Глава 5
Все свободные вечера превратились в оттачивание навыков рисования. Мои мысли и переживания трансформировались в картины. Мое желание развиваться вышло на новый уровень — запись на курсы, выполнение домашних заданий, практика и вдохновение в городской среде, чтение книг, изучение направлений художеств.
Находя ответы на одни вопросы в искусстве, мое "я" становилось крепче, находя ответы на другие мое «я» откатывалось назад, и я с новым рвением делала шаг из отправной точки. Гонка превратилась в бесконечное чередование мыслей и действий, пока не наступал следующий день и я не выныривала в реальность, где меня ждала работа, кофе в обеденное время и ругань руководителя на подвисающий ноутбук.
— Тебе стоит его заменить. У компании не так мало денег, чтобы не купит тебе компьютер, — заметила Ульяна, в очередной раз вздрагивая от крика. — Да что же это такое! Иди и замени его. Сейчас же.
— Лучше седло на коне, чем пеший ход.
— Так не говорят!
— Это выдуманная поговорка.
— Если ты такой выдумщик, то и компьютер себе выдумай. Вдруг материализуется.
Я прикрыла ладонью лоб, чтобы меня случайно не ввязали в диалог, и сделала вид, что страшно занята рассматриванием чего угодно на экране.
Последняя встреча с ребятами из группы была в конце октября, сейчас уже наступал декабрь. С Димой мы изредка списывались — обменивались записями и маловажными мыслями. Мне сложно было представить, как общаться, зная, что у него отношения, о которых он мне сказал.
Как раз вовремя выскочило уведомление с новой записью в паблике «Первая катастрофа», которая гласила «Временно берем перерыв для записи нового альбома. Ждите. Большие зимние концерты проведены будут».
Первым же делом я открыла комментарии, те пестрили грубыми высказываниями. Спустя десяток насмешек и фраз из разряда «конечно, да», я долистала до фотографии, где Дима склонившись сидел на бетонных ступенях. Фотография была сделала ночью издалека и потому в смазанном пиксельном качестве. Там же значилась подпись «Вчера под утро. Картина под окнами».
«Это где? Он до дома то добрался?» — спрашивали следом.
От вопросов «что с ним?» и «все в порядке?» я спустилась к «очередной позор» и «не звезда, а дно. Сначала тачку непонятно где паркует, теперь себя», «это он про битую машину узнал», «лечиться надо, а не за руль пьяным садиться».
Меня отвлек голос Ульяны, продолжающей ругаться с руководством из-за очередных претензий к технике.
— Я сейчас сама пойду и выброшу твой ноутбук! Сколько можно?
— Довела.
Руководитель хлопнул ладонью по столу, поправил очки, встал из-за стола и вышел за дверь с крайне недовольным лицом.
— Наконец-то.
— Ульяна, — тихо позвала я, — Ульяна.
— Что такое? — она подошла, склонилась надо мной и тоже понизила голос.
— Ты не знаешь, что за история с машиной Димы из этих... как их...
— Первой катастрофы? — удивилась Ульяна. — Конечно знаю, сейчас пришлю. А что такое?
— Да услышала, что там разбита в аварии машина, а машины я люблю... — попыталась соврать я.
— Да не, там не было аварий.
— Не авария? Ну хорошо, но ты все равно пришли.
Пикнуло уведомление.
— Рада, что смогла чем-то помочь, — улыбнулась Ульяна и отошла от моего стола.
— Спасибо, — под нос ответила я и тут же полезла в запись.
Она была из популярного паблика, в котором я не так давно мониторила новости, но на который перестала обращать внимание из-за занятости рисованием. Первым делом бросились в глаза две главные фотографии, на одной было разбито стекло со стороны водителя, на другой задняя фара. Били точечно, как писали в комментариях, битой. Согласно посту, Дима криво припарковался на газоне и к тому же при парковке задел чужую машину.
«Он даже не удосужился извиниться» — сообщал потерпевший.
Полистав все фотографии, я обратила внимание на знакомый забор и кирпичную постройку для мусорных баков, не долго сопоставляя снимки и старые селфи Иры у ее подъезда, нашлась связь. Получается, Дима крайне плохо парковался у дома Иры.
Был ли он в таком случае в тот момент трезв или комментаторы правы, он садился за руль пьяным?
***
Через несколько дней Дима написал мне:
«Не хочешь встретиться на выходных? Надо обсудить идею обложки»
«ага, хочешь предложить мне поработать», — обдумав формулировку я добавила, — «давай. где встретимся?»
«Кафе у моего дома. Оно небольшое, меня знают, я попрошу, чтобы нам дали спрятанный от всех столик»
«летом ты не переживал, что тебя кто-то увидит. что-то изменилось?»
После этого Дима замолчал на час, а когда ответил, я уже позабыла, какой задала вопрос.
«Летом было проще спрятаться за очками. Сейчас темнозащитные очки в помещении не поносишь»
«лукавишь)»
«Отчасти»
Больше мы не списывались до самой встречи.
В субботу к двум часам дня я приехала к Диме на районе и зашла в кафе, которое он мне скинул с геопозицией. Кафе было выполнено в светлых тонах, у стен под фотографиями стояли круглые деревянные столики, в левом углу стойка для баристы. Чистое местечко, в котором сладко пахло свежей выпечкой произвело на меня приятное впечатление, пока я не подняла глаза на меловую доску с меню. Шесть сотен за классический капучино? Это издевательство над моим кошельком и всей кофейной индустрией.
— Добрый день, желаете чего-нибудь?
— Нет, — покачала я головой, — я пришла к Диме. Он написал, что будет ждать меня, а вы проводите.
Девушка за стойкой доброжелательно кивнула и указала рукой на дверь, спрятанную за вешалкой рядом с уборной. Я недоверчиво посмотрела на нее, но не увидев в глазах бариста сомнений, пошла в ту сторону. За дверью спряталась небольшая комнатка, ведущая в полуподвал с тремя круглыми столами под низкими окнами, затемненными со стороны улицы. Лишь за одним из них сидел посетитель, который меня ждал.
— Ничего себе, вот это место, — я сняла шарф и плащ и повесила на вешалку рядом.
Дима увидел мою улыбку и тут же опустил глаза на меню перед собой.
— Ты наверху что-нибудь взяла?
— Да нет. Не очень хочется. Поела перед тем, как выйти.
Он посмотрел на меня, словно понял, что лгу. Хотя скорее хотел оценить общий вид. Я посмотрела на него в ответ.
— Ты пьян? — мое удивление вырвалось раньше, что пришла мысль, — сейчас два часа дня, а ты уже пьян.
С моим тяжелым вздохом между нами повисла тишина.
По—видимому, увидев, что я не стала продолжать говорить, Дима решил, что стоит переключиться на тему, ради которой мы встретились.
— По поводу обложки, есть набросок идеи. Должно быть две тени в синих и черных тонах, словно столкновение одной и другой, а может зеркальное отражение или сопоставление... Там весь альбом посвящен борьбе и схожести.
— Почему в синих и черных тонах?
— Так вижу.
— Ты один? Остальные что сказали?
— Всем все равно.
Я задумалась.
— А до этого у вас был автор обложек?
— Всегда разные. Нам в целом безразлично, что ставить.
При этом Дима пригласил меня в кафе, чтобы обсудить, что я могла бы сделать. Да он даже подумал, что хотел бы видеть!
— Это будет особенный альбом?
Дима пожал плечами.
— Мы давно его пишем. Он еще не закончен.
От разговора нас отвлекли шаги за спиной. Девушка поставила передо мной баночку кофе. Перед Димой чайник с чаем, где на дне плавали листья крыжовник, их сложно было не узнать.
— Я ничего не заказывала.
— Спасибо, Сонь, — поблагодарил Дима.
Когда девушка ушла, он пояснил, что написал ей, пока мы сидели.
— Это капучино?
— Ты всегда заказываешь капучино.
Не знаю насколько хорошая идея пить кофе на голодный желудок, но я сделала небольшой глоток и медленно закивала головой.
— Наверное, поесть не мешало бы, — пересиливая гордость озвучила я. — Что-нибудь из салатов, любой. Скажи сколько по цене, переведу.
— Даже не думай, — Дима выхватил меню раньше, чем я успела среагировать и отложил подальше. — Сейчас напишу Соне.
Пока он печатал сообщение, я сжималась от неловкости. Мне непросто было принимать, что люди платили за меня. Никки даже на свиданиях не платил, но оно понятно, мы были студентами и у нас не было денег.
— Ладно, — с третьей попытки расслабиться получилось, надо было лишь убедить себя, что ничего странного не произошло, — ты сказал, альбом не закончен? Но я же услышу его до того, как начну рисовать?
— Неа.
— Ты предлагаешь мне нарисовать обложку на альбом, который я даже не услышу?
Дима усмехнулся.
— Услышишь, когда он выйдет. Пять треков уже готовы.
— Пришли мне их.
— Нет.
— А если обложка совсем не подойдет? На что они хоть похожи?
— Сингл "Лина" будет тоже включен. Вдохновляйся им. Там примерно все похожее.
— Говоришь туманно. Я не верю, что там все будет похоже, это было бы слишком просто, особенно для вас. Ты бросаешь меня в океан без спасательного круга.
— Не драматизируй, — отмахнулся Дима. — Лучше набросай что-нибудь.
— Прямо сейчас?
— Если ты так паришься об обложке, давай примерно прикинем какой фанатам хотелось бы ее видеть. Вот, на салфетках.
— Что ж...
Я взяла карандаш и набросала несколько простых линей без идеи. Это было отправной точкой.
— Пока так себе.
— Да ну? Давай тоже тогда набрасывай, комментатор, — с улыбкой отшутилась я.
Дима взял салфетку и нарисовал на ней худое кривое сердце.
Обязательно внесу его на обложку.
***
Зима в Питер приходила быстро. К шестнадцатому декабря город завалил снег, началась непроходимая гололедица. Все, кто не успевал закупиться обувью с шипами, рисковали переломать себе и руки и ноги. Мои ботинки еще оставались с прошлого года грудой валяться на дне шкафа и пока что у меня не было желания разбираться от какого слоя грязи я не отмыла их прежде, чем туда закинуть.
Бросив взгляд на черное небо за окном, я тяжко вздохнула, но тело с дивана не подняла. В квартире был выключен свет, изредка гудел холодильник и лаял соседский мопс. Если не обращать на них внимание, можно было ужаснуться от тишины.
Квартира—студия, которую я снимала за двадцать тысяч рублей, буквально успев зарезервировать после минуты, как было выложено объявление, ни шла ни в какое сравнение с квартирой Димы ни по размеру, ни по дизайну. Хотя я считала, что мне с ней повезло. Она была уютной, расположенной в тихом районе и с видом двенадцатого этажа. Сев на подоконник можно было видеть мосты и башни электропередач. Это был красивый вид на желтые фонари Питера.
От скуки и безделья я залезла в социальные сети. Ира с двадцати часов выкладывала фотографии, где кривлялась и демонстрировала длинные наманикюреные ногти. Она была на вечеринке. Неравные обстоятельства.
Наступала полночь. Я закрыла глаза, намереваясь уснуть, как вздрогнула от звонка у уха.
— Приезжай, — сдавлено позвал Дима на другом конце провода.
Меня словно окатило холодной водой. Я резко села, прижимая телефон двумя руками.
— Что случилось?
— Приезжай ко мне. Пожалуйста, мне так плохо, — Дима тяжело дышал и говорил тихо, мне едва удавалось разобрать слова.
— Буду в течение часа.
Он сбросил раньше, чем мне довелось обдумать случившееся.
Одной рукой я натягивала джинсы, другой заказывала такси. Наспех бросив в сумку все, что могло мне понадобиться утром — телефон, тушь для ресниц, зубная щетка — я покинула квартиру. На мне было пальто и зимние сапоги, которые я еще ни разу не надевала, но которые стояли прямо при входе. Они грозились натереть мне ноги или оказаться страшно неудобными, а все из-за моей лени достать прошлогодние ботинки!
Пока машина везла меня на другой конец города, я восстанавливала дыхание и думала.
Если бы случилось что-то действительно страшное, Дима позвонил бы не мне, а если это действительно что-то страшное, мне нужно собраться с силами. Что бы не произошло из нас двоих прямо сейчас поддерживать могла лишь я, это ответственность, к которой необходимо отнестись серьезно. Дима рассчитывает на меня, и раз он позвонил, значит ни на кого более.
К концу поездки я настолько настроилась на любой из возможных исходов, что, выходя из такси, физически почувствовала насколько сильно изменилось мое мироощущение от привычного умиротворенного.
Я помнила этаж и квартиру, однако перед дверью все же прислушалась к приглушенным голосам за ней — женскому и мужскому. Дверь была открыта. Ира стояла в прихожей, прижимая к груди куртку и со злостью вставляла ноги в ботинки.
Не дожидаясь моих ответов, она, выбегая из квартиры, прошипела:
— Он монстр! Уходи до того, как он уничтожит твою жизнь.
— Уже уходила, — тихо ответила я закрывшейся двери. — Он опять зовет.
Весь настрой на уверенность растаял снегом на плечиках пальто.
Дима сидел на кровати в спальне, склонившись над своими коленями. Подойдя к нему, моя ладонь погладила его по щеке и забрала пустую бутылку пива из рук, поставила ее на тумбу.
Мне не хотелось ничего говорить, а ему вероятно что-то слушать, потому я пошла на кухню, поставила чайник и пошарилась по полкам в поисках аптечки, а когда вернулась в спальню с чашкой, Дима лежал отвернувшись.
— Тебе стоит выпить чаю, чтобы завтра было легче.
Не желая видеть, какое решение принял Дима, я вышла в другую комнату, там переоделась и легла спать на диване.
Ночью меня беспокоили странные сумбурные сны, полные холода, сумрака и рук, которые тянулись, но никак не могли коснуться ни меня, ни того, кто стоял за моей спиной, и чьего лица я не видела.