Камера
Жара повисла над кампусом тяжелым влажным колоколом, майамский воздух дрожал над расплавленным асфальтом, и солнце с каким-то садистским удовольствием прожигало всё, что попадалось ему под руку, не оставляя ни единого шанса спрятаться даже в тени от пальм.
Полдевятого утра, до занятий оставалось ещё полчаса, и я никак не мог понять, какого хрена сорвался сюда за сорок минут до начала пар, чтобы сидеть в раскалённой машине на парковке, где вдобавок ко всему вышеупомянутому дерьму, перестал работать сраный кондиционер.
— Сука, — процедил я сквозь зубы, доставая из пачки сигарету, лениво вытягивая её и поднося к зажигалке.
Я никогда не был заядлым курильщиком, одной пачки мне хватало на месяц, потому что курить я начинал только тогда, когда всё вокруг становилось невыносимо скучным или раздражающим. В тот момент я испытывал и то и другое одновременно. меня бесила липкая удушливая жара.
Меня бесил новый мамин ухажёр, о котором она молчала уже вторую неделю, будто я ей не сын, а хрен с горы, которому не положено знать, кто там пудрит мозги моей матери, и, конечно же, бесила мелкая прошмандовка, которая решила изображать из себя недосягаемую принцессу и игнорировать меня второй день подряд.
Я перебирал её образ в голове, прокручивал разные варианты, прикидывал, стоит ли поменять тактику, пробегал мысленно все схемы и снова и снова приходил к одному и тому же выводу: первоначальный план остаётся самым надёжным. Если уж Эндрю, с которым мы похожи внешне, при всей своей вежливости и мягкости по отношению к девушкам не смог зацепить малолетнюю фетишистску, то очевидно, что тактика адекватного парня для неё не работает, и остаётся лишь старая добрая стратегия «толкни и протяни».
— Здорово, чёрным! — заорал в моё окно Тони так внезапно и громко, что я едва не поперхнулся дымом и чуть не выронил сигарету.
— Ты идиот? — раздраженно спросил я. — В курсе, что в той тачке Миллер сидит? Хочешь, чтобы он тебя на экзамене на хуй послал? — наш препод по экономике любое оскорбление расценивает в свой личный «черный» адрес.
— Да пофиг, — легкомысленно отмахнулся Тони, свесив руки на ребро спущенного окна. — Чего ты тут тухнешь? Пошли на легкоатлеток посмотрим, у них тренировка только началась.
— Не хочу, — буркнул я, делая затяжку и лениво выдыхая дым, но мысль о том, что там наверняка будет моя извращёнка, быстро поменяла решение, и я усмехнулся. — А знаешь, почему бы и нет.
Стадион находился чуть дальше парковки, и беговые дорожки, по которым уже готовились к старту девчонки. Девушки в коротких шортах и обтягивающих топах делали разминку, пока их тренер, женщина лет сорока, вся в белом спортивном костюме, не свистнула и не махнула в сторону дорожки.
По её сигналу легкоатлетки синхронно рванули вперёд, держась ровного темпа, и стадион наполнился ритмичным топотом кроссовок.
— Выше ноги! Колени ровнее! — орала тренерша, не щадя голосовых связок. — Дышим, девочки, дышим! Эбигейл, что с отдышкой? Подойди ко мне.
Мы с Тони устроились в тени, прислонившись к турникам, и не стесняясь, откровенно пялились. Вернее он пялился на всех подряд, а я выцепил взглядом только одну и не отрывался от ее тела, переодически делая затяжки и выдыхая вместе с дымом нарастающее возбуждение.
— Самое лучшее начало дня, — протянул Тони с мечтательной улыбкой.
Лейни бежала легко и уверенно, мышцы на её стройном теле работали так красиво и слаженно, что в обычной одежде ты даже не догадаешься, насколько она спортивная.
Женское тело шикарно.
Особенно ее.
Естественно приподнятая грудь в черном топе, завораживающе подпрыгивала при движениях, а округлая задница в коротких шортах выглядела еще лучше, чем в юбке и джинсах, длинные ноги, открытые почти до бедра, завершали картину настолько идеально, что я уже заранее знал, что буду прокручивать в голове на очередной занудной лекции.
— Ребята, могу я узнать, что вам нужно? — крикнула тренерша с другого конца площадки, её голос перекрыл шум шагов и дыхания легкоатлеток. — Вы отвлекаете моих девочек.
— Нам просто скучно, мисс. Мы не будем мешать, — отозвался Тони, но женщине явно хотелось, чтобы мы оба свалили и перестали глазеть на её подопечных.
И вот в этот момент меня заметила Лейни, и если взгляд мог бы убивать, то я бы уже лежал под турником, потому что в её миловидном лице вдруг прорезалось столько злости и презрения, что я даже с особым наслаждением затянулся сигаретой, разглядывая, как она сердито идёт в мою сторону, пока тренерша продолжала что-то выговаривать девчонке, которая еле дышала после забега.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — прошипела Лейни, подойдя вплотную и демонстративно проигнорировав Тони, словно его рядом вообще не существовало.
— Доброе утро, куколка, — лениво протянул я, выдыхая дым. — Мне теперь нужно спрашивать твоего разрешения, чтобы появляться там, где мне хочется?
— Какого хрена ты пялишься на меня? — уточнила она, и в её голосе было столько ярости, что щеки вспыхнули красным.
— Ну ты же не прозрачная, — я усмехнулся, нарочно выдыхая дым прямо ей в лицо. — Глаза сами выбирают, куда смотреть, вот и смотрю.
Она сразу закашлялась, отскочила на шаг назад, протирая слезящиеся от дыма глаза, и выплюнула в мою сторону:
— Придурок! Ты вообще неадекватный!
— Сама виновата, — фыркнул я, будто объяснял простейшую истину. — Видишь же, что я курю, так какого чёрта лезешь так близко?
Тони в этот момент уже захлёбывался от смеха, не забывая одновременно бросать взгляды на её грудь.
— Ты больной... — процедила Лейни, всё ещё краснея, теперь уже не только от злости, но и от того, что выглядела бессильной.
— А ты без ругани вообще не можешь обойтись? — издевательски продолжил я, наслаждаясь каждой её негативной реакцией. — Я, между прочим, к тебе обращаюсь максимально вежливо: куколкой называю, здороваюсь, на твои идиотские вопросы отвечаю, а ты вечно орёшь и даже не стыдишься присутствия третьего человека.
— Ты...
— Да-да, именно я, — перебил я её, и внутри от этого стало особенно тепло, потому что чем больше она бесилась, тем сильнее меня это заводило. — Я стоял себе спокойно, никого не трогал, а ты сама подошла, начала орать и поливать меня дерьмом прямо при моём друге. Где твоё воспитание, куколка?
— Заткнись! Заткнись, придурок! — почти выкрикнула она, её голос сорвался. — Какого хрена ты вообще свалился мне на голову? Ты можешь просто взять и отвалить?
— Повторяю ещё раз, — спокойно сказал я, втягивая дым, потому что меня охуеть как завела ее истерика и нужно было как-то унять это тяжкое чувство в паху. — Я к тебе не подходил, ты сама приперлась.
— Это всё ты! — выкрикнула Лейни, и это отчаянное обвинение прозвучало так нелепо, что я едва сдержал смех.
Ей остается только ножкой топнуть.
В этот момент тренерша, наконец, заметила её заминку и подозвала жестом, и Лейни, вся красная уже не только от гнева, но и от неловкости, рванула к женщине быстрым шагом, получая вместо продолжения перепалки заслуженный разнос за бездельничество.
А я только выбросил окурок и ухмыльнулся, потому что, как и сказал Тони, утро и правда начиналось чертовски хорошо.
***
Университетские коридоры хороши тем, что в них можно случайно столкнуться с тем, кого ты ищешь, или же, если быть честным, просто целенаправленно преследовать, в любом случае никто не заметит разницы.
Забавно, но я никогда не занимался подобной хернёй. Я не гонялся и не следил за девушками, не изводил их специально, не заставлял орать и краснеть от злости в мой адрес. В смысле, конечно, всё это происходило, но без особого умысла с моей стороны, оно как-то само собой выходило.
Сейчас я стоял, облокотившись плечом о холодную стену здания, и с интересом наблюдал, как Лейни в отчаянии умоляла пробитого наглухо старпера-препода дать ей ещё один шанс. Она жестикулировала, говорила тихо, почти жалобно, и от этого выглядела особенно жалко, а старикан посылал ее на хер в своей преподавательской манере.
Я сделал несколько шагов ближе, чтобы гул голосов в коридоре не мешал услышать каждое её униженное «пожалуйста».
— ...вы не понимаете, для меня это очень важно...
— Я ещё раз повторяю: нет, — прорычал Кейн, будто речь шла не о студентке, а о какой-то мухе, мешающей ему жить. — Вы уже продемонстрировали, насколько вам это важно. Если вы не прекратите меня донимать, я просто не допущу вас до экзамена. Ясно? Хорошо меня услышали?
Лейни побледнела так, будто её приговорили к расстрелу, и слабо кивнула, едва держась на ногах от страха. Старый козёл удовлетворённо развернулся и ушёл, и она ещё несколько секунд стояла, тупо уставившись в пол, пока не сжала губы в тонкую линию и не ... топнула ногой.
Всё-таки топнула.
Это так смешно. Я следил за ней с самого утра, специально проверяя её распорядок и привычки, запоминая каждое движение и ловя её взглядом то в коридорах университета, то в фойе, где она вполголоса болтала с подругами, явно стараясь казаться спокойной и собранной, хотя её выдавали мелкие жесты, нервное подёргивание плеча, постоянное поправление прядей волос, отдергивание юбки, нервозное похлопывание глазами и сжатые губы.
Она ужасно нервная и стеснительная.
Я шёл за ней по пятам в библиотеку, и это, пожалуй, было самым забавным: она долго бродила между стеллажами, вытягивала шею, перебирала книги, и так и не сумела найти то, что ей было нужно. Она минут пять мялась возле стола библиотекарши и в итоге не решилась подойти к женщине, чтобы попросить помочь.
Она страшно неуверенна в себе.
Телефон в кармане завибрировал, и будильник пискнул, напоминая, что через полчаса у меня тренировка. Если повезёт, у неё будет ещё две пары, и тогда я поймаю её на парковке, раз уж в столовой выцепить не получилось. Любопытно даже, где она шлялась, когда её подружки сидели за прошлым столиком и жрали вместе. Я так и не смог ее найти и у меня это вызвало слабый приступ раздражения.
Мне хотелось знать где она находится и что делает. Лейни довольно таки интересный объект для наблюдения.
Я свернул к выходу из кампуса, направляясь в сторону раздевалок возле стадиона. Обычно я приходил одним из первых, чтобы спокойно переодеться и собраться с мыслями перед тренировкой.
— Моррис! Эй, подожди! — окликнул меня чей-то голос, и я обернулся, увидев старосту нашей группы Терезу, которая, на минуточку, высунулась из женского туалета так, будто собиралась втянуть меня туда силой.
Я остановился, скептически разглядывая её фигуру, наполовину торчащую в коридор.
— Тут такое дело... — замялась она, нервно оглядываясь по сторонам, хотя обычно она всегда была собранной и уверенной в себе. — Неловко просить о таком, но... не мог бы ты зайти в женский туалет?
Я не выдержал и расхохотался. Серьёзно? Зайти в женский туалет? Она что, издевается?
— Ты прикалываешься? Или это какой-то новый способ подстебать меня?
— Моррис, я серьёзно! — зашипела она, и в голосе прорезалась та самая паника, которой от неё обычно не дождёшься. Произошло что-то действительно серьезное. — Мне реально нужно, чтобы ты сюда зашёл. Сейчас!
Я продолжал стоять на месте, сложив руки на груди, ждя более адекватных аргументов почему я, блять, должен зайти в женский туалет.
— Моррис! Это важно! — не выдержала Тереза. — Кто-то установил в туалете камеру, и её нужно достать. Ты можешь, блин, не стоять как вкопанный и не привлекать внимание? Просто зайди и вынь эту грёбаную штуку! Я не могу сама достать.
Скрытая камера в женском туалете? Что вообще за хуйня творится?
Убедившись, что ни одна студенческая, а тем более преподавательская душа не смотрит в мою сторону, я резко шагнул внутрь. Надо сказать, женский туалет ничем особым от мужского не отличается: те же кабинки, те же унылые стены, разве что в воздухе висит запах лака для волос вперемешку со сладкими духами.
Помимо меня и Терезы, в туалете торчала ещё одна девушка. Светло-рыжая, полноватая, с лицом мыши за круглыми очками. Первокурсница, скорее всего. А если учесть совпадение, то, возможно, даже одногруппница моей куколки.
— Ну и где эта камера? — спросил я, переводя взгляд на Терезу.
Староста поправила на носу прямоугольные очки и двинулась в сторону вентиляционной решётки. Я пригляделся, и действительно, за сеткой можно было заметить крошечную линзу, поблескивающей от игры света в помещении.
— Как ты её вообще разглядела? — удивился я, подцепив решётку пальцами и дёрнув.
Она тут же поддалась, потому что мудила, засунувший туда камеру, даже не догадался прикрутить винты обратно.
— Это не я, а Микаэла заметила, — ответила Тереза и кивнула на рыжую, которая тут же покраснела, будто я поймал её на месте преступления. — Ты только вдумайся: кто-то притащил сюда камеру и установил её так высоко, чтобы фиксировать все кабинки разом. Это же отвратительно!
Я достал устройство, покрутил в руках и, надо признать, это была совсем не дешёвая игрушка. Линза качественная, корпус дорогой, явно не куплено на стипендию. Открыл отсек, вытащил зарядку и отключил съёмку. Рыжая Микаэла смотрела на мои движения, будто я разбирал какую-то бомбу.
— Видишь ли, — сказал я, вертя камеру в руках, — такие штуки обычно не просто записывают, а транслируют в реальном времени. Кто-то уже мог сидеть и наблюдать за вами, а затем скачивать записи.
— Ты разбираешься в этом? — спросила Тереза, прищурившись. Я надеюсь она не подозревает меня.
— Чуть-чуть. У меня есть знакомый парень, шарящий в компьютерах и камерах. Думаю, он даже сможет пробить, кто ее хозяин.
— У тебя есть догадки, кто мог это сделать? — продолжала давить она своим тоном строгой училки, у которой ты обязан отчитаться за каждое движение.
Я посмотрел на неё и едва не усмехнулся. Тереза вечно выглядела, как хуманизация дисциплины: юбка-карандаш, блузка, волосы либо в хвосте, либо в косе, лицо с острыми чертами и серое, будто выцветшее от постоянного чтения книг, и никаких следов косметики. Скрестив руки на груди, она сейчас явно ждала, что я назову фамилию долбаеба, который потратил дохренища денег на камеру и повесил её над кабинками.
— Ни один из моих друзей и знакомых этого точно не делал, — спокойно сказал я, чтобы она сразу отсекла хотя бы мой круг общения из списка подозреваемых.
— Может, лучше сразу отнести её в деканат? — подала робкий голос Микаэла.
Бедная девушка. Представляю с каким ужасом она осознает, что за ней наблюдали в не самом лучшей положении.
— Плохая идея, — сказал я, не долго думая. — Об этом узнает весь универ, и каждая девушка, которая хотя бы раз сюда заходила, будет сходить с ума от мысли, что она попала на видео какого-то извращенца. Ты этого хочешь?
Она тут же замолчала, виновато потупив глаза.
— Так твой знакомый сможет вычислить, кто это сделал? — вернулась к теме Тереза, её голос снова звучал как приказ, а не вопрос. Терпеть не могу этот ее командный голос.
— Думаю, да, — протянул я, всё ещё разглядывая камеру.
— Отлично, — облегчённо выдохнула Тереза, но её лицо оставалось таким же сосредоточенным и напряжённым. — Как только ты узнаешь, кто это сделал, ты сразу скажешь мне. Правда ведь?
— Когда я узнаю, кто это сделал, — сказал я лениво, убирая камеру в карман джинс, — я сначала его найду, набью морду, а уж потом, может быть, подумаю, стоит ли говорить тебе.
— Нет, Моррис, — тут же резко возразила она. — Я доверилась тебе не для того, чтобы ты потом сделал всё по-своему. Когда ты выяснишь, кто стоит за этим, ты скажешь мне. И точка.
— Нет, — коротко отрезал я. — Потому что я прекрасно знаю, чем это закончится. Ты тут же раздуешь скандал, приплетёшь свой гребаный феминизм, патриархат и все грехи мира, начнёшь бегать по кампусу, ловить каждого парня, который тебе не угодил и кричать, что в туалете скрытая камера, и постараешься привлечь внимание всей Флориды.
Тереза за четыре года уже всех заебала. Она каждый год устраивает скандалы на всеобщее обозрение, ведя соц сети, где спокойно называет все имена и адреса людей, которые хоть как-то не входят в ее «правильную» модель мира. Изменил девушки, не вопрос, о такой мрази будет знать весь штат; имеешь что-то против феминисток, не переживай, тебе будет посвящено дохуя дебильных постов и рилсов. А скоро, блять соревнования, и я не хочу, чтобы эта идиотка, пусть мы и в хороших отношениях, привлекала негативное внимание к университету.
— Разумеется, сделаю! Потому что это не просто какая-то шалость! Это уголовное преступление, это отвратительно, это ... Это омерзительно. Снимать девушек, которые просто занимаются своими делами в туалете! Ты серьёзно думаешь, что это можно оставить безнаказанным?
— Я думаю о девушках, которые узнают и будут потом неделями страдать, — парировал я. — Здесь не только в тебе дело. Для многих это окажется травмой. Ты же так любишь орать о женских чувствах. Так подумай о них, когда следует. — Я повернулся к Микаэле, которая всё это время молча наблюдала за нашим спором, вжав голову в плечи. — Скажи, ты хочешь, чтобы завтра весь университет обсуждал, как ты засветилась на записи? Не все люди адекватные, кто-то будет тыкать на тебя пальцем и ржать. Ты хочешь этого?
Она покачала головой, и этим предательским жестом вызвала на себе разъярённый взгляд Терезы.
— Если мы будем продолжать молчать, это будет повторяться, — упрямо бросила староста.
— Делай что хочешь, — пожал я плечами, начиная терять интерес к этому спору. Да и такими темпами я опоздаю на тренировку. — Я в любом случае выясню, кто это сделал.
— У меня уже есть подозрева... — начала было Микаэла, но Тереза резко вскинула руку, будто физически собиралась заткнуть ей рот.
— Почему нет, Тесса? — не выдержала рыжая, голос у неё дрогнул, но слова все равно прорвались наружу. — То, что вы дружили с ней в средней школе, ещё ничего не значит. Сейчас она даже не здоровается с тобой, делает вид, будто вы незнакомые. С чего вдруг ты решила её защищать? Мы обе прекрасно знаем, что Ансворт вполне могла быть к этому причастна.
Я уже собирался было свалить, пока никто не застукал меня внутри, но вдруг застыл, услышав имя, и резко развернулся к Микаэле.
— Ты сказала Дилейн Ансворт? — спросил я недоверчиво, скептически прищурившись, будто хотел убедиться, что не ослышался.
— Именно о ней. Она... — начала девушка, нервно поправляя очки.
— Прекрати, Микаэла, — резко перебила её Тереза, скрестив руки на груди. Её голос стал холодным и категоричным. — Я знаю её, и она бы на такое не пошла. Да и вообще, я не думаю, что подобное могла провернуть девушка.
— Но я... — робко попыталась возразить Микаэла.
— Нет! — отрезала староста так резко, что у рыжей дрогнули губы.
Они замолчали и уставились друг на друга, как будто вели немой спор взглядами, в котором я уже не мог выудить ничего полезного. Поняв, что больше интересного мне здесь не светит, я рывком открыл дверь и выглянул наружу. Никого. Быстро выскользнув из туалета, я зашагал к выходу, стараясь поскорее добраться до раздевалки, чтобы не опоздать на тренировку.
И всё же слова Микаэлы не отпускали. Неужели Лейни? Мне с трудом верится, что эта малолетка могла решиться на такой ублюдский поступок. Установить камеру в туалете, где каждый день крутятся её же однокурсницы, те самые, с которыми она болтает, здоровается, иногда даже сидит за одной партой. Слишком мерзко даже для неё. Я скорее поверю Терезе, потому что это явно мужская выходка. И только какой-нибудь полный уёбок мог додуматься до такого.
______________________
я изменила главу, потому что первая версия показалось мне неправдоподобной характерам персонажей. Да и написано было, как то не связно и будто оторвано от предыдущих глав