Пробуждение крови

Москва. Раннее утро

Автомобиль скорой помощи мчался сквозь пустынные улицы города, погружённого в предрассветную темноту. Вызов поступил пять минут назад, и усиленная реанимационная бригада уже подъезжала к месту очередного происшествия.

— Похоже, ещё один суицид, — устало произнесла медсестра Наталья, разгоняя тишину в салоне и передавая рабочий планшет интерну.

— Скорее всего, — мрачно кивнул Сергей, бросив беглый взгляд на текст сообщения.

— А можно вслух? Или так и будем передавать его по кругу? — раздражённо потребовала медсестра Светлана, её голос звенел как натянутая струна.

— В сообщении от диспетчера сказано: по адресу Новоясеневский проспект, 38, обнаружено тело без признаков жизни. Молодая девушка, на вид не более двадцати лет. Предположительно, упала с большой высоты. Конечности вывернуты под неестественным углом, — зачитал Сергей.

— И какого хрена мы тогда туда прёмся? Забрать окоченевший труп? — возмутилась Светлана, перебив интерна.

— Вызов сделал местный дворник. Он утверждает, что она всё ещё жива. Больше никаких деталей, но диспетчер поставил данное происшествие в начало списка — дочитал Сергей, бросив недовольный взгляд в сторону девушки.

— Скорее всего, зарегистрируем смерть и отвезём тело в морг, — прохрипел старший врач смены, потирая шею со свежим кровоподтёком. 

— А помните, я ещё радовалась, дура, что наша смена не выпала на новогоднюю ночь? Да такого пиздеца, как сейчас, на моей памяти вообще никогда не было, — вздохнула Светлана, мрачно глядя в окно на пролетающие мимо тени домов.

— Согласен. Я определённо не в силах объяснить то безумие, которое царит в городе, — кивнул врач.

— Да уж, все как с цепи сорвались. Понятно, что самые дикие случаи происходят именно в праздники. И Новый год — главный поставщик таких бедолаг. Но... — Наталья задумалась, словно подбирая слова.

— Алкоголь и наркотики — вот откуда все беды, — наставительно сказал врач.

— Мне кажется, здесь что-то другое, — вставил интерн, поглаживая свою перебинтованную руку.

— Сергей, как твоя рука? — спросил врач, бросив на него внимательный взгляд.

— Да вроде ничего, Пётр Генадьевич. Надеюсь, этот ублюдок не занёс мне какую-нибудь заразу, псих ненормальный. Впервые задумался, хочу ли я и дальше помогать людям? — подавленно ответил интерн.

— Думаю, после сегодняшней ночи многие задумаются. Но всё же, в таких случаях положена компенсация — попытался приободрить его врач.

— Да уж, знаю я эти компенсации. Догонят и еще раз компенсируют. Пока все справки соберёшь, поседеешь. А нервные клетки, как говорят, не восстанавливаются, — скептично ответил Сергей.

— Пишут, весь город охвачен этим безумием. Полиция переведена в режим чрезвычайного положения, — заметила Наталья, глядя в экран своего телефона.

— Этим, точно не позавидуешь. Даже представить страшно, что сейчас творится в полицейских участках, — согласился врач, покачав головой.

— А что, если это какой-то новый вирус, как в фильмах про зомби? — задумчиво произнёс Сергей, вновь коснувшись своей руки, на бинте которой проступило небольшое красное пятно.

— Тогда нам стоит присматривать за тобой. Вдруг ты тоже слетишь с катушек и вцепишься в кого-то из нас, — попыталась пошутить Наталья, но в салоне повисла неловкая тишина.

До них уже дошли слухи о массовых убийствах в городе. А насилие, которое лавиной захлестнуло и их район, они видели собственными глазами. Двумя часами ранее они сами стали жертвами нападения какого-то безумца. По иронии судьбы, именно к нему на помощь они и ехали.

Машина скорой помощи въехала во двор панельной многоэтажки.

— Приехали. Наверное, нам туда, — произнёс водитель, указывая на полицейский УАЗик у одного из подъездов. — Судя по тому, что тело накрыто простынёй, дворник всё-таки ошибся. Не повезло ей, видимо, всё-таки зашиблась насмерть.

— Ещё бы, упала прямо на тротуар... — протянула Светлана.

— А может, наоборот, повезло. Всю оставшуюся жизнь ходить под себя и быть навечно прикованным к кровати — не самая радостная перспектива. Поверьте, успела насмотреться в своё время, — покачала головой Наталья.

— Ладно, пойдём посмотрим, — сказал старший врач, открывая дверь и выходя на морозный воздух.

Андат

«Как же холодно... Что со мной?» — мысли с трудом пробивались сквозь тягучий красный туман.

«Последнее, что я помню, — ослепительная красная вспышка. Я прикоснулась к артефакту... Но зачем? Что заставило меня это сделать?» — память медленно начинала возвращаться.

«От него исходило слабое свечение. Но ведь я знаю историю этого экспоната. Он, как и все остальные, никогда не подавал признаков жизни. Все артефакты в этом крыле мёртвые. Но всё же, от прикосновения ко мне он сработал.»

«Нет, он заставил меня. Приказал прикоснуться», — от этой мысли Андат пришла в ужас. Воспоминания хлынули бурным потоком, словно река, прорвавшая плотину.

«Неужели старейшины до сих пор не доверяют мне и не посвятили в истинную суть вещей? Надеюсь, это не так, но в другое объяснение верить не хотелось ещё больше.»

«Они пылились на полках с времён Первой Эры. И никогда прежде ничего подобного не происходило. Или я всё-таки чего-то не понимаю?» — логические цепочки медленно выстраивались в голове Андат.

«Нас учили, что сущностей, способных пробудить эти артефакты, больше нет. Всё это — лишь мёртвые напоминания их былого существования. Как же хочется верить, что всё это не наследие моей собственной крови и оно в очередной раз не превратит мою жизнь в руины.»

«Я слышу голоса... Но я готова поклясться чем угодно, что слышу этот язык впервые. Странно, а ведь я всегда думала, что смогу распознать любой язык нашего сопряжения. Я мнила себя ценным хранителем, но реальность снова указала мне на моё место. Всё оказалось куда сложнее моих наивных представлений. Куда же меня занесло? Сознание скоро полностью вернётся, не стоит пока этого показывать.»

«Мы куда-то быстро движемся. Рядом пять слабых источников... Обычные люди: две женщины и трое мужчин. Чувствую тревогу и удивление в их голосах. Особой опасности не представляют. И раз я до сих пор жива, значит, я им для чего-то нужна», — сделала вывод Андат.

Она сосредоточилась, анализируя состояние тела.

«Переломы костей и повреждения внутренних органов. Но руны хранителей уже запустили восстановление. Хорошо. Теперь нужно подумать и найти оптимальный выход из сложившейся ситуации.»

«Скорее всего, меня куда-то перенесло, и я упала с большой высоты в бессознательном состоянии.»

«В правой руке что-то пульсирует...»

Нарастающая боль заставила её вздрогнуть. Она с ужасом поняла, что происходит, но было уже поздно.

«Артефакт!» — успела осознать Андат, вновь погружаясь в беспамятство.

Скорая помощь

Пролетев на красный свет светофора, автомобиль с включёнными спецсигналами ловко маневрировал в потоке машин, ни на миг не сбавляя скорости. Попутные автомобили старательно уступали ему дорогу прижимаясь к бордюрам. И это не было простой вежливостью. Жители города уже успели прочувствовать, что происходит что-то неладное.

— Состояние пациентки стабильное, но все жизненные показатели словно сошли с ума, — сообщил Сергей, озадаченно глядя на мониторы.

— Честно говоря, я не сразу понял, что она жива. Поза тела не оставляла сомнений в том, что она мертва. Она пролежала так всю ночь, её даже успело присыпать снегом. Да и вообще, много странностей с этой девушкой, — тихо произнёс Пётр Генадьевич.

— Вы имеете в виду то, как она выглядит? — спросил Сергей.

— Не совсем. Она действительно выглядит... необычно. И дело даже не в том, что на ней, мягко говоря, нетипичная одежда и странные татуировки. В наше время таких чудиков тысячи по Москве бегает. Но она будто самоисцеляется, с ошеломляющей скоростью. Я точно помню, что при первом осмотре у неё были гематомы, а теперь, всё будто исчезло. Ещё и зрачки на свет реагирует странно, — задумчиво произнёс врач, кивнув в сторону пациентки — А на странные серебристые волосы вы и без меня обратили внимание.

— Тоже мне, особенность. Очередная крашеная кукла, — язвительно заметила Светлана.

— Я готов поклясться, что это не седина и не краска, а её естественный цвет. Мелкие волоски на теле абсолютно такие же, — не отрываясь от планшета, ответил врач.

— Волосы, небось, везде успел посмотреть? — ехидно спросила Светлана, закатывая глаза.

— Не надо иронии, Света. Это обычная профессиональная наблюдательность, — раздраженно ответил Пётр Генадьевич. Его всё больше напрягало, что после их краткосрочного романа она стала позволять себе слишком многое.

— Пульс в десять ударов в минуту — это вообще не поддаётся объяснению, — продолжал врач, делая пометки в планшете и отправляя их диспетчеру.

— Может, это какая-нибудь редкая болезнь или мутация? — тихо предположил интерн. От остальных не укрылось, что его голос прозвучал отстранённо, словно в его мыслях всё еще блуждали мрачные размышления о вирусе и зомби апокалипсисе.

— Не знаю. Ещё этот предмет в руке. Сжала пальцы так, словно в тисках. Похоже на мышечный спазм. Не думаю, что у нас получится его вытащить. Можно предположить, что грани этого кубика глубоко прорезали кожу. У неё было кровотечение, предмет весь покрыт запёкшейся кровью. Но раз угрозы жизни нет, это уже не наше дело, — закончил Пётр Генадьевич.

— А она красивая, — неожиданно произнёс Сергей, рассматривая лицо пациентки, которое казалось высеченным из мрамора.

— Лично у меня она вызывает только чувство тревоги, прям мурашки по коже. Ещё эта окровавленная штука в руке, как будто чьё-то пульсирующее сердце, бррр, — сказала Наталья, передернув плечами.

— Состояние пациентки стабильное. Будем надеяться, что благополучно передадим её в реанимацию и забудем. Пусть на месте с ней разбираются, — равнодушно заключил врач, поправив маску.

Машина подъезжала к отдельному входу, ведущему в отделение реанимации.

Через неделю. Совещание в одном из полицейских участков

Пока полковник Семёнов ходил вдоль стола и в красках описывал, какие все собравшиеся конченые мудаки, Васильев сидел в углу кабинета и пытался сосредоточится. Он перебирал принесённые с собой доклады участковых, пытаясь разобраться в каракулях одного из них. Его внутреннее чутьё опытного оперативника подсказывало, что все события каким-то образом взаимосвязаны. Уже неделю он безуспешно искал хоть какую-то зацепку, но как на зло, она постоянно ускользала от его внимания.

— Игнатенко, что там по этим, как их, ну которые «бешеные»? — спросил полковник Семёнов, крутя пальцем в воздухе. — И вообще, какого хрена, все эти отморозоки ещё не задержаны? Я так понимаю, это ваш первый Новый год на должности участкового?

Всем, кроме молодого лейтенанта, было понятно, что полковник специально задал вопрос именно ему. По негласной традиции молодые кадры всегда проходили через подобный прессинг, чтобы понять, что из себя представляет новичок.

— Так точно, товарищ полковник, первый! — бойко отрапортовал молодой лейтенант, стараясь не выдавать волнения.

— Надеюсь, что не последний. И давай потише, голова от тебя уже болит, а ты только начал. Продолжай, дай краткую сводку происшествий на вверенном участке и что предпринято для их решения, — сказал начальник отдела, усаживаясь в своё кожаное кресло.

Конечно, он и без лейтенанта хорошо понимал обстановку, но, видимо, ему требовалось время, чтобы что-то обдумать.

— На вверенном мне участке было зарегистрировано: десять случаев семейного насилия, двести тридцать четыре нападения с нанесением телесных повреждений разной степени тяжести. И это только установленные случаи. Восемь убийств — ими занимается убойный отдел, — лейтенант кивнул в сторону Васильева. Тот, склонившись над кипой бумаг, словно и не заметил своего упоминания, продолжая изучать показания свидетелей.

— Пять человек госпитализировано с серьезными ожогами — пожар на Литовском бульваре, — продолжал лейтенант, перелистывая журнал. — Сотни заявлений и жалоб от граждан разного толка и характера только на моем участке.

— Это мы и без тебя знаем. Ты вот что скажи, — протянул полковник, задумчиво барабаня пальцами по столу.

Выдержав долгую паузу, он наконец задал свой вопрос:

— Может, были какие-то необычные случаи, выбивающиеся из общей картины? — спросил он, задумчиво глядя на улицу через зарешеченное окно кабинета.

Игнатенко, покопошась в своих бумагах, вытащил исписанный от руки лист.

— Так точно, товаришь полковник. В других обстоятельствах, я бы даже не стал обращать на него внимания, но...

— Не тяни кота за яйца, лейтенант. Что там у тебя? — потребовал Семёнов, впившись в лейтенанта взглядом.

— Есть одно заявление от гражданки восьмидесяти пяти лет, — лейтенант особо подчеркнул возраст заявительницы. — С её слов был составлен протокол. Она утверждает, что в ночь с двадцать девятого на тридцатое, из окна своей квартиры она видела мощный взрыв в Битцевском парке. Яркая алая вспышка и красный дым и что им заволокло всё вокруг. А потом ещё один, но уже в соседнем дворе, прямо над одной из многоэтажек. Но как вы понимаете, других свидетелей происшествия нет, — пожал плечами лейтенант.

— И по какому адресу она видела вторую вспышку? — спросил заместитель начальника, подполковник Лукьяшко.

— Примерно в районе пересечения улиц Паустовского и Новоясеневского, — ответил лейтенант, немного подумав.

«Красный туман!» В голове Васильева будто что-то щёлкнуло — наконец-то! Открыв одну из папок, он быстро перелистал ее, пока не наткнулся на нужный рапорт патрульных. Отложив его, продолжил искать, пока не нашёл ещё один документ. В нем были материалы допроса одного из пришедших в себя «бешеных» — так называли людей, которые в ту злосчастную ночь, словно по щелчку пальцев, из обычных законопослушных граждан превратились в агрессивных животных.

Спешные действия майора, не укрылись от цепкого взгляда полковника. Да и все присутствующие с ожиданием уставились на Васильева.

— По какому говоришь адресу она видела взрыв? Новоясеневская, 38, подходит? — спросил Васильев у лейтенанта, в наступившей тишине.

— Так точно, товарищ майор, подходит, — ответил лейтенант, немного подумав.

— Так, вы двое остались, все остальные на выход, — приказал полковник Семёнов, резко поднявшись со своего кресла. — Режим чрезвычайного положения сняли, но мы продолжаем работать в усиленном режиме. Лукьяшко, проследи, чтобы до каждого бойца дошло, что это значит.

Когда все покинули кабинет, полковник задал свой вопрос:

— Я хорошо тебя знаю, Васильев. С тех времён, когда ты у меня еще в командирах отделения ходил. Я сразу вижу, когда ты берёшь след. Рассказывай, что там у тебя?

— Кое что, Владимир Лазаревич. Вместе с показаниями пожилой женщины это складывается в логическую картину. И если предположить, что старушка действительно видела то, что описала, то и те бредни, которые рассказывал на допросе один из пришедших в себя «бешеных», не такие уж и бредни, — Васильев протянул полковнику открытую папку, указав на нужное место.

— Так, что тут у нас? — надев очки, полковник быстро пробежал глазами по строчкам. — Хм, и в правду, он упоминает красный туман. Но причём тут Новоясеневская, 38? Я не вижу упоминания данного адреса. Этого отморозка повязали на Тёплом стане, он напал на бригаду скорой помощи. Хорошо, что обошлось без жертв. Наш наряд, находящийся рядом, оперативно сработал. Видимо, не все ещё потеряно.

— Второй случай, на первый взгляд, никак не взаимосвязан с этим делом. Но это только на первый взгляд, да и других зацепок у меня всё равно пока нет. В общем и целом, это очередной странный случай, а вернее странная гражданка. Вот протокол патруля от тридцатого декабря. Обнаружено тело молодой девушки без признаков жизни. Она упала с большей высоты, то ли с крыши, то ли с балкона. Прибывший патруль зарегистрировал смерть, но после приезда скорой оказалось, что она ещё жива. Пострадавшую доставили в нашу клиническую. Также упоминается странный предмет в её руке, который испускал красное сияние.

— Да, я помню этот случай, — сказал лейтенант. — Я даже успел опросить управдома. Но он меня заверил, что данную гражданку точно не знает. В чате жильцов тоже ничего. Она определённо не из этого дома. К сожалению, в этих подъездах нет консьержа и узнать больше просто не у кого.

— Видео с камер? — возвращая материалы дела Васильеву, спросил Семёнов.

— Так точно, товарищ подполковник. Камеры, расположенные на здании лицея, засекли это падение. Но на кадрах невозможно понять с какого этажа упало тело, только точное время: двенадцать тридцать. Я звонил в больницу два дня назад, и меня заверили, что данная пациентка находится в стабильном состоянии, хотя в сознание так и не приходила, — доложился лейтенант Игнатенко.

Полковник снял очки и ненадолго задумался, устало потирая виски.

— А вы знаете, что наша Федеральная служба безопасности по всей Москве носом землю роет, чтобы найти хоть что-то? Любую зацепку. Есть предположение, что прямо у них под носом НАТОвцы, либо другой потенциальный противник применил какое-то новое психотропное оружие. Понимаете, насколько всё серьезно?

— Вы думаете, что эта гражданка на самом деле иностранный агент? — простодушно спросил лейтенант.

— Не знаю и знать не хочу. Но как говорится: если не мы, то кто? Ты же сам видел, что творилось на улицах. По крайней мере, мне на ум больше ничего не приходит. В этом бардаке разве что разберёшь? Но, судя по всему, версия рабочая.

— А что насчёт Битцевского парка? До меня дошли слухи, что там были обнаружены мёртвые тела сотен людей — озвучил Васильев давно беспокоивший его вопрос.

— Сам толком ничего не знаю. Это дело взял под личный контроль сам министр. Весь тот район оцеплен ФСБшниками так, что мышь не проскочит. В общем, не наше это дело Васильев, пусть сами разбираются. Но раз ты уже ухватился, можешь отработать версию с неизвестной. Отправляйся в больницу прямо сейчас, сориентируешься на месте. Как я понял, она до сих пор даже не опознана. До опознания глаз с неё не спускай. Возьми с собой Игнатенко и наряд патруля для усиления. И помните, что всё что я вам рассказал, — оперативная информация строгой секретности. Не дай бог она просочится в прессу, — полковник сурово взглянул на лейтенанта.

— Держите меня на курсе. Если появятся хоть малейшие подозрения по поводу её причастности, немедленно доложить. Сдадим её федералам, и можете готовить дырочки с левой стороны парадки. Выполняйте, — сказал полковник, хлопнув ладонью по столу.

— Так точно, — ответили оба офицера и направились к выходу.

Центральная клиническая больница Российской академии наук (ЦКБ РАН). Отделение интенсивной терапии

— Доктор Сенцов? — спросил Васильев, показывая своё служебное удостоверение.

— Дда... Всё верно, — поднял взгляд от журнала врач, заметно напрягшись.

— Оперуполномоченный ОМВД Ясенево, Майор Васильев. На стойке регистрации нас направили к вам. Мы по поводу одного пациента, или вернее, пациентки, поступившей к вам в отделение, — продолжил он, убирая документ обратно в куртку.

— Здравствуйте, — спохватился врач протянув руку. — Семён Васильевич Сенцов, дежурный врач отделения, — произнёс он более уверенно, поочерёдно пожимая руки Васильеву и Игнатенко.

— Так что за пациентка вас интересует? Надеюсь, мы не в опасности? — спросил врач переведя взгляд на двух сержантов со складными калашами застывших в трёх шагах позади.

— Думаю, вам не о чём беспокоиться, — ответил Васильев натянуто улыбнувшись. — Утром тридцатого декабря, к вам в отделение, поступила неопознанная девушка. Её привезла скорая. По нашим данным, она упала с большой высоты. Предположительно, у неё должны быть множественные переломы.

— Множественные переломы... — повторил доктор, листая регистрационные списки в планшете. — Подождите, вы, наверное, имеете ввиду Белоснежку? — Сенцов ткнул пальцем в экран, подняв заинтересованный взгляд.

— Белоснежку? — озадаченно переспросил Васильев.

— Ой, извините. Её так прозвали из за внешности. Понимаете, при ней не было никаких документов. Обычно неопознанным мы присваиваем номер, но Белоснежка — особый случай. Из реанимации её перевели в отделение интенсивной терапии. Вас отправили её охранять? Да, наверное, стоит. Извините, что сами до этого не додумались. Уже удалось установить ее личность? Может, она не одна такая.

— Да, мы как раз хотим установить её личность.

Он вдруг понял, что дело принимает неожиданный, интригующий оборот и согласно кивнул.

— Но чем же она настолько особенная? — спросил он. Его опыт подсказывал, что Сенцову уже не надо ничего объяснять. Тот уже сам всё за них додумал. Обычный психотип самоуверенного всезнайки. Оставалось лишь немного подтолкнуть его в правильном направлении, и он с удовольствием сам всё расскажет.

— Вы знаете, даже если не обращать внимания на цвет волос и структуру кожи, её физиология уникальна! Этот случай может стать величайшим прорывом в области медицины. По её поводу в больнице уже побывали многие светила от нашей отечественной науки. Даже Нобелевские лауреаты из Европы и США заинтересовались, — с воодушевлением рассказывал доктор, ведя полицейских по коридорам больницы.

— Да вы что? И эти тоже? — с удивлением сказал Васильев, провоцируя доктора на более подробный рассказ. Про себя он уже сделал пометку, о заинтересовавшихся девушкой иностранцах.

— Ещё бы! Есть предположение, что она — следующая ступень эволюции человечества, — наставительно поднял палец Сенцов. — Понимаете, на сколько всё это серьёзно? Этот случай может координально изменить пути развития многих наук. Эволюция, происходящая не за тысячи лет, как считалось, а прямо на наших глазах. Даже её группа крови уникальна. Мы назвали её пятой, вернее, теперь она, скорее всего, займёт место первой. Проще говоря, Белоснежке не подходит не одна из четырёх групп крови. И это, кстати, большая проблема. По косвенным признакам ей требуется переливание, но мы не можем ей ничем помочь, — развёл руками доктор, останавливаясь в конце коридора.

— По указанию академика Синицына мы перевели её в отдельную ВИП-палату, — указал на дверь доктор, взявшись за ручку и повернув вниз.

Войдя в просторную палату, Васильев сразу понял, почему врачи прозвали её Белоснежкой. Волосы девушки были серебристо-белыми. Её красивое, неестественно правильное лицо напоминало мраморную скульптуру. Сознание Васильева вернуло давно забытое воспоминание из детства — рисунок спящей принцессы, ожидающей своего принца, застывший на странице сказки Шарля Перро.

Вокруг кровати было расставленно большое количество медицинского оборудования. Что-то тихонько пикало, на экранах отображались непонятные графики и цифры. В палате находился еще один человек — мужчина в белом халате, лет пятидесяти на вид. Он сидел за столом и увлечённо что-то писал в дорогом американском ноутбуке. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — перед ними одино из тех самых «светил» отечественной науки.

Мужчина поднял недовольный взгляд на вошедших.

— Добрый день, Виктор Степанович! Извините, что так врываюсь. Пришла полиция, — тихо сказал Сенцов виноватым голосом, кивая в сторону Васильева.

По заискивающим интонациям Сенцова было понятно, что Васильев не ошибся и Виктор Степанович действительно был авторитетным специалистом.

Мужчина кивнул, прижав указательный палец к губам, намекая говорить потише.

— Познакомьтесь, это майор Васильев. Он прибыл, по поводу Белоснежки, то есть пациентки — прошептал Сенцов, представив майора. 

— Здравствуйте! — тихо поздоровался Васильев.

— Профессор Скуратов, — сказал тот, и мужчины пожали руки.

Заметив удивлённый взгляд профессора, обращённый куда-то за спину, Васильев резко повернулся. У кровати девушки стоял Игнатенко и держал в руке небольшой серебристый предмет. По его отсутствующему взгляду Васильев сразу понял, что происходит что-то неладное.

Капитан осторожно шагнул к застывшему лейтенанту. Подойдя поближе, он рассмотрел предмет в деталях. В руках лейтенанта был куб с острыми гранями, примерно три-четыре сантиметра каждый. Непонятные символы и узоры покрывали его со всех сторон. На вид он был сделан из железа, серебристого цвета. Грани куба испускали слабое свечение, от которого было трудно оторвать взгляд.

Схватив прикроватное полотенце, Васильев накинул его на предмет и быстро завернул, забрав из рук лейтенанта. Подойдя к брошенной Игнатенко сумке, он вытащил большой пакет для крупных улик и вложил в него свёрток, тщательно запечатав. Достав из сумки ещё один, обернул повторно, на всякий случай. Повернувшись к лейтенанту, он понял, что тот начал приходить в себя. Но что-то определённо было не так. Взгляд. Он смотрел пристальным, холодным взглядом, от которого становилось не по себе.

— Как ты, лейтенант? — настороженно спросил Васильев, засовывая руку во внутренний карман куртки, ближе к табельному пистолету.

— Всё в порядке, товарищ майор, — ответил Игнатенко, улыбнувшись.

— У тебя был потерянный вид. Как ты себя чувствуешь? — спросил Васильев, немного расслабившись.

— Голова кружится, в остальном всё нормально, — спокойно ответил Игнатенко.

— Что здесь происходит? — сказал профессор, уперев руки в бока и переводя взгляд с одного на другого.

— Товарищи врачи, вам следует немедленно покинуть помещение, — сказал Васильев тоном, не терпящим возражений.

— Игнатенко, достань пока всё что нужно для снятия отпечатков, мне нужно доложиться полковнику, — добавил Васильев, достав телефон и отходя к окну.

— Как всё это понимать? Да вы хоть знаете, кто я такой? — распалялся профессор, забыв о собственной просьбе говорить тише.

Подойдя к окну, Васильев нажал на нужный контакт и поднёс трубку к уху, ожидая ответа.

— Слушаю, что у вас? — раздался голос из динамика.

Васильев вдруг почувствовал, что за спиной что-то происходит. Повернувшись, чтобы посмотреть, он получил сильный удар по голове и погрузился во тьму.

Центральная клиническая больница. Позже

— Васильев, очнись, да очнись же, — услышал Васильев, приходя в сознание. Кто-то поднёс нашатырь к его носу, и от его резкого запаха его стошнило прямо на пол. Голова раскалывалась от боли, словно кто-то бил по ней молотком. Открыв глаза, он увидел, что помещение заполнено людьми. Прямо перед ним был встревоженный полковник. Повернув голову, он заметил на полу тело профессора Скуратова с неестественно вывернутой шеей.

«Не жилец», — понял Васильев, осознавая произошедшее. У стены лежал доктор Сенцов, вокруг него суетились люди — видимо, он был жив.

— Майор, что здесь произошло? Ты слышишь меня? — пытался докричаться до него полковник.

Васильев повернул голову и снова увидел девушку, будто застывшую в волшебном сне, всё также лежащую на своём месте.

— Иг... — прохрипел Васильев, закашлявшись. — Игнатенко... Где лейтенант? — спросил он, пытаясь подавить кашель. Полковник обернулся к патрульным, гневно уставившись в ожидании ответа.

— Он вышел через несколько минут после того, как вы вошли. Сказал не беспокоить, пока сами не позовут, и никого не впускать, — виновато ответил один из них.

— Куб. У девушки при себе была маленькая серебристая коробка, — прохрипел Васильев.

— Что было в руках у Игнатенко, когда он уходил? — резко спросил полковник.

— Та же сумка, с которой он и пришёл, — торопливо ответил сержант.

— Вот сука, да меня теперь с дерьмом сожрут из-за этого диссидента, — прошептал полковник, закусив губу.

Васильев отпил воды из протянутой бутылки и окончательно пришёл в себя, обдумывая происшедшее.

— Приведите в чувство этого, — сказал полковник, указав на стонущего Сенцова.

— А вы чего стоите? Снимайте с неё отпечатки, да поживее, — рявкнул полковник на оперативников, прибывших вместе с ним.

— Игнатенко... Что же ты наделал? — тихо прошептал полковник.

— Товарищ полковник, это не он, — тихо сказал Васильев.

— В смысле, не он? А кто тогда? Кто свернул шею вот этому и вас двоих чуть не прикончил?

— Эта коробка, всё из-за неё. Я думаю, она и есть то самое психотропное оружие, — объяснил Васильев.

— Подробнее, — полковник мгновенно подобрался, кивнув Васильеву.

— Когда мы вошли, я подошел к профессору, — Васильев кивнул на мёртвое тело. — В этот момент Игнатенко, за моей спиной, взял какой-то странный предмет в форме куба. Видимо, эта штука всё это время была здесь. От неё исходило слабое свечение, и при взгляде на неё начинала кружиться голова. Думаю, каким то образом она повлияла на сознание лейтенанта.

— Опиши её, — оживился полковник.

— Небольшой, серебристый куб с гранями примерно три-четыре самниметра в длину. Какие-то узоры. На вид металлический, но веса в нем почти не было. Когда я подошел к Игнатенко, он был будто под гипнозом. Я завернул предмет в одеяло, вырвав его из рук, и положил в покет для улик, герметично запечатав.

— Этот предмет был зажат в руке пациентки, — вдруг сказал Сенцов, сидя у стены и обхватив голову руками.

— И почему же вы не извлекли его раньше? — спросил полковник.

— Мы пытались, но мышцы пациентки словно окаменели, разжать кисть у нас так и не получилось. Не могли же мы отрезать ей пальцы, что бы его вытащить, — ответил Сенцов. — Я видел, как он без труда взял куб из её руки. А потом, потом ваш лейтенант свихнулся. Он подошёл и убил профессора Скуратова, — голос Сенцова сорвался в истерику. — Он двигался так быстро, что я даже не успел понять, что произошло, а он уже был рядом, — добавил доктор и разрыдался.

Васильев осторожно поднялся и подошёл к изголовью кровати. В ней всё также лежала странная девушка. Полковник стоял рядом, пристально рассматривая её лицо.

— Я дал распоряжение объявить Игнатенко в федеральный розыск, — тихо сказал полковник Семёнов.

— А с этой что будем делать? Она наша единственная зацепка.

— Уже не наша, — ответил полковник, кивнув в сторону двери.

Двое мужчин в классических костюмах-тройках, показав дежурным свои удостоверения, по-хозяйски прошли в палату.