Покоряя Кавказ

Фарид был одет в костюм потрясающего темно-красного цвета. Полурастегнутый пиджак открывал ослепительно-белую рубашку. Дорогие часы платиной переливались на запястье. Сиреневые лучи прожекторов, сойдясь на новом госте, вспыхнули на нем ярким малиновым светом.

Бахира была уверена, что у половины девушек в зале перехватило дыхание от одного его появления. Но ее дыхание перехватило от злости и бессилия. А парень, увидев карачаевку, направился прямиком к ней.

«Всевышний, спаси меня от него», - взмолилась Бахира, оглядевшись с отчаянием. Таулы не было на своей свадьбе, и сегодня он не мог спасти сестру.

Встав прямо перед ней, Фарид протянул ей руку и поклоном головы пригласил на танец. Девушка обожала танцевать, но с ним не хотела даже рядом стоять. Однако и отказаться не имела права. Это унижало достоинство и того, кто приглашал, и того, кого приглашали. Обреченно сделав несколько шагов вперед, она приняла его приглашение.

В танце парни должны были смотреть лишь на своих партнерш. Некоторые при этом гордо задирали подбородок, и их взгляды выглядели очень красиво и мужественно. Отводить глаза от партнерши и глядеть на что-то другое считалось проявлением дурного тона. А вот для девушек, наоборот, было неприличным смотреть на партнёра в упор, поэтому они опускали глаза в пол и поднимались ими лишь до пояса партнера, чтобы повторять за ним движения.

Мужской ход и женский отличались, но выбирал движения именно партнер, а девушка, подстраиваясь, повторяла за ними движения. Намного свободнее в этом плане была лезгинка, в которой девушки могли танцевать то, что хотели.

Бахире всегда нравилось, как парни неотрывно смотрели на своих партнерш, но, ощущая на себе пристальный взгляд Фарида, она хотела взвыть. Его присутствие давило на нее, сжимало виски, сгущало кровь и спирало дыхание. Ей казалось, что ее грудь стянули корсетом. Но снять его никак не получалось.

Обойдя друг друга с правой стороны, они вернулись на начальные места, и девушка успела совершить поворот вокруг себя. Затем танцующие пошли по полукругу с левой стороны и снова вернулись на места.

Парень выбрал немного другие движения рук, и Бахира повторяла за ним. Он не чередовал руки, заводя одну вперед, а другую назад, а обе сгибал в локтях перед собой. Движение девушек было похожим: они выводили обе прямые руки вперед, но несильно, проявляя и в этом карачаевскую сдержанность.

Бахира впервые мечтала, чтобы тюз тепсеу поскорее закончился, но они были лишь на середине танца. Да и девушка понимала, что, скорее всего, Фарид удлинит танец, хотя не поощрялось одной паре слишком долго занимать место в кругу. Но парень наверняка захочет ее позлить, показать, что он может ее удержать.

Но тут перед ней возникла Хатти. Уважительно кивнув племяннице, она сменила ее, и Бахира растерянно попятилась к кругу, чувствуя на себе раздосадованный взгляд Фарида.

По правилам сменять друг друга в танце могли и парни, и девушки, но чаще всего это делали именно парни, а девушкам следовало быть скромнее. Однако Хатти была замужней женщиной, к тому же беременной. Никто и не подумал бы, что она влюбилась в Фарида. Но, сменив племянницу, она спасла ее.

Бахира пораженно смотрела на жену дяди, черкешенку, которую презирала столько лет, и чувствовала, как ее загрызло что-то изнутри. Родители отказывались видеть, как Фарид ей был неприятен. А вот той, в ком даже не текло ее крови, другой нации, хватило всего одного танца, чтобы понять чувства девушки.

Боясь, что он снова ее пригласит, уже не желая вообще ни с кем танцевать, она поспешила в комнату невесты. Кинув мимолетный взгляд на своё отражение, Бахира увидела, каким лихорадочным огнем горели ее карие глаза. От Сафии, макавшей кусочки киви в жидкий шоколад, это тоже не укрылось. Закинув палочкой в рот угощение, она посмотрела на золовку и от удивления даже перестала жевать.

- Что с тобой? - взволнованно спросила девушка.

Бахира хотела бы рассказать Сафие, что произошло, поделиться своим отчаянием, но рядом с ней сидели ее подруги, и карачаевка испугалась, что поползут слухи.

- Наверное, сахар упал, - сказала она, и в самом деле ощутив дрожь в пальцах. - Со вчера ничего не ела.

- Скорее перекуси, - посоветовала невеста и пододвинула золовке блюдо с клубникой, киви и нарезанным бананом. В каждый из кусочков была вонзена шпажка.

Кивнув, Бахира села на свободный стул, опустила банан в жидкий шоколад и съела кусочек. Но не успела она даже потянуться за вторым, как в комнату вошла ее ана.

- Сафия, время настало, - торжественно объявила она, подразумевая церемонию снятия платков.

Бахира, которая должна была принимать в ней участие, тоже поднялась и проверила перед зеркалом, не осталось ли ничего на губах. Мадина подошла к ней вплотную, притворяясь, что тоже смотрит на свое отражение.

- Ты ужасно ведешь себя с Фаридом, - тихо произнесла она свою самую частую фразу.

Девушка сердито вздохнула. Ее ранило, что мама становилась на его сторону, а не на сторону своего единственного ребенка.

- Я с ним больше никогда не буду танцевать, - пообещала она твёрдо, на самом деле не зная, как это осуществить при карачаевских-то традициях. Если только вообще перестать танцевать.

Но, похоже, отчаянное обещание возымело эффект на Мадину. Поджав губы, она ответила:

- Я попрошу его больше не приглашать тебя сегодня.

Бахира вздёрнула подбородок.

- И что ты скажешь? Что я его не люблю? Не проще ли тогда прекратить этот цирк навсегда?

- Не здесь, - предупредила женщина, увидев, что невеста и ее подруги, подправившие ее платье, приближались к ним.

Внутрь зашла одна из женщин ансамбля. Платки на Сафие надо было завязать надежно, чтобы они не упали раньше времени, но не слишком крепко, чтобы ансамбль мог снять их во время церемонии, не нарушая красивого танца.

Женщина тоже была одета в национальное платье, такого же фасона и цвета, как у невесты, но поверх него был изумрудно-зеленый кафтан. На поясе также сверкал металлический пояс с карачаевскими узорами, но на груди, между разрезами кафтана, вместо металлических нагрудников была зеленая вышивка. Такая же вышивка, только серебряная, ползла по краям кафтана и его рукавам. На голове женщины возвышалась зеленая конусообразная шапка, украшенная галунами. Сзади почти до самого пола с нее струилась сетчатая шаль из тонкой белой шерсти.

Один платок она обвила вокруг талии Сафии, два других завязала на запястьях. Остальными тремя платками женщина накрыла ее голову. Каждый из них имел свое значение. Встав по обе стороны от невесты, Бахира и ее родная сестра Лейля взяли Сафию под руки и помогли ей выйти в зал.

Обычаи велели снимать платки женщине из рода жениха, счастливо прожившей в браке много лет и родившей детей, чтобы ее удача и успех передались невесте. Однако многие карачаевцы и их братский народ балкарцы изменили традицию, и теперь платки снимали девушки из приглашенного ансамбля. Они красиво кружили платки в танце, а затем передавали их уважаемой женщине из рода жениха.

После свадьбы эти платки никуда не девались. Они переходили сестре жениха, и та надевала их на свою свадьбу. Так как родных сестер у Таулы не было, то платки доставались Бахире. Поняв это, она ошеломлённо поглядела на них. Видимо, момент оказался слишком волнительным, и потому девушка восприняла эту мысль острее, чем следовало. Ей показалось, что эти платки сегодня решат ее будущее.

Первым рядом вышли мужчины ансамбля, наряженные в алые черкески поверх черных брюк и белые папахи. Всего их было шесть, твое из них держали по древку со знаменами, которые гордо возвышались на ними. Одним из них был, конечно же, карачаевским флаг, второй принадлежал роду жениха, а третий - роду невесты.

За мужчинами плотным рядом вышли девушки ансамбля. Их тоже было шестеро. Своими широкими рукавами они надежно закрывали шагавшую за ними невесту и Бахиру с Лейлей, поддерживавшими ее. Все девушки были наряжены в такие же платья, кафтаны и высокие шапки, как та, что пришла за невестой и надела на нее платки.

Гости восторженно расступились, встав как можно дальше от невесты и ансамбля, чтобы им было достаточно места для танца. Маленьких детей на всякий случай вывели на улицу, где отвлекли их игрой. Заиграла музыка, и мурашки пробежали по коже Бахиры.

Мужчины расступились, и девушки грациозно выбежали вперед, на ходу раскрывая руки в стороны. Их длинные рукава развивались за ними подобно крылья. Разбежавшись в две стороны, девушки совершили круг и замкнулись кольцом вокруг невесты, ее сестры и золовки. Мужчины встали между девушками.

В танце они кружились то вокруг друг друга, то вокруг невесты, по очереди и одновременно, но не касаясь друг друга по строгим карачаевским правилам. Девушки напоминали нежных голубок, а парни - гордых орлов. Внизу, стелясь по полу, пополз белый дым. В своих клубах он спрятал ноги и танцующих, и стоявших внутри круга. Благодаря ему казалось, что девушки и парни и в самом деле плыли, но не по полу и даже не по озеру, а по облакам.

Бахира много раз видела, как танцует ансамбль вокруг невесты, а однажды даже сама принимала участие в этом танце, но еще никогда не находилась в самом центре обряда. Ее сердце взволнованно громыхало в груди.

Певец на сцене, знаменитый в их республике, исполнял трогательную песню на карачаевском. В ней молодой человек признавался в чувствах своей возлюбленной, называя ее лекарством его сердца и воспевая ее красивые глаза. Бахира не видела, но в этот момент Фарид смотрел не на невесту, а на ее золовку и думал об ее карих глазах.

Когда закончился припев, Бахира и Лейля поняли, что им настало время покинуть судьбоносный круг. Осторожно отпустив Сафию, они синхронно отошли назад.

Парни встали широким кольцом вокруг невесты, широко расставив ноги и положив руки на клинки, висевшие у них на бедрах. Девушки же подняли руки вверх, словно призывали сами небеса взглянуть на невесту, покружились вокруг себя несколько раз, плавно опуская руки, и приблизились к Сафие.

Изящно протянув к ней руки, они вшестером ухватились с разных сторон за первый платок на ее голове. Подняв ткань вверх, танцующие натянули ее и стали вращаться вокруг невесты кольцом, не опуская платка. После обхода платок взяла одна из девушек, та самая, что приходила за ней. Грациозно подойдя к бабушке Таулы и Бахиры, она с почтением передала ей платок и вернулась к общий круг, где дым клубился возле их ног.

Снятие первого платка даровало невесте право появляться в селении жениха. Конечно, в нынешние времена никто не запретил бы жене Таулы ходить без этого обряда по Теберде, но в прошлом девушка могла появляться в селении мужа, не потеряв ни чести, ни достоинства, лишь после этого обряда.

Парни, терпеливо стоявшие все это время, совершили несколько резких движений и снова встали, расставив ноги на ширине плеч, но теперь держа руки не на клинках, а раскинутыми в стороны. Девушки вновь покружились вокруг себя, но с одной поднятой рукой. Вторую они тоже выкинули в сторону. Затем танцующие снова приблизились к невесте, ухватились за ее второй платок и подняли его вверх, также натянув. Совершив второй обход вокруг Сафии, они передали платок той же девушке, и та опять вручила его бабушке жениха.

Снятие второго платка вводило невесту в семью ее жениха. Теперь она могла показывать им свое лицо и общаться с ними. Третий же платок символизировал чистоту и непорочность, с которыми жених принимал свою избранницу. Он означал, что прежде девушка еще не была в браке. Если же карачаевка выходила замуж во второй раз, обряд проводили, но третий платок не надевали.

Представив, как волнительно было Сафие, которая ничего не видела, но слышала музыку и чувствовала прикосновения, Бахира судорожно вздохнула. Эмоции переполняли ее от важности момента. Повернувшись к Лейле, она увидела слезы в глазах той.

Тем временем парни снова исполнили пару ярких движений и встали, но теперь хлопая в ладоши. Девушки покружились вокруг себя, одну руку выпрямив в сторону, а другую полусогнутой выведя перед собой, словно придерживали ребенка. Затем они опять приблизились к Сафие, подняли третий платок и закружили над ней красивым вихрем. Прежняя девушка вновь отнесла его бабушке Таулы, и все увидели нежное лицо невесты, скромно опустившей глаза.

Белоснежный платок, завязанный еще дома, оставался на Сафие. Невестке считалось стыдным пребывать перед старшими мужа с непокрытой головой.

Пока парни дополняли танец своими движениями, их партнёрши осторожно сняли два платка с запястий Сафии, отошли от нее и подняли их вверх, соединив вместе. Каждая подняла свою правую руку, и они принялись вращаться по часовой стрелке, не рассоединяя платков. Эти платки даровали невесте право отныне заниматься домашними делами в семье жениха. Их снятие как будто развязывало ее руки.

Передав предпоследние платки бабушке Таулы, девушки красиво встали между парнями, а солистка сняла в пояса Сафии шестой платок и закружилась с ним одна, гордо держа его на руках, протянутых к гостям. Этот платок

Трогательная песня закончилась, музыка оборвалась, и ансамбль красивым полумесяцем охватил невесту позади. Впереди же к ней подошли родственники Таулы: его родители, родители Бахиры, Руслан и Хатти, дедушка и бабушка. Они по очереди обнимали ее и желали им с Таулы счастья.

Затем была фотосессия. Сначала с Сафией сфотографировалась семья жениха, в том числе Бахира. Сделали и общие фотографии, и тройками, и парами. Затем с невестой фотографировалась ее семья и наконец ее подруги. Для этого в отдельном углу устроили красивый нежно-розовый стенд с инициалами новобрачных: золотые «Т» и «С» красиво и знаменательно переплетались воедино. По краям стенда шла золотая арка, украшенная белыми и ярко-розовыми гирляндами цветов.

После фотосессии наступило время, которого ждали все молодые незамужние гостьи, как со стороны жениха, так и со стороны невесты. Сафия встала в центре, а девушки окружили ее кольцом. Включилась красивая мелодия, и прежний певец запел веселую песню на карачаевском. Девушки принялись ходить вокруг невесты, взволнованно улыбаясь и нетерпеливо глядя то друг на друга, то на Сафию.

Закрыв глаза, она стояла и прижимала к себе свадебный букет. Его ей собрала Лейля, работавшая флористикой. Нежные белые каллы с желтыми сердцевинами были перевязаны лентой на аккуратно подрезанных и сжатых стебельках.

В любой момент, когда невесте хотелось, она должна была вытянуть руку с букетом вперед. На кого он укажет, тому и достанется. Такая милая традиция указывала на гостью, которая выйдет замуж следующей. Подобные обычаи противоречили исламу, в нем не было места приметам и гаданию любыми способами. Но на Кавказе многое противоречило исламу. Эта же традиция хотя бы никого не огорчала.

Бахира не сама пришла к такой мысли. Об этом они переписывались с Амином накануне злополучной прогулки. Вспомнив о черкесе, девушка приуныла. И когда прямо перед ней остановился букет с каллами, она растерянно заморгала.

- Насыблы!.. - шутливо возмутилась Лейля, назвав ее счастливицей.

Открыв глаза, Сафия увидела, что букет выбрал золовку, и радостно улыбнулась.

- Бери же, - сказала ее подруга, увидев, что Бахира стояла на месте, даже не протянув к нему руки.

А девушке и вправду казалось, что ее превратили в изваяние. Не в силах пошевелиться, она смотрела на букет, как на змею, выползшую из ниоткуда. Выбрал ли он Бахиру, потому что она думала об Амине, или это оказалось совпадением? Судьба ли решала за нее, или девушка сама могла ее написать?

Ощутив головокружение, она через силу протянула руку и забрала букет. Нужно было срочно чем-нибудь перекусить.

- Сау бол, - поблагодарила Бахира Сафию, обеспокоенно на нее глядевшую.

Почувствовав на себе еще чей-то взгляд, она повернулась в сторону и увидела Фарида. Он стоял возле сцены, с которой продолжал петь певец, и общался с троюродным братом девушки. Встретив ее взгляд, он кивнул на букет невесты и сложил губы в улыбке. Все в его уверенной позе говорило о том, что она будет следующей, но непременно с ним.

Бахира с отчаянием впилась пальцами в стебли цветов, жалея, что не могла треснуть ими по его самодовольному лицу. Не отрывая от него гневных глаз, она услышала, как Сафия ушла, а ее сестры и подруги направились за ней. Закончились обряды и фотосессии, и теперь невеста снова должна была вернуться к себе в комнату. А танцы в общем зале продолжались.

Задумчиво прищурившись, девушка продолжила смотреть на Фарида. Он даже не повернулся, когда пары снова разбились на тюз тепсеу, похоже, не собираясь снова танцевать. Возможно, ана действительно убедила его не подходить сегодня к девушке, мол, она переживает из-за свадьбы брата.

Осмелев, Бахира вновь встала в круг, и ее несколько раз пригласили мужчины из ансамбля. Одним из них был ее бывший хореограф, а два других - парни, с которыми она когда-то занималась. Они легко и непринуждённо вели тюз тепсеу, и танцевать с ними было одним удовольствием.

Ну, а тем, кто стеснялся танцевать, отстоять в сторонке не получилось. На карачаевских свадьбах была специальная тетушка, которая ходила между гостей с ложкой и кастрюлей, перевязанной красивой лентой. Стуча в нее, она призывала молодежь танцевать, а если те продолжали стоять, женщина сама выбирала девушек и парней и соединяла их в пары.

Через некоторое время ведущий объявил о торте, и два официанта в черных брюках, таком же черном жилете и белой рубашке закатили его в зал. Вокруг торта стояло семь или больше свечей-фонтанов, которые понимались ввысь чарующими золотистыми «брызгами». Несколько прожекторов погасили, в зале стало темнее, и оттого торт показался еще волшебнее.

- Необычное появление торта, - прокомментировал ведущий. - Я бы даже сказал: искрометное.

Пока свечи догорали, гости, которые ещё танцевали, танцевать перестали, а гости, которые отлучились из зала, вернулись обратно. Вышли даже подруги и сестры невесты. Все встали большим кругом вокруг торта, но уже вперемешку, не разделяясь на парней и девушек. Дети заворожено смотрели на огромный торт и яркие шипящие свечи вокруг него.

- Приглашаю нарезать торт сестру жениха! - позвал ведущий.

Так как родной сестры у Таулы не было, то эта задача опять же переходила Бахире. Стараясь не робеть под многочисленными взглядами, она передала маме букет невесты и снова вышла в центр. Но теперь, кроме нее, ведущего и видеографа, больше там никого не было. Все внимание устремилось к ней, и она взволнованно приняла огромный нож из рук ведущего.

Торт был белым, как выбрала Сафия, и, как она захотела, его украсили цветами, голубыми, как ее глаза. Он громоздился на столике на колесиках пятью ярусами, как решила Бахира. Даже на каблуках, она едва дотянулась до верхнего, но погрузила в него нож и осторожно перенесла на первое блюдце треугольный кусок.

- Умение управлять клинками, - проговорил ведущий после того, как с тортом разобрались, - у каждого кавказца в крови. Сестра жениха, ловко расправившаяся с огромным тортом, - тому подтверждение!

Гости заулыбались. Лейля, стоявшая рядом с Бахирой, хихикнула. А девушка, снова держа в руках букет невесты, против воли вспомнила, как они с Амином спорили, в ком же из них больше горского, кто сможет быстрее проскакать по горам. Сжав стебельки калл изо всех сил, Бахира поняла, что очень соскучилась по черкесу.

- Ну а сейчас нам покажут еще один способ применения холодного оружия, - хитро добавил ведущий и выкинул свободную от микрофона руку в сторону, кого-то приглашая. - Танец с кинжалами!

В центр танцпола даже не выбежал, а выскочил мужчина в черных брюках, высоких кожаных сапогах, черкеске и такой же черной бандане, завязанной сзади. На сцене стояли три барабана. За них сели три парня и принялись отбивать быстрый, азартный ритм. Для танцора на пол положили широкую деревянную доску, он швырнул в нее множество кинжалов, которые были у него в руке, и прокричал:

- Асса!

Гости встретили его восторженными аплодисментами. Обежав круг внутри них, мужчина выдернул кинжалы из доски также одним рывком, как и метнул их туда. Первый клинок он острием установил себе на нос, ловко кивнул, и тот полетел в доску. Совершив несколько кувырков в воздухе, он вонзился в дерево.

- Пойду проверю Сафию, - сказала Лейля.

Кивнув, Бахира продолжила с увлечением следить за опасным танцем. Оставшиеся шесть кинжалов мужчина метнул тем же способом. При этом он не стоял на месте, а боковым бегом перемещался вокруг доски. Мастерство заключалось в том, что танцор использовал руки, лишь устанавливая клинок на своем лице. Вонзал же их в дерево он без помощи рук.

Засмотревшись на кинжалы, Бахира не заметила, как рядом с ней встала Хатти.

- Красиво, да? - спросила она племянницу, с улыбкой наблюдая за рискованным танцем.

Девушка кивнула и лишь потом спохватилась. Все эти годы она не задумывалась о жене дяди и только сейчас поняла, как тяжело ей приходилось на их свадьбах. В основном ведущий говорил на карачаевском, пели на карачаевском и поздравляли невесту тоже на карачаевском. Если женщина и понимала, то не особо много, но никогда не то что не возмущалась по этому поводу, даже не показывала грусти или скуки. Она освоила тюз тепсеу и танцевала, всегда предлагала свою помощь и делилась хорошим настроением с другими.

Заметив долгий взгляд Бахиры на себе, Хатти решилась спросить:

- Кто тот джигит в тёмно-красном костюме?

Лишь вспомнив о Фариде, та нахмурилась.

- Если не хочешь, то не отвечай, - поспешно добавила женщина.

Но девушке хотелось рассказать. В эту минуту ей показалось, что лишь черкешенка ее и поймет.

- Сын лучшего друга аты, - ответила она мрачно. - Наши отцы хотят, чтобы мы поженились.

Жена дяди внимательно на нее посмотрела.

- А ты?

Бахира промолчала, но ее огорченное лицо ответила вместо голоса. Прочитав на нем все, что требовалось, Хатти тактично отвернулась к танцору и претворилась, что наблюдает за ним, не желая смущать племянницу. Дав ей несколько минут, женщина убедилась, что та не хотела уйти и прекратить разговор, и произнесла:

- По человеку всегда видно, когда в его сердце кто-то живёт.

Покраснев, Бахира взглянула на нее в панике. Про Амина никто не должен был знать! Но никто ведь и не знал. Как тетя догадалась? Неужели видела их на лошадях? Вспомнив прогулку, девушка пожалела о своей неосторожности.

А бой барабанов убыстрялся. Мужчина пробежал внутри толпы на самых пальчиках, как в балете, поднял все семь кинжалов и разместил их в своей руки на подобии веера. Затем он установил их также острием на конце своего носа, и в этот момент барабаны смолкли, а по залу пронесся единый восхищенный вздох. Бахира много раз видела этот танец, но ее сердце все равно екнуло.

Танцор непринужденно кивнул, и клинки взлетели вверх. Они со свистом рассекли в воздух, и барабаны вновь заиграли. Кинжалы ровной линией вошли в дерево, на одинаковом расстоянии друг от друга. Гости радостно захлопали, а мужчина закружился на месте, танцуя лезгинку.

- Я просто не хочу выходить за Фарида. Неужели для этого я обязательно должна любить кого-то другого? - возразила девушка.

- Необязательно, - согласилась Хатти. - Но как я и сказала, по человеку всегда видно, когда в его сердце кто-то живет.

Бахира возмущённо открыла рот, готовая обрушить на женщину шквал новых возражений. Она уже пожалела, что из всех разоткровенничалась именно с черкешенкой. Как бы та не стала бедой на ее голову.

Однако тетя ее опередила:

- Знаешь, я ведь была помолвлена до того, как твой дядя посватался ко мне.

Девушка изумленно на нее посмотрела.

- И родители все равно выдали вас за дядю? - поразилась она.

Хатти кивнула.

- Если два человека любят друг друга достаточно сильно, они способны преодолеть все традиции и устои. А если у них не получилось, значит, любил лишь один из них.

Через несколько часов взрослые начали разъезжаться. Гости со стороны невесты и друзья со стороны жениха отправились по домам, а вот родственники Таулы направились в его новую квартиру, где продолжалась свадьба. Бабушка и тётя жениха по материнской линии уже накрыли там столы и украсили комнаты. Многочисленные букеты, врученные невесте в ресторане, отвезли туда же и уставили ими ее комнату.

Молодежь осталась еще ненадолго, и тогда заиграла современная музыка, и все вышли на танцпол, разделившись не на пары, а на группки. Парни танцевали в своих кругах, девушки - в своих. Бахира стояла рядом с подругами Сафии. За этот вечер они успели немного подружиться. Оказывается, девушки, как и невеста, учились в медицинском колледже, но обожали изучать фасоны и рисовать наброски платьев. И хотя это был не дизайн интерьера, три карачаевки нашли общую тему и с жаром принялись ее обсуждать, кружась вокруг друг друга.

- Дядя Мурза попросил отвезти вас к Таулы, - сказал Фарид, встретив девушек на выходе из ресторана.

Бахира взглянула на него с холодом. Но внутри нее, напротив, поднялся жар. Казалось, в ее груди спрятался вулкан, готовый вот-вот извергнуть свою лаву. Внутри карачаевки спрятался Эльбрус - убаюканный вулкан.

- Хорошо, спасибо, - кивнула Сафия, кинув обеспокоенный взгляд на золовку.

Сперва, почувствовав настроение Бахиры, Фарид молчал. Он занял водительское сидение отцовского BMW и запустил двигатель. Девушки сели сзади, и золовка помогла невесте аккуратно справить юбку на сидении. Автомобиль развернулся и удалился от ресторана.

- Сафия, поделись чувствами, - неожиданно произнес парень и взглянул на карачаевок через зеркало заднего вида. - Волнительно выходить замуж?

- Разумеется, - улыбнулась та. - Волнительно, но и прекрасно.

- Бахире вскоре предстоит пережить то же самое, - добавил он.

«Если и предстоит, то не с тобой», - подумала девушка и глубоко вздохнула, чтобы не произнести этого вслух.

Сафия встревоженно на нее посмотрела.

- У всего свой час, - ответила она, опередив золовку, чтобы та не сказала ничего сгоряча. - Все происходит тогда, когда должно.

Фарид вскинул брови.

- Ты веришь в судьбу?

Поглядев на Бахиру, невеста улыбнулась.

- Не верила, потому что боялась. Но один прекрасный человек показал мне, что своей судьбы бояться не надо.

Золовка ответила ей нежным взглядом. Она тоже научилась кое-чему у Сафии. Если твоя судьба плохая, то, возможно, ты мало делаешь для того, чтобы она стала хорошей. Свою судьбу надо строить. И не всегда будут попадаться надёжные материалы. Иногда придется лепить из того, что тебя окружает.

Перехватив в зеркале изучающий взгляд Фарида, Бахира вздернула подбородок. Платки все сняты, невеста представлена новой семье. Не осталось ни тайн, ни загадок. Теперь ее судьба в ее руках.