Алиса и Анна

Проклятие.

Почему сотрясение мозга полностью вылечилось за каких-то десять минут, а обычная головная боль всё никак не проходит?

Выпив стакан принесённого Курочкой сока, я даже не стала пытаться заснуть, хотя было ещё слишком рано. Вместо этого решила пойти принять душ.

Строя под струями горячей, почти обжигающей воды, мне в голову вдруг пришла очень интересная и развратная мысль: я захотела принять с Алисой совместную ванну; потереть ей спинку, животик...

Только раннее утро, а у меня уже все мысли только об этом. И это с учётом того, как весело я провела ночь. Видимо не весь пар из меня тогда вышел. Поэтому думаю воспользоваться душем не по предназначению, но вдруг вспоминаю тот странный кошмар и всё возбуждение сразу же улетучивается.

Теперь все мысли прикованы к этому слишком уж реальному кошмарному сну и Курочке. Кто она такая? Я почти уверена, что произошедшее является сном лишь отчасти.

Просто у меня из головы не выходит тот стакан сока, который она принесла и во сне, и в реальности. Слишком уж странное совпадение. Кстати, а насколько уместно говорить о чём-то подобном, пребывая в Кошмаре?

Видимо из-за жары голова начала гудеть ещё сильнее, поэтому я сделала воду чуть холоднее и постаралась отвлечься. Это оказалось на удивление просто. Ведь я снова начала думать о моей милой Алисе и её худеньких ножках.

Выйдя из душа и захватив из комнаты фен с прочими нужными принадлежностями, я закрылась на кухне, на которой уже сидела Курочка и что-то активно жевала.

— Ты не спишь? Тебе же никуда не нужно с утра, пошла бы ещё подремала, — сказала я.

— Не-а.

Пожав плечами, я поставила чайник и насыпала в чашку две ложки дорогого, но совершенно невкусного растворимого кофе. И только после этого обернулась и посмотрела на Курочку. Мне показалось или она в самом деле ответила? Или она мычанием изобразила тот звук?

Хочется спросить, но как-то неловко. Это может прозвучать как издевательство над немой девочкой... А правда ли она немая? Ведь я ни разу не спрашивала этого у неё напрямую. Всякие дурацкие вопросы о школе и жизни задавала, а про самое главное узнать не решалась.

— Ты... можешь говорить? — сказала я, наблюдая за тем, как Курочка откусывает от шоколадного пончика.

На секунду задумавшись, она покачала головой в знак согласия и довольная собой ухмыльнулась. Я уже собиралась во второй раз задать один тот же вопрос, поскольку не удовлетворилась очередным молчаливым ответом, но Курочка в этот момент протягивает мне ещё один пончик, напрочь сбив меня с мысли. Я готова поклясться, что до этого у неё в левой руке его не было. И на столе ничего нет, никакой упаковки.

Кошмар продолжается? Но я мылась и сейчас... Всё слишком реально. Какое-то безумие.

— Вкуснятина, на, возьми. Покушаешь с кофе, — сказала Курочка.

При этом она так мило и добродушно мне улыбается, что заподозрить её хоть в чём-то коварном становится сложно. И всё же она всё это время прикидывалась немой. Зачем? Почему?

В конце концов взяв у Курочки угощение и положив его на блюдечко, я уставилась на неё и сказала:

— Почему ты так долго притворялась немой? Дурачилась?

— Не-а. Нельзя, чтобы сестричка услышала. Не хочу, чтобы ей стало плохо.

Сестричка? Если честно, то я совершенно не удивлена. В конце концов они слишком похожи. Да и это не совсем прежний мир, в котором нечто подобное было бы невозможно.

Хотя, что именно? То, что старшая сестра забыла про младшую? Ну, это как раз таки очень реально, учитывая ментальные проблемы Алисы.

— А почему ей должно стать из-за этого плохо? — сказала я, чувствуя небольшую тревогу на сердце.

— Потому что я умерла, — как-то слишком уж беззаботно отчеканила Курочка и запихнула в рот остатки своего пончика.

У меня по спине пробежали мурашки. Умерла... Страшно и одновременно с тем грустно. Хотя вот же она — сидит и облизывает свои пальчики, а значит жива. Однако и моя погибшая подруга появлялась в Кошмаре. Но это вовсе не значит, что она каким-то чудом воскресла... По крайней мере, я так не думаю. Значит и Курочка... Чёрт, как же всё сложно.

— Умерла, — сказала я, старательно подбирая слова, — но почему ты так думаешь?

— Просто, знаю. Да и сестричка изменилась, а я нет.

Это логично, но... Я совершенно не знаю, что делать и как реагировать. Мне очень грустно и больно слышать что-то подобное, но как мне быть дальше?

Подойти и попытаться утешить её? Но Курочка выглядит абсолютно нормальной — покачивается на стуле и слегка щурится, пристально наблюдая за мной, а точнее за моей реакцией на это безумное откровение.

— Я умерла, когда мне было десять, наверное. Я точно не помню. Потом появилась тут и увидела сестричку... Я её не сразу узнала — она стала такой лохматой и взрослой на вид, хоть и осталась маленькой. Ещё и одеваться начала странно. — Курочка захихикала. — Но я всё равно поняла, что это Алиска. Ей тогда было плохо. Она кричала и дралась. И меня ударила, когда я к ней подошла. А потом, когда разглядела меня, то ещё более странной сделалась. Я испугалась и думала ей помочь, но она начала меня бить и кричать.

Я очень внимательно вслушивалась в каждое слово и даже не заметила, как перед Курочкой появился полный стакан апельсинового сока. Выпив залпом почти половину, она продолжила:

— В итоге я заплакала и стала просить её прекратить меня бить, но она не прекращала. А потом ушла. Мне так хотелось пойти за ней, что я представила себе, что у меня ничего не болит и у меня правда всё болеть перестало. Но я не пошла за сестричкой. Я поняла, что она слишком странная. И что что-то произошло... Начала думать об этом и вдруг всё вспомнила. Не о себе, а о том, как жила сестричка до нашей с ней встречи. И не подробно, а так, кусочками... Как будто это в мою голову вложили перед тем, как я здесь появилась. И ещё я поняла, что я специально должна была звать её сестричкой и просить её не бить меня. Но я перестала и осталась сидеть, и плакать. Ведь я знала, как сестричке здесь одиноко и плохо.

Внимательно выслушав этот рассказ, я сопоставила факты и поняла, что моя первоначальная теория оказалась верна. Курочка действительно появилась в Кошмаре по тому же принципу, что и моя подруга.

Видимо Алиса чего-то в тот момент испугалась и Кошмар среагировал на это тем, что подослал ей младшую сестру, которой уже давно нет в живых. Но что её могло испугать? И когда это произошло? И почему Курочка не пытается нам навредить, а, наоборот, помогает.

— А как давно ты появилась в Кош... в этом мире? — сказала я, в неуверенности растягивая каждое слово. — И как это было?

— Летом. Я проснулась на улице, а рядом лежали мёртвые люди и разбитые машины. И Алиска стояла рядом. Смотрела на меня так, что мне стало страшно. Но страх быстро прошёл и я назвала её сестричкой. Я почувствовала, что мне обязательно нужно это сказать. А она за это меня побила. А я звала её и звала... Знала, что ей плохо от этого и поэтому так поступала. Но потом мне вдруг перехотелось делать плохо сестричке. Ведь я люблю её и очень соскучилась...

Этим летом... То есть совсем недавно. Что могло произойти, чтобы Алиса по-настоящему испугалась? Эта какая-то чушь, но мне нет смысла не верить Курочке.

А ещё я окончательно убедилась в своём изначальном предположении, что Алиса попала в Кошмар в один год с кончиной младшей сестры. Может ли это быть как-то связано? Я бы сильно удивилась, если бы это оказалось не так.

Наконец доделав свой горький кофе, я села напротив Курочки за стол и сказала:

— А что ты делала потом? Нынешнюю встречу с Алисой ты в заранее запланировала или это вышло случайно?

— Случайно! — сказала Курочка, аж подпрыгнув на месте от радости. — Я узнала из памяти Алисы, что она болеет и очень боится заболеть ещё сильнее. Так что решила к ней пока не приставать. Поэтому я удлинила себе волосы. Просто когда я была жива, то они у меня были очень коротенькие. Я ещё как-нибудь хотела изменить свою внешность, но не придумала как. Даже краситься пробовала. — Курочка миленько захихикала и продолжила: — Но в итоге я решила втайне помогать сестричке. Для этого нашла девочек в школе и сделала свою тайную организацию. А потом мы очень долго искали сестричку. И в итоге вот нечаянно её отыскали. Я так обрадовалась! Аж заплакала! Она просит ударить её, а я плачу, радостная. Но сестричка тогда была странной, как будто какой-то другой. Поэтому я из-за этого ещё сильнее заплакала, но теперь из-за грусти. А потом она мне косичку сделала, а когда отпустила... Я сначала не хотела возвращаться... Но мне так не хотелось снова её потерять, поэтому я в итоге вернулась. Ведь она не узнала меня. Правда я всё равно боялась, как бы она не вспомнила обо мне и ей опять не сделалось плохо. Поэтому я решила молчать.

Значит боялась, что если не узнала по внешности, то узнает по голосу. В этом есть смысл, особенно если учесть её манеру говорить и небольшую картавость.

Хотя, как небольшую? Букву «Р» она совершенно не выговаривает и с шипящими есть небольшие проблемы. В общем у неё очень милый «акцент» и тоненький, певучий голосок. Ей бы мультики какие-нибудь озвучивать, когда вырастет.

Тяжело вздохнув, я мысленно подготовила ещё с два десятка вопросов, но решила ограничиться самыми важными.

— Хорошо, — сказала я, подводя черту под услышанным, — но откуда у тебя эта квартира, вещи и всё прочее? И почему ты так спокойно чувствуешь себя в Кошмаре... то есть в этом мире?

— Квартиру я просто выбрала наугад. В ней жили какие-то люди, но я сказала, чтобы они ушли и они ушли. А вещи тут были... А каких не было, то появились. Я могу что-нибудь представить и оно появится. Поэтому мне тут хорошо. Если что-то плохое случается, то я представляю, что этого нет и оно исчезает.

Чего? Это как? Естественно я озвучила этот вопрос и получила наглядную демонстрацию — Курочка протянула ко мне руку, в которой тут же, словно из воздуха, появился ещё один пончик. Она сразу же довольная от него откусила.

— Как ты так делаешь? — искренне удивилась я. — Этому можно научиться?

Курочка пожала плечами и видимо представила Дину, поскольку та мгновенно появилась на столе перед нами и жалобно пискнула. То есть, получается, этот убогий котёнок изначально был плодом её воображения?

Постойте, кажется, я поняла... Кошмар — это, по сути своей, самый обычный дурной сон или что-то на него очень похожее, а во сне... Всё сходится. Вот только я абсолютно уверена, что у меня не получится научиться так легко и свободно распоряжаться реальностью, как это делает Курочка. Ведь в каком-то смысле она является частью Кошмара.

— Значит и этот утренний сон?.. — спросила я, уже зная ответ.

— Угу. Сестричка стала говорить какие-то странные вещи и я испугалась. Сразу начала представлять, что это во сне, а сама пошла за водой. Я представила, что она волшебная и может вылечить от любых болезней головы.

— А почему ты была в платье? И зачем взяла с собой сок?

— Платье... Это потому, что я сильно разнервничалась и случайно представила себя ещё живой... Это было моё любимое платьице. И у меня волосы ещё коротенькие были. Маленький пучок такой делала. А сок... Просто, я когда представляла волшебную воду, то мне самой очень пить захотелось и я себе ещё сок заодно представила. Разволновалась немножко... Мне вообще не нужно было для всего этого на кухню идти. Могла и кружку представить. Но об этом я только потом догадалась.

А ведь точно, я же заметила пучок у неё на затылке, но не сочла это странным. Просто в тот момент мне было слегка не до этого. В конце концов вся моя нынешня жизнь — это огромная странность.

И всё же мне так больно и грустно, когда она говорит о себе, как о мёртвой. Нужно запретить ей так поступать. Поэтому я выбираюсь из-за стола и беру Курочку на руки, придерживая ту за попу и смотря ей прямо в глаза.

— А почему ты только сейчас мне обо всём рассказала?

— Боялась, что ты проговоришься, что я умею говорить. Просто если сестричка вспомнит меня, то ей снова будет плохо. И мне придётся уйти, а я не хочу уходить от Алиски.

— Значит ты со всей силы хочешь помочь своей любимой старшей сестре, чтобы она наконец стала счастливой?

— Угу, — Курочка кивнула и положила свои маленькие ручонки на мои плечи.

— Тогда у нас с тобой одна цель. И я готова сохранить твою тайну. Но у меня есть одно условие.

— Какое?

— Ты больше не должна говорить о себе, как о мёртвой. Ты самая живая из всех здесь присутствующих, и в точности такая же, как я и Алиса. Ты поняла меня? Маленькая дурочка.

«Хорошо», — прошептала Курочка и уткнулась личиком в мою грудь. Спина чуть подрагивает, почти наверняка плачет. И мне очень грустно, и со временем будет определённо грустней, когда весь этот пазл окончательно сложится во что-то цельное и до боли в сердце печальное.

— И ты ещё обязательно вырастишь, — сказала я на удивление низким голосом. — Не удалось пожить там... то поживёшь здесь, вместе с нами. Мы не бросим тебя. И ты никогда от нас не уйдёшь. Поняла?

Курочка слабо кивнула, и я тут же перестала пытаться сдержаться. Наконец-то расплакалась.

Даже стало как-то чуточку легче.

И всё-таки... какая несчастная девочка.