Глава 10. Шантаж
Оливер торжественно убрал телефон в карман, победно оглядев двух взрослых, которые явно осознали свою беспомощность перед ним.
— Значит, договорились? — уточнил он, хитро улыбаясь.
Грейсон подавил стон.
— Да, договорились, дьяволенок.
Марта выдохнула, скрестив руки.
— Ладно, торт так торт. Но не смей жаловаться, если я напихаю в него овощей.
— Ты не посмеешь! — Оливер широко распахнул глаза, изображая ужас.
— О, я много чего могу, малыш, — лукаво усмехнулась Марта.
Грейсон покачал головой.
— Так, а теперь давайте завтракать. Или этот маньяк снова потребует что-то невозможное.
Оливер довольно кивнул, и троица направилась к кухне.
Но…
В воздухе ещё оставалось напряжение.
Потому что, несмотря на утренний хаос, Грейсон и Марта оба помнили, как проснулись рядом друг с другом.
И никто из них не знал, что с этим делать.
В течение дня Марта избегала смотреть на Грейсона дольше, чем на пару секунд.
А он…
Он наблюдал за ней.
Она пыталась быть обычной собой, болтала с Вивиан, возилась с Оливером, готовила на кухне.
Но он видел, как она избегала встречаться с ним глазами.
Как её пальцы сжимались сильнее, если он был рядом.
Как её дыхание менялось, когда он случайно касался её плеча или проходил слишком близко.
И ему это…
Нравилось.
Очень.
Потому что теперь он знал точно:
Она тоже что-то чувствовала.
И ему оставалось лишь подтолкнуть её к признанию.
Ближе к вечеру Вивиан, как всегда, замечала больше, чем говорила.
Она наблюдала за Мартой и Грейсоном, их тихими перепалками, избеганиями, ироничными взглядами.
И в какой-то момент, когда Марта была на кухне, она мягко улыбнулась.
— Ты боишься, что если позволишь ему подойти ближе, то уже не сможешь его отпустить?
Марта замерла, уронив ложку в миску.
— Ч-что?
Вивиан покачала головой с улыбкой.
— Я просто наблюдаю. И думаю, что ты уже знаешь, что давно не просто гость в этом доме.
Марта опустила взгляд.
— Это временно. Всё это.
Вивиан спокойно посмотрела на неё.
— А ты уверена?
Марта не ответила.
Потому что не была.
Но вот в чём проблема:
Грейсон был.
И он не собирался сдаваться.
Марта не забыла про условия шантажа.
Но если Оливер думал, что она покорно сделает идеальный торт…
Он глубоко ошибался.
Она провела долгие часы на кухне, и когда всё было готово, торжественно вынесла своё творение на стол.
Огромный, трёхъярусный монстр, покрытый загадочным зелёным кремом, с кусочками брокколи и тёртой морковью сверху.
Оливер широко распахнул глаза.
— Ч-что это?!
Марта невинно улыбнулась.
— Оли, ты же хотел торт? Вот твой торт. Самый большой и… особенный!
Оливер в ужасе уставился на него.
— Ты положила туда брокколи?!
— И немного кабачков. Для пользы.
— МАРТАААА, ТАК НЕ ЧЕСТНО!! — возмутился он, барабаня кулаками по столу.
Марта хитро ухмыльнулась, сложив руки на груди.
— А шантажировать взрослых честно, милый?
Наступила пауза.
А потом…
Громкий смех разнёсся по дому.
Грейсон захохотал первым, откинув голову назад, даже не пытаясь сдержаться.
Вивиан прикрыла рот рукой, но её плечи подрагивали от смеха.
Даже Оливер, обиженно надувшись, не мог удержаться от улыбки.
— Ну и подстава… — пробормотал он, смотря на торт как на смертный приговор.
Когда смех немного стих, Вивиан улыбнулась, но её взгляд стал хитрым.
— А теперь объясните, о каком шантаже идёт речь?
Грейсон и Марта тут же перестали смеяться.
Они быстро переглянулись, их взгляды говорили одно и то же:
Только не проболтайся.
Оливер почувствовал давление.
Он замер, взглянув на мать, потом на Грейсона, потом на Марту…
И, кажется, наслаждался этим моментом.
— Ну-у… — протянул он.
Марта пригрозила ему взглядом.
Грейсон плотно сжал губы, убивая брата глазами.
— Оли… — предупредил он.
— Эм… — мальчишка выдержал драматическую паузу.
— Оливер, что ты сделал? — Вивиан подозрительно прищурилась.
Грейсон тихо простонал.
Марта изо всех сил старалась выглядеть невинной.
А Оливер сладко улыбнулся.
— Ничего важного, мама! Просто я теперь точно знаю, что брату и Марте нравится спать вместе.
Тишина.
Грейсон ударился лбом о стол.
Марта закашлялась, чуть не уронив вилку.
А Вивиан…
Просто приподняла бровь и ухмыльнулась.
— О, вот это уже интересно.
Грейсон поднял голову, смерив брата ледяным взглядом.
— Ты труп.
Оливер рассмеялся и сбежал из комнаты.
А Вивиан перевела взгляд на Марту и Грейсона, в глазах её сиял чистый интерес.
— Так-так… Может, расскажете?
Марта зарылась лицом в ладони.
Грейсон выдохнул.
— Я ненавижу детей.
А Вивиан только усмехнулась.
Этот день точно войдёт в историю.
Чуть позже они начали собираться.
Домик оставался позади, а с ним и все неловкие моменты, которые здесь произошли.
Или, по крайней мере, так надеялась Марта.
Оливер всю дорогу болтал без умолку, рассказывая, как здорово было бы вернуться сюда зимой.
Грейсон лишь хмыкал, а Марта время от времени улыбалась, бросая на него короткие взгляды.
Он вёл машину, сосредоточенно глядя на дорогу.
И Марта пыталась не думать о том, как спокойно она себя чувствовала рядом с ним.
Как только солнце начало садиться, и они вернулись домой, Оливер решил напомнить о главном.
Он встал перед братом, сложив руки на груди.
— Братик, мы едем на аттракционы!
Грейсон, который только что снял куртку, тяжело выдохнул.
— Нет.
Оливер замер, как будто его ударили.
— ЧТО?!
— Ты не умеешь держать язык за зубами, Оли.
— Но… но ты же обещал!
Грейсон снова выдохнул, на этот раз более раздражённо.
— Оли, ты хоть понимаешь, какое шоу ты устроил за обедом?
— Я просто сказал правду!
— Ты нас подставил, если ты не забыл!
— Но ты всё равно обещал!
— Обещал — но с условием, что ты не будешь болтать лишнего!
В этот момент из-за угла лестницы раздался голос:
— Ты что, отчитываешь ребёнка?
Грейсон резко повернулся.
Марта спускалась вниз, скрестив руки на груди и пристально глядя на него.
— А на что это похоже? — сухо спросил он.
Она подняла брови.
— На то, что ты придираешься к девятилетке.
— Он должен следить за словами, Марта!
— Но он же ребёнок, Грейс…
Оливер тут же жалобно посмотрел на брата.
Грейсон глухо выругался.
Марта скрестила руки ещё крепче, не сводя с него взгляда.
Оливер выжидающе моргнул.
Грейсон провёл рукой по лицу.
— Ладно, чёрт с вами. Поехали.
Оливер завопил от радости, а Марта лукаво улыбнулась.
— Ну вот, это уже другой разговор.
Грейсон раздражённо посмотрел на неё.
— Я когда-нибудь смогу выиграть в споре с тобой?
Она пожала плечами, улыбаясь ещё шире.
— Маловероятно.
Он закатил глаза, но внутри…
Внутри он чувствовал, что теперь этот вечер точно будет незабываемым.
Когда они приехали в парк развлечений, Оливер был на седьмом небе от счастья.
Он бегал от одной карусели к другой, не зная, с чего начать.
— Так, так, так… Петля смерти! Братик, мы идём на неё! — объявил он, тыча пальцем в самую страшную горку в парке.
Грейсон побледнел.
— Может, для начала что-то поспокойнее?
— Ты обещал!
Грейсон подавил стон и кивнул.
— Ладно, пошли.
Оливер восторженно запищал, а Марта хихикнула, глядя на Грейсона.
— Испугался?
Он метнул в неё взгляд.
— Нет.
— Конечно.
— Я серьёзно, Марта.
— Конечно, конечно.
Она явно наслаждалась этим.
Грейсон тяжело вздохнул.
— Хорошо. Если я переживу это, ты катаешься со мной на следующем аттракционе.
Она замерла.
— Эм…
— Что, боишься?
Теперь уже он ухмылялся.
Она подняла подбородок.
— Вообще-то нет.
— Посмотрим.
Когда Петля смерти начала свой путь вверх, Оливер визжал от восторга.
Марта хохотала, глядя, как Грейсон с каменным лицом смотрит вперёд.
А когда вагончик понёс их вниз, Грейсон громко выругался.
Оливер кричал от счастья.
Марта кричала от страха.
А Грейсон…
Грейсон просто сжал зубы и молча страдал.
Когда поездка закончилась, Марта дрожащими ногами вышла первой.
— Это… было… ужасно!
Грейсон с ухмылкой посмотрел на неё.
— Ты так визжала, что, кажется, перебила всех остальных.
Она зло посмотрела на него.
— Ты был не лучше!
Оливер гордо выпрыгнул из кресла.
— Давайте ещё раз!
— НЕТ! — одновременно сказали Марта и Грейсон.
Оливер рассмеялся.
— Хорошо, но теперь вы должны выбрать что-то вместе.
После аттракционов, адреналина и истерического смеха на карусели с лошадками, они решили сделать перерыв.
Оливер наелся сладкой ваты и теперь счастливо жевал карамельное яблоко, пока Грейсон и Марта сидели на лавке, наблюдая за огнями парка.
— Ну что, довольна? — лениво спросил Грейсон, вытянув ноги вперёд.
Марта усмехнулась, глядя на него с лукавым блеском в глазах.
— Очень. Особенно момент, когда ты чуть не свалился с карусели.
Он закатил глаза.
— Ты меня толкнула.
— Я просто слегка подтолкнула, чтобы ты прочувствовал всю атмосферу.
Он покачал головой, но в глазах у него теплилось что-то мягкое.
А потом наступила тишина.
Такая тишина, которая обычно бывает между двумя людьми, которые чувствуют слишком много, но боятся сказать вслух.
Вдалеке слышались смех, крики, музыка каруселей, но между ними было тихо.
Марта чувствовала, как тёплый летний воздух обволакивает кожу, как сердце бьётся чуть быстрее, чем должно.
Она не могла не заметить, как Грейсон смотрит на неё.
Не насмешливо.
Не язвительно.
Просто смотрит.
— Ты ведёшь себя странно, — пробормотала она, отводя взгляд.
Он чуть усмехнулся.
— А если я просто расслабился?
Она фыркнула.
— Ты и расслабление — несовместимые вещи.
— Рядом с тобой я часто делаю вещи, которые сам от себя не ожидал.
Она наконец посмотрела на него, её сердце дрогнуло.
Но прежде чем этот момент мог стать слишком опасным, Оливер вбежал между ними.
— Ребята, смотрите! Огромный батут! Пошли туда!
Марта вдохнула, пряча смущение за улыбкой.
— Оли, мы уже старики, нас туда не пустят.
— Вы ведёте себя как старики, но выглядите как скучные взрослые, так что пошли!
Грейсон подавил смешок.
— Логика девятилетки.
Марта пожала плечами.
— Что ж, кажется, у нас нет выбора.
Оливер схватил их за руки и потянул вперёд, а Марта всё ещё чувствовала на себе взгляд Грейсона.
И знала:
Этот вечер всё изменил.
Только теперь ей предстояло понять — готова ли она это принять.
После батута, ещё одной порции сладкой ваты и бесконечного смеха Оливер начал зевать, но, конечно же, не признавал, что устал.
— Я не хочу домой! — пробормотал он, потирая глаза.
Грейсон поднял бровь.
— Ты уже спишь на ходу, Оли.
— Нет, не сплю… — его голос становился тише.
Марта улыбнулась, присев рядом и погладив его по волосам.
— Может, стоит признать поражение?
— Никогда… — пробормотал Оливер и тут же заснул у неё на плече.
Грейсон хмыкнул, наблюдая за этой картиной.
— Кажется, он выбрал тебя вместо меня.
Марта усмехнулась, осторожно обнимая Оливера.
— Похоже на то.
Но она чувствовала на себе его взгляд.
И это было опаснее, чем все эти проклятые аттракционы вместе взятые.
Оливер спал на заднем сиденье, свернувшись клубком.
Марта сидела рядом, тихо смотря в окно, пока ночь окутывала город тысячами огней.
Грейсон вёл машину, но его мысли были где-то ещё.
И это «где-то» сидело рядом с ним.
Марта не смотрела на него, но он чувствовал её присутствие.
Как её руки чуть поигрывали с краем футболки.
Как её дыхание было ровным, но слишком сосредоточенным.
Как будто она боролась с чем-то внутри себя.
И он знал, с чем именно.
Когда они подъехали к дому, Грейсон заглушил двигатель и повернулся к Марте.
— Я вынесу его.
Она кивнула, но не сдвинулась с места.
Грейсон осторожно поднял Оливера на руки, мальчик поморщился, но не проснулся.
Марта открыла дверь и пошла за ним, но у самого крыльца вдруг остановилась.
Он почувствовал это даже спиной.
Её нерешительность.
Её мысли, которые кричали громче, чем эта тишина между ними.
Он медленно повернулся, уже уложив Оливера на уличный диван.
Марта стояла под светом уличного фонаря, её лицо было в полутени, но он видел…
Этот взгляд.
Такой же, как у него.
Полный вопросов.
И полной глупой, ненужной, невозможной надежды.
— Не начинай анализировать, Марта, — тихо сказал он, подходя ближе.
Она замерла.
— Что?
— Ты снова пытаешься всё разложить по полочкам.
Она вздохнула, отводя взгляд.
— Это потому, что так проще.
Грейсон прищурился.
— А если я не хочу, чтобы было просто?
Она посмотрела на него, её губы чуть дрогнули.
— Ты сам сказал: я бегу.
— И я всё ещё думаю, что ты это делаешь.
Молчание.
Она не опровергла.
Но и не согласилась.
Грейсон сделал шаг вперёд, наклонившись чуть ближе.
— Но в одну ночь ты всё равно не убежишь.
Она не отпрянула.
Но и не двинулась навстречу.
И это был единственный ответ, который он получил.
А потом…
Она просто развернулась и ушла в дом.
Грейсон остался на крыльце, смотря ей вслед.
И понял:
Это был не конец.
Это было только начало.