмитрием. Я не могу, мне тяжело с этим. Не могу отдать тебе себя так быстро. Я доверяю тебе, просто…

— Просто у тебя травма, — перебиваю её, добавляя свои слова. — Завтра летим во Флоренцию к моему отцу.

— Зачем к отцу то?

— Чтобы вы поговорили. Он психолог, сможет помочь, ангел, доверься мне и отцу.

Она закрыла глаза и опустила голову, вновь заливаясь слезами травмы.

— Данте, прошу тебя, успокой меня, я не справляюсь сама.

— Ангелочек, я рядом, всё хорошо.

Шёпот разносится по пространству. Я бережно, будто бы она фарфоровая кукла Барби, прижимаю её к себе, ласково целуя каждую частичку на лице.

Моя маленькая Эвелина. Мой прекрасный ангелочек. Я помогу тебе, обещаю.

*****

Вот и новенькая глава. Концовка вводит в лёгкий ступор от панической атаки Эвелины, поэтому чтобы Данте как можно скорее успокоил её, набираем 80 ⭐️ и 40к прочтений на книге

Чтобы узнавать все новости о выходах глав, можете подписаться на тгк

«Аделина Алмазова»
https://t.me/adelinawri