Алиса и Анна

Это было очень больно. И обидно.

Серьёзно, если бы не моё самообладание и злость, то я вполне могла бы расплакаться. С трудом сдержалась. Сумасшедшая дура!

Откуда в такой маленькой ручке столько силы? Она, наверное, и не поняла, насколько больно ударила. А может ей и вовсе плевать.

Хочется бросить всё и уйти. Пускай сама себе жрать готовит.

Ну вот, всё-таки расплакалась. Обидно.

Взгляд падает на четыре пивные бутылки, оставшиеся в упаковке. Хватаю одну, откручиваю пробку и залпом выпиваю около половины.

Я никогда не увлекалась спиртным. Пробовала от силы несколько раз и мне, если честно, не понравилось. Не столько само опьянение, сколько вкус. Но это пиво на удивление вкусное.

И всё равно не понимаю, что на меня нашло. Зачем я его пью? Пытаюсь заглушить обиду?

Обиду на глупую выходку, которая вышла из-под контроля только из-за нечеловеческой силы Гориллы? Наверное. Всё-таки я ещё ребёнок.

Положив бутылку на стол, я смотрю на пистолет. Вздыхаю.

На самом деле в глубине души я рада такому подарку. С ним мне действительно будет спокойней. Правда я никогда не стреляла. Только разве что в компьютерных играх.

А так даже его устройство и принцип работы в общих чертах понимаю. И как им пользоваться в теории знаю. И всё же я слабо себе представляю, что когда-нибудь из него кого-то убью. Но пусть будет.

Беру бутылку и делаю ещё пару глотков. Чёртова Горилла, выглядящая как принцесса.

Это, наверное, самое большое расхождение с реальностью в этом так называемом Кошмаре. Хочу врезать ей ещё раз, но вместо этого вытираю успевшие выступить слёзы и берусь за готовку.

На самом деле не хочется ничего готовить. Есть готовая еда, но она была приготовлена покойниками. Не знаю как Горилле, а мне не хочется это есть.

В итоге приготовила четыре сэндвича и, не дожидаясь Гориллы, принялась за еду без особого энтузиазма. Чувство обиды немного утихло, а в голове зашумело. К слову, я допила первую бутылку и принялась за вторую. Наверное, в этом всё дело. Всё-таки пить на пустой желудок плохая идея.

В этот самый момент дверь в ванную хлопнула и на пороге кухни показалась странная девочка, отдалённо похожая на ту, что вылезла из телевизора в одном старом ужастике. Вот только у этой волосы цвета соломы и они значительно короче, чем были у оригинала.

Но что-то общее между ними всё же имеется. А если точнее, то полностью закрывающая лицо длинная чёлка. Видимо она у неё действительно когда-то была, поскольку длина волос спереди и с боков заметно так отличается.

Одета же миниатюрная Горилла в огромную ночную рубашку, частично сползшую с её левого плеча. И не скажешь, что за такой милой и безобидной наружностью скрывается человек, способный убивать не раздумывая. Пускай и так называемых «ненастоящих» людей.

— Эй, — сказала Горилла, старательно убирая с лица мокрые волосы. — Давай ты меня как-нибудь подстрижёшь. Не сейчас конечно, а когда-нибудь потом. Просто я так устала от этой нелепой чёлки.

Я не отвечаю. Не то чтобы из-за обиды... Нет, всё же из-за неё. Я ещё очень зла, а она совершенно не умеет читать атмосферу.

Справившись с волосами, Горилла смотрит на меня, словно на какое-то диковинное животное в зоопарке и говорит:

— Ты чего, обиделась что ли?

Я молчу, ощущая стоящий в горле комок. Только не это... Чёрт!

Спустя пару мгновений слышу серию быстрых шагов, резко поворачиваю голову и вижу пару огненно-красных глаз, находящихся всего в десяти сантиметрах от моих собственных. Сердце тут же начинает биться быстрее.

— Хочешь, дай мне по башке ещё раз, — сказала она. — Или можешь выстрелить в меня, если тебе станет от этого легче.

Даже извиниться нормально не может, тупоголовая Горилла.

— Нет, я серьёзно — выстрели в меня. Это будет хорошая практика для тебя. Можешь не бояться, я даже выстрел в голову переживу.

Горилла отстраняется и я невольно смотрю на её милое, раскрасневшееся личико, пытаясь понять шутит она или нет.

Скорее всего она абсолютно серьёзна, хотя и говорит какие-то глупости. Лучше бы ей почаще молчать.

Я знаю, что в мире полно очень красивых и харизматичных людей, которые таковыми являются, пока не открывают свой рот. И она, очевидно, принадлежит к их числу.

И всё же моё сердце трепещет, когда я смотрю на неё. Обида? Восторг? Нет, что-то другое, какое-то более тёплое чувство, от которого мне становится очень неловко и хочется провалиться сквозь землю. Видимо во всём виноват алкоголь.

Я закрываю руками лицо и отворачиваюсь, чувствуя приятную лёгкость во всём теле. И правда, всё-таки напилась. Иначе откуда ещё могли взяться эти идиотские мысли и слёзы? Я всегда становлюсь слишком сентиментальной после даже небольшого количества выпитого.

— Ты чего, ревёшь? — удивлённо сказала Горилла.

— Это потому что ты дура! — сказала я сорвавшимся голосом.

— Я? Э? Ты в самом деле из-за того подзатыльника так расстроилась? Извини, если больно ударила. Хочешь, врежь мне со всей силы?

Горилла склонила передо мной голову, подставив ту для удара. Вот только у меня и в мыслях не было её бить.

Утерев слёзы, я смотрю на её прекрасные влажные волосы. С них до сих пор капает. Она даже не подумала замотать голову полотенцем или хоть чуточку вытереть их.

Положив ладонь на макушку Гориллы, я начинаю медленно расчёсывать пальцами её золотистые локоны. Один, два, три раза... Она стоит и не двигается, молчит. Я же слегка улыбаюсь и говорю:

— Ты совершенно не умеешь утешать людей. Если не секрет, то сколько тебе лет?

Горилла поднимает голову. На её лице впервые с нашей встречи выражено удивление.

— Двадцать два.

Боже, она старше меня... Я думала ей лет шестнадцать, а то и того меньше.

— Двадцать два, а утешаешь как младшеклассница, — сказала я, по-прежнему расчёсывая её волосы.

— А как нужно? — искренне спросила она.

Я встаю и слегка обнимаю Гориллу, положив одну руку ей на спину, а другую на талию. До чего же у неё всё-таки стройное и упругое тело.

Нежно поглаживая её по спине, я шёпотом говорю:

— Прости меня. Я не хотела причинить тебе боль. Ну же, не плачь.

— Э? — удивляется Горилла, уткнувшись лбом в мой подбородок.

У меня почему-то складывается впечатление, что она немного уменьшилась, пока мылась. Точно, на ней же нет тех дурацких ботинок...

Совсем маленькая и в то же время такая сильная. Кажется, у неё под кожей нет ни грамма лишнего жира. До чего же хочется прикоснуться до её живота или бёдер, но меня тут же накрывает лавина смущения.

Что я только что сделала?! Точнее чёрт с ним с объятьями, но о чём я вообще думаю? Дотронуться до её живота?

Я резко отстраняюсь от Гориллы и снова усаживаюсь за стол, переведя взгляд на три оставшихся сэндвича.

— Ладно, проехали, — говорю я с даже для меня заметной паникой в голосе. — Вот, садись, давай перекусим. И идём спать. Только нужно сначала волосы высушить.

Я не смотрю на Гориллу, но та вроде как не сводит с меня глаз. Мне становится не по себе, а когда она резким движением схватила со стола пистолет, то у меня чуть сердце не остановилось от ужаса.

«Она убьёт меня», — подумала я, попытавшись спрятаться от пуль за своими руками, но видимо зря. Горилла нырнула мне за спину, открыла окно и, высунувшись из него, замерла на несколько долгих секунд.

— А ну ползи сюда, скотина! — с яростью в голосе закричала Горилла.

Я медленно встаю со своего места и смотрю на круглую попу Гориллы, торчащую из окна. Она почти целиком в него вылезла. Стоит и прыгает на одной ножке, стараясь вылезти ещё хоть чуточку дальше.

Что она делает?

Не долго думая, я подхожу к окну и затаскиваю Гориллу обратно на кухню, схватившись за её талию.

— Не делай так. Ты вывалиться хочешь? — говорю я.

— Я думала об этом, — искренне сказала она, бросая свирепые взгляды в разные стороны. — Думала прыгнуть за ним и убить в полёте. Но эта сорочка на мне... Она же по-любому сползёт с меня во время падения и тогда придётся чуточку полежать на земле полностью голой. А это даже для меня слишком смущающе. И вообще это твой друг. Он из-за твоих страхов тут появился. Так что примани его сюда и убей!

— Чего? Какой друг?

Вместо ответа она в весьма грубой манере сунула мне в руки пистолет и сказала:

— Лысый человек-паук! Он заколебал меня. Выгляни в окно и он по-любому к тебе прибежит. А дальше просто стреляй в него и всё, пока патроны не кончатся.

— Но я не хочу никого убивать.

— Да уж как-нибудь, но захоти! — вспылила Горилла и начала подталкивать меня в спину к открытому окну. — Я же не прошу тебя человека убить. Это чудище, посмотри на него!

Я выглянула в окно и увидела метрах в десяти от себя на стене нечто не поддающееся здравому смыслу. Это был совершенно голый мужчина, из тела которого росло более дюжины искривлённых под неестественным углом рук и ног. Но самой ужасной частью этого чудовища, на мой взгляд, были его абсолютно чёрные глаза.

Он смотрел на меня какое-то время, не шевелясь. Я же тем временем ощущала дуновение прохладного осеннего ветерка, эдакое странное смешение чего-то привычного и сюрреалистичного. Куда я попала?

Я не успела ответить себе на этот вопрос, поскольку монстр как-то неестественно дёрнулся и с бешеной скоростью пополз в мою сторону.

Не знаю каким чудом это у меня получилось, но я почти бессознательно направила в его сторону пистолет и начала стрелять. В общей сложности выстрелила пять раз, после чего патроны закончились. Причём последний выстрел пришёлся ровно на тот самый момент, когда нас разделяло не более пяти метров.

Видимо он и оказался фатальным. Поскольку конечности чудища тут же безвольно повисли, и оно продолжило своё движение уже по инерции, то есть прямо в меня. И быть бы беде, но Горилла вовремя положила руку ко мне на плечо и потянула к себе.

Раздался грохот — это одна из его множества рук ударила по стеклу, а спустя мгновение мы лишь чудом расслышали слабый шлепок тяжелого тела о мягкую землю.

— Молодец! — радостно сказала Горилла и обняла меня с такой силой, что захрустел позвоночник.

Высунувшись в окно, она видимо тут же увидела тело этого монстра и, приплясывая на месте, расхохоталась.

— Получил? Скотина! — завопила она.

— Заткнись, сука! — донёсся откуда-то с улицы уже знакомый нам хриплый мужской голос.

— А? Снова ты? Сам заткнись, козёл! Я сейчас спущусь и отвинчу тебе голову!

Понаблюдав какое-то время за улицей, Горилла снова разразилась безудержным смехом и, повернувшись ко мне, сказала:

— Это он! Этот тот же мужик, я видела его! Я на него накричала и он в ужасе убежал в лес. До чего же забавно!

Я даже сначала не поняла, что улыбаюсь, наблюдая за столь искренней радостью этой странной девушки. Если поначалу я думала, что она и сама может оказаться частью Кошмара, то теперь все мои опасения окончательно испарились.

Слишком уж эти бурные эмоции показались мне неподдельными, человечными что ли. А ещё она совершенно не выглядит на свой возраст, особенно сейчас.

Почти наверняка она прошла через всевозможные трудности жизни в Кошмаре и это, несомненно, негативно отразилось на её личности и развитии, но тем не менее...

Мне вдруг искренне захотелось её поддержать; сблизиться с ней. А ещё я уверена, что до своих двадцати двух лет она добиралась одна. И это на самом деле очень печально. Что у неё на сердце? Что в душе? Я хочу это знать.

— Ладно, давай поедим и пойдём спать, — сказала Горилла и схватила сэндвич с тарелки.

Я киваю и ещё раз провожу рукой по её волосам. Всё же мне нужно пойти поискать фен.