Пробуждение крови

Десятки узких лучей, пронзали темноту входа, медленно втягиваясь внутрь. Новые действующие лица проходили сквозь арку тоннеля, растекаясь в обе стороны. На мгновение они замерли, ошеломлённые открывшейся им картиной, их фонари метались, выхватывая из толпы неподвижно застывших людей. Замешательство и растерянность повисли в воздухе, становясь почти осязаемыми. Пучки света дрожали среди пустых лиц стариков и детей.

Почувствовав чей-то взгляд, я рефлекторно повернул голову. Дыхание спёрло, сердце замерло, словно пойманная в клетку птица. Два налитых кровью глаза смотрели на меня из тени, океанами полными безумия. Громадная волосатая тварь, похожая на медведя, словно оживший кошмар из моих снов, сверлила меня своим кровавым взглядом.

Я запоздало осознал, что мой похититель был здесь далеко не единственным тёмным. Повсюду, в густых тенях, затаились кровожадные монстры, ждущие своего часа. Их тела были настолько изуродованы, что узнать в них людей было уже невозможно. Но благодаря воспоминаниям предков я знал, на что способны эти мерзкие создания. Настоящие машины для убийств, созданные лишь для одного. Словно готовые к прыжку хищники, они провожали вошедших людей голодными, жадными взглядами.

Теперь мне становилось понятно, почему в толпе подавляющее большинство составляли немощные старики и дети. Все остальные, потеряв человеческий облик, стали рабами чёрной магии, поработившей их разум.

— Время пришло! Сегодня, мы обретём долгожданную свободу, — тихо прошипел тёмный. Посох в его руках начал пульсировать, испуская багровое свечение. Мой внутренний источник с трепетом ощущал его колоссальную силу. Ничего подобного я ещё не чувствовал.

В рядах людей, стоящих до этого неподвижно, началось какое-то движение. И как бы опыт предков ни пытался меня подготовить, к тому, что развернулось перед моими глазами, подготовиться было невозможно.

Люди с всё тем же пустым выражением лиц подносили запястья к губам и безразлично вгрызались в собственную плоть, перекусывая артерии. Реки человеческой крови хлынули на холодный каменный пол, растекаясь по выдолбленному на нём рисунку.

— Не двигаться! Всем на землю! Руки за голову! — раздались чьи-то хаотичные, запоздалые команды, отзывающиеся эхом в огромном зале. Но люди были уже обречены. Спасти их жизни могло только чудо, которого так и не произошло.

Истекая кровью, они медленно оседали на пол. И, словно в насмешку судьбы, в тот момент, когда помочь им было уже невозможно, они обретали рассудок. Зал наполнился сотнями жалобных стонов и криков, полных страдания и боли. Кто-то схватил меня за ногу, моля о помощи, а я не мог даже пошевелиться. Горькие слёзы текли по моим щекам, обжигая своей беспомощностью. На моих глазах люди, осознавшие себя, плача, корчились в предсмертной агонии, медленно угасая.

Затаившиеся в тенях твари, словно получив безмолвный приказ, пришли в движение, растворяясь в людской массе. Мгновением позже раздались первые выстрелы, заглушившие крики умирающих. Безумие набирало обороты с каждой секундой.

Тёмный с посохом, хоть и явно наслаждался происходящим, быстро потерял интерес к незваным гостям. Всё его внимание было сосредоточено там, на проклятом камне, который медленно заполнялся лунным светом. Всё новые и новые знаки вспыхивали на его поверхности, постепенно окрашиваясь в багровый цвет.

Словно очнувшись, я инстинктивно пригнулся от свистящих над головой пуль и укрылся за поваленными друг на друга телами. Опустив взгляд, я встретился глазами с девочкой лет десяти. Её окровавленная рука, которой она цеплялась за мою ногу, лежала безжизненной плетью. В её стекленеющем взгляде, словно в упрёк, я видел своё отражение.

Тогда я ещё не знал, что этот взгляд, в котором медленно гаснет огонёк жизни, будет преследовать меня ещё не раз.

Прикрыв ей глаза дрожащей рукой, я с надеждой взглянул на разгорающуюся у входа битву.

Шквал огня, обрушившийся на новую угрозу, прошивал насквозь как изменённые магией тела, так и умирающих невинных людей. В какой-то момент между мной и вооружёнными людьми, кем бы они ни были, на ногах уже никого не осталось. Обречённые на смерть люди лежали на холодном камне, отдавая последние капли своей крови. А я мог видеть все ужасы развернувшегося передо мной побоища.

Забыв обо всём, неизвестные отчаянно боролись за свои жизни. Они пытались противопоставить тёмной магии мощь своего огнестрельного оружия. Но всё было тщетно. Ведомые чужой волей твари, не считаясь с потерями, всё-таки дорвались до живой плоти. Казалось, судьба этих людей была предрешена, но...

Вдруг зал заполнили яркие вспышки. Это была не очередная автоматная очередь и не свет фонаря — это было нечто иное.

С замиранием сердца я узнал его. Тот самый старик, непонятно с какой целью идущий по моему следу. Он был здесь, как и в прошлый раз, сопровождаемый своей свитой. Двигаясь со скоростью, неподвластной человеку, одним точным ударом он снес голову очередному змею. Серебристое лезвие в его руках жило своей собственной жизнью, а из его глаз исходил свет, подобный раскалённому до бела металлу. Словно многорукое божество, старик прорубал себе путь вперёд, не встречая достойного сопротивления. При каждом соприкосновении его клинка с плотью тёмного вспыхивала ослепительная вспышка. Скорость и грация этого существа завораживали и пугали одновременно.

Жрец с посохом, всё это время неподвижный, резко обернулся. Как и я, он ни мог не почувствовать давящую силу незваного гостя.

Тем временем тварь, похожая на медведя, не обращая внимания на шквал огня и пронзающие её пули, одним прыжком сократила дистанцию до оставшихся военных. Мощными ударами чудовищных лап она разрывала людей на куски. Даже монахи, бросившиеся на неё всем скопом и вгонявшие свои серебристые клинки в её громадную тушу, безрезультатно отлетали прочь. Тварь и не думала умирать. Мощно оттолкнувшись, она прыгнула в сторону старика, не осознавая, что его там уже нет. Размытым силуэтом незнакомец в одно мгновение оказался у неё за спиной и нанёс свой удар в основание черепа. Я готов был поклясться, что пламя его невероятно мощного источника, сияя как молния и сплетаясь с серебристым клинком, выжгло чудовище изнутри. Всё закончилось так же быстро, как и началось. Вместе со смертью последней твари наступила оглушительная тишина.

Ступая по рекам крови, выжившая группа медленно направилась в нашу сторону. Жрец, скалясь, сверлил взглядом приближающихся монахов. А я, с всё возрастающим чувством тревоги, боялся даже пошевелиться. Пережитые мной эмоции оставили очередной рубец на моём сердце.

Их осталось пятеро: старик, трое его товарищей и та самая девушка с пустыря. Её присутствие в этой компании почему-то ничуть меня не удивило. Выжившие монахи поддерживали старика под руки, переступая через лежащие всюду трупы. Я догадывался, что его старому телу нужно время для восстановления. То, что он сделал с тёмными, было далеко за пределами человеческих возможностей. Но цепкий, пронзительный взгляд старика был полон стальной решимости. Он скользил от меня к змею и чёрной плите в центре, словно подмечая мельчайшие детали. Давящая сила, исходящая от старика, столкнулась с силой посоха в руках тёмного.

— Вам всё-таки удалось пройти. Впрочем, ничего другого от своих собратьев я и не ожидал, — прошипел жрец, наигранно поклонившись, его голос звучал как шипение ядовитой змеи.

— Марионетка тёмного. Древний враг. У нас с тобой нет ничего общего, — спокойно ответил монах, на своём языке, но смысл слов каким-то неведомым образом отразился в моём сознании.

— Неужели? Ты так ничего и не понял? Какой же ты всё-таки глупец, — рассмеялся жрец. — Но это уже не важно. Хоть вы пока этого и не понимаете, мы преследуем общую цель, — вдруг серьёзно произнёс он, бросив взгляд на плиту в центре.

— Твои монстры мертвы. И ты отправишься в след за ними, — вдруг выкрикнул один из монахов, направив клинок в сторону жреца.

— В своё время все мы там будем. Но иногда смерть — лишь очередной инструмент в сильных руках, — он повернулся к плите, почти полностью залитой лунным светом. Его посох пульсировал, рождая зловещие тени. Мёртвые тела на полу, как и волосы на моей голове, начали медленно подниматься. Встав на ноги, мертвецы взяли монахов в полукольцо, застыв без движения. Те стояли спина к спине, готовые к последнему бою.

— Не стоит сопротивляться, так или иначе вы станете свидетелями нашего триумфа, — прошипел жрец, повернув свои горящие кровью глаза ко мне. — Время пришло. Настала твоя очередь выполнить часть нашей сделки. Всего лишь кровь в обмен на жизнь твоих близких. Более чем равноценный обмен. Не так ли? — вкрадчиво произнёс он.

— Чего ты хочешь? — пересохшим горлом прошептал я.

— Сущий пустяк. Твоя кровь должна пролиться на этот камень, — он сделал шаг в сторону от чёрного монолита, на котором лежал небольшой клинок, зловеще переливающийся в лунном свете.

Я уже понимал, что всё не так просто. В противном случае меня бы связали и просто принесли в жертву. Но рукоятка клинка предназначалась для моей собственной руки. По спине текли холодные ручейки пота, а в груди всё сильнее сжимался комок страха.

— Добровольно. Только в этом случае твоя мать и бабка останутся в живых. Небольшого пореза на руке будет достаточно. Большего от тебя не требуется, — прошипел жрец, сверля меня взглядом.

С надеждой взглянув на старика, я понял, что выбора у меня нет. С ним творилось что-то непонятное. Стоя на коленях, он держал в руках какой-то свёрток, а по его щекам текли слёзы. Выжившие монахи застыли вокруг него, склонив головы. Девушка отшатнувшись, посмотрела на плиту испуганными глазами и поймав мой взгляд, что-то бессвязно пробормотала.

«Пожалуйста, не делай этого», — слабый мыслеобраз появился в глубинах моего сознания.

На негнущихся ногах я направился к чёрной плите. Я понимал, что совершаю нечто ужасное, но выбор был сделан. Рассматривая смутно знакомую вязь символов, проявившиеся на камне при лунном свете, я потянулся к клинку. Глаза жреца превратились в два тёмных провала, из глубины которых на меня смотрел древний разум. Сжав гладкую рукоятку, я прижал серебристое лезвие к открытой ладони. Медленно потянув на себя, я чувствовал, как холодный металл, всё глубже погружаясь в плоть, перерезает артерии. Кровь тонкой струйкой стекала по кромке клинка, падая на пол.

«Сними печать», — красным всполохом промелькнула череда мыслеобразов, открывая новое знание.

Разжав ладонь и на мгновение взглянув на кровоточащую рану, я потянулся к плите. В тот момент, когда я коснулся камня, зал будто наполнился сонмом далёких голосов, шёпотом долетевших сквозь время. Жгучая боль пронзила меня тысячами раскалённых игл. Кровь на полу горела чёрным огнём, обугливаясь и превращаясь в пепел. Символы на поверхности камня вспыхнули, на мгновение ослепив своим светом и начали медленно затухать. Печать, покрывшись сетью мелких трещин, на глазах рассыпалась в прах.

Яркие видения из прошлого проносились в моём угасающем сознании. Я видел всё — от того момента, как мой предок, ведомый странным наитием, открыл путь в этот мир, до мгновения, когда тысячи человеческих жизней были принесены в жертву, чтобы запечатать его вновь.

В какой-то момент, крича и рыдая от боли, я понял, что всё закончилось. Поломанной куклой я лежал на камне, не чувствуя левой руки.

— Свершилось, путь открыт. Осталось последнее, — донёсся до меня голос, словно эхо из прошлого.

Я вдруг почувствовал железную хватку мёртвых рук, поднимающих меня на ноги. Посмотрев на черную плиту, рассыпавшуюся мелкой крошкой у моих ног, я с горечью осознал свою ошибку. Всё жертвы моих предков были напрасны. Их глупый потомок, пытаясь спасти жизни двух человек, подверг смертельной опасности всё человечество.

Взглянув на жреца, я увидел, как он заталкивает покрытую чешуёй руку в открывшееся, будто змеиная пасть, навершие посоха. Вытащив оттуда пульсирующий, словно сердце, багровый кристалл, он довольно улыбнулся.

— Ты даже не представляешь, какой чести удостоен. Твоё тело, прошедшее тысячелетнюю селекцию, станет сосудом великой сущности, — прошипел жрец, его глаза горели безумным огнём. Отбросив безжизненный посох, он направился прямо ко мне.

В этот момент, не встретив никакого сопротивления со стороны мертвецов, появилось новое действующее лицо. Он встал на пути у жреца, сжимая в левой руке клинок из моего сна, а в правой табельный пистолет, направленный прямо в грудь тёмного.

— Игнатенко, слышишь меня? Очнись! Посмотри вокруг! Посмотри, что ты наделал, — хриплым голосом выкрикнул мужчина, закашлявшись и сплюнув кровью.

— И что же он, по-твоему, наделал? Всего лишь уничтожил печать, медленно убивающую всех нас. Печать, из-за которой этот мир был приговорён к смерти предками этого мальчишки, — жрец подошёл к мужчине, остановившись в метре от него.

— Не подходи! Слышишь? Иначе я...

— Иначе что? Убьёшь меня? — змей сделал шаг вперёд, уперевшись грудью в дуло пистолета.

Раздался выстрел. Жрец отступил на шаг, спокойно разглядывая дыру в своей груди. Подняв взгляд на Васильева, он мерзко усмехнулся, оскалившись словно зверь.

— Серьёзно? Ты думал, что меня можно так просто убить? — он громко рассмеялся, но, увидев клинок в его левой руке, мгновенно стал серьёзным.

Васильев, правильно расценив его реакцию, попытался замахнуться клинком. Но не успел. Мгновенно сократив дистанцию, жрец одним движением разодрал ему горло. Клинок выскользнув из рук капитана, медленно полетел вниз, звонко ударившись о каменный пол.

«Не забывай, кто мы»— прозвенели слова в моей голове на языке предков. Рукоятка меча, переливаясь янтарным светом, словно потерянная частичка меня самого, тянула к себе с непреодолимой силой.
Мой внутренний источник вспыхнул ярким пламенем, отозвавшись в ответ. Время будто остановилось.

Пропустив бурлящую силу через держащие меня мёртвые руки, я рванулся вперёд. На ходу подхватив рукоятку живого клинка, почувствовал его тепло и радость. В один миг мы обрели друг друга, став единым целым.

Жрец пытался выставить руку, чтобы перехватить мой удар, но меч в моей руке уже пел свою смертельную песню, пробуждая во мне мышечную память, которой у меня никогда не было. Яркая янтарная вспышка озарила темноту пещеры, когда я нанёс идеальный удар, разрубая тёмного на две половины.

Время вернуло свой бег, а вместе с ним вновь пришла боль. Моя правая рука, обвиснув безжизненной плетью, выронила клинок на пол. Порванные сухожилия и мышцы, не выдержав такой нагрузки, горели огнём. Мертвецы, словно марионетки, лишённые кукловода, падали на пол грудами мёртвой плоти.

«Неужели у меня получилось?» — пронеслась мысль. Но со смертью жреца предчувствие беды не ушло, оно всё ещё сжимало сердце ледяной хваткой.

Старик всё также сидел на коленях, сжимая в руках серебристый кристалл. Я заметил, что в его опустевших глазах больше не было прежней твёрдости. Разжав ладонь, он уронил сверкающий камень на окровавленный пол. Поймав его потерянный взгляд, я с замиранием сердца понял, что всё намного сложнее, чем казалось.

В глазах его братьев, сияющих светом раскалённого металла, застыла бездна. Один из них, коротко замахнувшись, вогнал в грудь старика свой серебристый клинок. Второй, наклонившись, поднял с пола кристалл, выброшенный старцем. Повернув ко мне свои жуткие взгляды, они направились в мою сторону. Старик продолжал сидеть, потерянно глядя на рукоятку клинка, торчащую из его груди. Девушка, склонившись над ним, словно заворожённая, смотрела в его затухающие глаза. В этот момент я понял, что проиграл.

Подойдя к моему обездвиженному телу, двое монахов подняли меня на руки, а третий вонзил серебристый кристалл прямо мне в грудь.

Очнувшись, я понял, что стою рядом со своим телом. Боль ушла, а на её месте осталась зияющая пустота. Моё прежнее тело стремительно занимал кто-то другой, перетекая в него из кристалла, торчащего у меня в груди. Я беспомощно наблюдал за происходящим, не понимая, что делать. Все попытки вернуться были грубо пресечены. Новый хозяин был намного сильнее и искусней меня.

Тем временем моё бывшее тело медленно поднялось, распрямилось. Отливающими серебром глазами чужак рассматривал свои новые руки. Затем, громоподобно рассмеявшись, развёл их в стороны и начал читать заклинание. То, что это именно заклинание, было понятно с первой секунды. Над местом, где когда-то была чёрная плита, закрутился вихрь энергии. В состоянии духа я видел мельчайшие нити, сплетающиеся в один большой узор. Какое-то движение в стороне привлекло моё внимание.

Девушка, играющая в безмолвные гляделки с умирающим монахом, резко поднялась, оглядываясь вокруг. Найдя то, что искала, она кинулась вперёд, поднимая багровый кристалл среди мёртвых тел. И когда она вновь подняла взгляд, её уже не было. Из её налитых кровью глаз на меня смотрел змей.

В стремительном рывке он ринулся в сторону моего тела, легко раскидав стоящих на его пути монахов. Его движения были столь стремительны, что всё произошло в одно мгновение. Не успели последние штрихи заклинания вплестись в узор, как змей вонзил свой кровавый кристалл прямо в спину моего многострадального тела.

Тогда я не мог себе даже представить, что стал свидетелем небывалого зрелища. Две великие бессмертные сущности ожесточённо бились за тело одного человека! Возможно, это могло продолжаться вечно и я бы никогда не узнал, кто из них победит. Но, словно дуновение ветра, я вдруг почувствовал чьё-то лёгкое прикосновение.

Повернувшись, я встретился взглядом с монахом. Его неподвижное тело осталось лежать, истекая кровью. Тусклый силуэт старика, улыбнувшись, взял меня за руку. Он потянул меня к бьющемуся в конвульсиях телу, когда-то принадлежавшему мне. Я ощутил, как его дух начал растворяться, вплетаясь серебряными нитями в мою энергетическую оболочку.

Вновь взглянув на своё тело, я увидел тонкую янтарную нить, всё ещё связывающую нас. Потянувшись за ней, я вернулся в полное боли и агонии тело. Словно вклинившись между молотом и наковальней, я чувствовал их ненависть, безысходность, отчаяние. Содрогаясь в агонии, я проваливался в бездну.