Stepfather

Директор Ли мог похвастаться тем, что его школа числилась одной из лучших в Сеуле тогда как ему самому было едва ли двадцать пять. Этому способствовал рабочий персонал, индивидуальный подход к каждому ученику и, конечно, усердная работа самого директора.

Он чувствовал себя в своем кабинете как дома. Старался находить общий язык и с коллегами, и с учениками, которым преподавал физику. Он свято верил в то, что не бывает необучаемых учеников, а бывают неквалифицированные учителя. Дети за это его обожали, а коллеги не чувствовали себя сковано в присутствии начальника. Порой сам себе Ли напоминал сторожевого пса, который слоняется из угла в угол, проверяя, чтобы все шло как надо. Но он не хотел ничего менять — дружественную атмосферу в школе Ли Куан считал главным.

Поэтому он сильно удивляется, когда однажды заходит в класс с очередным человеком из проверки и, пока тот делает все необходимые замеры для проверки соблюдения безопасности, краем уха слышит возмущения преподавателя в сторону ученика у доски.

— Я буквально только что объяснял классу и тебе в том числе, как нужно это решать. Для кого я здесь скачу полчаса? Уж явно не мне нужны эти квадратные уравнения, а ты всё в облаках витаешь! Что происходит, Пак Чимин?

Вот так сгорбленная детская фигурка и приобретает имя. Директор Ли и мужчина из проверки уходят из класса, хотя первому очень хочется остаться и послушать больше.

***

Ли видит ребенка теперь повсюду, куда ни зайдет. Чаще всего тот пропадает в школьной библиотеке, что-то внимательно читая в уголке. Иногда Ли видит его в коридорах, он всегда куда-то спешит, что-то несет в руках и в целом выглядит, как взъерошенный воробушек. Ли всегда его хочет остановить и пригладить эти пушистые мягкие волосы цвета пшеницы, но раз за разом отгоняет от себя назойливые мысли и двигается дальше по коридору.

***

Их очередная встреча происходит в туалете, куда Чимин несся со скоростью света, не замечая никого вокруг. Ли, как всегда смотрящий в оба за каждым учеником, конечно, сразу замечает нарушителя спокойствия в школьном коридоре. Он не успевает остановить нахальца — тот несется как на пожар. Ему ничего не остается кроме как войти следом и узнать причину столь быстрого бега. Кто знает, может, парнишке плохо?

Только оказавшись в стерильно-чистом туалете, он узнает в парнишке Пак Чимина, что сидит на полу, сжавшись в комочек, и горько плачет. Директор Ли чувствует холод внутри.

— Чимин? — названный поднимает голову, явно не ожидая увидеть директора, и поспешно встает, кланяясь и быстро стирая руками слезы. — Что у тебя случилось?

— Ничего, — быстро отвечает он. Взгляд маленьких карих глаз бегает по помещению, но на директора Чимин не смотрит. — Ничего. — Повторяет для пущей убедительности, но директор непреклонен.

— Чимин. — С нажимом повторяет Ли почти по слогам. Парнишка несдержанно всхлипывает и, испугавшись этого звука, прижимает ладошки ко рту. — Ты же понимаешь, что я не отстану, — уже мягче добавляет Ли.

— Простите. Все хорошо, просто... — Чимин запинается, никак не может пересилить себя и нажаловаться директору, но тот все ясно дал понять последней фразой. — Просто с учителем Квоном поссорился.

— Поссорился? — Ли хмурит брови. Старого (почти как эта школа) историка он знает чуть хуже, чем остальных учителей. И этих знаний ему достаточно, чтобы сказать: Квон — человек сложный. — Что произошло?

Чимин снова всхлипывает, роняет пару слез на пол, но берет себя в руки.

— Он накричал на меня из-за того, что я попросил у него отсрочку. Я правда не успеваю сделать эту работу! Я думал, он поймет и разрешит мне сдать ее позже, но он просто накричал...

Чимин жмурится, вновь закрываясь ладонями. Ли не мог допустить в своей школе такое отношение к ученикам.

— Ну вот что, — он лезет в нагрудный карман, — ты давай, успокаивайся, а я поговорю с учителем Квоном. Он разрешит тебе сдать работу позже. — Он протягивает Чимину носовой платок. Тот робко берет его в руки и с надеждой смотрит на директора.

— Вы уверены?

— Чимин, я же директор! — он нарочно делает вид до глубины души оскорбленного человека, прикладывая руку к сердцу. — Ты плохого обо мне мнения, — добавляет с укоризной.

— Простите, — смущенно улыбается Чимин. — И спасибо, — он кланяется, а директор треплет его по волосам.

Конечно, Квон разрешает Чимину пересдать работу.

Что уж там скрывать, он теперь всегда разрешает Чимину сдавать работы, если тот не успевает. И нет, ему не пригрозили вылетом с работы. Просто теплый душевный разговор помог вставить мозги на место.

***

— Господин Ли, спасибо вам огромное! — стоящий на пороге мальчишка искрится, как новогодняя елка. Весь его вид излучает неподдельное счастье. Он низко кланяется и протягивает Ли небольшую корзинку, укрытую сверху пергаментной бумагой. На бумаге лежит выстиранный носовой платок. — Это вам. Печенье, я сам готовил.

Директор не перестает улыбаться ровно с того момента, как слышит робкий стук в свою дверь и следом звонкое «можно?». Он с гордостью смотрит на счастливый вид одного из своих учеников и с радостью принимает корзинку с печеньем.

— Это меньшее, что я могу для вас сделать. Спасибо еще раз! — Чимин снова кланяется, на что директор возмущается. — Может, я могу еще как-то вас отблагодарить?

Ли улыбается, отставляя корзинку на стол.

«Конечно, можешь...» — пролетает у него в мыслях, но он лишь треплет мальчишку по волосам, словно это у них обыденный жест.

***

На физике Чимин проявляет небывалую активность, на что Ли нарадоваться не может. Весь урок они беседуют почти вдвоем, изредка Ли спрашивает еще каких-то учеников, но те не очень-то хотят включаться в работу знойным апрельским днем. Директор, будучи в восторге, прилюдно хвалит Чимина, предлагая всем остальным брать с него пример. Сам того не ведая, он назначает их следующую встречу.

***

— Пак, да ты никак в любимчики к самому директору заделался? — толпа одноклассников, озлобленных, как свора собак, наступает на него со всех сторон. Сбежать никак не получится. Он один, а их с десяток.

Чимин отступает назад и упирается спиной в стену. Всё, дальше уж точно некуда.

— О-отстаньте... — Чимин испуганно заикается, выставляя перед собой руки в жесте защиты. Конечно, это мало поможет, но попытаться стоило.

— А то что? Директору нажалуешься? — толпа ехидно посмеивается и с криком «бей его!» налетает разом на хрупкого мальчишку. Лупят его везде, куда дотягиваются, и всё, что Чимин может сделать — снова сжаться в комочек, чтобы ударов попадало меньше, и горько плакать...

***

Директор Ли не видит Чимина примерно с неделю. Он, как обычно, ходит по коридорам, заглядывает в библиотеку и даже как-то в спортзал, но Чимина, привычно бегающего туда-сюда, не замечает нигде. Когда Чимин какого-то черта пропускает его урок, Ли неожиданно приходит в ярость. Такого чувства он уже давно не испытывал. Ли всегда умел контролировать свои эмоции, редко кто-то мог вывести его на злость, но сегодня это была даже не злость, а что-то сродни бешенству.

Он пытается идти по коридору спокойно, но руки дрожат, челюсти непроизвольно смыкаются до скрежета зубов, и он сам же недоумевает, почему так сильно злится.

Ученики, обычно улыбающиеся директору, сейчас недоуменно смотрят на его хмурое лицо, а некоторые даже испуганно отшатываются, зная, насколько Ли страшен в гневе. Бывали случаи на уроках...

Чимина он видит внезапно, и вся ярость вмиг улетучивается. Парнишка аккуратно выходит из архива, в который очень редко кто-то заходит, и, низко опустив голову, уже собирается прошмыгнуть к лестнице, но Ли хватает его за локоть, собираясь прописать ему за непосещение его урока по первое число. Чимин испуганно оборачивается, смотрит ему в глаза, и Ли мигом забывает все то, что хотел сказать.

То ли виной этому непонятные чувства, что он испытывает к этому солнечному мальчику, то ли его боевой раскрас на лице. Синяк на пол щеки, разбитая губа, царапины на лбу и носу...

— Охренеть. — Ли в первый раз за всю карьеру не сдерживает порыв материться при учениках. Чимин будто оживает после этого слова, вырывает руку, трепыхаясь, как бабочка, зажатая в кулаке. Он что-то невнятно мяукает, видимо, просит отпустить, но директор все еще стоит как громом пораженный, в шоке разглядывая увечья на лице ученика. Наконец он приходит в себя и, схватившись второй рукой за плечо мальчишки, чтобы тот точно не сбежал, допытывается:

— Чимин, кто это сделал? — он старается сдерживать эмоции, чтобы не напугать мальчишку, но голос дрожит. Чимин все равно боится, не говорит ничего, упрямо мотает головой, еще и губы сжимая, и почти плачет. Он весь дрожит в цепкой хватке, но взгляд не отводит, будто пытается мысленно передать «я хочу сказать, но боюсь, что это сделает только хуже». И Ли его отлично слышит.

Он ведет Чимина в свой кабинет, где, как всегда, пусто и светло, усаживает на диван и позволяет выплакаться. Наливает в кружку успокаивающий зеленый чай с мятой, кивает легонько на дрожащее «с-спасибо» и терпеливо ждет, пока Чимин расскажет обо всем. В том, что он это сделает, Ли не сомневается. Он видит, что мальчишке здесь больше некому доверять.

— Меня избили одноклассники. — Ли ошарашенно открывает рот, распахивая глаза. Снова просмотрел. Снова что-то не так в его дружелюбной школе. — За то, что вы меня в пример поставили... — робко заканчивает Чимин. Он не хочет, чтобы это звучало как обвинение, но оно все равно звучит.

— О боже... — Ли прикрывает в бессилии глаза, потирая переносицу пальцами. Он и подумать не мог, что ученики вдруг станут ревновать его.

— Вы ведь ничего не сделаете им? — с надеждой спрашивает Чимин. Он так боится быть «ябедой», боится снова быть избитым. Ему противно жаловаться...

— Чимин, но что мне остается? — директор пожимает плечами, глядя на него. — Если я им ничего не сделаю, они продолжат избивать тебя просто так. Как я могу это допустить?

— Вы просто не ставьте меня в пример больше, они и не будут... — тихо бормочет Чимин, опуская взгляд. Он сжимает пальцами стаканчик с чаем сильнее. Директора снова охватывает раздражение.

— Нет, Чимин. Так не будет. — От строгого тона директора Чимин вздрагивает, и Ли старается не обращать на это внимания. — Я готов поспорить, что ты ничего не делал, пока тебя избивали.

Чимин вяло кивает. Конечно, куда ж ему отбиваться? Он один, а их человек десять!

— Это им и доставило удовольствие, понимаешь? Им нравится, что ты не сопротивлялся. Это позволило им думать, что они большие и сильные. Они будут делать это снова и снова.

— Но когда-то им ведь надоест... — почти шепотом говорит Чимин, и директор вскакивает с места, уже не сдерживая крика.

— Чимин! Поверить не могу! Ты только что добровольно согласился на избиения?! — Чимин вжимает голову в плечики, становясь еще меньше, чем он есть, зажмуривается и давит в себе всхлип.

Ли не может это долго выдерживать. Он присаживается перед ним на корточки и гладит его по голове, уже говоря тихо:

— Я должен вставить им мозги на место. Все будет хорошо, верь мне.

Чимину ничего не остается кроме как кивнуть.

***

Директор долго не церемонится. Просто собирает всех на классном часу, о котором не знает только Чимин, и начинает издалека:

— Знаете, дорогие мои дети, я вынужден вам сообщить очень неприятную вещь.

Он выдерживает паузу, пока все шушукаются, теряясь в догадках. Ли поднимает руку, и все сразу замолкают.

— Я увидел сегодня Пак Чимина. — Тон становится строже. — И я был очень обеспокоен его внешним видом.

Он обводит класс взглядом. Чимин скрывал лицо, да и в целом был фигуркой незаметной в своем классе, поэтому те, кто был чист, просто хмурились в недоумении да переглядывались между собой. Вычислить малолетних хулиганов оказалось проще простого.

— Ага. — Ли широким шагом подходит к задним партам, из-за которой на него испуганно поглядывает стремительно бледнеющий мальчишка. — А вот и один из преступников.

Парнишка заикается и никак не может из себя внятно выдавить оправдания. Он звучит очень жалко и беспомощно. «А когда бил, то выглядел, небось, совсем наоборот», — зло думает Ли, холодно глядя на ученика.

— Я глубоко разочарован. — Голос твердый как сталь, глаза прямо в душу смотрят, а руки за спиной сцеплены в замок. — Думал, у меня самые дружные дети в мире, а вы за моей спиной вон чего делаете!

От внезапного повышенного тона вздрагивают все.

— Наказание получать будете все. Без исключения. — На этих словах он оборачивается к классу. Оставшаяся часть, что не участвовала в потасовке, выглядит возмущенной. Ли такого и ожидал. Он снова оборачивается. — Раз пряником не получилось, попробуем кнутом. Посмотрим, как вы запоете после дополнительных занятий каждый день после семи уроков.

По классу прокатывается возмущенная волна криков, но Ли перекрикивает их, и все разом затыкаются.

— Хотите получить поощрения, так отработайте вначале наказания. — Он злобно смотрит на притихший класс, возвращает презрительный взгляд одному из виноватых и отрывисто бросает: — Классный час окончен.

Развернувшись, он покидает кабинет.

***

Разумеется, после такого Чимина больше никто не трогает. Пак, не зная о классном часе, конечно не знал и о наказании для всего класса, поэтому сильно удивился, когда через пару дней к нему подошла одноклассница и мученическим тоном попросила:

— Чимин, умоляю, поговори с директором, — она сложила ладошки вместе. Все остальные вмиг притихли, обернувшись к ним и подслушивая. Чимин, испугавшись от внезапной тишины, отвечает не сразу.

— Э-эм... Что ты имеешь в виду? — робко спрашивает он. Узнав про наказание, которое придумал Ли, ошеломленный, он тут же выбегает из кабинета и мчится прямо вверх по лестнице, едва не расшибив нос. В первый раз за все время он забывает постучать.

— Господин Ли! — звучит то ли зло, то ли возмущенно. Директор приподнимает бровь вопросительно, отхлебывая дымящийся кофе из пластикового стаканчика. Он даже не вздрогнул от неожиданности, словно ждал, что Чимин вот так вломится к нему в кабинет.

— Что-то случилось? — невинно интересуется он, поднимаясь с кресла. Он оставляет стаканчик на столе и снимает очки, положив их туда же.

— Зачем вы это сделали?! Они же теперь меня ненавидят все! Я думал, будет что-то полегче, но не дополнительные же занятия на целый месяц после уроков! — Чимин не знает, откуда взялась такая смелость, что он сейчас просто стоит и орет на директора, но тем не менее не останавливается.

Директор, однако же, совершенно спокоен. Неспешно подходит к Чимину, закрывая за ним дверь, и смотрит на него сверху-вниз. На лице ни тени улыбки, которую привычно ожидает увидеть Чимин, и вся смелость улетучивается сразу же. Чимин делает маленький шажок назад и сглатывает.

— Всё? — только и спрашивает директор. Чимин находит в себе силы только на кивок. — А теперь буду говорить я. — Холодный голос выбивает Чимину землю из-под ног. Ли в ярости. — Честно говоря, ты меня поразил, Пак Чимин. Я столько для тебя сделал, а ты мне вместо «спасибо, что я больше не груша для битья» говоришь, что не стоило этого делать. У меня два варианта. Либо тебе просто нравится, когда тебя бьют, либо ты полный идиот, Пак Чимин.

Он немного наклоняется вперед, и сердце Чимина от страха делает кульбит. Он вжимается изо всех сил спиной в дверь и круглыми испуганными глазами неотрывно смотрит на директора.

— И после всего этого ты еще смеешь повышать на меня голос почти у всех на виду, маленький наглец? — цедит он, оскалившись.

Чимин проглатывает от страха язык, он только открывает и закрывает рот, не в силах выдавить из себя ни слова, и быстро головой качает.

— П-простите, п-пожалуйс-ста... — кое-как выдавливает из себя парнишка, на что директор довольно улыбается и снова треплет его по волосам. Как и всегда.

— Хороший мальчик. — Ли отчетливо ощущает, как после этой фразы у него самого по телу бегут мурашки.

***

Они сближаются снова, оставив неприятную ситуацию позади. Ли отменил наказание, и сейчас Чимин вроде как в почете у одноклассников. Больше его никто не трогает, и если у кого-то какая-то проблема, все знают, что нужно обращаться к Чимину, потому что тот ладит с директором Ли.

Сам Чимин не мог взять в толк, почему директор так тесно общается только с ним, но он это выяснил одним из вечеров. В тот день ему осталась непонятной тема по физике, и он попросил директора Ли объяснить ему еще раз. Тот, конечно, согласился, назначив дополнительное занятие у себя в кабинете после уроков.

Чимин, сидя в директорском кресле, задумчиво грыз кончик карандаша и изо всех сил пытался понять тему. Когда в очередной раз Ли тяжело вздохнул, Чимин отложил карандаш в сторону и печально закрыл лицо руками, поставив локти на стол.

— Я безнадежен... — только и смог прошептать он. Он вдруг всхлипнул, из-за чего Ли испугался.

— Ну что ты, Чимин! Конечно нет! — горячо заверял его директор, поглаживая по плечам. — Кто-то не может знать всего. Мы все в чем-то сильны, а в чем-то нет. Просто эта тема не для тебя.

Он сглатывает, когда хрупкое тело под его пальцами слегка подрагивает.

— Объясните это моим родителям... — шепчет он горько. Ли поднимает брови. — Им на меня плевать, а на мои отметки, видите ли, нет. — Он издает нервный смешок, вытирая слезы. — Для них катастрофа не то, что я не позавтракал, а то, что у меня в дневнике по физкультуре три. А это были отжимания! А я не умею отжиматься! — он почти хлопает по столу ладонями, откидывается назад и жалобно смотрит на Ли. Надеется, что тот поймет, всегда ведь понимал. У директора сердце сжимается, когда он задает интересующий его вопрос:

— Чимин... А что тебе делают за плохие отметки? — и видит, как у мальчика с новой силой начинают течь слезы. Он буквально заходится в рыданиях, и Ли приходится снова заварить исцеляющий зеленый чай с мятой.

Чимин успокаивается через полчаса, и все это время директора мучает одна мысль, что заползла к нему внезапно и не желает уходить.

Все выглядит так прекрасно... Будто все двери для него разом распахнулись. Всё словно так и говорило, что стоит это сделать...

— Спасибо, Господин Ли, — Чимин снова улыбается, как ни в чем не бывало. Слезы уже забыты, домашняя работа (с помощью директора) сделана, всё снова хорошо. Он складывает вещи в рюкзак, пока директор стеклянным взглядом смотрит куда-то поверх него, всё обдумывает безумную идею, что так сладко выглядит.

— Чимин, — глухо произносит он, и тот сразу оборачивается, застегивая молнию на рюкзаке. Тёмная сторона Ли побеждает, она так давно хотела, чтобы это стало явью...

Он подходит к своему звёздному ученику ближе, пристально смотрит на него, стараясь не выпускать наружу ядовитую ухмылку. Руки подрагивают от волнения, всё внутри так и распирает от сладкого предвкушения. Мысли уходят ещё дальше, уголки губ невольно дергаются.

— У меня есть к тебе предложение, — волнуясь, выговаривает Ли.

— Предложение? — переспрашивает Чимин своим высоким голоском, и Ли едва не заламывает брови, вновь подумав о запретном.

— Ты же понимаешь, что в школе меня все слушаются? — Чимин кивает, нахмурившись. Это всем известно, конечно. — Поэтому если я скажу всем учителям, чтобы они не вызывали тебя на уроках, ставили высокие отметки, позволяли тебе сдавать работы тогда, когда тебе хочется, и самому изучать материал, то все меня послушают.

Чимин открывает рот с каждым новом словом ещё больше. Это всё похоже на какой-то сон. Так же не бывает!

Во всяком случае, не просто так.

Директор молчит, и Чимин понимает, что сам должен задать этот вопрос.

— И что я должен буду делать взамен?

Ли всё-таки ухмыляется. Чимин пугается, но не может отстраниться — тот схватил его за подбородок и довольно шепчет прямо в лицо:

— Хороший мальчик...