Там, где растёт свобода

С момента первого выхода Майкла на поверхность прошло несколько недель. Жизнь семьи, казалось, начала улучшаться. Общее настроение уже не было пропитано тревогой и тягостным ожиданием неизвестности.

Маргарет решила устроить небольшой праздничный ужин. С полки она достала консервированную ветчину, банку абрикосов и пакетик сухофруктов для морса. Картофельную стружку залила кипятком — не роскошь, но в здешних условиях выглядело как пир.

Кот, окончательно ставший любимцем сына, получил свою долю — ложку пюре и ломтик ветчины. Он довольно урчал, скрутившись клубком у ног Пита.

В последнее время Маргарет пристрастилась к писательству. Каждый вечер она вела дневник — не от своего лица и не сухими фактами, как раньше, а через выдуманных героев и далекий, чужой мир. Своим мужчинам она говорила, что это помогает ей абстрагироваться от реальности и меньше тревожиться.

— Там есть королева, которая может разговаривать с птицами, — улыбалась она, перелистывая записи. — И девочка, у которой сердце светится, когда она радуется.

Майкл слушал вполуха. В голове он уже прокручивал задачи на следующую вылазку: забрать остатки топлива у Скотта, осмотреть повреждённую радиовышку на юге, обследовать окрестности в поисках съедобных припасов и проверить почву — вдруг получится посадить хоть что-то.

С таким обширным списком дел ему требовался помощник.

— Пап, — Пит подошёл к нему после ужина, когда Маргарет увлеклась дневником, — можно я пойду с тобой?

Майкл замер. Сын смотрел серьёзно, по-взрослому.

— Это будет не прогулка. Тяжело, грязно и, возможно, опасно.

— Я всё понял. Но... я не хочу больше просто сидеть. Я смогу.

Майкл кивнул, медленно.

— Только если мама не будет против. И ты будешь делать всё, что я скажу, без споров.

Пит не стал улыбаться — он просто кивнул в ответ.

На следующее утро они встали рано. Маргарет, хоть и не скрывала тревоги, не пыталась отговорить сына. Она помогла собрать вещи: две фляги с очищенной водой, таблетки для обеззараживания, энергетические батончики, аптечку, нож, бинокль, запасной аккумулятор к дозиметру и старую карту окрестностей, размеченную ещё до катастрофы.

Пит с важностью надел рюкзак и застегнул ремни, как солдат перед марш-броском.

— Только осторожно, — сказала Маргарет, поправляя ворот его куртки. — И если что — сразу возвращайтесь. Нам не нужно геройство. Нам нужна семья.

Они шли по выжженной дороге — медленно, молча, проверяя каждую трещину в асфальте. Солнце вылизывало горизонт, как будто пыталось разогреть застывший в страхе мир. Пит шёл позади отца, повторяя его шаги, стараясь не наступать на камни и не шуметь.

Первым делом нужно было забрать остатки топлива с фермы Скота. Недалеко от разрушенного сарая Пит заметил старую тележку. Она вся покрылась ржавчиной, но всё ещё могла двигаться. Скрип от её колёс стоял на всю округу. Главное же богатство - две плотно закрытые бочки с дизелем. Они были тяжёлыми, но этого должно было хватить надолго — может, даже на год.

Пит, хоть и запыхался, не жаловался ни разу — лишь перехватывал тележку, когда отцу становилось тяжело.

Когда они добрались до остатков станции, Майкл первым делом достал дозиметр. Трещание было стабильным, чуть выше нормы, но не смертельно.

— Останемся тут ненадолго, — бросил он через плечо. — Осмотрим вышку, потом обратно.

Пит молча кивнул. Он внимательно следил за каждым движением отца: как тот обследует металлические конструкции, как делает пометки в блокноте.

Иногда Майкл давал ему простые задания: найти метку на опоре, достать инструмент из рюкзака, следить за шкалой на экране. Для Пита это было не просто обучением — это было доверие.

Когда солнце начало клониться к закату, они уже шли обратно. В рюкзаке — часть найденных припасов, образцы почвы, и, главное, уверенность: им удалось.

Вечером Маргарет встретила их на пороге. На лице её — облегчение, а в глазах — понимание: сын стал чуть взрослее.

- Мама! Получилось! Там так жутко, но вроде не опасно. Я хотел принести тебе цветок, но отец сказал, что он может быть радиоактивным. Он бы тебе понравился, как раз в стиле девчонок, пушистый и фиолетовый - улыбался Пит, делясь впечатлениями.

За ужином они впервые с тех пор говорили без тревоги. О том, как пахнут мутанты-цветы, строили догадки о внешнем виде выживших, но облученных радиацией животных. О доме, который можно восстановить. О радио — и что, если кто-то всё-таки ответит.

Это была не победа. Но это было возвращение надежды.

Прошёл ещё один год.

Старый генератор работал всё реже — хрипел, задыхался, как старик в бреду. Сухой паёк становился роскошью, а вода из фильтра — тягучей, пахнущей железом. Холод в бункере будто стал злее, хоть стены те же. Майкл уже не вёл календарь — только ставил метки на металлической двери: каждая означала вылазку.

Сегодня — сорок восьмая.

— Проверка связи, — проговорил он тихо в микрофон, сидя у починившейся радиостанции. — Это Шим. Повторяю: это Шим. Кто-нибудь есть?

Тишина.

Маргарет сидела у стола, чистила оружие. За последний месяц она говорила меньше — не от обиды, а от усталости. Пит возился с рюкзаком: в его движениях уже не было прежней неуклюжести. Он рос, и это радовало и пугало одновременно.

— Мы должны идти, — сказал Майкл. — Радио молчит, но почва теплеет. Есть шанс. В прошлый раз уровень радиации снизился на 0.3. Мы обязаны проверить.

Маргарет посмотрела на него долго.

— А если ты не вернёшься?

— Тогда ты знаешь, что делать.

---

Вылазка была тяжёлой.

По пути они нашли заросший огород — почва почти очищена. Радиационный фон низкий, пригодный для посева.

Майкл уже хотел уходить, когда Пит замер.

— Слушай... — прошептал он.

В кустах что-то двигалось. Нечто, похожее на кабана, но с тремя рогами и вздутыми глазами, вынырнуло из зарослей и кинулось прямо на Пита.

— Назад! — рявкнул Майкл, бросаясь вперёд.

Он успел. Зверь вонзился в его руку, прорвал ткань. Боль — резкая, как ток. Но Пит остался цел.

Выстрел. Второй. Тварь завалилась.

---

— Придётся резать, — шепнула Маргарет, склонившись над рукой мужа. — Глубоко. Я промою. Сиди спокойно.

Её пальцы дрожали, хоть лицо оставалось спокойным. Пит стоял в углу, кусая губы. Он всё повторял: "Это моя вина... папа, прости..."

— Перестань, — прохрипел Майкл. — Ты жив — и это главное.

Маргарет резко поставила миску.

— Ты бы умер. Из-за него.

Тишина.

— Я не хочу терять тебя, Майкл. Я не железная, — её голос сорвался. — Нам нужна жизнь. А не постоянная смерть.

Он притянул её к себе здоровой рукой.

— Мы и есть жизнь, Маргарет. Пока дышим — мы её строим. А завтра... завтра посадим первые семена.

---

Утро было странно тихим.

Маргарет и Пит копались в земле в новой теплице Маргарет, под специальным куполом, сконструированным наспех, но безопасным.

Майкл смотрел на них через приоткрытую дверь бункера, с повязкой на руке и тёплым светом в глазах.

Пусть ещё опасно. Пусть мутанты не исчезли. Пусть радио молчит.

Но теперь...теперь они знали — за стенами бункера снова можно жить.

---

В бункере было тихо. Потрескивала горелка, над которой Маргарет грела остатки супа. Пит сидел, поджав ноги, завернувшись в термоодеяло. Рядом — Майкл, с перевязанной рукой, бледный, но живой. И улыбка у него была настоящая.

— Я думал... — начал Пит, глядя на пламя, — если почва там правда чистая, мы можем построить дом. Настоящий. Не под землёй.

— С окнами, — добавил после паузы. — И деревянной верандой.

Майкл усмехнулся.

— Только не забудь про печь. Я устал от холода.

— И качели! — Пит вдруг оживился. — Повешу их между двумя деревьями. Ты ведь говорил, что дубы выживут.

Маргарет подошла ближе, поставила миску с супом на ящик.

— А я хочу сад, — сказала она неожиданно. — Там, где почва сухая, но тёплая. Посадим клубнику, морковь. Может, даже кукурузу.

Пит задумался.

— А если... если кто-то услышит по радио? Мы же снова включим трансляцию?

— Обязательно, — сказал Майкл. — Мы передадим координаты, и, если где-то ещё остались люди... они нас услышат.

Маргарет села рядом, обняла Пита за плечи.

— Главное, что мы друг у друга есть. Дом — это не только стены. Это вы двое. Мы всё сможем.

— Даже качели?

— Даже качели, — улыбнулась она.

Майкл поднял взгляд вверх — к потолку из ржавого металла. А в мыслях видел звёзды. Небо. Открытую дверь. И поле, где всё только начинается.

---

Пока суп остывал в мисках, Пит возился в углу бункера, где у него лежали карандаши и обрывки бумаги. Он нечасто рисовал, но сегодня — что-то потянуло. Сел на пол, положил лист на колени и начал быстрыми линиями вычерчивать форму — угловатый, с двускатной крышей, с крыльцом и трубой.

— Что рисуешь? — спросила Маргарет, подойдя ближе.

— Наш дом, — ответил Пит, не отрываясь. — Вот тут будет веранда, а это — твой сад, мама. А здесь — окно моей комнаты. Я хочу, чтобы по утрам в него светило солнце.

Майкл усмехнулся, приподняв повязку на руке:

— Главное — не забудь про дверь, сын. Она нам всем нужна.

Маргарет села рядом и достала из внутреннего кармана старую, стёртую временем фотографию. На ней — трое: она, Майкл и совсем маленький Пит, в день, когда посадили первую яблоню у старого дома.

— Я сохранила её, — сказала она тихо. — Иногда кажется, что всё это было не с нами. Что мы остались там, на той фотографии.

— Мы остались, — сказал Майкл. — Но мы ещё и здесь. И у нас будет новый снимок. На фоне нового дерева. С качелями, как ты хотел, Пит.

— А ты, пап? — Пит поднял на него взгляд. — Что ты хочешь?

Майкл задумался. Прислушался к гулу в вентиляции, к тишине подземелья.

— Я хочу построить дом, в который когда-нибудь вернутся люди. Не только мы — другие. Я мечтаю, чтобы здесь снова смеялись дети, работали фермы. Чтобы мы стали началом, а не концом.

Маргарет взяла его за руку.

— Тогда мы обязательно это сделаем.

Пит добавил в рисунок маленький флажок над крышей — вымпел с нарисованным солнцем. Он не сказал, что это означает. Но Маргарет поняла. Это был их знак: свобода, жизнь... надежда.

— Можно я повешу его вот здесь? — Пит аккуратно поднял рисунок и посмотрел на родителей. — На стену, возле кровати?

— Конечно, — улыбнулась Маргарет. — Это будет наше первое окно в будущее.

Он прикрепил лист на гвоздь, торчащий из бетонной стены. Краска на бумаге блестела в свете лампы, а флажок с солнцем — маленький, детски неровный — казался вдруг чем-то большим, чем просто деталь.

Майкл смотрел на рисунок долго. Потом тихо сказал:

— А знаешь... Когда мы выберемся наружу — мы построим этот дом. Не точь-в-точь, конечно... но, если у нас родятся новые соседи, новые семьи — они будут знать, с чего всё началось. С этого солнца на крыше.

— Можно... можно, чтобы флажок стал знаком поселения? — Пит загорелся. — Как герб! Чтобы на нём всегда было солнце и крыша. Чтобы все знали — это место, где можно быть собой.

Маргарет обняла его за плечи.

— Ты только что дал имя нашему будущему.