Принцесса моих кошмаров

           

Рафаэль

Мы стоим друг напротив друга, каждый считает, что поступает верно. Но верно ли это, никто из нас никогда не поймёт, пока не пройдёт собственную дорогу, состоящую из потерь и разочарований. Этого в моей жизни было достаточно, я так думал, но, видимо, у судьбы другие планы на меня. Она желает извести меня до потери любых фантазий о том, что где-то бывает хорошо. Нет такого. Иллюзия, чтобы всегда между нашими мирами была война.

— Ты хочешь ударить меня за эту суку? За ту, что чуть не убила Саммер? — Зло цедит Белч.

— Нет, я хочу ударить тебя, потому что ты нападаешь, не разобравшись, так же, как и я. Буквально несколько минут назад я это уже прошёл, так хотя бы позволь помочь тебе. Как оказалось, я ничтожество, — отворачиваясь, чувствую, как внутри всё падает в бездну. Мне так обидно, словно я маленькая девочка. Но там, среди отбросов, наркоманов и преступников я знал свои права и умел за себя постоять. Сейчас же у меня, действительно, ничего нет, я завишу от желаний богатых, играющих по своим правилам людей, не считающихся со мной.

— Сиен...

— Не здесь, Белч, — качая головой, показываю ему идти за мной.

Наверное, я специально увожу парня подальше от дома сестринства, чтобы самому не натворить чего-то похлеще.

Почему всё самое страшное случается ночью? Почему не днём открываются подробности человеческих душ? Почему ночью ты становишься слабее? Почему ночь так мощно умеет манипулировать любым человеком?

— Сигареты с собой? — Сдавленно спрашиваю его, располагаясь на столе в лесной зоне.

Белч молча протягивает пачку и зажигалку. Закуривая, пропускаю в себя грязный и горький дым, оседающий на лёгких. Пусть отравит к чертам, ведь это место намного ядовитей, чем обычный никотин.

— Ты же должен понимать, Раф, что сегодня Мира чуть не убила Саммер. Сначала синяки на лице, теперь сотрясение, перелом руки и вывих стопы или что там у неё. Это только начало, следующей будет Сиен. Мира убирает их, чтобы они не рассказали всем её тайны, — низко произносит парень, и я, моргая, концентрирую на нём взгляд.

— Они трое связаны между собой. Они скрывают подробности той ночи. Но, помимо этого, сестринство поработило их. Скажи мне, пожалуйста, что сделают с Сиен родители, если вдруг узнают о некоторых неподобающих подробностях её жизни здесь. О грязных подробностях, — пальцы дрожат, поднося к губам сигарету.

— Хм, какое это...

— Просто ответь мне, — настойчиво перебиваю его.

— Ну, скорее всего, они её заберут отсюда, вероятно, отлупят хорошенько, а потом продадут какому-нибудь старому уроду, чтобы получить прибыль. Она младшая в семье, поздний и неожиданный ребёнок, — нехотя, произносит он.

— Тогда Мира сказала правду. Не она толкнула Саммер. Не она намазала лестницу. Это была сама Саммер. Она хотела подставить Миру, и всё бы получилось, если бы я не спрятал улику. Флакончик из-под масла. И...

— Что? Ты защищаешь её, даже зная о том, что Мира лживая сука? — Зло шипит Белч.

— Возможно, она и лживая, да и с сукой я абсолютно согласен. Только вот Саммер переслала видео родителям Сиен, на котором она раздевается перед парнями, взрослыми парнями моего возраста, и они лапают её. Думаю, продолжение не нужно тебе рассказывать. Это всё было снято в том году, и Мира перехватила это видео, внеся изменения в направление компромата, обеспечив Сиен пребывание здесь, как и незнание её родителей о произошедшем. Я смотрел его. И оно было у Саммер. Насколько я, вообще, понял из разговоров девушек, то Мира всегда защищает её. Вряд ли Сиен что-то угрожает со стороны Миры, первая даже ударила её, а вторая только ушла. Это дерьмо, которое тянется с того года, может быть очень опасным в руках Саммер. Избиение — фальшивка, это уже доказано видеозаписями с камер в доме сестринства, Мира только пощёчину ей дала за то, что та посмела угрожать. Да и те синяки явно не смогла бы оставить маленькая ладонь Миры. Саммер подстроила своё падение, чтобы обвинить Миру. В первый раз не удалось, она решилась на второй, как и видео должно было указывать на то, что Мире надоели подруги, и она желает от них избавиться. Но вот это ложь. Мира хоть и жестокая стерва, но Сиен...она для неё особенная, — замолкая, отбрасываю от себя бычок.

— То есть ты убеждаешь меня в том, что Мира ни при чём? Она не ждала Саммер внизу, чтобы насладиться её падением? Она не била её? Мира не свихнулась от страха быть униженной тем, что передала Саммер её сестра? Ты уверяешь меня, что Эмира Райз — грёбаный ангел?! — Повышая голос, парень дёргается в мою сторону, а я спокойно и как-то даже устало смотрю на его недоверие. Мне тоже сложно принять тот факт, что сука оказалась с душой.

— Ангелом её назвать довольно сложно, но Сиенне Мира не угрожает. И я видел сообщения от Саммер, с местом и временем встречи, именно тогда она упала. Масло ей подарила Мира ещё летом. Да сам подумай, смысл прятать флакончик в комнате на видном месте, если ты собираешься покалечить ту, кто уже писала на тебя заявление о физическом насилии. Какой бы Мира злобной ни была, она не глупая. Я на этом уже попался и наорал на неё. Я испытал столько отвращения к ней и непонимания, как можно так поступать с человеком, чего ей неймётся, и смысл, вообще, всей этой войны, что сейчас...Белч, просто поверь мне — Сиен в безопасности, пока Мира стоит во главе. Ты помнишь, я спрашивал тебя о наркотике для изнасилования? — Он кивает в ответ на мой вопрос.

— Так вот, я это уточнял не просто так. Перед этим Мире кто-то подсыпал его в пиццу, затем в дом пришли два парня. Они выдали себя, сказав, что их шантажировали «Адской неделей» и наказаниями, вынудив их напасть на Миру в ту ночь. Я скептически поначалу отнёсся к словам Миры о том, зачем она вызвала рвоту, но потом всё подтвердилось. Она едва могла пошевелиться, ей было сложно поворачиваться, и я был с ней. И я уверен, что за всем этим стояла Саммер, она убеждала меня покинуть дом и развлечься с ней, но я не пошёл. Затем она сделала то же самое со мной, поэтому я тебе написал. Сбежал от неё и действовал под чем-то похожим на то, что дала ей Саммер, но очень и очень слабым, что принесло мне жуткую головную боль и тошноту, но не зависимость и ломку. Сначала резкий скачок адреналина, затем пьяное и невменяемое состояние, провалы в памяти, и я очутился на лужайке в роли местной шлюхи. В общем, у меня есть достаточно веских причин считать — Мира жертва в этих ситуациях, и она никогда бы не подставила Сиен. Да и ты поступил некрасиво сейчас.

— Я? Некрасиво? Так, никотин на тебя плохо влияет, чувак! — Возмущаясь, парень забирает из моих рук пачку.

— Да. Ты должен разбираться с Оливером, а не идти бить Миру. Ты бы не кричал. Такие как ты, сразу бьют. И им не важно, кто перед ними: девушка или мужчина. Сиен немного истерична и накрутила тебя, ты ведь в курсе того, что она скрывает и то, что требовала от них делать Беата. Это лишь верхушка айсберга, и ты знал, что единственный человек, ликвидация которого поможет привести жизнь в более или менее мирное русло, — Мира. И если она уедет, или с ней тоже что-то случится, к примеру, она будет бояться физической расправы с твоей стороны, лишь докажет Сиен, что ты достоин её и можешь защитить. Только вот это не по-мужски. Решать проблемы ты должен с Оливером, потому что именно он взял на себя обязательства и вину за все грехи своей девушки, будущей жены, а не нестись к более слабому человеку, чтобы продемонстрировать свои мускулы, — спрыгиваю со стола и приближаюсь к шокированному Белчу.

— Хотя, о чём я говорю, у вас же здесь нет никаких правил. Вы травите друг друга. Вы подставляете друг друга. Вы снимаете порнографию, чтобы шантажировать друг друга. И лупить девушек для вас привычно, тогда как в нормальном мире, в моём мире, это гнусно и низко. Конечно, для достижения целей все средства хороши. Но у вас нет причин делать это. Вы богаты, ваше будущее предрешено, и вокруг вас столько всего интересного, а вы пресыщены. И остаются только люди, предназначенные для того, чтобы развлекать вас, которых вы считаете хуже себя, ведь в их доходах пары ноликов не хватает. Для вас живые люди стали игрушками, и это безобразие вы плодите, — с отвращением выговариваю всё ему, видимо, пришло время оттаять от того потрясения, что принесли с собой крик и слова Миры.

— Раф...

— Что? Неужели, я не прав? Прав. Я наблюдаю насмешки твоего кузена, «тёмные» устраиваемые другим ребятам, издевательство над Флор, постоянное слежение за мной и извращённые комментарии. Даже администрации насрать на то, кто кого поубивает, только бы деньги всё это приносило. И последнее, причинение себе вреда ради мести и уничтожения другого человека — для вас обычное дело. А самое отвратительное, что мне никого из вас не жаль. Я бы хотел, чтобы каждый из вас получил свою порцию дерьма за то, как вы поступаете с другими. И ведь никто, даже ты, не может сотворить что-то новое, вы все подчиняетесь многолетнему уставу: «Унижай других, и не унижен будешь». Вот ваша мантра, вы просто тупое стадо баранов, — и мне, действительно, тошно признавать то, что счастья не будет, мира не будет, ничего отличного от того, где я был рождён и выживал, не будет. Это крах всех моих надежд. Это крах моего личного устава, по которому я думал идти. Нет. Меня никогда здесь не примут, как и в обычной жизни среди них, потому что я беден, но зато знаю цену человечности.

Белч опускает голову, пристыжённый моими словами. Господи, да он, по сравнению со мной ещё ребёнок, носящийся с глупой дурой Сиен, как курица с яйцом. И его поступок был не по правилам. Не так решают проблемы.

— Ты думаешь, кого-то из нас спросили, хотим ли мы оказаться здесь? Да тебя тоже выслали сюда на тюремный срок, Раф. Наши родители прошли эту же школу жизни и считают, что всё так и осталось, как больше двадцати лет назад. Они понятия не имеют, что сами толкают своих детей превращаться в животных. Если бы у меня была возможность свалить отсюда, то я бы это сделал. Но приходится терпеть и выживать, подстраиваться под местные законы и не отличаться от массы себе подобных, лишь бы выбраться отсюда и хотя бы не свихнуться. И твои оскорбления, что я якобы поступил не по-мужски...

— Не якобы, а ты именно так и поступил бы, но я тебя утащил сюда. Если есть вопросы к девушке, то нужно искать того, кто за неё отвечает, а в этом случае Оливер. Но ты не пойдёшь к нему, ведь проще наехать на Миру, пригрозив расправой, верно? И ты бы выслушал её? Хотя она бы ничего не отрицала, а взяла всю вину на себя! Она, блять, больная дура, удерживающая всю боль и страхи внутри себя! Она никому здесь не доверяет, и я в этом её поддерживаю! Да ты сам посмотри, даже лучшая подруга, которую она защищает и оберегает, ударила её и обвинила во всём! Выходит, что больше чем за год никто не смог её узнать! И вам это не нужно! Вы здесь все враги друг другу! У вас нет понятия дружбы, только предательство! Бесит! — С криком обрушиваю на деревянный стол кулаки и кривлюсь, ведь правая рука и так болит от недавнего удара об стенку, а теперь снова. Но не могу я больше. В эту минуту меня терзает внутри то, что никто в этом богатом мире не слышит — мольбу о помощи. Это безобразно и грязно.

— Раф, я всё понимаю, и твои слова тоже дошли до меня, только я о таком никогда не слышал, что типа парень отвечает за свою девушку. Но ты прав, и я...что я могу сделать один? Ничего, понимаешь? В моих силах уберечь только одного человека, и я выбрал его. Это Сиен. И она прибежала ко мне в слезах, как и тогда, в ту ночь, её трясло. Она умоляла меня свалить отсюда и опасалась за свою жизнь. Наверное, она немного глупа и слепа, или Саммер тоже постаралась, чтобы настроить её против Миры. Я...

— Меня это не волнует. Это ваши проблемы, а я повяз в дерьме по уши. Мне этого не надо, Белч, — перебивая его, смотрю в тёмную гущу деревьев, шелестящих от прохладного ветра, и не вижу ничего, а только слышу снова голос Миры, напоминающий мне, что ничего не поможет стать другим для неё. Это меня волнует почему-то больше всего.

— Тебе не выбраться из него, Раф. По себе знаю. У меня не было выбора, ведь мой кузен глава братства, и я тоже должен состоять в нём. Каждый год связан с прошлым, а будущее никогда не угадать. Смена власти грозит вот такими событиями, и это не первый раз. Они были, есть и будут всегда, вне зависимости от наших чувств, — мне на плечо ложится рука Белча.

— Прости меня, возможно, я погорячился и не понимал, что хотел натворить. Но ты даже спас меня, ведь я бы разнёс Миру, а потом Оли разнёс бы меня. Хотя твои суждения мне близки, наверное, поэтому ты мне понравился в первый день. Ты другой, и я бы хотел походить на тебя, но вечные причитания Сиен превращают меня в тупого мудака, — поворачиваю к нему голову. — Ну или я всегда был тупым мудаком.

Усмехаясь, киваю ему в знак того, что последнее мне предпочтительнее. Он снимает с меня свою руку и протягивает сигарету, которую я с радостью принимаю. Только это даст мне немного спокойствия. Курение убьёт меня когда-нибудь, но сейчас это единственное, что очень близко мне. Тот же горький привкус. Тот же наркотический эффект, как от новой встречи с Мирой. Тот же ад, где нет ни единого проблеска надежды. Тот же дым, в котором сгорает любое проявление заботы.

— Если я тебя спрошу кое о чём, орать будешь? — После долгой паузы, обращается ко мне Белч.

— Нет, сейчас мне по хрен на всё, — пожимая плечами, затягиваюсь сигаретой.

— Что происходит между тобой и Мирой? Сиен мне рассказала настоящую причину, почему тебя нарядили в трансвестита, ну и то, что она с тобой поделилась всей этой информацией, показала видео и...

— Ничего не происходит. Она обезопасила себя, чтобы я отцу её не донёс, вот и всё. А настоящую причину, почему я стал местной шлюхой, ты, наверное, понял. Она меня ненавидит, — перебивая его, облизываю губы, собирая пепел из разочарования с них.

— Мон шер, — тянет Белч, и я бросаю на него злой взгляд.

— Так это правда? Она зовёт тебя именно так? И ты говоришь мне, что между вами только ненависть? Ага, конечно, ненависть, приправленная стояком и ночными разговорами, — добавляет он с ухмылкой.

— Орать начну, — предупреждаю я.

— Значит, я прав. Тебе нравится Мира именно такой сукой, какая она есть, да? А что будет, если она другая? Ну там может быть доброй, заботливой и милой, как Флор, — развивая тему, Белч на всякий случай делает шаг от меня.

— Я блевану.

— От Флор, или оттого что Мира станет такой же амебной, как первая? — Он издевается надо мной, вызывая хриплый смех.

— Прекрати, серьёзно, Белч, хватит приписывать мне какие-то чувства к ней. Ничего. Я не отрицаю, что не прочь трахнуть Миру, как и любой здесь. Но не хочу заразиться стервозностью от неё, мне Саммер хватило по самое «не встаёт», — продолжая криво улыбаться, отвечаю я.

— Ну, может быть, у тебя и будет такая возможность в ночь «Свободы», но для начала надо пережить «Адскую неделю», и завтрашнюю вечеринку. Ты придёшь? — Меняет тему, отбрасывая бычок, а я держу свой между пальцами, чтобы огонь коснулся кожи и напомнил мне о том, что бывает, когда желание чего-то недоступного заполняет голову бредом.

— В братство?

— Ага. Завтра ночь «Выбора», вход открыт для всех, вывесят списки студентов, кто будет бороться за места у нас и в других сообществах, и как обычно, остальные ребята тоже попадут под раздачу. В общем, празднуем начало недели издевательств и антисоциальных поступков, — хмыкает он.

— Нет, мне это неинтересно. Я останусь у себя и даже рыпаться не буду, тем более я не подавал заявку на участие, — терплю то, как кожный покров шипит, и выпускаю бычок из пальцев.

— Зато Флор подала.

— Что? Ты серьёзно? — Удивляюсь я, потирая обожжённое место.

— Сиен сказала.

— Дура, это всё её мать, она так хочет, чтобы Флор была среди сестёр, вынудив её отправить свою анкету. Вот и что я должен делать, а, Белч? Она же не вытерпит тех испытаний, которые для них уже придумала Мира. Снова лезть? — Тяжело вздыхая, проклинаю своё тупое желание защитить эту идиотку, не имеющую права голоса.

— Всё зависит от того, на кого ты хочешь произвести впечатление. Если на Флор, то ты просто настучишь ей по черепушке и убедишь её не рыпаться туда. Если на Миру, то ты будешь ждать, когда Флор потребуется твоя помощь. Появишься, как герой всех несчастных и униженных, наедешь на Миру в её тёмной спальне, когда она будет полуголой, полапаешь её, снова испытав стояк, — ржёт он, считая, что сказал очень весёлую вещь.

— Придурок, — фыркаю я.

— Вообще-то, ты такой же. Думаешь, я дурак? Тебя не беспокоит Флор, тебя больше беспокоит, как Мира реагирует на твои «отношения» с Флор, — ещё смеясь, замечает он.

— У неё есть Оливер, напоминаю тебе.

— Ага, а у меня есть презерватив. И что дальше? Оливеру насрать на то, что сегодня произошло в сестринстве, а вот тебе нет. Ты защищаешь её, и я разруливаю проблему с тобой, как с тем, кто ответственен за свою девочку. Это твои слова, чувак, я их только повторил. По твоим правилам, ты заступаешься за неё и готов был мне морду отшлифовать, только бы я выслушал тебя. Так что можешь и дальше играть в оскорблённую девственницу, но я-то всё вижу. Ты тащишься от того, когда проблемы касаются Миры. И влез в это дерьмо, потому что тебя оно торкает.

— Белч...

— Нет, Раф, сейчас твои умозаключения не прокатят, как и убеждения в том, что я это выдумал. Я умею складывать два и два.

— Видимо, два плюс два — это твой потолок, — язвлю я.

— Ха-ха, остроумно, посмеюсь в доме братства, когда буду бить по черепушке своей психованной и нестабильной истеричке. А вот что будешь делать ты со своей, это тебе решать. Но вставляй, когда горячо, иначе мозоли натрёшь, — дёргаюсь к Белчу, а он со смехом отскакивает от меня.

— Ты озабоченный мудак, — рычу я, наблюдая, как он спиной отходит от меня.

— Кто бы говорил. Мы все здесь озабочены своими стояками и выбором. До завтра, приходи, будет весело, и дай мне ещё парочку примеров, чтобы закопать тебя своими наблюдениями, ведь Мира будет с Оли.

— Иди на хер, — выставляю руку и показываю ему средний палец.

Он делает движения бёдрами вперёд, на что я закатываю глаза, и быстрым шагом направляется к домам.

Единственное хорошее из всего этого — передышка. Саммер нет, и у меня есть немного времени, чтобы понять: чего я хочу сам, кроме как получить образование. Но если подумать разумно и отставить в сторону слова Миры и её отношение ко мне, которое до сих пор оскорбительно, то у меня остаётся лишь один выход.

Достаю из кармана джинсов телефон и набираю выученный наизусть номер. Долгие гудки и сброс. А затем звонок, на который я решаюсь ответить.

— Рафаэль, я тебя слушаю, — раздаётся холодный голос Эрнеста.

— Сэр, мне нужна ваша помощь, и я бы не хотел этого писать, поэтому выслушайте меня и примите к сведению, — осматриваюсь, убеждаясь, что никого нет, и сейчас я совершу, наверное, плохую вещь, но другого выхода я не вижу.